Лёлька зябко поёжилась. Вроде весна, солнышко светит вовсю, а воздух холодный. Порывистый ветер бил в лицо колючими иглами, проникал под пальто и, насквозь пронизывая шапку, попадал в уши, отчего их неприятно закладывало.
Миновав нестриженную аллею, Лёля вышла к дому офицеров. Штукатурка на фасаде местами облупилась, обнажив кирпичную кладку, но в целом здание выглядело добротным. К парадному входу вело невысокое крыльцо, крышу над которым поддерживали четыре круглые колонны. На одной из них красовался криво прилепленный плакат, извещающий публику о приезде малоизвестного артиста.
На площади у неработающего фонтанчика худенький солдат одиноко возил по асфальту лысой метлой. Ускорив шаг, Лёля быстро проскочила мимо него и направилась к дому.
В серой пятиэтажке отцу предоставили жильё: двухкомнатную квартирку с холодными полами. Мама сразу написала бабушке, чтобы та отправила грузом половики, что скрученными хранились у них с дедом за дверью в гостиной и в спальне.
-Лёля! Шустрее шевели култышками! – раздался из окна голос мамы. – Мне на работу бежать надо, а она идёт не торопится! Никакой ответственности! Такая д*лда вымахала, а толку ноль!
Она всегда подчёркивала особенную бесполезность дочери, когда принималась распекать за случайную оплошность. Из-за этого Лёля частенько чувствовала себя виноватой за все несправедливости мира.
Папа не вмешивался. Он считал такие споры «обычными бабскими разборками». Поэтому, услышав, как жена устраивает дочери очередной разнос, просто делал телевизор громче.
Впрочем, мама могла и на отца прикрикнуть. Тот в ответ не сдерживался. Ссоры между ними случались частенько. Виной всему, по мнению мамы, папина бесхребетность. Другие мужики всё в дом, не брезгуют, берут, когда есть возможность взять. И живут припеваючи, и звания получают. Лёлькин отец так не умеет.
-Я потомственный офицер, а не барыга, - отвечал он жене на её претензии. – У меня честь имеется.
-Тьфу! Это не честь, Серёжа, а ду.рь! - всплескивала руками мама. – Строишь из себя не пойми кого, пока твоя семья с голоду д.ох.н.ет! А ты всё водку ж.рё.шь, да о чести рассуждаешь!
Мама, конечно, преувеличивала. С голоду они не «д.ох.ли». Жили небогато. Помогал дед – отставной подполковник.
Отец Лёли и правда потомственный военный. Оттого он сильно переживал, когда у него дочь родилась. Из хрупкой девчонки офицера не сделаешь, сколько не старайся!
-Скажи спасибо, что тебя пожалели, - заявила мама. – Могли вовсе выгнать. Как бы жили тогда?
-Плохо, - буркнул отец.
-Можно подумать раньше мы хорошо жили? – парировала мать.
-А хорошо с тобой невозможно, - ответил папа.
После столь короткого, но яркого спора, мама долго гремела посудой. Что именно произошло, Лёлька не знала. Из обрывков разговоров взрослых она поняла, что отец, наслушавшись упрёков, влез в нехорошую историю и, по причине своей природной невезучести, был пойман.
Спас его дедушка. Кому-то позвонил, кого-то попросил. В итоге отца не уволили, а, лишив в наказание звания, перевели подальше от прежнего места службы.
Мама любила красивую одежду и ярко красить губы. Папе это не нравилось. Лёльке тоже. Под красной помадой губы мамы становились сухими, а когда она ими касалась Лёлькиной щеки, то оставался отпечаток, который трудно было смыть. А ещё помада постоянно отпечатывалась на выступающих вперёд маминых зубах.
Красивая одежда стоила дорого. Мама очень редко что-то себе покупала. Зато обожала примерять. Вместе с Лёлей они ходили по рынку, рассматривали блестящие платья, сапожки с узкими носами, туфли на высоченной шпильке и безумно красивые ремни с крупными стразами. Продавцы, улыбаясь во весь рот, старательно предлагали присмотреться то к одной, то к другой вещице. Иной раз мама не выдерживала и что-то даже покупала.
-Отцу не говори, - строго-настрого предупреждала она Лёльку.
Лёлька послушно молчала. Правда, папа потом всё равно узнавал и очень злился. А мама злилась на него, потому что он потомственный офицер, мог карьеру сделать, за границей жить, большие деньги зарабатывать, а он всего лишь капитан в небольшой воинской части.
-И ведь не стараешься, - добавляла она с укоризной.
Тогда папа замахивался на маму, но в итоге кулак всегда опускался. Максимум что отец мог себе позволить, это с размаху ударить стену или кухонную дверь, после чего уходил в другую комнату и надолго там запирался.
-Это ты отцу сказала? – строго спрашивала мать.
-Нет, - честно отвечала Лёля.
Мама не верила. Она обиженно поджимала губы и клялась, что больше никогда ничего дочери не купит.
-Я правда не говорила, - убеждала её Лёля.
Она делала это не потому, что боялась угроз. Ей лишь хотелось доказать, что она не предательница и умеет хранить секреты.
На новое папино место службы переезжали летом. Сборы проходили чересчур хлопотно и даже нервозно. Особенно злилась мама. Она больше всех не хотела уезжать.
На первый взгляд военный городок показался Лёле очень уютным, хоть и немного запущенным. Уставший облик серых многоэтажек скрашивали позеленевшие кроны деревьев и растущие в клумбах цветы. Детские городки здесь старательно выкрашивали в самые яркие цвета. В местных парках поддерживали порядок: меняли перегоревшие лампочки в фонарях, ремонтировали скамейки и даже регулярно стригли траву.
Когда машина подъехала к КПП, взгляд Лёльки непроизвольно упал на серые створки ворот, красную табличку на белой стене и полупустую клумбу у входа, в которой солдаты, наверняка, много раз прятали окурки. За свои пятнадцать лет Лёлька привыкла к военной эстетике и даже искренне полюбила её небольшой частичкой своей юной души.
Тем временем отец вышел из машины и отправился к дежурному. Мама выглядела недовольной. Её давно не радовали ни бравые песни, ни барельефы с удалыми бойцами, ни плакаты про любовь к Родине. Как-то Лёлька слышала как мать говорила подруге, что хотела совсем другой жизни.
-Я не для того замуж за офицерского сына выходила, чтобы в нищете жить. Думала, гордиться буду, а он ни рыба ни мясо! Неудачник!
Ворота открылись и грузовик вновь, слегка потрясываясь, поехал.
Возле штаба Лёлька впервые увидела полковника Огаркова. Командир части, про которого мама с восхищением прошептала «вот это мужик!», был под два метра ростом. Форменный китель сидел на его фигуре словно влитой. Тронутая сединой щетина контрастировала с чёрными бровями, надвинутыми на глубоко посаженные, тёмные глаза.
Рядом с Огарковым отец Лёльки казался несколько сутулым и застенчивым, словно школьник перед строгим учителем. Он умудрился несколько раз запнуться, пока докладывал о прибытии. В каждый такой момент мама возмущённо закатывала глаза.
Полковник Огарков коротко кивнул прибывшему, бросив на его супругу мимолетный, но внимательный взгляд. В нём Лёлька почувствовала что-то большее, чем просто вежливое любопытство – оценку, холодную и отнюдь не положительную.
Именно тогда ей вспомнилось сравнение отца с более успешным мужем подруги. Впервые Лёльке стало обидно за папу.
Осенью военный городок превратился в грустного, окутанного серым туманом, призрака. «Золотая» пора окончилась быстро, уступив место бесконечным дождям.
В школе Лёльку встретили настороженно. Посреди первого урока директор лично завёл её в класс и громко представил.
- Для тех, кто не знает, с вами будет учиться Ольга Полякова. Прошу принять новенькую в коллектив, - сказал он, добавив напоследок: – И чтоб без фокусов!
В классе Лёлька прижилась плохо. Первые пару недель она вызывала у одноклассников интерес, а после, когда началась активная учёба, про её существование постепенно забыли.
За столько месяцев учёбы Лёлька так и не смогла ни с кем подружиться. Сначала вроде прикипела к компании девочек, возглавляемой дочерью замполита Самсонова. Они даже сходили вместе в парк, поглазеть на неработающие аттракционы, а на зимней дискотеке Яна разрешила Лёльке побрызгать волосы своим лаком с блёстками.
Но дружба в итоге не задалась. Янка оказалась слишком хвастливой. Брат её мамы служил в Москве и частенько высылал огромные посылки для родственников. У девочки были модные майки, чокер, помада с блестками, ярко-красный лак и джинсовая юбка.
Вместе с Лёлькой в классе учился сын Огаркова. Она как-то сразу поняла, что это именно он, хотя Руслан мало походил на отца. Допустим, волосы на макушке у него, как у полковника, лежали волной. Ещё он был высокий, играл в футбол, пел под гитару красивые песни.
Глаза у Руслана голубые-голубые, слегка раскосые с длинными чёрными ресницами.
Вокруг Огаркова-младшего постоянно вертелись девчонки, среди которых больше всего выделялась Наташа Павленко. Дочь одного офицера. Высокая и по-модельному худая, но с круглым лицом и вздёрнутым широким носом.
Она, как и мама Лёльки, красила губы в яркий цвет, за что частенько получала от учителей. Строгая математичка каждый раз отправляла её умываться, но Наташку это не останавливало. Сразу после окончания урока на губах вновь появлялся любимый оттенок.
-Ты меня слышишь или нет?! Быстро домой! – продолжала голосить мама, по пояс высунувшись в окно.
Лёля метнулась в подъезд. Торопливо перескакивая через обшарпанные ступеньки, она поднялась в квартиру.
Ещё с порога девочка услышала голос маминой подруги, доносившийся из кухни, а в нос ударил удушливый аромат её духов.
С тётей Леной мама работала вместе без малого четыре месяца. Почти сразу эта "пронырливая баба", как называл её папа, стала часто появляться у них дома, постоянно принося с собой, опять же по словам папы, "разную грязь".
-… Сергей как меня увидел, будто ужаленный в сторону отскочил, а «королева» шарфик поправила и зашагала прочь, - донесся до Лёльки скрипучий голос тёти Лены. – И щёки у неё были пунцовые.
В ответ послышалось громкое шиканье. Обычно, слушая принесённую тётей Леной сплетню, мама громко цокала языком, возмущённо поддакивала или смеялась. Сегодня она молчала, а услышав, что дочь уже пришла, вовсе поспешила прервать разговор.
«Королевой» некоторые офицерские жёны называли супругу командира части. Они говорили это с плохо скрываемой завистью, а тётя Лена, чей муж служил водителем у полковника Огаркова, ещё и с глубоким презрением. Будто бы та чем-то сильно её обидела.
Маму своего одноклассника Лёлька видела несколько раз мельком и один единственный вблизи во время медосмотра. Софья Огаркова показалась ей похожей на куклу: светло-голубые глаза, длинные ресницы и завитые в крупные волны волосы цвета воронова крыла.
Разглядев её чуть лучше, Лёлька поняла, что ошиблась. Не бывает кукол с морщинками у глаз и сухой кожей на руках. И все равно, не взирая на мелкие изъяны, в этой женщине чувствовалась какая-то недосягаемая аристократичность, совсем не подходящая для жизни в военном городке.
Когда отец Лёльки впервые увидел жену Огаркова на родительском собрании, то широко раскрыл рот. Правда, почти сразу спохватился и быстро закрыл, но глазеть не перестал. Софья, смутившись такой реакции, поспешила спрятаться за спину мужа.
-Явилась? – сурово спросила мать, едва Лёля появилась в дверях кухни.
Тётя Лена насмешливо покосилась в её сторону, достала из сумочки сигареты и закурила в приоткрытую форточку.
-Еда на столе, поешь и уберёшь в холодильник. Придёт отец – достанешь и ему разогреешь, - скомандовала мать.
Перед уходом на смену она всегда говорила одно и тоже: что еда готова, что Лёле нужно поесть самой, а вечером покормить папу. Но сегодня её голос звучал по-другому. Непривычно сдержанно и жёстко.
Мама поднялась со стула, нервно вздохнула и, кивнув подруге, вышла из кухни. Тётя Лена спешно докурила и поспешила вслед за ней.
Лёлька осталась одна. Она слышала, как захлопнулась входная дверь и скрипнул дверной замок. Ушли.
Аккуратно налив суп в тарелку с обитым краем, Лёля стала обедать. Судя по витающему в воздухе запаху сигарет и переполненной пепельнице, мама с тётей Леной просидели за чаем несколько часов, обсуждая жену полковника и какого-то Серёжу, с которым та миловалась посреди улицы.
Лёлька жалела, что, когда заходила, уронила ключи. Если бы не это, то она, возможно, смогла услышать гораздо больше.
Суп в тарелке медленно остывал. Есть Лёльке совсем расхотелось. Её мысли были прерваны громким стуком в дверь. Кто-то отчаянно колотил по мягкой обивке кулаком.
От испуга Лёля уронила ложку на стол. Капли супа забрызгали скатерть. По возвращению, мать обязательно отругает её и скажет, чтобы стирала сама.
Больше стук не повторился. Лёля осторожно подкралась к двери и посмотрела в глазок. Площадка была пуста. Осмелев, девочка провернула замок.
Лёля вышла в подъезд. К их дверной ручке была привязана белая роза. Свежая, с упругим бутоном и мокрой ножкой, будто её совсем недавно достали из вазы.
Никакой записки рядом не нашлось. Лёля занесла цветок в дом, поставила в банку с водой и села на диван.
-С чего я решила, что это мне? Может, это для мамы, - вслух размышляла она. – Вдруг какой-то солдат из папиной роты в неё влюбился.
Лёля засмеялась, почему-то представив маминого поклонника тощим и с оттопыренными ушами. Один такой выступал на новогоднем вечере в доме офицеров. Читал стихи про любовь и всё время смотрел в зал, будто строки эти посвящались кому-то из сидящих там.
Немного подумав, Лёля решила, что солдат скорее влюбится в Софью Огаркову. У неё ноги длинные, талия тонкая и хохочет она задорно и красиво. Лёлька видела на новогоднем вечере в клубе.
А мама вечно сердитая, волосы совсем не красит и помада у неё безвкусная.
Когда отец в прошлый понедельник вернулся с дежурства пья.ным и уснул прямо в коридоре, к маме пришла тётя Лена. Они сидели на кухне, обсуждая всё подряд. Параллельно мамина подруга жаловалась на своего мужа. Дядя Коля упорно не хотел ездить на выходные к тёще, чтобы строить теплицы и вспахивать огород, предпочитая распивать пи.во с друзьями.
-Вот заведу молодого любовника, узнает он у меня! – угрожала тётя Лена.
-Да кому мы нужны! – махнула рукой мама. – Тем более молодым и красивым!
Получается кому-то нужны. Кто-то ведь принёс эту розу.
А вдруг всё-таки это ей? Лёльке? Только кто?
Хоть бы не Рома Фадеев из десятого «б». На дискотеке в честь двадцать третьего февраля он пытался пригласить Лёлю на танец. Пришлось соврать, что хочет в туалет, убежать и спрятаться в одной из кабинок. Янка Самсонова потом долго над ней смеялась и называла «д*рочкой с переулочка».
Но Лёльке не хотелось танцевать с Ромой. От него сильно пахло куревом и потом. Всё потому, что он в одной футболке ходил и на обычные уроки, и на физкультуру. А ещё Лёлька его боялась. И дружков его тоже. На переменах они выходили в коридор и, гогоча во весь голос, хлопали старшеклассниц по п*пам.
Вот бы розу подарил Руслан Огарков.
Лёлька мечтательно вздохнула. Однажды Руслан помог ей поднять выпавшие из рюкзака учебники. Лёлька потом весь день витала в облаках, вспоминая случайные прикосновения пальцев и терпкий аромат одеколона, явно позаимствованного у отца.
Сын полковника и докторицы был слишком популярен, слишком красив, слишком… не для неё.
Папа пришёл поздно. Лёлька сразу почувствовала исходящий от него запах спиртного.
-Будешь ужинать? – спросила она, замерев в проходе.
Отец разувался. Его слегка качало из стороны в сторону.
-Буду. Мамка на работу ушла? – зачем-то уточнил он.
Лёлька кивнула.
-А Ленка приходила к ней?
-Да. Они сегодня вместе на смене, - ответила Лёля.
-Наплела про меня чего? – продолжил расспрашивать отец.
-Нет, вроде. Я когда пришла, они уходили уже. Королев… жену полковника обсуждали.
Отец помрачнел, устало вздохнул и, не сняв бушлата, прошёл на кухню. Лёля посеменила за ним. Папа сел за стол и выжидательно посмотрел на дочь.
-Лёлька, а тебе мальчик какой-нибудь нравится? – внезапно спросил он.
-Нет, - соврала Лёля.
-Если понравится, а мамка или я против будем, ты нас не слушай, ладно?
-Хорошо, - пообещала девочка.
Ей стало неловко. Обычно отец не интересовался её жизнью. Пару раз в год для приличия заглядывал в дневник, шлёпая губами, пролистывал несколько месяцев, а после подводил итог, который никогда не менялся. Молодец, дочь!
Лёля поставила перед отцом тарелку с супом, а сама отправилась спать, позабыв про подаренную розу.
Из всех уроков Лёля больше всего не любила физкультуру. Особенно когда Василий Геннадьевич заставлял десятиклассников заниматься на улице. После активностей на свежем воздухе меньше всего хотелось вспотевшими сидеть на какой-нибудь биологии или литературе.
-Снег подтаял, площадка на улице чистая, давайте-ка пробежимся на свежем воздухе, - радостно сообщил школьникам пожилой учитель.
Лёля вернула слегка потёртый мяч на шведскую стенку. Отсидеться, сославшись на необходимость тренироваться, в этот раз не получится. Соревнования по волейболу прошли в прошлом месяце. Пришлось вместе со всеми плестись в раздевалку, проклиная «небеговую» натуру.
На площадке Лёля постаралась затеряться среди других школьников, понадеявшись, что Василий Геннадьевич не заметит её ленивые попытки имитировать бег. Но учитель будто специально не спускал с неё глаз.
-Полякова, прибавь скорость! И дыши. Полезно для здоровья, - закричал Василий Геннадьевич на всю площадку.
Мимо пробежала Наташа Павленко, со всей силы задев плечом. Вместо извинений она одарила Лёлю насмешливой улыбкой.
В последнее время круглолицая Наташка будто с цепи сорвалась. Постоянно искала повод, чтобы задеть Лёльку без особой на то причины.
Василий Геннадьевич не унимался, подгоняя класс. Мимо Лёльки вновь пробежала Наташа. На этот раз толчок в плечо оказался слишком сильным. Лёля потеряла равновесие, запнулась об собственную ногу и упала на шершавый асфальт, одной рукой угодив в грязную лужу, идущую по краю бегового поля.
В ушах зазвенело. Ушибленное колено неприятно заныло. На ярко-синей ткани спортивных штанов проступили тёмные пятна. Лёлька испуганно озиралась по сторонам. Позади стоял Руслан и ещё несколько парней, бежавших вместе с ним.
Обида и боль сдавливали Лёльке горло. Мало того, что повредила ногу, так ещё и позорно испачкалась прямо на глазах самого симпатичного парня в школе.
Послышался девичий смех. Лёлька изо всех сил старалась не заплакать. Не хватало ещё, чтобы Наташка обозвала её при всех нюней или слаба.чкой.
Руслан вышел вперёд и протянул Лёле руку.
-Давай помогу, - предложил он.
Смех мгновенно прекратился.
ПРОДОЛЖЕНИЕ - ЗДЕСЬ
ВТОРАЯ ЧАСТЬ ВЫЙДЕТ СОВСЕМ СКОРО! ПОДПИШИСЬ, ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСТИТЬ ПУБЛИКАЦИЮ :)
Спасибо всем, кто читает мои рассказы! Пока ждёте продолжение этой истории, можете прочитать другие: