Тёплый морской воздух окутывал меня, словно густой, тягучий мёд. В нём плавали ароматы соли, нагретой солнцем хвои и чего-то неуловимо сладкого — возможно, где-то неподалёку цвели мальвы. Бархатный сезон вступал в свои права, заливая всё вокруг мягким, золотистым светом, который словно стирал острые углы и приглушал звуки. Даже шум прибоя где-то внизу доносился не навязчивым грохотом, а сонным, убаюкивающим шёпотом.
Я закинула голову и, щурясь от ослепительного солнца, смотрела на редкие облака. Лови его, лови это состояние — состояние отпуска. Пустоту в голове, лёгкую расслабленность в теле. Но вместо этого в висках назойливо стучало: «Проверила ли защитные периметры? Хватит ли мяса для зоопарка, созданного Фимкой? Иван Сергеевич точно справится с Захаром и Фимкой?»
Я с силой тряхнула головой, сбрасывая навязчивые мысли. Нет. Никакой магии. Только море, солнце и хорошая книга… Страницы которой уже отсырели от морской влаги и покоробились, будто тоже хотели сбежать от реальности.
Лёгкий бриз играл моими волосами, принося с собой солёный привкус моря. Я закрыла глаза, пытаясь погрузиться в атмосферу покоя и умиротворения. Но беспокойные мысли, словно назойливые мухи, продолжали кружиться в моей голове, не давая полностью раствориться в моменте.
Медленно вдохнув полной грудью, я попыталась сосредоточиться на настоящем. На тёплом воздухе, пропитанном морским ароматом. На ласковом солнце, согревающем мою кожу. На убаюкивающем шёпоте волн, накатывающих на берег.
Но внутренний голос продолжал настаивать: «Ты не можешь просто так отключиться. У тебя слишком много ответственности». И всё же я решила дать себе эту маленькую передышку.
— Яичница подгорает, капитан, — раздался рядом сухой, лишённый всяких эмоций голос.
Я вздрогнула, словно меня окатили ледяной водой. Мысли, которые только что кружились в голове, как пёстрые бабочки, в одно мгновение разлетелись, и я вернулась в реальность. Наталья стояла, опираясь о перила старого деревянного балкона, и с нескрываемым скепсисом наблюдала за тем, как на электрической плитке дымилась и чернела моя неудачная яичница.
Её платиновые короткие волосы, словно светящиеся в лучах утреннего солнца, создавали вокруг головы сияющий ореол. Во взгляде читалась целая бездна разочарования в моих кулинарных способностях. Она всегда была такой — прямой, честной и немного циничной.
— Ой, всё! — воскликнула я, метнувшись к плите. Сковорода издала последнее злобное шипение, словно насмехаясь над моими неумелыми попытками приготовить завтрак. — Я просто отвлеклась. Ну посмотри, какая красота кругом!
— Красота красотой, а завтрак по расписанию, — Наталья щёлкнула резинкой на запястье — её фирменный жест, означающий «включаем концентрацию». — Ладно, спасай ситуацию. Сделай свою… ну, ты знаешь.
Я сжала губы.
Нет.
Я дала себе слово.
Никаких заклинаний.
Никаких «подогрей-ка-это-взглядом» и «преврати-подгоревший-уголёк-в-хрустящую-корочку». Я буду обычной девушкой. Даже если это убьёт меня… или мой завтрак.
— Обойдёмся, — пробормотала я сквозь зубы, сгребая кулинарную неудачу в тарелку с таким видом, будто это были стратегические запасы на зиму.
— Голь, может, и хитра, а мы — нет, — фыркнула Наталья, но мужественно взяла свою порцию. — Ладно, главное — мы здесь. Никаких звонков клиентам, никаких магических ЧП, никакого ворчащего Захара…
Утренний ветерок играл занавесками, принося с собой аромат цветущих в саду роз. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, рисовали на деревянном полу причудливый узор. Где-то вдалеке щебетали птицы, создавая идеальный фон для нашего маленького утреннего спектакля.
Я посмотрела на свою подругу, и в глубине души признавая её правоту. Может, иногда стоит позволить себе быть обычной? Без магии, без ответственности, просто наслаждаться моментом. Хотя бы несколько драгоценных минут.
Лето выдалось невыносимо активным. Люди, как и прежде, нескончаемым потоком тянулись к моему дому — кто за снятием порчи, кто за приворотом, а кто-то и вовсе желал наслать хворь на соседку. Я категорически противилась использованию магии в корыстных целях, но каждое наставление бабушки, к которой я то и дело путешествовала в прошлое, выполняла неукоснительно. Она твердила, словно заведённая:
— Просят? Делай! Давай выход энергии! Нет плохой и хорошей магии!
А ещё этот бесконечный огород… Захар не давал нам с Фимкой ни минуты передышки. «Посадить!», «Прополоть!», «Полить!» — его команды сыпались как из рога изобилия. Каждый день мы трудились от зари до заката, и к вечеру мои ноги гудели, а спина будто бы отстёгивалась от тела. Ворчливый домовой и слушать не желал о нашей усталости.
— А зимой вы чего будете есть? Сосульки?! — гремел он, потрясая своим маленьким кулачком.
Так и пролетело моё лето: бесконечные клиенты, изнурительный огород и ни единого дня отдыха. Именно поэтому Наталья решилась на отчаянный шаг — вытащить меня к морю, дать возможность хоть немного развеяться.
Я тосковала по Фимке, но по Захару — ни капли. Этот вредный домовой заслуживал небольшого отпуска без моего присутствия.
Найти номер в отеле оказалось задачей не из лёгких — все стремились попасть к морю именно в бархатный сезон. Наталка потратила бесчисленное количество часов, обзванивая гостевые дома, и вот, наконец, удача улыбнулась нам! Она отыскала свободную комнату в небольшом домике со старомодным ремонтом. Конечно, хотелось бы обстановки получше, но в условиях острого дефицита свободных мест выбирать не приходилось.
И вот мы здесь — в гостевом доме, расположенном в уютном посёлке. Бескрайняя морская гладь, вид на которую открывался из окон, с лихвой компенсировал все недостатки интерьера. Шум прибоя, солёный воздух и долгожданная тишина — всё это было словно бальзам на измученную душу. Впервые за долгое время я могла позволить себе просто быть, не думая о чужих проблемах, огородных заботах и ворчании Захара.
И тут, где-то внизу, со стороны импровизированной парковки, раздался странный звук. Что-то среднее между глухим ударом молотка о железо и сдержанным, исполненным достоинства ворчанием. Звук этот, словно ледяная рука, пробежал по моей спине, заставляя волоски встать дыбом.
Мы замерли, обменявшись тревожными взглядами. В воздухе повисла тяжёлая, звенящая тишина, которая, казалось, могла длиться вечно. Каждая секунда тянулась, как густой кисель, капающий с ложки.
— Показалось, — произнесла Наталья с уверенностью, которая прозвучала слишком поспешно, выдавая её истинное состояние. Первой оправившись от оцепенения, она попыталась взять ситуацию под контроль.
— Конечно, показалось! — подхватила я с неестественной, почти истеричной бодростью. — Это, наверное… чайки. Или… крабы. У них там свои дела…
Но тут раздался ещё один звук — явственный металлический скрежет, за которым последовал тихий, испуганный писк.
Нет-нет-нет-нет-нет…
Моё сердце забилось часто-часто, словно пойманная птица в клетке. Я невольно потянулась к амулету на шее, но, поймав себя на этом движении, сжала руку в кулак, до боли впиваясь ногтями в ладонь.
— Пошли проверять, — лицо Натальи выражало чистейший прагматизм, но в уголках губ таилась самая настоящая паника. Она отставила тарелку с таким видом, будто это была не яичница, а вещественное доказательство какого-то преступления. — Надо же выбросить мусор. Совпадение.
Мы спустились по скрипучей лестнице, ступая на цыпочках, словно подкрадываясь к чему-то опасному. Прошли мимо клумбы, усыпанной яркими цветами, чьи ароматы наполняли воздух сладким дурманом. И вот мы замерли перед моей машиной.
Багажник выглядел совершенно невинно. Он был неподвижен и молчал, словно ничего не произошло.
— Видишь? Пусто. Никого, — с облегчением выдохнула я, но внутри всё ещё оставался неприятный холодок тревоги.
Солнце, пробивающееся сквозь листву, рисовало на асфальте причудливые узоры, а лёгкий ветерок играл листьями, создавая успокаивающий шорох. Но даже эта идиллия не могла полностью развеять то тревожное чувство, которое поселилось в моей душе.
И в этот самый момент из-под крышки багажника донеслось приглушённое, но абсолютно отчётливое ворчание:
— …пыль! Сплошная пыль и безалаберность! Куда это они свернули? Ой, темнота! И это я должен терпеть?.. Сколько в машине трясся!
Моё сердце, словно камень ухнуло куда-то в песчаный грунт под ногами. Я узнала этот голос. Узнала эту неповторимую интонацию. Узнала это виртуозное владение словом для выражения праведного гнева.
Наталья, побледнев так, что её лицо стало почти прозрачным, медленно, словно в кошмарном сне, протянула руку и нажала на кнопку открытия багажника.
Тихий щелчок…
Крышка с противным скрипом поползла вверх, открывая миру своё содержимое.
И там, среди чемоданов и сумок для пляжного инвентаря, сидели двое. Один — низкорослый, с седой бородой клинышком, чумазый и невероятно гордый, несмотря на то, что к его жилету прилип целый рулон пузырчатой плёнки. Второй — маленький, пушистый, с огромными испуганными глазами-блюдцами и прижатыми к голове ушками.
— Хозяйка, — важно, с ледяным спокойствием произнёс Захар, вылезая и с отвращением отряхивая свои штаны. — Немедленно вытрите руки. И объясните, что это за антисанитария в багажном отделении вашего экипажа?
Фимка робко выглянул из-за его спины:
— Ой, всё! — пропищал он, виновато потирая руками. — Мы приехали? А можно шашлычка? Я с дороги очень…
Мы с Наталкой стояли, онемев, не в силах вымолвить ни слова. Наш идеальный отдых, едва успев начаться, только что официально закончился.
И тут из открытого окна гостевого дома донёсся голос хозяина, Прохора Степановича:
— Девоньки, а у вас молочко не скисло случайно? Опять беда приключилась, лихо какое-то…
Море шумело, чайки кричали над головой, а в воздухе витало ощущение полного и безоговорочного краха всех планов на спокойный отдых….
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊
Также вы можете поддержать автора любой суммой доната