Тамара Васильевна мысленно похвалила себя за дальновидность — нижнее место стоило дороже, но карабкаться на верхнюю полку было уже не по годам. Дважды в году она навещала младшую сестру под Краснодаром и всегда заблаговременно приобретала билет именно на нижнее место.
Тамара Васильевна с удовольствием потягивала чай из взятой из дома фарфоровой чашки с позолоченным ободком. Эту чашку она всегда брала с собой в дорогу как маленький островок домашнего уюта. Её место — нижняя полка у окна — было обустроено безукоризненно: свежее, идеально застеленное бельё, на крючке висел выглаженный домашний халат для ночного посещения санузла.
Дверь купе с грохотом открылась, нарушив спокойное течение её мыслей. На пороге возникла запыхавшаяся молодая женщина в расстёгнутой ветровке, из-под которой виднелась сбившаяся футболка. Одной рукой она удерживала громоздкий чемодан на колёсиках, другой сжимала ладошку белобрысого мальчика лет пяти, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Здравствуйте, — выдохнула женщина. — Еле-еле успели на посадку. Меня Наташа зовут, а это Кирюша, сын мой.
Тамара Васильевна поджала губы и сдержанно кивнула. Мальчик, не дожидаясь приглашения, юркнул в купе и с любопытством начал осматриваться.
— Мама, глянь, какая богатая бабушка с нами едет! У неё чашка золотая! — звонко прокричал он, показывая пальцем на Тамару Васильевну.
— Кирюша, не тыкай пальцем, — устало одёрнула его Наташа. — Извините, пожалуйста, — она виновато улыбнулась Тамаре Васильевне. — Нам на верхнюю полку, только бы вещи разместить...
Следом в купе протиснулся грузный мужчина лет пятидесяти, молча кивнул присутствующим и занял нижнюю полку напротив Тамары Васильевны.
Наташа с видимым усилием пыталась поднять чемодан наверх, но явно не справлялась.
— Давайте помогу, — мужчина поднялся и одним движением забросил багаж на верхнюю полку.
— Спасибо огромное! — с облегчением выдохнула Наташа. — Уф, как же я вымоталась...
Кирюша тем временем вертелся возле матери, постоянно дёргая её за рукав:
— Мам, а мы уже поехали? Когда поедем? Куда мы едем? Дай чипсы! А где мои игрушки?
— Сейчас, Кирюшенька, минуточку, — Наташа торопливо рылась в сумке, вытаскивая пакет с перекусом и контейнер с машинками. — Только переодеться надо...
Она быстро сняла с ребёнка куртку и принялась расшнуровывать его ботинки.
— Мам, хочу там сидеть! — Кирюша указал на полку Тамары Васильевны.
Пенсионерка нахмурилась и демонстративно отвернулась к окну.
— Нет, зайчик, у нас верхняя полка, — объяснила Наташа, бросив быстрый взгляд на мужчину напротив, который углубился в свой смартфон.
— Не хочу наверх! — захныкал Кирюша. — Там страшно! Я упаду!
— Не упадёшь, там специальная защита есть, — Наташа потянула его к лесенке.
— Не поле-е-езу! — мальчик вырвался и плюхнулся на сиденье рядом с Тамарой Васильевной, едва не опрокинув чашку с чаем.
Пожилая женщина вздрогнула и отодвинулась. Наташа, метнув беспомощный взгляд на соседа и не дожидаясь реакции Тамары Васильевны, поспешно проговорила:
— Кирюша, посиди здесь минутку, пока я вещи разложу, а потом мы с тобой наверх заберёмся, ладно? Только тихонечко сиди, не мешай.
Она сунула мальчику пакет с чипсами и маленький автомобиль, а сама принялась разбирать сумку, поминутно оглядываясь на сына.
Тамара Васильевна замерла от возмущения. Только этого не хватало! Без единого слова усадить ребёнка на её место!
Кирюша, не теряя времени даром, развернул пакет с чипсами и начал с аппетитом хрустеть, рассыпая крошки по полке. Одновременно он принялся катать машинку по покрывалу Тамары Васильевны, издавая пронзительные звуки:
— Вжжж! Дррр! Би-би-би! Авария! Бах!
Пожилая женщина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание от негодования. Мальчишка, почувствовав вседозволенность, начал подпрыгивать на полке, разбрасывая крошки ещё активнее.
— Немедленно освобождайте мою нижнюю полку от своего ребёнка! — потребовала пенсионерка. — Иначе вызываю начальника поезда!
Её голос прозвучал настолько неожиданно громко, что Кирюша замер с чипсиной в руке, а Наташа уронила кофточку, которую складывала.
— Да что вы так разволновались, — растерянно пробормотала она. — Мы всего на минутку... Ему же внизу удобнее подрждать, а на верхней полке он бы испугался!
— Я заплатила за нижнюю полку! У вас совесть есть вообще? Пусть сидит там, где положено по билету! — Тамара Васильевна почувствовала, как дрожат руки от возмущения. — Ещё и мусорит, крошит везде! Немедленно уберите его!
— Ну зачем же так, — Наташа попыталась улыбнуться, но вышло неубедительно. — Мы же никому не мешаем...
— Девушка, — неожиданно вмешался мужчина, — вы действительно не правы. Следовало сначала спросить разрешения у владелицы места.
— Именно так! — подхватила Тамара Васильевна, ощутив поддержку. — Никакого уважения! Я тут спокойно чай пью, а вы мне ребёнка подсаживаете, который всё вокруг пачкает!
— Да что я такого сделала? — Наташа развела руками. — Подумаешь, посидел бы мальчик немного, какая разница?
— Без разрешения! — Тамара Васильевна уже тряслась от негодования. — Всё загрязнили! Я не обязана это терпеть!
В узком коридоре вагона уже собралась небольшая группа любопытных. Кто-то явно сочувствовал пожилой женщине, кто-то — молодой матери.
— Что за молодёжь пошла, — вздохнул седовласый пассажир из соседнего купе. — В наше время дети знали своё место.
— А вы не видите, что женщина одна с ребёнком едет? — возразила ему женщина средних лет. — Можно и войти в положение!
Поезд уже тронулся, плавно набирая ход, а конфликт в пятом купе только разгорался. На повышенные голоса поспешила проводница Ирина Николаевна — женщина с решительным выражением лица.
— Что за шум? В чём проблема? — спросила она, окидывая взглядом купе и собравшихся в коридоре зрителей.
— Вот эта гражданка, — Тамара Васильевна дрожащим пальцем указала на Наташу, — без всякого спроса усадила своего сына на мою полку! Он всё испачкал, накрошил! А когда я потребовала убрать — она отказывается!
— Я вовсе не отказываюсь, — растерянно возразила Наташа. — Просто не думала, что это так страшно...
— Давайте проверим ваши билеты, — деловито предложила Ирина Николаевна.
Изучив проездные документы, она обратилась к Наташе:
— Это место действительно оплачено пассажиркой. Ваш ребёнок может находиться внизу только с её согласия и только во время приёма пищи, всё остальное время — на своей полке.
— Вот видите! — победно воскликнула Тамара Васильевна. — Я же говорила!
Наташа, густо покраснев, наклонилась к сыну:
— Кирюша, нам нужно наверх. Это не наше место.
— Не хочу-у-у! — закричал мальчик, отбиваясь и размахивая руками, в одной из которых всё ещё была зажата надкусанная сушка. Крошки разлетелись по всей полке.
Тамара Васильевна с ужасом наблюдала за этим безобразием.
— Боже правый! — простонала она. — Всё загрязнил!
— Кирюша! — Наташа, окончательно смутившись, подхватила сына подмышки и силком стащила с полки. — Мы сейчас же забираемся наверх!
Мальчик разразился оглушительным рёвом, извиваясь в руках матери. Наташа, пунцовая от стыда, подняла его на верхнюю полку, где он продолжал вопить:
— Хочу вниз! Не буду здесь сидеть!
— Всё улажено? — спросила проводница, собираясь уходить.
— Теперь да, — дрожащим голосом ответила Тамара Васильевна, начиная лихорадочно смахивать крошки с покрывала. — Никакого покоя нет! Ни воспитания, ни элементарной вежливости...
Ирина Николаевна кивнула и вышла, разогнав толпу в коридоре:
— Расходимся, товарищи! Конфликт исчерпан!
В купе повисла гнетущая тишина, нарушаемая только всхлипываниями Кирюши сверху и тяжёлыми вздохами Тамары Васильевны, которая приводила в порядок своё место.
Наташа, устроившись рядом с сыном на верхней полке, тихо шептала:
— Не плачь, малыш. Скоро приедем, а там море, пляж и дельфины...
— Мама, а почему тётя так ругалась? — спросил мальчик. — Она злая?
— Тише, Кирюша, — шикнула Наташа. — Надо было спросить разрешения.
— Какое там разрешение, — фыркнула Тамара Васильевна, взбивая подушку. — Я бы всё равно не позволила. Не для того я платила деньги, чтобы потом...
Она поправила одеяло и снова налила себе чай. Её руки всё ещё подрагивали от пережитого волнения. Но где-то в глубине души зародилось неприятное чувство — то ли стыда, то ли сожаления. Раньше она никогда не устраивала публичных скандалов, всегда гордилась своей выдержкой. А сегодня так разволновалась из-за ребёнка...
Поезд мчался сквозь сентябрьские сумерки, и за окном расстилались живописные поля и перелески. Купе постепенно погружалось в молчание — мужчина напротив надел наушники и закрыл глаза, Кирюша наверху, уставший от переживаний, уснул, прижавшись к маме. Наташа тихонько гладила его по голове, глядя в никуда.
Тамара Васильевна открыла книгу, но строчки расплывались перед глазами. Почему-то вспомнились собственные внуки. Как давно она их не видела... Как редко они звонят... Как тосковала она по их звонкому смеху и даже по их шалостям.
Неожиданно для себя, она подняла глаза и встретилась взглядом с Наташей.
— Извините, что накричала, — тихо произнесла Тамара Васильевна. — День был тяжёлый, давление скачет...
— Это вы меня простите, — тихо ответила Наташа. — Не должна была без спроса...
— И пусть спускается к нам... ненадолго, — добавила Тамара Васильевна, сама удивляясь своим словам. — Всё-таки детям на верхней полке тяжело весь день сидеть.