Первый матч в регулярном чемпионате Континентальной хоккейной лиги (КХЛ) сезона 2025/26 ЦСКА проведет 6 сентября. В межсезонье Илью Воробьева на посту главного тренера сменил Игорь Никитин, завоевавший с ЦСКА главный трофей КХЛ в сезоне 2018/19. Возвращение Никитина стало громким событием, учитывая, что тренер имел действующий контракт с ярославским «Локомотивом» и принес команде первый Кубок Гагарина в ее истории. «Ведомости» обсудили с Никитиным подготовку ЦСКА к сезону и личные вопросы.
– После завоевания Кубка Гагарина с «Локомотивом» интерес к вам только возрос. Но ваши послематчевые интервью довольно лаконичны. Вы и в жизни отличаетесь строгостью?
– Я не строгий, я, скорее, дисциплинированный. А что касается лаконичности, то элементарно не хочется тратить время на лишние разговоры. Его и так немного: нужно поработать, пообщаться с семьей и еще отдохнуть успеть. Поэтому стараюсь все емко делать.
– В СМИ писали, что ваша любимая фраза звучит следующим образом: «Думаю, здесь все понятно без слов». Это правда?
– Правда в том, что к этой фразе очень долгий путь. Чтобы ее произнести, коллектив должен быть к ней готов. Иначе просто никак.
– Ваш переход из ярославского «Локомотива» в ЦСКА стал одним из главных событий межсезонья в КХЛ. Уйти после чемпионского сезона – такое случается нечасто. Но и ЦСКА для вас родной клуб. Вы работали в команде с 2014 по 2021 г., причем с 2017-го – в качестве главного тренера. С каким настроением вернулись?
– Скажу так: мое возвращение было понятно не всем. Но из числа коллег, с которыми я разговаривал, ни у кого не было вопросов. Все поняли, почему я выбрал ЦСКА. Этот клуб для меня не случайный. Я очень благодарен «Локомотиву», но именно в ЦСКА я состоялся как тренер. И в том числе этот фактор был определяющим, когда я принимал решение.
– Вы ушли со своим тренерским штабом. Это был принципиальный момент для вас?
– Да, потому что я довольно осторожный человек. Вокруг меня нет случайных людей. Тренерский штаб – это такая же команда. Очень тонкий химический механизм. Я горжусь, что со мной работают не просто профессионалы, но и настоящие мужчины в плане человеческих, моральных качеств. Они не просто мои помощники: я расту рядом с ними.
– Какие изменения в ЦСКА вы уже успели заметить?
– Честно говоря, от ЦСКА, из которого я уходил, осталось два взрослых игрока и двое молодых ребят. На этом все. Клуб-то ЦСКА, а команда совершенно другая. Сейчас нужно начинать с фундамента, но не перегружать ребят информацией, требованиями. Нужно именно так пройтись по этому лезвию: не перегружая, но и не давая слабины.
– В межсезонье ЦСКА расстался с 16 игроками, а пополнили состав 10 хоккеистов, в том числе с опытом игры в Национальной хоккейной лиге (НХЛ). Как идет процесс притирки?
– Знаете, каждый раз это как новая история. Нет совершенного рецепта, с помощью которого все сразу начинает работать. Я по крайней мере его не знаю. Каждый день ты учишься, каждый день ты должен быть компетентен, особенно с новичками, потому что и они присматриваются к тебе, и ты присматриваешься к ним. Сейчас поколение достаточно толерантное, все в хорошем смысле на позитиве, но хоккей – это мужская игра и мужской коллектив. И помимо позитива очень много честных, откровенных вещей нужно говорить друг другу. И такой процесс изучения друг друга сейчас идет в ЦСКА. Мне этот процесс нравится, я от него кайфую. Я пока не готов его оценивать, но он идет, это однозначно.
– В какой форме подходите к сезону? Как прошли сборы в Минске?
– В Белоруссию съездили отлично, спасибо руководству клуба, компании «Роснефть» и лично Игорю Ивановичу Сечину. Условия были шикарные. Все прошло штатно, я еще раз хочу подчеркнуть, что на данном этапе мы не собираемся ничего радикально менять. Продолжается точечная, скрупулезная ежедневная работа. И она только началась.
– В предсезонных матчах вы дали игровое время молодым ребятам. Значит ли это, что они главный кадровый резерв команды?
– Да, в этом плане никаких революций не произошло. В любой фундаментальной организации, а ЦСКА – это фундаментальная организация, воспитанники, как ни парадоксально, и есть фундамент. Большие команды помнят прошлое, вкладываются в настоящее и будущее. ЦСКА активно работает на перспективу, клуб остается брендом, лишнюю рекламу давать надобности нет. Поэтому и отбоя от ребятишек, от желающих заниматься хоккеем, слава богу, нет.
– Из молодых воспитанников системы ЦСКА обращает на себя внимание 18-летний вратарь Петр Андреянов, он единственный из россиян был выбран в первом раунде драфта НХЛ (процедура, которая позволяет тому или иному клубу лиги получить права на игрока). На предсезонке вы доверяли ему место в воротах. ЦСКА начнет новый регулярный чемпионат именно с Андреяновым?
– Если хочешь рассмешить Господа, расскажи ему о своих планах. Мы с Петей переписывались и созвонились после того, как его задрафтовали. Поздравили его с признанием таланта. Но дали понять, что это только признание. А реализация таланта как раз в руках Петра. Мы только помощники. У меня есть тесный контакт с тренером вратарей, работа идет, мы на него рассчитываем. Но хоккей – мужской вид спорта, и Петя должен стать мужчиной, чтобы завоевать свое место.
– То есть играть будет сильнейший?
– Да, естественный отбор. Дарвин его давно изобрел, открыл, и никто его не отменял.
– Легенда ЦСКА Сергей Федоров, выигравший с командой два Кубка Гагарина, тоже вернулся в клуб и теперь помогает игрокам правильно действовать на вбрасываниях. Это сотрудничество продолжится?
– После моего назначения мы переговорили с Сергеем Викторовичем, и он согласился. У нас уже был опыт совместной работы, хорошие отношения сохранились. Я ему очень благодарен, потому что вбрасывания – не такая заметная, но важная часть игры, фундаментальная. Есть детали очень специфические, Федоров с его опытом и авторитетом сможет донести их до игроков. Да, мы продолжим сотрудничать.
– В сезоне 2024/25 средняя посещаемость матчей КХЛ впервые преодолела отметку в 7000 зрителей – чем, на ваш взгляд, объясняется рост интереса к лиге? И влияет ли повышенное внимание болельщиков на качество игры?
– Я думаю, что выравнивание класса команд – один из факторов, который привлекает болельщика. Плюс медийная составляющая: хоккей стали гораздо качественнее освещать. А самое основное – это то, что хоккей остается одним из главных национальных видов спорта.
– Есть мнение, что рост посещаемости обусловлен тем, что уже два сезона идет перекрестный плей-офф. Вы согласны, что новый формат помог привлечь новую аудиторию?
– Здесь, наверное, все вместе сложилось. И потолок зарплат, и перекрестный плей-офф, уравнивание шансов. В плей-офф со второго раунда уже сложно предугадать, как карта ляжет. Это интересно болельщикам.
– Завершая карьеру игрока, вы планировали больше времени проводить с семьей. Рассказывали, что дети соперничают за ваше внимание. Получается ли у Никитина-тренера уделять детям больше внимания, чем у Никитина-игрока?
– Для меня семья – это основное. Как бы ни поменялась моя карьера, семья была на первом месте и сейчас остается на первом месте. Провожу с ней все свободное время. Дети с удовольствием присутствуют на хоккее, но при этом у нас в этом плане в семье очень все демократично. Захотел – пришел, не захотел – не пришел. Они любят хоккей, но я все равно их личную жизнь ставлю намного выше, чем игру.
– Удается ли вам найти баланс между работой и семьей?
– Конечно. Вот на днях был выходной у команды. Но у тренера это номинально выходной. Естественно, ты находишься дома, но ты часа четыре в рабочем состоянии, за компьютером, на телефоне. Но, слава богу, супруга моя уже со мной очень давно. И дети выросли, они к этому относятся очень спокойно. Я как-то научился совмещать работу и семью. Успеваю перезагрузиться, отдохнуть и получить удовольствие.
– Сын играет в хоккей?
– Да, он мечтает о карьере профессионала. Хоккей – самое важное для него сейчас.
– А как соседствуют на одной кухне начинающий хоккеист и опытный тренер? Или вы не вмешиваетесь в эту историю?
– Сейчас его возраст позволяет адекватно оценивать мою помощь. А раньше он говорил, что я не тренер, а папа. И я понял, что перебора быть не должно. Я не смотрю его игры, только когда он сам просит. Можем нарезку моментов посмотреть. Мое убеждение: он должен знать, что я в первую очередь папа. Но в то же время знать, что я как тренер могу помочь ему воплотить мечту в жизнь. Здесь такая тонкая грань, которую я постоянно стараюсь не переходить. Иногда это, конечно, не получается, но все мы люди.
– В конце прошлого сезона была традиционная церемония подведения итогов, где вас признали лучшим тренером лиги. Кого вы можете назвать своими учителями в профессии? И обращаетесь ли вы к ним, когда нужно решить какую-то проблему?
– Мне повезло с детскими тренерами, повезло с тренерами, под руководством которых играл, повезло с тренерами, под руководством которых начинал самостоятельную работу. Повезло с тем, с кем сейчас работаю. Поэтому я бы не хотел выделять кого-то персонально. Я с удовольствием общаюсь с молодыми ребятами, с удовольствием общаюсь со своим детским тренером, часто и с удовольствием общаюсь с мэтрами нашего хоккея. Это происходит регулярно, вне зависимости от возникновения проблем. Естественно, бывают поводы для обсуждения каких-то вещей, но они, скажем так, ситуационные. Я люблю общаться с коллегами, мне это интересно. Нужно понимать, куда ты движешься.
– Как, на ваш взгляд, изменился хоккей за последние 5–10 лет? Есть на сегодняшний день устойчивые тренды, которые современный тренер уже не может игнорировать? Например, ваш коллега Илья Воробьев дал интервью одному из СМИ, в котором сказал, что за последние пять лет очень сильно изменилась экипировка и поэтому теперь игроки больше идут в силовую борьбу.
– Знаете, вот недавно смотрел интервью с Полом Морисом. Это тренер, который второй сезон подряд выигрывает Кубок Стэнли. Он уже давно работает, поэтому у него спросили, что поменялось за 40 лет. Он сказал, что некоторые вещи поменялись, но вот базовые принципы остались те же. Поэтому экипировка может меняться, но хоккеист идет в столкновение не потому, что у него хорошая или плохая экипировка. Как было и раньше, если у него характер, если у него есть желание выиграть это единоборство – он туда идет. Думаю, что задача нынешнего поколения тренеров и у меня конкретно – не только следить за экипировкой, но и чувствовать изменения в плане ментальности ребят. У меня дети возраста моих подопечных, поэтому мне в этом плане легче. Я примерно понимаю, как игроки думают. Но моя задача – придумать, через какие точки на них воздействовать, чтобы грамотно руководить.
– Если говорить про психологию и мотивацию, люди этому специально учатся. Заканчивают вузы. У вас как это получается? Как удается находить те самые точки?
– Ну, мы тоже вузы заканчивали. Самообразование. Теоретические фильмы, литература плюс практическое самообразование. Ежедневно заходишь в эту коробку, где сидит 30 человек. И они, поверьте мне, как только ты зашел, сканируют тебя сразу.
– Вы это чувствуете?
– Чувствую. Я не могу заходить неподготовленный. Потому что первые, кто это почувствует, – ребята.
– Что должно произойти, чтобы вы себе сказали: моя тренерская карьера состоялась? Может быть, в будущем видите себя менеджером?
– Ну вот я как хоккеист закончил, потому что понял, что уже не получаю удовольствие от игры, а зарабатываю деньги просто. Я сейчас кайфую от работы, получаю энергетику, адреналин. Почему я и в ЦСКА вернулся – мне важно состояние драйва постоянного, тонуса. Для меня это движущая сила и самый главный критерий.
– Но из хоккея вы, наверное, не уйдете никогда. Правда, говорили как-то в одном из интервью про любовь к садоводству.
– Нет, не любовь к садоводству, а просто отдохнуть, приехать в деревню. Сейчас для меня пару дней в деревне – это то самое, что заряжает, освежает, обнуляет. Я вырос в деревне, дом у меня был в деревне, и сейчас родители живут в деревне. В любой выходной я стараюсь туда с семьей уехать.
– Картошку вы копаете?
– Нет, я настолько в детстве, помню, накопался, наокучивался, что как-то вот сейчас этим заниматься не особо хочется.
– Вы упомянули о своей карьере игрока. Если бы сейчас была возможность обратиться к Никитину-игроку от Никитина-тренера, что бы вы ему сказали?
– Вот честно, я карьеру игрока редко вспоминаю. С ребятами можем разве что вспомнить какие-то веселые случаи. У меня как-то в тренерской карьере намного больше событий произошло. Поэтому, честно говоря, я даже не задумывался, что бы я поменял или что хотел бы поменять. Знаете, наверное, все должно быть как-то вот по-настоящему, по-честному. Ошибся – получи, заслужил – тоже получи. Как правило, это же все заслуженно. В хоккее и награды, и наказания происходят, как в жизни. Поэтому в моей философии никогда халявы не было. Я и не люблю халяву.
Подпишитесь на «Ведомости» в Telegram
Читайте также:
Трутнев: с 2026 года на Дальнем Востоке начнется энергодефицит
