Рубиновый венец 92 Начало
Дарья узнала о своей новой судьбе от Раиды, которая была необычайно довольна.
— Повезло тебе, — говорила тётка. — В хороший дом попадёшь. К барыне благородной. Только помни — веди себя прилично, не позорь.
Дарья слушала и чувствовала, как холодеет сердце. Что-то в этой внезапной удаче было неправильное. Слишком уж всё складывалось гладко.
— А когда я поеду? — спросила она.
— Завтра с утра, — ответила Раида. — Карета приедет, заберёт. Как настоящую барышню повезут.
Дарья кивнула и отвернулась к окну. За стеклом темнел вечерний город. Где-то там был парк, скамейка в укромном уголке, где завтра её будет ждать Алексей. И не дождётся.
Она хотела бежать, предупредить его, но как, куда? Да и Раида не выпустит из дома — боится, что «хорошее место» пропадёт.
Дарья легла спать с тяжёлым сердцем. Завтра начнётся новая жизнь. Но почему это не радует?
Дарья вошла в дом Образцовой с надеждой в сердце. Может быть, жизнь наконец, станет светлее, подумала она, переступая порог аккуратного особнячка. Анна Александровна встретила её приветливо, показала небольшую спаленку, где предстояло спать, объяснила обязанности. Дом был уютным, чистым, пах воском свечей и свежими булочками. После сырого угла у Раиды Юрьевны это казалось раем.
— Работать надо исправно, — наставляла хозяйка, оглядывая девушку строгим взглядом. — В шесть утра подъём, топишь печи, готовишь самовар. Посуду моешь дочиста, пыли не оставляешь. За леность и небрежность — расчёт сразу.
— Буду стараться, — тихо ответила Дарья, сжимая в руках узелок с нехитрыми пожитками.
Она даже не подозревала, что над ней уже нависла чужая интрига, сплетённая в гостиной дома Мезенцевых умелыми руками Натальи Петровны.
Прошла неделя. Дарья работала исправно, не покладая рук, с раннего утра до позднего вечера. Помогала в кухне, носила тяжёлые самовары, убирала в комнатах, стирала бельё. Анна Александровна даже хвалила её за расторопность и усердие, а сама втайне выполняла уговор с Натальей Петровной.
Дарья старательно натирала медные подсвечники в гостиной, когда хозяйка вошла с чайным подносом. Поставила его на круглый столик у окна, будто бы невзначай поправила шкатулку. Что-то блеснуло между складками бархатной обивки дивана, который находился рядом со столиком — маленькое золотое колечко с голубой бирюзой скользнуло за спинку, словно упало случайно.
— Дарья, когда закончишь здесь, вымой посуду на кухне, — распорядилась Анна Александровна обычным тоном. — И проследи, чтобы самовар к вечеру был начищен.
— Слушаюсь, — кивнула девушка, даже не подняв глаз от работы.
На следующий день хозяйка явилась в гостиную с озабоченным лицом. Стала что-то искать на столике, заглядывать под подушки, хмуриться.
— Странно, — пробормотала она громко, чтобы слышала прислуга. — Где же моё кольцо? Вчера точно здесь лежало.
К обеду вся прислуга уже знала о пропаже. Кухарка цокала языком, горничная качала головой. А вечером Анна Александровна вызвала Дарью в гостиную.
— Где кольцо? — грозно спросила хозяйка, сверкая глазами. — Ты была последняя в этой комнате вчера. Убирала здесь.
Дарья побледнела, почувствовав, как кровь отхлынула от лица.
— Я... я ничего не брала! — пролепетала она, цепляясь за спинку стула.
— Врёшь! — воскликнула Анна Александровна, вскинув руку. — Ты воровка! Приютила сироту, а она меня же обкрадывает!
— Не брала я ничего, — повторила Дарья, и голос её дрожал от отчаяния. — Клянусь вам!
— Клянётся ещё! — фыркнула хозяйка. — Завтра же убирайся из моего дома!
Слуги переглядывались, перешёптывались, кто-то даже усмехался за спиной несчастной девушки. Кухарка покачивала седой головой, приговаривая: «Сироты все такие, что взять с них...»
Весть о случившемся быстро донесли до дома Мезенцевых. Наталья Петровна была в прекрасном расположении духа, когда за обедом как бы между прочим рассказывала эту историю.
— Представь себе, Алексей, — говорила она, изящно орудуя ложечкой, — та самая девица, что тебя так очаровала, оказалась воровкой. У Анны Александровны Образцовой украла золотое кольцо. Хозяйка даже обыскать её велела. Но не затем она воровала, чтобы сразу нашли. Спрятала куда подальше.
Алексей Александрович молча слушал, мрачно глядя в тарелку. Руки его сжались в кулаки под столом.
— Видишь теперь? — продолжала Наталья Петровна с торжествующими нотками в голосе. — Вот истинное лицо твоей «подруги». Украла, да ещё и лжёт. Анна Александровна говорит, клялась и божилась, что не брала.
— Может быть, она, и правда, не брала, — тихо возразил Алексей.
— Ах, Алёша! — всплеснула руками мать. — Неужели ты до сих пор защищаешь эту особу? Кольцо исчезло именно тогда, когда она убиралась в комнате. Кому же ещё его красть?
Алексей молчал, но в груди его что-то упрямо сопротивлялось. Он не мог поверить. Он помнил её глаза — честные, гордые, с тем особенным светом, который не обманешь. Помнил, как она говорила о книгах, как бережно листала страницы, как краснела, когда он брал её за руку. И теперь должен был решить: довериться матери — или сердцу.
Дарью выгнали в тот же день. Она шла по улицам Петербурга с тем же узелком в руках, с которым пришла, но теперь прибавилось ещё и клеймо воровки. Новость разлетелась быстро — в таком небольшом районе все знали друг друга.
Раида Юрьевна встретила Дарью на пороге с яростным лицом.
— Ишь, воровка несчастная! — заорала она, размахивая руками. — Опозорила меня на весь свет! Теперь все говорят: «У Раиды такая живёт, что чужое крадёт!»
— Я не брала, — устало повторила Дарья.
— Не брала! Все воры так говорят, — злобно усмехнулась Раида. — Ладно, возьму тебя обратно, больше некуда тебе деваться. Только теперь будешь приносить не рубль, а полтора каждый день. За позор мой.
Дарья сжала зубы. Полтора рубля в день — это было почти невозможно. Но выбора не оставалось.
— Хорошо, — прошептала она.
— Вот и ладушки. А не принесёшь — на улицу выставлю, — пригрозила Раида.
На следующий день Дарья снова пошла в булочную, где когда-то работала. Хозяин нехотя согласился взять её, но платил теперь меньше. Слух о воровстве дошёл и сюда. После булочной она бралась за любую работу: стирала бельё, чистила двор, разгружала телеги.
Через два дня кольцо нашлось. Анна Александровна искала выпавший из кошелька рубль и заглянула за диван. Там, в пыльном углу, блеснуло знакомое золотое колечко с бирюзой. Оно завалилось за ножку дивана, туда, куда она сама его и уронила.
Анна Александровна ахнула и даже всплеснула руками:
— Ах, какая досадная ошибка... Надо же, само упало и закатилось.
Кухарка, услышав восклицание, прибежала из кухни.
— Что случилось, барыня?
— Кольцо нашлось, — смущённо ответила хозяйка, поворачивая находку в руках. — Само упало за мебель.
— А девку-то зря выгнали, — осторожно заметила кухарка. — Она ведь правду говорила, что не брала.
— Да... досадно вышло, — пробормотала Анна Александровна, но оправдываться перед Дарьей она не собиралась.
Слух уже был пущен, дело сделано. Что толку теперь признаваться в ошибке? Наталья Петровна хорошо заплатила за услугу, и деньги уже лежали в шкатулке. К тому же, подумала она, успокаивая совесть, девка сирота, бесприданница — какая от неё польза Алексею Александровичу? Наталья Петровна права: нужно беречь молодого человека от неподходящих связей.
Дарья тем временем таскала мешки с мукой в булочную, стирала чужое бельё, мыла полы в трактирах. Каждый день она приносила Раиде полтора рубля. По ночам она лежала на кровати и думала об Алексее. Неужели и он поверил этой лжи? Неужели их встречи, их разговоры, те тёплые взгляды — всё это ничего не значило?
Алексей Александрович мучился сомнениями. Мать каждый день приводила всё новые подробности позорной истории с кольцом. Рассказывала, как Дарья запиралась, как дерзила хозяйке, как «наверняка не первый раз воровала».
— Благодари Бога, что узнал её истинное лицо вовремя, — говорила Наталья Петровна за вечерним чаем. — Представь, если бы сошелся с ней ближе! Стыда не оберёшься.
Алексей ходил по комнате, терзаясь противоречивыми чувствами. Разум подсказывал одно, сердце — другое. А где-то в глубине души тлела надежда, что всё это — страшная ошибка, что его Дарья не могла сделать ничего подобного. В одно утро он решил больше не заниматься подозрениями, а просто спросить саму Дарью, как все было на самом деле.
Алексей почти каждый день приходил в Александровский сад. Сначала с надеждой — может быть, она объявится, всё объяснит, и этот кошмар рассеется, как дурной сон. Потом с упрямством — он знал, что рано или поздно она появится здесь, в этом месте, где они были счастливы. Но её всё не было.
Прошла неделя мучительных раздумий. Наталья Петровна торжествовала втайне — план удался лучше, чем она рассчитывала. Сын больше не ходил с блокнотом и не рисовал эту девицу, не убегал на свои таинственные прогулки.
Алексей отправился к поварихе. На кухне заказывали хлеб и точно знали адрес булочной.
Через четверть часа молодой барин уже отправлял с посыльным записку для Дарьи.
А еще через какое-то время девушка уже держала послание в руках. Чёткий знакомый почерк не оставлял сомнений, что это от Алексея Александровича.
«Дарья, я должен тебя видеть. Сегодня, в саду, у нашей скамейки. Алексей.»
Она долго сидела с бумагой в руках. В голове шумело: А вдруг это ловушка? Возможно, он придет сказать, что всё кончено? А может, захочет услышать признание?»
Сердце разрывалось между надеждой и страхом. Что, если Алексей поверил слухам? Что, если теперь смотрит на неё как на воровку? А что, если...
Она сложила записку, спрятала за пазуху и встала. Идти или не идти? Но разве могла она не пойти, когда он звал?
Сумерки спускались на Александровский сад. На скамейке под старым клёном уже ждал Алексей. Встал, когда увидел её силуэт в конце аллеи.
Дарья подходила медленно, будто к чужому человеку. Лицо её было напряжённым, а взгляд настороженным. Платок сбился, открывая измученное усталостью лицо.
— Зачем ты звал? — спросила она глухо, остановившись в двух шагах от него.
Алексей смотрел прямо в её глаза, не отводя взгляда:
— Чтобы сказать тебе, что всё это ложь. Я никогда не верил, что ты украла кольцо. Никогда.