Зачем ректор МФТИ сам писал ЕГЭ, почему первокурсникам на контрольной дали экзаменационные задания советских времен, как студенты учатся с искусственным интеллектом и как его учат? Дмитрий Ливанов рассказал о пяти новых научно-исследовательских институтах в МФТИ, о важности знания технического китайского и о трансформации системы образования с учетом появления ИИ
С Дмитрием Ливановым беседовал главный редактор Бизнес ФМ Илья Копелевич.
Ректор Московского физтеха Дмитрий Ливанов. Мы с вами видимся не первый раз, но очень вовремя, сразу после начала учебного года. Поэтому в начале о том, как прошла приемная кампания, с какими баллами в этот раз поступали на Физтех?
Дмитрий Ливанов: Действительно, приемная кампания закончилась, и традиционно на Физтех приходят люди, которые показали выдающиеся результаты в течение своего школьного обучения. Мы приняли чуть больше тысячи человек на первый курс бакалавриата. Средний балл тех, кого мы приняли, 97,6, то есть почти 98 из 100, десятые не имеют значения.
Вы ведь немного принимаете по сравнению с другими вузами. Тысяча — это сравнительно немного.
Дмитрий Ливанов: Тысяча немного, но мы не планируем расширять прием, хотя желающих очень много, потому что считаем, что очень важно удерживать качество и уровень высокого интеллекта среди наших абитуриентов. Поскольку абитуриенты учатся не только путем посещения лекций или семинаров, но и путем общения между собой. И на самом деле значительную часть информации они получают не от преподавателей, а друг от друга. Именно поэтому средний уровень интеллекта среди абитуриентов, студентов, да и среди сотрудников имеет важное значение, и мы этот уровень стараемся поддерживать на максимально высокой планке.
Уровень абсолютной сборной.
Дмитрий Ливанов: Фактически да, потому что среди наших первокурсников в этом году, например, 227 победителей и призеров Всероссийской олимпиады школьников по разным предметам — это физика, астрономия, математика, информатика, химия, биология. 16 — члены сборных команд России по этим предметам. То есть это те ребята, которые выступали на международных олимпиадах школьников.
За какие олимпиады берут в МФТИ?
Дмитрий Ливанов: Всероссийская олимпиада школьников — это самая главная, самая важная и самая сложная олимпиада. И, конечно, стать ее победителем или призером — это самое почетное место, которое можно получить. Есть еще очень много разных вузовских олимпиад, мы не принимаем их победителей и призеров без вступительных испытаний, за исключением своей собственной олимпиады Физтех. Она сопоставима по сложности, отличается методически.
А победителям и призерам всех остальных олимпиад надо приносить ЕГЭ 98 баллов, чтобы поступить.
Дмитрий Ливанов: Да, надо сдать ЕГЭ, но и, кстати, среди наших первокурсников 285 стобалльников. То есть почти треть из тех, кто поступил, имеют 100 баллов по ЕГЭ хотя бы по одному предмету. 50 двестибалльников, то есть у них два раза по 100 баллов. И 5 трехсотбалльников, а всего таких трехсотбалльников в России 12. То есть вот пять из 12 пришли к нам.
Это все бюджет?
Дмитрий Ливанов: Это бюджет.
А платные отделения, туда как?
Дмитрий Ливанов: Платный набор не очень большой, поскольку у нас ограниченные возможности по общежитию, мы каждому первокурснику гарантируем общежитие, причем на весь срок обучения. Где-то 150-200 человек мы берем ежегодно на платной основе, причем, как правило, люди платят не сами за себя, за них платят спонсоры. Есть очень много желающих и компаний, физические лица, которые готовы дать такой грант на обучение людям, у которых высокие образовательные результаты, но чуть-чуть не хватает для того, чтобы поступить.
А сколько стоит сейчас год обучения или полный курс обучения в МФТИ на тех или иных факультетах?
Дмитрий Ливанов: Год стоит примерно в этом году 750-800 тысяч рублей. В следующем году еще поднимем цену.
Это ведь немного.
Дмитрий Ливанов: Смотря с чем сравнивать.
Если сравнивать с некоторыми московскими частными школами, это очень мало, можно сказать даже.
Дмитрий Ливанов: Среди вузов мы сейчас вырвались на одно из первых мест, но мы считаем, что качественное образование стоит дорого. И на самом деле это не то, на что вы тратите деньги, это то, на что вы инвестируете деньги, потому что потом, если говорить с экономической точки зрения, вам эти инвестиции будут возвращены, причем в многократном размере.
Я не сомневаюсь, что при такой стоимости и при маркетинговой силе бренда МФТИ, оставив в стороне важность и уникальность того образования, которое оно дает, желающих учиться за 700 тысяч в надежде дойти до диплома было бы гораздо больше, чем вы берете на платное отделение. Чем вызвано самоограничение?
Дмитрий Ливанов: У есть конкурс на платное отделение, и мы берем ровно столько людей, сколько у нас остается мест в общежитии для первокурсников.
А какое соотношение между бюджетными и платными примерно?
Дмитрий Ливанов: Платных примерно 15% от общего набора. И средний балл в этом году среди платных студентов примерно 92, то есть он тоже очень высокий.
В связи с этим вас, вероятно, никак не касаются меры, которые рассматриваются, чтобы как-то регулировать количество платных мест, в том числе речь идет в первую очередь о гуманитарных специальностях. Сколько сможете взять, столько вам разрешат взять, видимо.
Дмитрий Ливанов: В общем, да, сколько мы захотим, мы много-то не хотим, поэтому с нами тут нет проблем. Но в целом я считаю, что это правильная мера от государства, это правильная политика, потому что очень важно сделать так, чтобы образование было качественным, неважно, является оно бюджетным или платным. Очень важно, чтобы человек получал не просто диплом, а реальную компетенцию, получал профессионализм, а рынок труда получал профессионала, труд которого оценивается достойно.
Про экзамены и ЕГЭ. Я знаю, что вы и большая группа преподавателей тоже тестируют на себе. Пишете ЕГЭ, чтобы знать, как это получается. Ну и как оно? Все-таки вы сами учились много лет назад, наверное, контрольные задания сильно изменились.
Дмитрий Ливанов: Это был, конечно, не настоящий ЕГЭ, потому что у нас был всего час времени, и мы решали только первую часть, то есть первые 20 задач, которые считаются простыми. В целом примерно столько и можно за час решить. Они простые, но все равно требуют размышлений и иногда вычислений. В целом все, кто писал, я, мои коллеги, и там были ректоры других вузов, мы решили эти задачи. Но мы это сделали не для того, чтобы себя проверить, конечно, мы уже отстали, честно говоря, и вряд ли без подготовки смогли бы поступить на первый курс хорошего университета. С подготовкой возможно, но без подготовки точно нет. Это был способ показать, поскольку мы хотим, чтобы больше школьников выбирали именно ЕГЭ по физике, следовательно, готовились к этому целенаправленно и в 10-м, 11-м классе, и раньше, в 9-м, 8-м, начиная с 7-го, что это не сложно, что это интересно, что физика — это наука, которая открывает дорогу в будущее. Потому что, по сути, в основе всех технологических, инженерных профессий, не говоря уже о профессии ученого, лежит физика.
В прошлом году для всех, кто поступил, в качестве награды за поступление дали экзаменационные задания 1973 года по физике. А зачем это сделали?
Дмитрий Ливанов: Это был такой педагогический эксперимент. Мы все равно регулярно проводим контрольные для первокурсников и решили, это было уже в этом году, в феврале, по-моему, для всех первокурсников дать в качестве контрольной работы те задания, которые решали абитуриенты Физтеха 1973 года. И действительно, выяснилось, что, хотя чем-то эти задачи отличались от тех, которые сейчас входят в ЕГЭ, но в целом наши первокурсники поступили бы в МФТИ, если бы они жили в 1973 году и пришли тогда сдавать вступительные экзамены. То есть 90% из них показали результат, который бы позволил поступить. При этом нужно понимать, что они специально не готовились к этой контрольной, в отличие от абитуриента, который очень серьезно подходит к подготовке к вступительному экзамену.
Натаскивается на определенный тип задач.
Дмитрий Ливанов: Натаскивается иногда, да, и такое бывает. Но то, что 90% тем не менее успешно решили эти задачи, говорит о том, что в целом уровень абитуриентов МФТИ за эти годы, а прошло 50 лет, не снизился. Мы не можем сказать, что наши студенты или абитуриенты 2025 года слабее тех, которые были 50 лет назад.
Может быть, еще сделали выводы, вы же зачем-то делали такой эксперимент. Мне кажется, что тем самым была и проверка сопоставления результатов по ЕГЭ и тем специальным экзаменам, которые были. Ведь ЕГЭ общий для всех, а в МФТИ были очень сложные свои экзамены.
Дмитрий Ливанов: Это важная вещь, но, может быть, даже более важно, что все время приходится слышать разговоры — наше школьное образование уже не то, вот советское образование было гораздо лучше, и школьники были лучше подготовлены. И надо было в какой-то момент провести эксперимент и протестировать, действительно так это или нет. И мы убедились, что, во всяком случае те, кто приходят к нам в МФТИ, они не слабее своих сверстников 50 лет назад.
И вы, и ректор Бауманки уже несколько лет говорите о том, что хотели бы, чтобы в МФТИ и в МГТУ принимали по трем ЕГЭ: физика, математика, информатика и русский в качестве зачета. Официальное решение так и не принимается до сих пор на этот счет, хотя ректор Бауманки и нам говорил, что они вроде бы явочно уже хотят это ввести. Состоится ли, почему это затягивается?
Дмитрий Ливанов: Речь идет о том, можно ли русский язык сделать не то что необязательным, но менее значимым. Потому что сегодня, действительно, по тем правилам, которые есть, мы складываем результаты ЕГЭ по трем предметам, один из которых русский язык. Можно делать по четырем предметам, один из которых будет русский. И по этой сумме выстраиваются конкурсные ряды, и потом проводится линия, и человек либо поступает, либо нет. Мы считаем в МФТИ, что это делать не очень корректно, поскольку фактически трудоемкость результата экзамена по физике, по профильной математике или даже по информатике все-таки выше, чем экзамена по русскому языку. Очень важно, чтобы русский язык изучали в школе глубоко все без исключения, но для нас имеют особую ценность именно те школьники, которые уделяют особое внимание все-таки физике, математике и информатике. Поэтому нас бы устроило, чтобы человек знал русский язык на 70 или 75 баллов и решал задачи по физике и математике, и по информатике, и по биологии, кстати. А сегодня мы складываем это все, и фактически у нас отметка по русскому вносит тот же вклад, что и отметка по физике. Условно говоря, если человек принес к нам 95 баллов по русскому и 80 по физике.
Он равен тому, у кого наоборот.
Дмитрий Ливанов: Он равен тому, который наоборот, и он может проиграть тому, у кого будет по физике даже больше, но по русскому меньше. Это, мы считаем, неправильно.
Но это решится в этом году, например?
Дмитрий Ливанов: Трудно сказать, все зависит от министерства науки и высшего образования, которое устанавливает правила. Но даже в Советском Союзе, я хочу напомнить, что у ведущих университетов были свои особенные правила вступительных экзаменов и проведения вступительных испытаний. Мы поэтому и просим, чтобы с учетом важности подготовки для инженерных специальностей, именно ведущим университетам дали возможность здесь идти своим путем и отбирать абитуриентов все-таки так, как мы считаем более правильным.
Какой отсев после того, как люди сдадут эти экзамены, поступят? Всем известно, что учиться в МФТИ очень-очень трудно. Все ли справляются?
Дмитрий Ливанов: Отсев, традиционно, в течение всего срока обучения, то есть за четыре года, по разным годам, от 20% до 25%, то есть не очень большой.
Вообще-то, это немало.
Дмитрий Ливанов: Не мало, но и не много. Кто-то, кому сложно, переводится в другие университеты, они охотно берут студентов Физтеха и после первого, и после второго курса, кто-то уходит в академический отпуск, потом возвращается, но в среднем получается так.
Коли мы заговорили о языках, я не знаю, продолжается ли у вас этот эксперимент, но вы стали вводить китайский язык, причем не вместо английского, а вместе с английским. Как это работает?
Дмитрий Ливанов: У нас это не эксперимент, это уже часть нашей образовательной программы. У нас действительно сейчас два обязательных иностранных языка являются — английский и китайский. То есть для каждого студента после освоения на определенном уровне английского языка обязательно установится китайский.
Но английский все-таки первый, значит?
Дмитрий Ливанов: Английский первый, китайский второй. Почему мы это сделали? Потому что значимость китайского языка сейчас год от года увеличивается.
Но они могут выучить технический китайский наряду, кстати, с тем огромным и очень сложным материалом по своим основным направлениям, которые проходят в эти первые три года?
Дмитрий Ливанов: Действительно, технический китайский — это очень важно. Он, конечно, гораздо проще, чем литературный китайский язык, и мы таких задач перед собой не ставим, но технический китайский вполне. И для современного инженера очень важно иметь возможность разбираться в технической документации на китайском языке.
И справляются?
Дмитрий Ливанов: И справляются. Изучение любого языка развивает внимание, память, мышление, речь любого человека. Это важно для развития интеллекта в том числе. Это имеет не только прагматическое значение, это важно для развития. Но к тому же мы считаем, что китайский язык приобретает все более и более значимую роль именно в научно-технологической сфере. Сейчас уже больше половины научных публикаций в мире по таким дисциплинам, как физика, химия или математика, выходят на китайском языке или с китайскими авторами, а техническая документация уже сейчас больше половины в мире именно на китайском.
Многим кажется, что доступность огромного количества помощников, а уж тем более искусственного интеллекта, который отвечает вообще на все вопросы, что это подрывает и способности детей, и отвлекает их, и не заставляет их учиться так, как раньше. Это мгновенно произошло, что дети и студенты осваивают это гораздо быстрее, чем взрослые преподаватели, и искусно пользуются для того, чтобы не делать то, что раньше считалось, что они делают сами.
Дмитрий Ливанов: Да, это действительно так, и широкое применение технологии искусственного интеллекта, глубокого обучения создало новую ситуацию в образовании. Целый ряд традиционных педагогических инструментов потеряли смысл и ценность, мы их больше не используем. Например, письменные домашние работы утратили смысл, потому что по статистике 85-90% школьников и студентов при выполнении таких работ прибегают к использованию нейросетей. Наверное, и правильно делают, потому что есть такая возможность.
А когда вы приняли решение отказаться от таких домашних заданий?
Дмитрий Ливанов: Любой умный и профессиональный преподаватель прекрасно понимает и делает это сам, на мой взгляд, это не требует специальной централизованной регуляции. Но при этом я хочу отметить, что искусственный интеллект далеко не всегда дает правильные ответы.
Были какие-то казусы, когда студенты сдавали что-то?
Дмитрий Ливанов: Нет, дело не в том, сдают или нет студенты, но я прочитал несколько интересных случаев, например, в Chat GPT-5 спросили, что будет, если суточное вращение Земли остановится, то есть Земля перестанет вращаться вокруг своей оси, будет ли происходить смена дня и ночи. Вроде простой вопрос, но нейросеть ответила неправильно на него. Это качественная задача, но она близка по сложности к олимпиадным задачам по физике.
Почему мне, не обладающему физическим образованием, ответ кажется очевидным, что если не будет вращения, то не будет смены дня и ночи.
Дмитрий Ливанов: Он очевидный, но неправильный, потому что Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. То есть смена дня и ночи будет, но будет происходить по-другому. Вот это правильный ответ. Или ту же нейросеть спросили: у вас есть чашка, вы отрезали у нее донышко и запаяли верхнее отверстие, можно ли из нее пить. Что ответила нейросеть?
Я бы ответил, что да, конечно.
Дмитрий Ливанов: А нейросеть ответила «нет», она не может перевернуть чашку. Не пришло в голову. Вот это факт, поэтому надо относиться к этому спокойно. Понятно, что качество ответов будет повышаться, но нужно очень четко понимать, что нейросеть анализирует всю информацию, которая есть в интернете в разных источниках, и выдает некий усредненный ответ. Часто он бывает правильный, может быть, в подавляющем большинстве случаев он бывает правильный, но бывают и те вопросы, на которые нейросеть не может правильно ответить. В этом смысле нейросети позволят освободить человека от рутинных интеллектуальных операций, от проверки простых тестов, например, если мы говорим про систему образования. Учитель или преподаватель больше не нуждается в том, чтобы проверять десятки и сотни домашних работ, это вполне может делать искусственный интеллект, освобождая его от этой нетворческой деятельности.
Знаете, как говорят: искусственный интеллект пишет, а боты читают. Как вы сказали, такие домашние задания фактически и не нужны. А что заменяет те традиционные домашние задания, которые раньше студенты писали на бумаге самостоятельно.
Дмитрий Ливанов: Парадоксально заменяет живое общение, живой разговор между студентом или школьником с одной стороны и преподавателем с другой. Только так. В этом смысле мы, кстати, возвращаемся куда-то в Средневековье, когда все образование было устроено именно таким образом. Когда был учитель и ученик, они общались между собой. В этой коммуникации и происходило образование. Или мастер и подмастерье, мастерство переходило из рук в руки. Потом уже появилась массовая система образования, возник такой образовательный конвейер. Но сейчас оказывается, что особенности этого конвейера такие, что возможны массовые манипуляции со стороны учеников. Значит, система образования перестроится, изменится, даст свой ответ на этот вызов.
При МФТИ возникли пять научно-исследовательских институтов, я правильно говорю? Один из них Институт искусственного интеллекта.
Дмитрий Ливанов: Мы несколько лет занимаемся этой работой. Задача — выстраивание системы прикладной науки внутри Физтеха, а Институт искусственного интеллекта действительно возник в этом году путем объединения более 20 разных лабораторий, центров, которые у нас существовали на разных факультетах для того, чтобы обеспечить синергию между людьми, которые занимаются исследованиями в области искусственного интеллекта и нейросетей. Это институт именно прикладной, хотя там есть и математические лаборатории, занимающиеся разработками алгоритмов, но в целом институт нацелен на зарабатывание денег. То есть он должен выполнять разработки в интересах компаний и государства, за которые он будет получать деньги.
А зачем вам понадобились деньги? Нет, я как бы понимаю, для меня это несколько неожиданно. МФТИ снабжается, вы же некоммерческая организация.
Дмитрий Ливанов: Мы некоммерческая организация, но чтобы развиваться, даже некоммерческой организации нужны деньги. А университет, являющийся некоммерческой организацией, стоит очень дорого. Надо же не просто построить здание, оснастить его оборудованием. Нами движет интерес к развитию, потому что развитие требует больших ресурсов. И самый главный объект для инвестиций — это люди. Мы же понимаем, например, что в той же IT-отрасли сейчас высокий уровень зарплат по сравнению со средним в экономике. И в принципе IT-компании сейчас активно хантят людей из разных сфер деятельности. Например, учителя информатики в школах во многих регионах уже закончились, потому что они все ушли программистами в компании, там выше зарплаты. А значит, для того, чтобы иметь классных преподавателей, нужно платить им серьезные деньги, которые будут сопоставимы с тем, которые люди получают в бизнесе, в компаниях. И любой университет, который претендует на лидерство, в какой бы стране он ни работал, действует именно так.
Готовят ли в нашей стране специалистов по искусственному интеллекту — специальность, которой пока еще не учат, ведь учебного факультета у вас такого нет?
Дмитрий Ливанов: У нас нет такого факультета, хотя у нас есть образовательная программа в этой области. Но искусственный интеллект — это ведь не отдельная область науки, это то, что лежит между математикой, с одной стороны, и между тем, что называется computer science и микроэлектроника с другой. А математическая школа в России очень сильная, и традиционно она создавалась еще даже не в Советском Союзе, а в Российской империи. Конечно, в Советском Союзе она расцвела, и советская математика по многим направлениям была № 1 в мире. И к счастью, в России мы в значительной степени этот потенциал сохранили, поэтому как раз в области искусственного интеллекта, в отличие от некоторых других направлений науки, мы вполне конкурентоспособны. Но для того, чтобы успешно развивать искусственный интеллект, нужен естественный интеллект, нужны умные люди, в основном с математическим образованием. И эти люди в нашей стране есть.
Этот институт, как и по другим направлениям, работает как исследовательский центр. Его задача зарабатывать деньги. Где этот рынок, для кого он работает? Кто оплачивает эти исследования, заказывает их?
Дмитрий Ливанов: Эти исследования оплачивает либо компания, либо государство. Сейчас очень много инструментов с использованием технологий искусственного интеллекта, глубокого обучения, которые позволяют компаниям повысить экономическую эффективность. Например, освободить большое количество людей, которые сидят в кол-центрах или которые взаимодействуют с большим количеством потребителей в интех-компаниях и так далее. Либо которые занимаются в сфере логистики. Там есть много людей, которых можно заменить на искусственный интеллект или роботы. Но роботы все равно это, по сути, овеществленный искусственный интеллект, это искусственный интеллект, который действует, не только размышляет и принимает решения, но и действует, то есть может реализовать действия, освободив человека от этого действия.
У вашего института есть специальная направленность? Это программа искусственного интеллекта отраслевая или как раз для создания тех или иных узконаправленных роботов для беспилотных систем? Чуть-чуть об этом расскажите, пожалуйста.
Дмитрий Ливанов: Да, мы концентрируемся на нескольких направлениях, нельзя заниматься всем, лидером можно быть только в том, в чем ты действительно силен, — это робототехника. И в этом смысле мы действительно делаем и программные продукты, и робототехнические системы. И это все, что связано с ассистентами, с помощниками человека, то есть с системами, которые могут освободить человека от рутинных интеллектуальных операций. Например, если мы уже начали говорить про систему образования, ассистент, помощник учителя, который учителю может помочь, например, снизить его трудозатраты при проверке большого количества работ, для домашних заданий.
Это для средней школы?
Дмитрий Ливанов: Это для средней школы, для системы высшего образования тоже актуально. Но в целом ряде бизнесов, то есть в виде экономической деятельности, где есть необходимость в анализе больших объемов информации — и здравоохранение, и различные материальные сферы экономики, начиная от горного дела, металлургии, машиностроения, можно заменить человека при выполнении рутинных интеллектуальных операций, и это оказывается не только дешевле, то есть не только экономически выгодно, но и повышает точность и качество работы. Потому что искусственный интеллект при выполнении простых операций не ошибается. В отличие от человека.
Наверное, надо теперь упомянуть остальные институты, потому что это серьезная реформация МФТИ, как я понимаю, когда при университете создаются научно-исследовательские институты, которые когда-то, в советское, в другое время, были академические отраслевые институты. А сейчас вы на базе университета создаете такие организации, и ваши студенты идут туда практиковаться вместе с преподавателями. Давайте про четыре остальных.
Дмитрий Ливанов: Это Институт квантовых технологий, понятно, он занимается технологиями микроэлектроники и квантовых вычислений. Это Институт биофизики будущего. Он занимается всем, что связано с биоинженерией, медициной, биофизикой, агротехнологиями. Это Институт цифрового неба, все, что летает — беспилотные космические системы и связь. Институт электродвижения, который занят накопителями энергии, электротранспортом и электрической робототехникой, то есть переходом на электрические системы.
Есть ли какая-то синергия, взаимосвязь или, наоборот, конкуренция между созданными вами институтами и тем, что существовало в академической или в отраслевой системе, если в ней что-то вообще осталось.
Дмитрий Ливанов: Физтех был создан и работает до сих пор по модели сети, где в центре сети находится сам Физтех, а звенья, узлы сети — это наша базовая организация. И фактически мы студентов на третьем курсе передаем в эти базовые организации для того, чтобы они там уже становились профессионалами. Потому что сделать человека профессионалом может только высочайший профессионал. Такие люди работают в науке, в IT-компаниях. По новым направлениям, по направлениям, с которыми связано будущее человечества, например электродвижение, 20-30 лет назад никто об этом не думал, что электромобили будут ездить в таком количестве, что мы будем все пользоваться беспроводными устройствами, и аккумулятор станет главной частью всего.
Всего нашего бытия. И сознания, к сожалению, тоже.
Дмитрий Ливанов: Абсолютно. Понятно, что ни в Академии наук, ни где-то еще таких организаций не было. Поэтому мы создаем наши институты по тем направлениям, по которым отсутствуют профильные базовые организации. Но эти наши новые институты прикладные, они работают со студентами по той же самой модели, с теми же самыми требованиями, с теми же подходами, как и наши традиционные базовые организации. То есть они берут человека на третьем курсе, помещают его в реальную научную, инженерную, предпринимательскую ситуацию, и они уже там профессионализируют его, включая в реальную работу.
Насколько эти новые институты должны зарабатывать деньги, насколько они обеспечены заказом и насколько успешно справляются с ним и будут справляться. Это пока только возникло.
Дмитрий Ливанов: Увидим, насколько это будет успешно. Но я считаю, что создание новых прикладных институтов, организация прикладной науки — это самая главная задача, которую надо решить нашей инновационной системе, потому что это именно то, чего нам не хватает для того, чтобы преобразовывать знания, научные результаты в реальные технологии, продукты. Это ведь наше слабое место: мы можем получить классный научный результат, но продукт на его основе делают где-то еще за пределами нашей страны. Мы хотим изменить эту ситуацию. Мы хотим, чтобы была система работающая, которая способна из науки делать результат, а значит, делать деньги, то, что кому-то нужно и кому-то продается. Эта крайне важная и актуальная задача, которую МФТИ сегодня решает.
Хотите всегда быть в курсе? Подписывайтесь на Telegram-канал «Бизнес FM»
