Назойливый дождь противно бил по лицу. Размокшая тушь попала в глаза, вызвав в них колкое раздражение. Оксана достала из кармана пачку влажных салфеток, извлекла одну и безжалостно вытерла лицо.
В уличной курилке кто-то забыл пачку сигарет. На дне сумочки нашлась зажигалка. Оксана закурила. Вопреки маминым ожиданиям, она так и не бросила пагубную привычку.
- Девочка должна быть нежной, воздушной, а не дымить как паровоз! – возмущалась мама.
Это было ещё в юности. Пачка предательски выпала из кармана прямо при маме. С тех пор Оксана научилась лучше прятать свою маленькую слабость.
Мамы больше нет. Больше она не будет лезть с нравоучениями и упрёками к своей взрослой дочери. Не будет отчитывать за «неправильность». Никогда не скажет, что ей за неё стыдно. Вместо облегчения Оксана чувствовала глубокую тоску.
Она затянулась сигаретой. Горький дым обжёг горло. Мама была бы в ярости. Нет, наверное, даже в бешенстве и непременно наговорила бы гадостей. Эта мысль вызвала у Оксаны слабую, болезненную улыбку. Она так и не смогла стать той идеальной дочерью, которую мама мечтала видеть рядом. Впрочем, теперь уже и не нужно. Теперь можно быть собой, не подстраиваясь под картинку идеальной семьи, которую мама столь тщательно создавала.
Отец Оксаны часто уходил в творческие запои. Он был не самым удачливым художником. Почти ничего не зарабатывал, зато обожал много и красиво говорить о высоком искусстве. Когда случался очередной срыв, мама вызванивала мужа сестры. Дядя Гена отвозил отца на дачу. Там обиженный художник упивался самогоном и громил многострадальный домик. Всем знакомым мама врала, что муж уехал выполнять очередной заказ.
Отца нет уже давно. Власть зелёного змия оказалась сильнее, чем любовь к жене и дочери. Художник умер, обнимая бутылку, на той самой даче. Для соседей и коллег мама сочинила историю, будто на мужа напали по пути из столицы домой.
-Из-за денег. Из-за чёртовых денег, - слёзно рассказывала она. – У Юры с собой серьёзная сумма была. Заказ большой закончил. Украли. Всё до копейки вытащили, а его…
В этом моменте мама срывалась на плачь, потому что, вероятно, никак не могла придумать, что именно воры сделали с папой.
Она мечтала о красивой жизни и образцовой семье, боялась осуждения, хотела, чтобы ей завидовали. Когда того требовала ситуация, выпивоха-муж превращался в успешного художника, а троечница-дочь – в талантливую пианистку.
Музыку Оксана ненавидела всей душой. Гораздо больше ей нравилось рисовать, но мама сказала, что нужно учиться играть на фортепиано. Сначала девочка перетерпела музыкальную школу, а затем каким-то чудом пережила пять лет в консерватории.
Диплом пылится на полке. Сразу после получения Оксана вручила его маме, а сама устроилась в магазин косметики. В мире разноцветных баночек и душистых флаконов она чувствовала себя спокойной, уверенной и даже немного счастливой.
Мама долго не принимала такой выбор. Обижалась, стыдила, приводила в пример дочерей соседки, которые после окончания педа честно отправились преподавать. Оксана не хотела вновь садиться за фортепиано. Не хотела быть педагогом в детской школе искусств. Интеллигентный образ, который ей придумала мать, казался молодой женщине несуразным и даже каким-то жалким.
За несколько лет Оксана стала директором магазина, затем её перевели на более крупную точку, а после предложили место территориального менеджера. Сейчас Оксана занимает должность менеджера по персоналу в главном офисе. Наверное, другая мама бы очень гордилась такой дочерью.
Как-то в ресторане Оксана весь вечер смотрела, как играет на клавишах молодая пианистка. Инструмент звучал красиво. Тонкие пальцы ловко бегали по чёрно-белым клавишам. Сидящий напротив мужчина о чём-то увлечённо рассказывал, но она не слушала. Всё внимание забрала пианистка. Оксана восхищалась её способностями и одновременно жалела.
-Я на минуту, - она встала из-за стола.
Кавалер, вытирая блестящие от жира губы, проводил её удивлённым взглядом.
Пианистка, закончив выступление, где-то скрылась. Оксана подошла к администратору ресторана.
-Могу ли я тоже сыграть?
-Вы умеете? Тогда пожалуйста.
Благодарно кивнув, Оксана отправилась к инструменту. В груди всё сжалось. Она давно не играла. Очень давно. С тех пор как похоронила мамину мечту сделать из неё гениального музыканта или хотя бы преподавательницу.
Первые неуверенные аккорды робко поплыли по залу, словно птицы, пытающиеся взлететь после долгой зимы. Постепенно пальцы обретали уверенность. Оксане показалось, что она играет свой по-настоящему последний концерт. Она забыла о неприглядном спутнике, о ссоре с мамой, об отце, который так некрасиво умер отец и даже о том, как буквально пять минут назад ненавидела этот инструмент.
Когда последние аккорды затихли, в зале раздались мягкие аплодисменты. Растроганная Оксана встала из-за рояля и вернулась за столик.
-Ничего себе! Так ты у меня, оказывается, музыкантша! - хихикнул кавалер. – Ну, даёшь! Будешь ещё что?
Он кивнул на меню.
-Нет, - покачала головой Оксана. – Отвези меня домой?
-В смысле?
-В прямом. Отвези домой и больше никогда не звони.
И зачем только вспомнила? Оксана поморщилась. Зажатая между пальцев сигарета медленно догорала. Курить ей больше не хотелось.
На прощание пришло очень мало людей. В основном коллеги с Оксаниной работы и парочка соседок, с которыми мама неплохо общалась. Ещё приехала тётка с детьми и внуком. Она быстро взяла на себя роль главной родственницы, постоянно всхлипывала и пыталась делиться воспоминаниями.
-Ты поплачь, Оксаночка, легче будет! Не стесняйся! Плачь! На поминках всегда плачут, - тараторила тётка в самое ухо.
Оксане не хотелось плакать. Ей хотелось тишины. Хотелось, чтобы весь мир на минутку замолчал и дал ей осознать случившееся. Но по дому бегал с криками тёткин внук, на кухне галдели сёстры, а в большой комнате брат с дядей Геной смотрели телевизор.
Когда все обязательные мероприятия закончились, и родственники наконец уехали, Оксана почувствовала облегчение. Полчаса она простояла под горячим душем, смывая с себя остатки тяжелого дня, а потом, упав на кровать, провалилась в сон. Ничего путного ей не приснилось. Перед глазами всю ночь стояла чернота.
Утром с гудящей головой Оксана поехала в офис. Выслушав соболезнования, подкреплённые личным опытом проживания трагедии, она приступила к работе. Кофе по-прежнему был вкусным, ноутбук исправно работал, а телефон периодически звонил. Ничего не изменилось вокруг, но выглядело по-другому.
-Ты у нотариуса была? – спросила подруга.
-Нет, Ир, я не успела.
-Два месяца прошло. Мне кажется, уже пора.
-Да, я знаю, - Оксана послушно кивнула.
-Поторопись, - продолжала настаивать Ирина. –Скоро твои суетливые родственнички напомнят, что надо делиться.
-Предложу тётке дачный домик. У неё и так там есть какая-то мизерная доля. Пусть забирает весь.
-За что такие подарки?
-Слушай, она противная, спору нет, но, справедливости ради, они с дядей Геной много раз нас с мамой выручали.
-Ладно, как знаешь. Запишу тебя на приём и сама отвезу.
-Спасибо, - прошептала Оксана и положила трубку.
Ирина сдержала слово. В нотариальной конторе пусто. Из посетителей только они вдвоём. Помощница приняла документы и стала оформлять дело.
-Квартиру мамину продавать будешь? – тихо поинтересовалась Ирина.
-Нет, однушку свою продам, - шёпотом ответила Оксана и вдруг вспомнила: - Десять лет за неё ипотеку платила. Боялась, что мама однажды выгонит и я на улице останусь, вот и взяла. А теперь вот так всё…
Она оборвалась на полуслове, потому что в коридор вышла помощница.
-Оксана Юрьевна, дело в том, что наследственное дело уже открыто. У покойной имеется завещание.
-В смысле открыто? – Оксана подскочила с места. - Какое завещание?
-Написано десять лет назад.
-На кого?
-Исаева Елена Рудольфовна.
Оксана обернулась и взглянула на подругу.
-Ир, я не знаю, кто это.
Ирина тоже поднялась с места и подошла к помощнице.
-Может, это ошибка? - уточнила она. – Проверьте ещё раз. Вот единственная родственница погибшей. Родная дочь.
-Завещание пишут не только на родственников. Право любого человека - отдать имущество тому, кому он пожелает.
После нотариальной конторы подруги заехали в кафе пообедать. В ожидании заказа Оксана смотрела в окно. Мимо проплывали машины, спешили прохожие, но она словно находилась в вакууме, оглушенная неожиданной новостью.
Почему мама так поступила? Возможно, Оксана была не лучшей дочерью, часто не слушалась, делала неправильные выводы. Они часто ссорились, но затем обязательно мирились. Оксана всегда делала шаг навстречу, переступая через себя. Но ей есть на что обижаться.
Столько раз хотелось уйти навсегда. Хлопнуть дверью и исчезнуть из маминой жизни. Не слушать больше о том, какая она никчемная. Что-то в глубине души не позволяло Оксане так сделать. Она не зависела от мамы, сама зарабатывала, жила в ипотечной квартире. Но возвращалась.
-Нужно поговорить с юристом, – тихо предложила Ирина. – Может, есть возможность оспорить завещание. Десять лет – огромный срок. Обстоятельства могли измениться.
-Думаешь, есть шанс?
-Почему нет, - пожала плечами подруга. – Для начала неплохо было бы узнать, кто такая эта Елена Рудольфовна. Может, какая-нибудь дальняя родственница?
-Нет, Ир, всех своих родственников я знаю.
-Хитрая соседка или коллега? А что, присела твоей матушке на уши и уболтала квартирку переписать.
-Мама не страдала деменцией. Она не дряхлая старушка, которую могли так легко обмануть. Ей даже шестидесяти не было, - Оксана покачала головой. – Я думаю, она решила таким образом наказать меня за то, что я не стала актрисой её гр*б**ого театра.
-И всё же, - Ирина уставилась на неё. – Неужели тебе не интересно, кто такая эта Елена Рудольфовна?
ПРОДОЛЖЕНИЕ - ЗДЕСЬ
Другая история: