Остаток дня они посвятили уборке дома, словно пытаясь очистить не только пространство, но и себя от неприятных впечатлений. Пыль лежала толстым слоем на всех поверхностях, а грязь въелась в половицы, будто пытаясь удержать дом в своём плену.
Ирина вооружилась ведром, тряпками и старым, найденным в чулане, веником. Катя, менее активная, взялась за вытирание пыли с мебели. Они работали молча, погружённые каждая в свои мысли.
Ирина методично отмывала каждый сантиметр пола, оттирая въевшуюся грязь. Вода в ведре быстро становилась чёрной, а её руки покрылись красными пятнами от холодной колодезной воды. Несколько раз она ходила к колодцу, и, набирая воду, каждый раз вздрагивала от скрипа старой цепи и плеска ведра в глубине.
Катя тем временем сражалась с перинами и подушками. Она вынесла их на крыльцо, наблюдая, как облака пыли поднимаются в воздух. Старые перья разлетались в разные стороны, создавая вокруг неё настоящий вихрь.
К вечеру дом преобразился. Полы заблестели, мебель приобрела более приветливый вид, а воздух наполнился запахом чистоты и свежести. Ужин был простым: отварная картошка, рыбные консервы и соленые огурцы, найденные в погребе. После перекуса подруги, уставшие, но довольные, легли спать.
Однако их сон оказался беспокойным, рваным. Порывы ветра, словно невидимые пальцы, касались стен и старый дом скрипел от нежелательных прикосновений, а девушки вздрагивали от каждого звука. Шуршание листвы за окном они принимали за чьи-то шаги и вслушивались в то что происходит за стенами, боясь, что к ним нагрянут местные жители.
Утром Ирина проснулась совершенно разбитой. Мышцы ломило, словно она всю ночь разгружала мешки с углём. Глаза щипало, будто в них насыпали песок. Но несмотря на физическое состояние, её боевой настрой только укрепился.
Воспоминания о вчерашней встрече с Марьей Фёдоровной, которые сначала вызывали страх, теперь разжигали в ней любопытство. Эта старуха, с её безумными обвинениями и агрессивным поведением, стала для Ирины своеобразным вызовом. Она не могла позволить какой-то деревенской склочнице заставить её отступить от задуманного.
«Нет, — думала Ирина, — я не сдамся. Что бы здесь ни происходило, я узнаю правду». И эта решимость придавала ей сил, несмотря на усталость и тревогу.
Катя, заметив перемену в настроении подруги, лишь грустно вздохнула. В глубине души она гордилась упрямством подруги, хотя и боялась последствий от её необдуманных решений.
— Кать, собирайся, мы идём гулять, — объявила Ирина, заваривая чай. Её руки чуть заметно дрожали, выдавая внутреннее напряжение, хотя голос звучал твёрдо и решительно.
Катя не отрываясь смотрела в окно на хмурый, низко нависший день. Серые облака окутывали небо, а лес казался тёмной, угрожающей стеной, готовой поглотить любого, кто осмелится приблизиться.
— Ира, давай не пойдём никуда, — голос Кати дрогнул. — Умоляю. После вчерашнего… Я не хочу ни с кем встречаться. Я не хочу никуда выходить. Поехали домой…
— Мы ни с кем встречаться не будем, — перебила её Ирина, её глаза горели азартом, — мы пойдём туда, — она резко кивнула в сторону окна, где раскинулся лес, — просто посмотрим. С самого краешка. Я же не могу вести блог о проклятом месте, так ни разу и не побывав в его эпицентре! Это непрофессионально!
— Эпицентр — это болото, а не лес, — мрачно и безнадёжно поправила Катя. —Тебе что Марина сказала? А Пётр Ильич запрещал идти в лес. Он же не просто так это сказал.
— Пётр Ильич мне не указ! А Марина пусть и дальше нас запугивает, — вспылила Ирина. Её нервозность, словно пружина, распрямилась в агрессивную решимость. — Я не для того сюда приехала, чтобы сидеть в четырёх стенах и трястись от каждого шороха! Ты же сама говорила, что нужно отдохнуть от города. Вот и отдохнём — на природе.
Полчаса уговоров превратились в напряжённое противостояние характеров. Ирина, закалённая годами борьбы за подписчиков и просмотры, была непреклонна. Её настойчивость, отточенная в бесконечных спорах с рекламодателями и коллегами по цеху, сейчас работала против Кати.
Катя наконец сдалась. Её плечи поникли, в глазах читалась усталость и обречённость. Тихий вздох капитуляции прозвучал как приговор.
Ирина, довольная победой, начала собираться. Она натянула куртку, проверила, на месте ли камера, заряжен ли телефон. Катя, покорно следуя за подругой, накинула свою куртку, чувствуя, как страх сжимает сердце ледяными пальцами.
Дорога до кромки леса оказалась удивительно короткой, будто невидимая сила сократила расстояние, подталкивая их к цели. Подруги радовались, что сегодня дождь обошёл поселок стороной, а туман не показывался на глаза. Но после нескольких минут ходьбы они начали думать о том, что лучше — противный дождь, который шёл вчера весь день, или пронизывающий ледяной ветер, пришедший ему на смену.
Ветер гудел басом в ветвях деревьев, срывая последние пожухшие листья, и швыряя их в лицо девушкам. Сам лес, необъятный и величественный, встретил их мрачной тишиной. Его тёмные стены, созданные из стволов деревьев, казались неприступной крепостью.
Ирина и Катя остановились на опушке, где свет ещё боролся с тенью. Бродяга-ветер, поющий у макушек деревьев, ближе к земле стихал, едва проникая в чащу, будто боясь потревожить что-то внутри неё.
— Ира, давай назад, — запищала Катя, останавливаясь у первой же кривой сосны, словно это был последний рубеж обороны. — Мне не нравится здесь. Смотри, как темно. Как будто туда никогда не проникает свет.
Ирина сделала шаг вперёд, потом ещё один, чувствуя, как мягкая, влажная подстилка из хвои и гниющих листьев бесшумно продавливается под ногами. Прелый запах наполнял лёгкие, вызывая странное чувство дежавю. Она достала телефон и начала записывать видео, пытаясь натянуть на себя привычную маску уверенности.
— Привет всем! Ваша бесстрашная Ириска на краю пугающего леса в посёлке «Ягодное», — её голос прозвучал неестественно громко и фальшиво, но тут же был поглощён тишиной леса. — Местные жители утверждают, что тут… э-э-э… водятся грибы-мутанты и призраки пропавших грибников. Сейчас про…
Она резко замолчала, рот остался приоткрытым. Ей показалось, что чуть дальше от них, между чёрными стволами, мелькнула тень. Высокая, белёсая, неестественно вытянутая. Сердце испуганно ёкнуло, а после понеслось в галоп, пытаясь вырваться из груди.
В этот момент ветер усилился, заставив деревья заскрипеть, будто жалуясь на что-то. Ирина застыла, не в силах оторвать взгляд от того места, где видела тень. Её руки, сжимающие телефон, мгновенно вспотели, а в горле пересохло.
— Ты чего? — испуганно, почти беззвучно спросила Катя, её голос дрожал, словно осенний лист на ветру.
— Ничего. Показалось, — пробормотала Ирина, убирая телефон в карман.
Они застыли, прислушиваясь к тишине, которая давила на барабанные перепонки невидимым прессом. Воздух казался густым, тягучим, пропитанным запахом сырости и опавшей листвы.
И тут Катя резко, как ужаленная, обернулась:
— Ты слышала?
— Что? — Ирина напрягла слух, но слышала только звенящую тишину, которая пульсировала в ушах.
— Шепчет кто-то… — прошептала Катя, её глаза округлились от ужаса, а тело била мелкая дрожь.
Ирина замерла, затаив дыхание. Вслушалась в каждый шорох: ветер, слабо свистящий в вершинах деревьев, шуршание их собственных ног в листве…и что-то ещё.
Едва уловимое, похожее на шёпот. Неразборчивый, полный шипящих звуков и причмокиваний, будто кто-то торопливо, жадно и невнятно повторял одно и то же слово или звук — прямо у них за спиной, в паре метров.
Ирина медленно, словно в кошмарном сне, обернулась.
Никого.
Только чёрные, мокрые стволы деревьев, уходящие вглубь, в непроглядную, вязкую темноту.
— Это ветер, — сказала она, но голос её дрогнул и предательски надломился, выдавая страх. — Просто ветер в ветвях. Или ручей где-то.
— Нет, — заплакала Катя, слёзы текли по её щекам, оставляя мокрые дорожки. — Это не ветер. Это… он на нас смотрит. Весь лес. И он… ненавидит. Я чувствую его взгляд! Пожалуйста, умоляю, давай уйдём отсюда! Сейчас же!
— Кать, у тебя крыша едет что ли?! — воскликнула Ирина, пытаясь звучать уверенно, но внутри у неё всё сжималось от тревоги. — Как лес может нас ненавидеть?!
Шёпот стал чуть громче, отчётливее. Теперь Ирина хорошо его слышала. Он словно окружал их, доносясь то слева, то справа, то сзади, опережая каждую их попытку определить источник. В нём не было ни явной угрозы, ни злобы. Но слышать такое в пустом, казалось бы, лесу — страшно. Страшно до дрожи в коленях, до мурашек на коже, до тяжёлого комка в горле.
Ирина больше не спорила. Страх, тот самый, против которого были бессильны все её логические доводы и планы на хайп, наконец добрался до неё, сжал ледяной рукой сердце, парализовал волю. Она резко, с силой схватила пухленькую Катю за руку и, срываясь с места, потянула за собой:
— Бежим!
Они побежали назад, к тропинке, спотыкаясь о скользкие корни, хватая ртом холодный, обжигающий лёгкие воздух. Ветви хлестали по лицам, цеплялись за одежду, словно пытаясь остановить. Ирина не оборачивалась, но ей казалось, что за спиной у них что-то движется — плавно, бесшумно, скользя между деревьями, повторяя их путь. Что шёпот теперь звучит уже не вокруг них, а прямо в ушах, навязчивый, неумолимый, и с каждой секундой он становился громче, превращаясь в многоголосый хор.
Они вылетели на спасительную тропинку, чуть не падая от усталости, лица их были залиты слезами и потом. Сердце бешено колотилось, а тело сотрясала мелкая дрожь. Ирина остановилась, когда поняла, что они отбежали на достаточное расстояние от леса, и, опершись руками в колени, пыталась отдышаться. Из горла вырывались хриплые, свистящие звуки.
Лес стоял позади них. Тёмный, молчаливый и абсолютно неподвижный. Ни шёпота, ни теней. Только тихий, почти насмешливый шелест ветвей.
— Я… я больше никуда не пойду, — всхлипывала Катя, судорожно вытирая слёзы. — Никуда. Ты поняла? Я отсюда уеду. Сегодня же.
Ирина, соглашаясь, молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она смотрела на чащу. И впервые за всю эту поездку её жгучее, ненасытное любопытство сменилось леденящим, животным, всепоглощающим ужасом.
Катя была права.
Лес смотрел.
Но даже сквозь этот ужас прорезалась новая, острая мысль: а что, если шёпот — не запугивает? Что, если он кого-то зовёт? Или предупреждает? Может быть, лес пытается сказать им что-то важное, что-то, что они пока не в силах понять?
После дождя, льющего сутки, дорогу раскиселило, даже на такой машине как у Ирины, было невозможно выехать. Колёса вязли в земле, не давая автомобилю отъехать от дома. Им ничего не оставалось, кроме как ждать, когда дорогу хоть немного подветрит.
После происшествия в лесу дом казался им не надёжным убежищем, а скорее хрупкой скорлупой, укрывающей от неведомого ужаса. Они заперли старенькую деревянную дверь на крючок, но эта жалкая преграда лишь насмешливо скрипела.
Девушки сидели за обеденным столом и вслушивались в каждый звук. Мыши шуршали опилками на крыше, буржуйка то и дело трещала и выплёвывала искры, а подруги испуганно вздрагивали от этих звуков, обмениваясь взглядами полными ужаса.
Тени в углах комнаты словно удлинялись, становясь всё более зловещими. Пыль, кружащаяся в лучах тусклого света, казалась живой, танцующей свой мрачный танец.
Ирина не выдержала первой. Она не могла просто сидеть, ждать и бояться. Ей нужно было занять себя хоть чем-то, пусть даже это будет иллюзорное занятие, цифровой кокон, укрывающий от реальности. Она потянулась за телефоном — главным щитом от действительности, окном в привычный, суетливый и шумный мир.
— Надо же… хоть что-то выложить, — пробормотала она, больше для себя, стараясь вернуть себе хотя бы тень привычной жизни.
Её пальцы дрожали, когда она разблокировала экран. И тут Ирина застыла, не веря своим глазам. На экране телефона не было ни одного уведомления о полученных сообщениях и пропущенных звонках. В правом верхнем углу иконка сети была перечёркнута ядовито-красным крестиком.
— Нет сети, — тихо произнесла она, словно боясь, что кто-то чужой может услышать её слова.
— У меня тоже нет, — обречённо сказала Катя, уже проверив свой телефон. — Совсем. Ни одной палочки. Полный ноль.
— Не может быть! Мы же вот… — Ирина вскочила, её движения были резкими, почти лихорадочными. Она подошла к окну, подняла телефон высоко к потолку, словно языческое подношение невидимым богам связи.
Безрезультатно.
Она прошлась по комнате, залезла на подоконник другого окна, вновь вытянула руку к потолку.
Ничего.
Цифровой мир был мёртв.
Абсолютно.
Ледяная паника начала подползать к горлу девушки, сжимая его ледяными пальцами. Они оказались отрезанными от цивилизации, в полной изоляции от мира, существующего за пределами посёлка. Словно невидимый купол опустился на их головы, отрезая все пути к спасению.
— Может, вышка легла? Или из-за погоды? — Катя произнесла это едва слышно, сама не веря в свои слова. Её глаза были пустыми, словно она уже смирилась с происходящим. Она сидела, уставившись в одну точку, механически перебирая складки своей кофты.
Ирина, напротив, была охвачена лихорадочной активностью. Она металась по комнате, словно птица в клетке, пытаясь найти выход из этой ловушки.
— Надо попробовать выйти в эфир! — решила она, хватаясь за последнюю соломинку привычного мира. — Вдруг сигнал появится хоть ненадолго! Подписчики увидят, поймут, что что-то не так! Может, ретрансляцию поймаем!
Её пальцы дрожали, когда она запускала приложение для прямых трансляций. Интерфейс загружался мучительно медленно, используя последние кэшированные данные. Она нажала кнопку «Трансляция». Кружок подключения безнадежно вращался, словно издеваясь над её надеждами.
— Всем привет! — начала она, глядя в экран с натянутой, неестественной улыбкой, больше похожей на гримасу боли. — Вы не поверите, в какой глуши мы оказались! Тут вообще нет связи, я пытаюсь… Эм…
Экран побелел, и появилось системное сообщение: «Нет подключения к сети».
Ирина застонала от досады. Её пальцы судорожно нажимали на экран, с каждым разом всё более яростно вдавливая его. После очередной неудачной попытки она начала трясти телефон, словно это могло помочь.
Катя наблюдала за подругой остекленевшим взглядом, словно зомбированная. Её лицо было бледным, почти прозрачным:
— Ира, перестань, — тихо, но твёрдо произнесла Катя. — Ничего не выйдет. Оставь.
Но Ирина не слышала. Она пыталась отправить сообщение в мессенджере, но из раза в раз появлялся красный восклицательный знак, оповещающий, что сообщение не может быть отправлено. Попытки позвонить тоже не увенчались успехом.
Ирина металась по комнате как зверь, загнанный в клетку. Она в панике прикладывала телефон к оконным стёклам, поднимала к потолку, выходила в сени, но ничего не менялось… Отчаяние нарастало с каждой секундой, как снежный ком, грозя раздавить её своей тяжестью.
Катя продолжала наблюдать за подругой, её взгляд был пустым, лишённым эмоций. Она словно находилась в трансе, отрешённая от происходящего, мысли унеслись куда-то далеко, в безопасное место, подальше от этого кошмара.
Ирина замерла посреди комнаты, словно статуя, изваянная из страха и отчаяния. Её пальцы, до этого судорожно сжимавшие телефон, теперь бессильно разжались. Абсолютно бесполезный кусок пластика и стекла выскользнул из её ладони и глухо ударился о деревянный пол. В этот момент до неё начало доходить: это была не просто техническая проблема, не сбой на стороне сотового оператора. Кто-то — или что-то безжалостно отсек их от всего мира.
— Они знают, — прошептала Катя, её голос звучал хрипло, словно она говорила через силу. — Они знают, что мы пытаемся связаться с другими людьми. И они этого не хотят. Они этого не допустят.
Слова Кати повисли в воздухе, Ирина впервые за долгие годы чувствовала себя абсолютно беспомощной. Не было больше блога, который связывал её с миром. Не было подписчиков, лайков, комментариев, уведомлений. Только пустота, звенящая в ушах, как эхо разбитых надежд.
Остались только они вдвоём — две девушки, застигнутые врасплох в старом скрипучем доме. За окном вновь лил дождь, создавая свой собственный, мрачный ритм. Непроглядная, враждебная тишина давила на них, словно невидимый пресс. Лишь далёкое, навязчивое карканье вороны нарушало эту гнетущую тишину, словно издеваясь над их положением.
Ирина медленно обвела взглядом комнату. Каждая половица, каждый гвоздь в стене, казалось, наблюдал за ними. Буржуйка тихо потрескивала, словно насмехаясь над их беспомощностью.
Окно в привычный мир захлопнулось. Они остались один на один с тем, что скрывалось в посёлке — с тайнами, страхами, с чем-то древним и враждебным, что не желало их присутствия, и в тоже время не желало их отпускать.
Подруги наконец поняли: они перешли невидимую черту. Теперь им придётся столкнуться с тем, что хранил этот лес, посёлок и болото — лицом к лицу, без возможности позвать на помощь…
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊
Также вы можете поддержать автора любой суммой доната