В истории поп-культуры мало десятилетий, которые так же сложно подогнать под один знаменатель, как 90-е. Если 60-е были эпохой революции, 70-е — гедонизма и диско, а 80-е — блеска и синти-попа, то 90-е стали настоящим плавильным котлом, культурным винегретом, где жанры и субкультуры не столько враждовали, сколько смешивались, мутировали и порождали нечто совершенно новое. Это было десятилетие, которое не вписывалось в рамки, и именно в этом его хаотичном многообразии кроется его величайшее наследие.
Приход Гранжа: Сейсмический сдвиг из Сиэтла
Начало 90-х застало гитарную музыку в состоянии неопределенности. Сцена была условно поделена на три лагеря: стадионные монстры классического рока, угасающий глэм-метал с его лаком для волос и отдельный мир «альтернативы». Показательно, что в 1989 году премию «Грэмми» за лучший хард-рок/метал-альбом получила группа Jethro Tull, что наглядно демонстрировало растерянность индустрии.
И тут из дождливого Сиэтла пришел гранж. Его главным катализатором стала группа Nirvana. Когда их клип на песню «Smells Like Teen Spirit» впервые появился в ночном эфире MTV, это был визуальный шок. Вместо глянцевой картинки и постановочного бунтарства зрители увидели мрачный, циничный и предельно честный выплеск подростковой тоски. Это была эстетика полного безразличия к правилам игры, которая разительно отличалась от всего, что было до.
Но секрет Nirvana и всего гранжа был не в одном лишь звуке. Это была квинтэссенция 90-х: в их музыке смешались ярость панка, грязь гаражного рока, мелодизм инди-попа и даже отголоски кантри и блюза. Гранж не уничтожил метал, он его трансформировал. Великие группы вроде Guns N’ Roses и Metallica переросли тренды и стали стадионными гигантами, но внимание большинства рок-слушателей переключилось на новую волну. Nirvana открыла дорогу другим сиэтлским героям: более классик-роковым Pearl Jam, мрачным и вязким Alice in Chains и вдохновленным металом Soundgarden.
Женский Голос: От Riot Grrrl до Lilith Fair
Несмотря на то, что гранж был преимущественно мужским клубом, он создал условия для прорыва женских голосов. Группа Hole, возглавляемая Кортни Лав, женой Курта Кобейна, в полной мере воспользовалась этой волной. Их альбом «Live Through This» вышел всего через неделю после смерти Кобейна и стал знаковым для эпохи.
Но еще важнее было то, что успех Hole привлек внимание к мощному феминистскому андеграундному движению Riot Grrrl. Группы вроде Bikini Kill, Babes In Toyland и L7 вынесли на сцену бескомпромиссную женскую ярость и политический протест.
К середине десятилетия эта энергия из подполья просочилась в мейнстрим, породив целую плеяду невероятно успешных певиц-сонграйтеров. Аланис Мориссетт, Шерил Кроу, Сара Маклахлан, Фиона Эппл и Джуэл продавали миллионы дисков, доказывая, что женская точка зрения стала не только культурной, но и коммерческой силой.
Апофеозом этого явления стал фестиваль Lilith Fair, созданный Сарой Маклахлан как ответ мужскому Lollapalooza. В 1997 году он стал самым коммерчески успешным гастрольным туром.
Контркультура становится мейнстримом: Эра Lollapalooza
Главное последствие гранж-революции — нормализация контркультуры. Внезапно то, что раньше было уделом узкого круга ценителей инди-музыки, стало интересно миллионам. Ветераны андеграунда Sonic Youth и R.E.M. наконец-то получили широкое признание. На этой волне выросли новые герои: Beck со своим хитом «Loser», гитарные нёрды Weezer и меланхоличный Эллиотт Смит.
Пространство, освободившееся после упадка глэм-метала, заняла более тяжелая и эклектичная альтернативная сцена. Индастриал (Nine Inch Nails, Marilyn Manson), рэп-рок (Rage Against the Machine, Faith No More), фанк-метал (Red Hot Chili Peppers, Primus) и арт-рок (The Smashing Pumpkins) — все они утоляли новую жажду подростковой тоски. Странное и необычное стало модным. Эту атмосферу идеально уловил Перри Фаррелл, фронтмен Jane's Addiction, создав в 1991 году фестиваль Lollapalooza — передвижной цирк аутсайдеров, который стал символом эпохи.
Британский ответ: Расцвет Брит-попа
Пока Америка сходила с ума по гранжу, в Великобритании зрел свой ответ. Брит-поп стал сознательным культурным протестом против американского доминирования. Его девизом мог бы стать заголовок альбома группы Blur — «Современная жизнь — отстой». Движение «Cool Britannia» ностальгировало по «свингующим шестидесятым», черпая вдохновение у The Kinks и The Who.
У руля стояли Blur — умники из арт-колледжей. Рядом с ними были глэмовые и декадентские Suede, остроумные и язвительные Pulp и, конечно, их главные соперники — Oasis, парни из рабочего класса, игравшие прямолинейный рок-н-ролл.
Кульминацией стала «Битва брит-попа» в 1995 году, когда Blur и Oasis выпустили синглы в один день. Пресса раздула это до масштабов классовой войны. Blur победили в чартах, но Oasis выиграли войну, добившись колоссального международного успеха и покорив Америку, что так и не удалось их соперникам. Однако, как и гранж, брит-поп быстро выгорел из-за перенасыщения и внутренних конфликтов.
Технологическая революция: Эра SoundScan
В 1991 году произошло незаметное, но судьбоносное событие, изменившее музыку навсегда. Система Billboard начала использовать технологию SoundScan для подсчета продаж альбомов. До этого чарты составлялись на основе субъективных отчетов менеджеров музыкальных магазинов. SoundScan же показал реальную картину — то, что люди покупали на самом деле.
Результаты были ошеломляющими. Внезапно выяснилось, что жанры, которые индустрия считала нишевыми, на самом деле были гигантами. Кантри-певец Гарт Брукс стал первым в истории, чей альбом дебютировал на первом месте чарта Billboard 200. Успех Шанайи Твейн породил целый жанр кантри-попа. Но главный удар нанесла хип-хоп и R&B музыка.
Хип-хоп и R&B Захватывают мир
SoundScan доказал, что хип-хоп и R&B — это не просто жанры, а доминирующая культурная сила. Десятилетие началось с нью-джек-свинга (Boyz II Men), а затем перешло к более душевному и грувовому звучанию Джанет Джексон, D'Angelo и Мэри Джей Блайдж.
Ключевым трендом стало слияние R&B и хип-хопа. Такие артисты, как Lauryn Hill и TLC, органично вплетали рэп в свои песни, а коллаборация Мэрайи Кэри с Ol' Dirty Bastard в ремиксе на песню «Fantasy» стала определяющим моментом этой эры.
Сам хип-хоп переживал взрывной рост, порождая множество поджанров. Был социально-осознанный рэп (A Tribe Called Quest, Public Enemy), поп-ориентированные хиты (MC Hammer, Уилл Смит) и, конечно, гангста-рэп, который захватил умы миллионов.
Альбом Dr. Dre «The Chronic» 1992 года стал революцией в звучании. Война побережий между лейблами Death Row (2Pac, Snoop Dogg) и Bad Boy (The Notorious B.I.G.) закончилась трагической гибелью обоих лидеров, после чего жанр стал менее конфликтным и гораздо более коммерческим.
Наследие: Десятилетие, которое создало нас
Так в чем же главное наследие 90-х? Оно не в каком-то одном жанре. Оно в самой идее смешения. Гранж смешал панк с поп-музыкой. Брит-поп — 60-е с 90-ми. Но именно хип-хоп довел эту идею до абсолюта, создав звуковой ландшафт, где рок, поп и R&B — не отдельные миры, а строительные блоки для чего-то нового. Музыка 90-х научила нас тому, что не нужно выбирать между «модами» и «рокерами». Можно быть всем сразу. И, возможно, именно поэтому ее отголоски так отчетливо слышны и сегодня.