Время шло. Лиза привыкла, что опять одна осталась. Тоска ее уже не донимала ночами. Да и некогда тосковать было. На работе умается, домой придет, только бы до постели добраться. Детей теперь она забирала редко. В общежитии топили совсем плохо. А там, в яслях, еще печи стояли. топились дровами. Только вот дрова были сырые, Нянечки мучились с печками, пока их растопишь. Дрова только дымились и никак не хотели разгораться. Но все равно, после усилий нянечек, дрова разгорались, становилось тепло.
Иногда Лиза забегала в гости к Наталье. Скучно ей было без подруги. Хоть Наташа и приглашала ее всегда, чтоб приходила чаще, но Лиза считала, что ни к чему мешаться им. Семья только начинает жить, только притираются друг к другу, а тут она придет. Поэтому и ходила редко.
Наталья, после того как Машу забрали из детдома, перевелась работать на завод. Удобнее было работать так, чтоб Машу одну не оставлять. Они работали с Алексеем в разные смены, почти и не видели друг друга. Зато Маша всегда была под присмотром.
Она уже бойко разговаривала, превратилась в обыкновенную девчонку. И волосики у нее отрасли, Наталья заплетала косички. Только вот с лентами проблема была. Не было их в свободной продаже, а стоять днями в очереди у Натальи не было времени. Из довоенного шелкового платка, нарезала она лент. Девчонка радовалась, играла лентами, перебирала их в руках, шелк струился и ложился на стол красивыми узорами.
- Мама, смотри, как красиво, - позвала Маша Наталью. Та чуть об порожек не споткнулась. Радость и изумление в глазах. Маша еще ни разу не называла ее мамой. А тут как то само собой у нее получилось. Кажется, что и Маша удивилась этому. Оказывается совсем не трудно назвать человека, которого любишь, мамой. Только вот первый раз сказать это сложно.
- Машенька, как ты меня назвала, - Наталья обняла девочку, все еще не веря, думала, может ослышалась.
- Мама, ты же теперь моя мама. - уверенно повторила Маша.
- Конечно, доченька. Я теперь твоя мама. Ты моя, моя. И никому я тебя не отдам.
Она осыпала Машу поцелуями, прижала к себе. Вот оно счастье. Дочка, она называет ее мамой. Сколько лет Наталья хотела услышать это слово. После гибели Миши перестала надеяться. Решила, что не суждено. А тут вон как все обернулось.
Хотелось все побыстрее рассказать Алексею. Вот, теперь у них настоящая семья, папа, мама и дочка. То то он обрадуется. Только вот не получается поговорить им. Он еще не пришел, а Наталья уже на смену собралась. Он только на порог, она бегом на завод. Хорошо, что завод совсем рядом.
Новый год для рабочих стал необычным праздником. Впервые за много лет, детям работников рабочком приготовил подарки. Военные подарки, никаких излишеств. Из оберточной бумаги сделали кулечки и в них кусочки сахара, да по паре карамелек. Пряник, а сверху булочка, обыкновенная булочка, но сейчас она казалась всем самым дорогим подарком.
Лиза принесла домой два кулечка. Дети смотрели, как она выложила что то на стол после того, как все разделись.
- А это вам подарки на новый год! - торжественно объявила она, представляя, как они сейчас обрадуются. Но никакой реакции. Они равнодушно отошли от стола. И тогда Лиза догадалась. Они же не знают, что такое подарки, что такое новый год. Ей самой пришлось раскрыть кулек для Аннушки. Коля оказался сообразительнее, развернул протянутый ему подарок сам.
- Это все мне? - вот сейчас в его глазах Лиза увидела тот блеск, который ожидала увидеть.
Он рассматривал все, что было в пакете, а Аннушка ничего не стала разглядывать, ухватила обеими ручками булку и принялась ее жевать. У Лизы слезы навернулись на глазах. Господи, неужели придет то время, когда дети смогут есть досыта.
После нового года завод стал работать в три смены. Лиза вздохнула свободнее. Столько времени приходилось работать по двенадцать часов, без выходных. Никакого отдыха. Сил уже совсем не оставалось. В свои сорок шесть лет Лиза превратилась в старуху.
Наконец то в городе появилось робкое ощущение приближающейся победы. Пусть не скоро, но она обязательно придет. И вот уже первые ласточки, первые радостные новости.
Как то Лиза выбралась в гости к Наталье. Просто так, посидеть хоть немного. Вдохнуть их семейного счастья, которого она была лишена. Подруга первым делом рассказала , что ее Алексея заметили на заводе, предложили новую работу в конструкторском бюро. Работа ответственная, Алексей сомневался, сможет ли. Но никто не ждал его согласия, перевели да и все, без разговоров. Теперь он на новом месте работает. Вспоминает то, что забыл. Говорит, что вроде начинает получаться. Только страшно ему. Любая ошибка может стоить свободы, а то и жизни. Наталья переживала за Алексея, за себя, за Машу. Но куда деваться. Приказали, значит надо выполнять.
Наталья включила радио. Должны были передавать сводки с фронтов. С замиранием сердца женщины слушали, что началось наступление за освобождение Ленинграда, о том, где сейчас идут бои, сколько уничтожено врагов и техники.
- Дай то Бог, чтоб освободили. Это надо подумать сколько времени город в осаде держат. - Лиза замолчала, вспомнив Сергея. Хоть он воюет на другом фронте, но где сейчас легко. Немцы отчаянно сопротивляются. Страшно даже подумать, какой там сейчас ад.
Прошла зима, снова весна расцветила улицы города. Было что то торжественно-нарядное в белоснежных черемухах, душистых зарослях сирени в скверах и парках. Лиза забрла детей из яслей и шла с ними в ближайший скверик. Глаз радовался на нежную зелень. Коля бегал по дорожкам, Аннушка пыталась догнать его, но у нее это плохо получалось.
- Да отступись ты от него, он ведь парнишка да и старше тебя. Посиди лучше со мной.
После сквера все семейство зашагало домой. В почтовом ящике Лиза заметила письмо, фронтовое, значит от Сергея. Торопливо вытащила его из ящика. В полутьме коридора ничего не было видно. Скорее домой. Она прошла вперед, уселась поудобнее, собралась читать. Но письмо вдруг задрожало в ее руках. Незнакомый почерк. Ей больше никто не писал. Значит что то с Сережей. Противно заныло в животе и холодок пробежал по спине, пока раскрывала солдатский треугольник.
Письмо писал друг Сергея. Он сообщил, что тот ранен, да еще и контузило его сильно. Сейчас он в медсанбате, но как придет санитарный эшелон, его отправят в госпиталь. Куда, не известно.
Друг писал, чтоб Лиза не беспокоилась, если долго не будет писем. Пока он придет в себя после контузии. Но самое главное, что он живой. Лиза сидела, уронив руки на стол и не могла понять, то ли ей радоваться, что Сергей жив, то ли горевать. Уж очень как то осторожно друг писал про ранение. Чувствовало ее сердце, что тут что то не так просто. Возможно ранение тяжелое и неизвестно, чем все это закончится.
Но что она может сделать. Ничего. Ей остается только ждать. Прошло больше месяца, пока Лиза получила долгожданное письмо из госпиталя. Но опять письмо писал не Сергей. Сосед по палате сжалился над контуженным Сергеем. Он лежал молча, почти ничего не говорил. Днем держался, а ночами стонал от боли. Еще у него была ранена нога, почти в том самом месте, где оставался шрам от первого ранения. Сосед предложил написать письмо домой и Сергей молча протянул ему конверт с Лизиным адресом.
Завязалась переписка. Лиза писала Сергею о том, как живут, о детях. На ее письма обычно отвечал все тот же сосед по койке в палате. Больше всего Лизу беспокоили его слова, что у Сергея что то с головой. Его лечат от этого. А нога подживает, скачет на костылях, врач говорит, что пройдет.
Сентябрь позолотил листву на деревьях. Наталья с Алексеем проводили Машу в школу. В свои почти десять лет она пошла в первый класс. Да и то душа болела, как она там будет одна в школе. Тень прошлого иногда накрывала её, она могла внезапно замолкнуть и надолго уйти в себя.
Наталья попросила соседскую Таньку, которая раньше нянчилась с Лизиными детьми, присматривать за Машей в школе на переменах, чтоб ее кто то ненароком не обидел, не испугал.
А Лиза ждала Сергея. Последние письма писал он сам. Написал, что скоро его выпишут из госпиталя и комиссуют под чистую. Приедет к ним в Рязань. От его писем Лизе становилось тревожно. Словно это и не Сергей пишет. Ни одного ласкового слова. Даже о детях редко спрашивает. Но все равно она ждала его с нетерпением и надеялась, что все у них будет хорошо.
Наконец .Сергей после долгого лечения в госпитале вернулся. Но вернулся не тем человеком, которого провожала Лиза. Осколок, повредивший ногу, оставил его хромым, с тростью. Хотя врач обещал, что со временем хромота пройдет, будет почти незаметной. Сергей стал молчаливым, угрюмым, резким. Его раздражал шум детей, его бесила теснота их жилья, его коробило от близости Алексея и Натальи. Ему, видевшему горе и страх, их тихое счастье казалось предательством.
- Устроились тут, пока я кровь проливал, - бросал он иногда в сердцах Лизе, кивая в сторону Натальи.
Лиза молчала, сжимая губы. Она понимала его боль, его страдания. Её сердце разрывалось между любовью к мужу и благодарностью к подруге, которая спасла её и детей в самое страшное время.
Алексей, чувствуя напряжение в отношениях, старался быть незаметным, когда встречался с Сергеем. Больше времени проводил на работе или со своей дочерью.
Наталья, всегда прямолинейная, однажды не выдержала. Она долго терпела, знала, что это все его высказывания от головы больной, но не удержалась.
- Хватит, Сергей! - сказала она резко, когда он в очередной раз огрызнулся на суету детей. - Мы здесь все войну видели. Не ты один. Лиза одна детей с голоду спасла, она с земли крапиву да лебеду ела, лишь бы они живы были! Работала по двенадцать часов. И я так же, и Алексей. Никто не виноват из нас, что с тобой так получилось. И нечего тут героя из себя строить!
Между ними вспыхнула ссора, ядовитая и безжалостная. Сергей, хлопнув дверью, ушёл. Он брёл по улицам разрушенного города, и его душа была опустошена. Он чувствовал себя чужим в этой новой, выстраданной жизни, которую без него построили другие.
Сердечно благодарю за донат. Пусть Ваше добро вернется Вам сторицей. Особая благодарность Лидие В. Прошу прощения, что поздно отвечаю. Не ожидала там увидеть. Очень приятно, что так высоко оценили мое творчество. Большое спасибо.