Союз, скрепленный в тронном зале Бурсы, был не просто пергаментом с печатями. Он был живым организмом, который тут же начал дышать, расти и менять все вокруг.
Через месяц после возвращения Алаэддина в порт Киоса вошла венецианская эскадра. Но она несла не солдат, а нечто гораздо более ценное. Она несла знание.
На берег сошли лучшие умы Светлейшей Республики: корабельные архитекторы, чьи семьи строили галеры веками; инженеры, знавшие секреты осадных машин; казначеи, умевшие превращать медь в золото.
Их возглавлял мастер Альвизе, седой, шумный, полный жизни венецианец, чьи глаза горели страстью к своему ремеслу.
Для османов это был культурный шок. Они, привыкшие к суровой простоте степи, с изумлением смотрели на этих странных, богато одетых, громко говоривших и вечно жестикулировавших людей, которые привезли с собой диковинные инструменты, непонятные чертежи и совершенно новый подход к жизни.
– Дож Венеции шлет вам не солдат, Султан, а тех, кто создает победу, – сказал мастер Альвизе на первой встрече с Османом, и его слова переводил Алаэддин. – Мы научим вас строить корабли, которые боятся даже рыцари Родоса. Мы научим вас искусству, которое сделало нашу маленькую республику хозяйкой морей.
– А чему мы научим вас, мастер Альвизе? – с улыбкой спросил Осман.
Венецианец на мгновение задумался, а потом хитро подмигнул.
– Терпению, Султан. И умению пить ваш прекрасный айран, не морщась.
***
Верфь в Киосе преобразилась. Она превратилась в гигантский, кипящий котел, где плавились и смешивались две великие культуры. Методичный, научный подход венецианцев сливался с яростной, неутомимой энергией тюрок.
Теперь здесь звучала не только тюркская и греческая речь, но и певучий венецианский диалект. Запах анатолийской сосны и смолы смешался с запахом итальянского лака и привезенных из-за моря красок.
Это была не просто верфь. Это была кузница, в которой ковалась новая империя – империя, взявшая лучшее и от Востока, и от Запада.
И в центре этой кузницы трудились два молодых молотобойца – два шезхаде.
Орхан, герой Калолимноса, снял свои доспехи. Каждый день, с рассвета до заката, он проводил на верфи, как простой ученик. Он больше не рвался в бой.
Он учился. Он стоял рядом с мастером Альвизе, вникая в тайны корабельной архитектуры. Он узнал, почему киль должен быть из цельного дуба, как правильно гнуть шпангоуты, какой угол паруса дает максимальную скорость.
Его руки, привыкшие к рукояти меча, теперь учились держать циркуль и работать с чертежами. Он, воин, начал постигать науку войны.
Алаэддин же вел свою, невидимую битву. Он работал с венецианскими казначеями, перенимая их многовековой опыт управления финансами. Он создавал с нуля османское адмиралтейство – сложную систему снабжения, оплаты, отчетности.
Он вводил новые налоги, заключал торговые сделки, и его караваны, теперь под защитой венецианского имени, шли все дальше на Восток, привозя в казну серебро, так необходимое для строительства флота.
***
Однажды ночью мастер Альвизе пригласил Османа и его сыновей в самый охраняемый эллинг на верфи. То, что он им показал, не было похоже на обычный корабль.
– Воевать с Родосом и Генуей в открытую, галера на галеру, – это безумие, Султан, – сказал венецианец, указывая на чертежи. – Их флот слишком велик. Мы должны изменить сами правила игры.
Он подвел их к странному устройству, похожему на большую медную трубу, установленному на носу строящегося судна.
– Это сифон, – сказал он. – Древнее изобретение византийцев. Но мы, в Венеции, усовершенствовали его. И мы усовершенствовали то, что он извергает.
Он показал им запечатанные глиняные амфоры.
– Греческий огонь. Новая формула. Более густая, более горячая, и ее почти невозможно потушить водой.
Он посмотрел в глаза Осману.
– Мы построим для вас десять таких «огненных охотников». Они будут меньше и быстрее обычных галер. Их броня будет легкой. Их задача – не вступать в абордажный бой. Их задача – подойти к вражескому флоту на расстояние выстрела, выпустить струю этого ада, который сжигает и дерево, и плоть, и уйти, пока враг в панике горит.
Они превратят любой флот в пылающий ад. Это – наше секретное оружие. Подарок от дожа Венеции своему новому другу.
Прошли месяцы. Первый «огненный охотник», которому Орхан дал имя «Шихаб» – «Падающая Звезда», был готов. Это был приземистый, хищный, выкрашенный в черный цвет корабль, не похожий ни на один другой.
Его испытания проводили глубокой ночью, в тайной бухте. С вершины утеса за происходящим наблюдали Осман, Алаэддин, Акче Коджа и мастер Альвизе. Командовал «Шихабом» сам Орхан.
В центре бухты на якоре стояла старая трофейная галера, предназначенная на роль жертвы.
– Вперед, – тихо сказал Орхан рулевому.
«Шихаб» бесшумно заскользил по черной воде. Он приблизился к цели.
– Огонь! – скомандовал шехзаде.
Раздался оглушительный рев, похожий на рык разъяренного дракона. Из медного сифона на носу корабля вырвалась толстая, пульсирующая струя ослепительно-зеленого пламени.
Она ударила в борт галеры, и та мгновенно вспыхнула, как факел. Огонь, казалось, был живым. Он расползался по дереву, его нельзя было сбить волной, он горел даже на воде. Жар от этого чудовищного пожара чувствовался даже на вершине утеса. Через несколько минут от большой галеры остался лишь догорающий остов.
Все молчали, потрясенные этим ужасающим и одновременно завораживающим зрелищем. Они только что увидели оружие, способное изменить ход истории.
– Теперь мы готовы, – тихо сказал Осман.
Мастер Альвизе улыбнулся своей хитрой, венецианской улыбкой.
– Да, Султан. Теперь у вас есть клык, которым можно прокусить шкуру любого дракона. Вопрос лишь в том, на какого дракона вы натравите его первым – на генуэзского… или на рыцарского с Родоса?
Благодаря союзу с Венецией у Османа-султана появилось новое, страшное секретное оружие – «огненные корабли»! Эта технология может полностью изменить баланс сил на море.
Но, как правильно заметил мастер Альвизе, теперь перед Османом стоит главный вопрос: против кого использовать эту новую мощь в первую очередь? Против коварных купцов Генуи или против фанатичных рыцарей Родоса? Любой выбор будет иметь огромные последствия!
