4 сентября 1966 года родилась Янка Дягилева — одна из самых знаковых фигур сибирского андеграунда. «Сноб» поговорил с подругой Янки Анной «Нюрычем» Волковой о переломных моментах, депрессии, особенном даре и значении воды в жизни той, которой кричали: «Берегись».
После знакомства в 1985 году вы активно общались с Янкой все шесть лет вплоть до её смерти?
Она была студенткой водного института, я — медицинского, училась с её одноклассницей, Олей Глушковой. Мы все были обыкновенными девчонками. Знакомство было обычным в этом возрасте, мы общались, набирались опыта, обменивались знаниями и эмоциями, гуляли, шутили, пели песни. Так жили (и, наверное, живут сейчас) многие.
Так случилось, что со временем (пожалуй, чуть позже) мы стали общаться более тесно.
В апреле 1987 года мы вместе ездили в Омск в гости к музыкантам — Егору Летову, братьям Лищенко и другим.
Янка стала там частым гостем и, возвращаясь домой, заходила ко мне и рассказывала новости, делилась переживаниями. Иногда она жила у меня неделями, а иногда уезжала на несколько месяцев.
С ней было просто дружить?
Да, она была лёгкой, общительной, с хорошим чувством юмора. Все свои печали она сублимировала в творчество.
Как Янка себя вела на гастролях, во время переездов и на площадках? Ей нравилось выступать?
Вела себя как нормальный здоровый человек, без короны на голове. Пела потому что надо (в смысле — поделиться со слушателями).
Однажды позвонил Валера Рожков — мол, собирайтесь, вы летите в Иркутск на концерт. Не спрашивая, готовы ли. Мы быстро собрались, купили билеты и прилетели. Концерт организовали в библиотеке, слушатели были очень доброжелательны, принесли легендарное ведро с пивом для «смачивания горла артисту». Вместо воды. Концерт получился душевный. После, как водится, пришли домой к друзьям, до полночи бражничали, говорили о великом и не только. И, конечно же, съездили на Байкал.
Я не так много ездила с Янкой на концерты, жила в Новосибирске, не была всё время рядом с ней. Но она многое мне рассказывала: например, о том, как они ездили автостопом. В Тюмени Янка много времени проводила с тамошними друзьями. Пожила и в Питере, и Москве, и в Омске, выступала в Барнауле, в разных европейских городах.
Многие говорят, что у Янки был особый дар успокаивать. «Нюркина песня», которую она написала для вас, тоже родилась как утешение. Расскажите немного про это.
Успокаивать, наверное, неправильное определение. Она была очень эмпатичной. Чувствовала чужую боль, умела найти слова, а иногда и более действенные меры. Например, однажды, чтобы привести меня в чувство, встряхнула меня как следует — помогло.
А в другой раз решила написать песню — «Нюркину песню». Под каждой строчкой подпишусь, всё так и было. И про тряпки на полу, и про коньячок, и про чай, и форточку. Отдельно стоит только второй куплет — в нём не история, а Янкино внутреннее проживание чужого переживания, очень точное.
Есть люди, которые не готовы поделиться чем-то тяжёлым в обычной жизни и не хотят как-то грузить других, они наоборот сами готовы всех поддерживать. Они могут быть с прекрасным чувством юмора и очень добрыми ко всем, но при этом видеть и остро воспринимать несовершенства мира — оно как раз и выливается в творчество, на бумагу.
Когда у Янки была депрессия, она ни с кем не общалась. Депрессия — не в плане болезни, а в ощущении несостыковок представлений и реальности, каких-то личных неудач. Это про то, когда тебя начинает ломать, и ты чувствуешь, что что-то не так, как хотелось бы. Наверное, это со всеми людьми происходит, но у кого-то больше, у кого-то меньше.
Кто-то писал, что с ней любили водки выпить, задушевно поговорить, то есть как бы Янка такая рубаха-парень была. И одевалась так, мешковато, бойко разговаривала, и от мужского лица. А было ли в ней что-то женское, кроме дара успокоения?
Женское начало не определяется ни одеждой, ни мягкостью речи. Это способность к пониманию, материнству — не в смысле рождения детей, а в смысле отношения к окружающим как к своим детям, с той же лаской, терпеливостью и заботой.
Поговорить любили. И выпить тоже. Правда, тогда это случалось не так часто. Больше пили чай.
История с нарисованной Башлачёву лисичкой не выдуманная же? После той первой встречи в 1987 году всё в ней перевернулось. Через год он умер. Она рассказывала какие-то подробности этого недолгого общения? Башлачёв открыл Янке глаза на настоящую жизнь, с её грязью и гноящимися ранами?
Да, история с лисичкой не выдуманная, Янка действительно ему её подарила. Перевернулось, стало понятно, что жить надо иначе, честнее, делать самое важное в жизни. Она бросила институт и ушла «в народ». Башлачёв открыл ей глаза на жизнь с любовью. Да, мир несовершенен, но в нём есть любовь. Это было её личное. А про грязь и гноящиеся раны я ничего не знаю. По-моему, Башлачёв всегда говорит о любви — не о мужчине и женщине, а вообще, как о даре человечества. Это, конечно, дало толчок в её творчестве, но он не был единственным.
Мне казалось, что его песни — о неприглядной стороне жизни. Он её вскрывает — и что-то вскрывается внутри тебя.
Ну, в то время вообще многие об этом пели, в той или иной степени. Вопрос — какие слова и какие выводы.
Ну, он жалеет всех. Вывод у него один: «все под Богом ходим».
Ну вот, да. Всё равно все хорошие. Я про это как раз и говорю. Через страдания, какие-то несовершенства, но в конечном итоге всё-таки про любовь.
Отсылки к русскому фольклору, которые появляются в песнях, тоже от Башлачёва?
Почему от Башлачёва? У неё была собственная мудрость, семья и почва. Она много читала, знала сказки, пословицы, народные песни и так далее. Не нужно думать, что все её серьёзные изменения произошли только после встречи с ним — нет.
За год до этого у Янки было тяжёлое потрясение — практически на руках умерла мама. И после этого она уже в каком-то смысле стала другой. А потом, на фоне этого переживания, Башлачёв ещё добавился со своим откровением.
Есть мнение, что Егор Летов Янку сгубил, превратив в Яныча, часто критиковал, ей приходилось буквально доказывать, что её тексты хороши. Но вы как-то говорили, что в результате этой борьбы за голос в мужской компании и с таким авторитетным лидером она раскрылась как автор.
Летов превращён в такого монстра. Да, он отстаивал свою точку зрения, ему казалось, что он знает, как надо. Это немного из серии юношеского максимализма, который к 25 годам многие уже утрачивают, но который способен нас двигать вперёд.
Она действительно говорила о себе в мужском роде — я пошёл, я сказал и т. д., но это, скорее, защитная реакция, чтобы к тебе относились не как к девушке, которой место на кухне, а как к равноправному творцу, поэту.
Егор действительно спорил с ней о её стихах, говорил, что они недостаточно напористые, что сейчас надо совсем другое… Но в глубине души он признавал, что её творчество очень талантливое. Ей приходилось спорить, доказывать, что для художника, конечно, непросто.
Ведь её стихи не про «сегодня». Они про «всегда».
То, что они делали, — не было коммерческим проектом, это зов души. Когда делаешь не ради того, чтоб денег заработать и славу, а потому что ты не можешь не делать, не писать — как настоящий поэт.
Однажды я ездила в Америку и познакомилась там с одним человеком, который интересовался сибирским панком и людьми, которые существовали в его среде. Я спросила, почему именно им, а он ответил, что это единственное движение, которое основывалось на искренности и на мыслях об изменении мира, и никак не завязано на коммерческий успех. В 1980-х ещё никто почти и не думал о нём.
Янка была не уверена в себе? Часто сомневалась в том, кто она и что делает?
Не уверена — как любой творческий человек. Но в том, что она делает то, что надо, она не сомневалась. Скорее, наоборот. Ей казалось, что она это делает недостаточно хорошо, не всю себя этому отдаёт. Ведь ей, как и любому человеку, ещё хотелось личного счастья.
А насчёт внешности не комплексовала?
Мы с ней хихикали по поводу того, что я худая и чёрная, а она кругленькая и рыженькая. Ещё про то, что я — Аня, а она — Яна.
Если говорить о внимании противоположного пола — она им обделена не была. Кто придумал стандарты красоты? Года до 1987 она пользовалась косметикой, даже есть фотографии, где это видно. А потом как-то это стало ненужным, неважным.
Если Летов на неё так давил, могла ли Янка ездить и продолжать писать одна — во избежание новых обид?
Она ездила одна довольно часто. Например, на Байкал, в Иркутск, Ангарск. Кроме того, она пыталась записывать свои песни с другими музыкантами — так, как она их слышала. Но поняла, что «чужие» музыканты могут сыграть, но не могут почувствовать «как надо». И, на самом деле, неизвестно, услышал бы её кто-нибудь, если бы не Летов. Мне кажется, это судьба.
Это была компания людей единых духом, которые дышали одним воздухом, читали одни книги, слушали одну музыку. Понимали друг друга с полуслова, хотя и спорили до одури. И если у Янки были песни — то были рядом и люди, которые могли ей подыграть. По-моему, самый удачный альбом — «Деклассированным элементам», записанный в Тюмени в 1988 году. Самый искренний и прозрачный. Хоть там и много откровенной лажи (в смысле — неточно сыгранных нот), но он и самый честный.
Говорят, Летов уходил в лес в поисках вдохновения — и лечиться от тёмных мыслей тоже. А как с депрессией справлялась Янка?
Разве я могу об этом рассказать? Это знала только Янка. Хотя однажды, когда у неё начинался кризис, она совершила заплыв на весьма солидное расстояние (она очень хорошо плавала) — и ей помогло. Хорошая физическая нагрузка иногда способна вылечить и душевные раны. Дело было в Киеве, на озере.
Она чувствовала свою скорую смерть и на фоне этого написала «Придёт вода» — или это байки?
Трудно сказать, что чувствует поэт, когда пишет свои стихи. И кто говорит через него… А к воде она обращалась как к лекарству. Всегда спрашивают про её смерть, но подробностей мы тоже не знаем. У Янки была депрессия, но это не значит, что она пошла и себя убила. Это вполне мог быть несчастный случай. Весна, очень холодная вода ещё, пробежала судорога, захлебнулась… Варианты любые. Я больше всего склонна к тому, что это был именно несчастный случай, несмотря на её состояние. Самоубийство ведь очень серьёзное действие по меркам христианства.
А так — да, легенда, конечно, красивая. Рок-дива ушла из жизни добровольно... Правда же? О смерти она со мной не говорила. Говорила, что хочет прийти в себя, но о таком разрешении проблемы разговора не было. Умирать Янка не собиралась. Думаю, гораздо важнее творчество, а не то, как всё это печально закончилось. Есть вещи более важные. И, мне кажется, не всё так плохо в её песнях, была в них и какая-то светлая печаль.
Беседовала Мария Низова
