Дети вернулись из школы — голодные и шумные. Настя рассказывала о том, как у них в классе появился новый ученик из другого города, а Максим молчал, делая домашнее задание за кухонным столом. За ужином разговор не клеился — каждый был погружён в свои мысли.
После того как младшие легли спать, Максим задержался на кухне. Он помогал матери мыть посуду, и Татьяна чувствовала, что он хочет что-то сказать. Сын несколько раз начинал говорить, но останавливался, словно не решался.
— Мам... — начал он наконец, вытирая тарелку, — а папа правда работу ищет?
Вопрос прозвучал так прямо, что Татьяна даже растерялась. Она не ожидала такой откровенности от сына.
— Конечно, ищет, — ответила она, но голос прозвучал неуверенно. — А что тебя смущает?
— Да так, — Максим пожал плечами. — Просто я его днём в торговом центре видел. Он с какой-то женщиной кофе пил. Я хотел подойти поздороваться, но они так увлечённо разговаривали, что я не стал мешать. А потом подумал — может, это по работе было?
Сердце у Татьяны застучало так громко, что она была уверена, сын его слышит. Руки задрожали, и она поставила чашку в раковину, боясь уронить.
— Когда это было? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие.
— Позавчера, — ответил Максим. — Я из школы домой шёл, решил через центр пройти. А они там сидели, в том кафе возле фонтана. Женщина молодая, красивая. Блондинка. Они держались за руки.
Последняя фраза прозвучала как приговор. Максим говорил тихо, но каждое слово отпечаталось в сознании Татьяны.
— Может, это по работе было? — повторила она слова сына.
Но Максим смотрел на неё с сомнением, и она понимала, что он не верит в эту версию. Слишком взрослый взгляд у него для шестнадцати лет. Слишком понимающий.
— Мам, — тихо сказал он, подходя ближе, — если что-то случится, ты знаешь, что я на твоей стороне, да? И Настька тоже. Мы тебя любим.
— А папа?
— Папа последнее время какой-то не такой...
Эти слова ударили больнее, чем все открытия дня. Значит, сын всё понимает.
Он всё понимает… И готов поддержать её, если понадобится; готов встать на защиту семьи, хотя сам ещё ребёнок.
— Спасибо, солнышко, — прошептала Таня, обнимая сына.
Но пока ничего не произошло — по-настоящему. Она лгала ему, он знал это, но молчал. Обнял её крепко, по-взрослому, и Таня вдруг остро почувствовала, что её мальчик уже не ребёнок, а мужчина, который готов защищать свою маму.
Когда все улеглись спать, Таня ещё долго сидела на кухне, прокручивая всё в голове. Завтра среда… и, впервые в жизни, она решила взять отгул. Надо узнать правду. Всю правду.
Нужно самой увидеть, как муж проводит свои дни. Кто эта женщина? Что между ними? Она достала телефон и набрала номер Елены Викторовны:
— Алло, Елена Викторовна? Это Таня. Простите, что так поздно. Можно я завтра не выйду на работу? Семейные обстоятельства… Да, понимаю, это неудобно. Спасибо большое… я всё отработаю в выходные, обещаю.
Положив трубку, Таня почувствовала странное облегчение. Завтра всё прояснится. Завтра она узнает, где и с кем проводит время её муж. Кто эта женщина. А потом — решит, что делать дальше.
Сергей уже спал, раскинувшись на их общей кровати, и во сне выглядел почти невинным. Таня смотрела на него и пыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала к нему что-то, кроме усталости и привычки. Наверное, очень давно.
Может, оба виноваты в том, что сейчас происходит? Может, она была плохой женой, и он поэтому ищет счастья — где-то ещё… Но нет! Она тут же одёргивала себя: какие бы ни были у них проблемы, это всё равно не повод для лжи. Можно было поговорить, попытаться исправить, или, в конце концов, честно признаться, что любовь прошла. Можно развестись — по-человечески, не раня детей.
Но не так — не врать каждому дню, не изображать заботливого мужа, чтобы потом брать у неё деньги «на проезд» к другой…
Она легла рядом с Сергеем, стараясь не касаться его, и долго смотрела в потолок с открытыми глазами. Завтра всё изменится. Завтра она перестанет быть женщиной, которая ничего не знает, и станет женщиной, которая знает слишком много.
Под утро ей приснился сон: она идёт по бесконечному коридору, открывает двери одну за другой — а за каждой дверью оказывается новая ложь.
И коридор не кончается никогда.
Утро среды встретило Таню странным ощущением нереальности происходящего. Впервые за много лет она не спешила на работу, и эта непривычная свобода казалась одновременно пугающей и освобождающей. За окном моросил мелкий дождь, превращая осенний город в акварельную картину с размытыми контурами, а небо висело низко, словно давило на крыши домов своей серой тяжестью.
Будильник прозвенел, как обычно, но сегодня Таня встала не для того, чтобы бежать к автобусу, а чтобы начать собственное расследование. Руки дрожали, когда она заваривала кофе, и сердце так стучало, словно она собиралась совершить преступление.
В каком-то смысле так оно и было — шпионить за собственным мужем противоречило всем её представлениям о семейной жизни.
Сергей встал, как обычно, ничего не подозревая. Он выглядел свежим и отдохнувшим, даже напевал что-то себе под нос, бреясь в ванной. Таня наблюдала за ним искоса, отмечая детали, которых раньше не замечала: как тщательно он укладывает волосы, как долго выбирает рубашку, как внимательно осматривает себя в зеркале перед выходом.
— Ты что так рано встала? — спросил он, появляясь на кухне уже полностью одетым. — На работу же не идёшь сегодня.
— Не спится, — ответила Таня, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Решила дома порядок навести, давно собиралась.
— Ну и правильно, — кивнул Сергей, садясь завтракать. — А я сегодня на очень важное собеседование еду. В солидную компанию, может, наконец-то повезёт.
Он говорил это с такой убеждённостью, что Таня почти поверила. Почти. Но вчерашние открытия не давали ей покоя, и каждое его слово звучало как очередная ложь в бесконечной цепи обмана.
— А где эта компания находится? — спросила она как бы между прочим.
— На Садовой улице, — не раздумывая ответил Сергей. — Большое офисное здание, говорят, организация очень серьёзная. Если возьмут — зарплата будет хорошая.
Таня кивнула, мысленно запоминая адрес. Интересно, поедет ли он действительно туда, или это очередная выдумка для создания алиби?
Дети позавтракали быстро и убежали в школу, оставив на кухне обычный утренний хаос — крошки и недопитый чай.
Сергей допил кофе, поцеловал жену в щёку — привычный супружеский ритуал, от которого теперь у Тани по коже пробегали мурашки.
— Ну, я пошёл, — сказал он, надевая куртку. — Если всё пройдёт хорошо, может, уже сегодня вечером будут новости.
— Удачи, — пожелала Таня, и эти слова прозвучали в её ушах как издевательство.
Когда за Сергеем закрылась дверь, Таня быстро подбежала к окну и выглянула во двор. Муж шёл не спеша, даже чуть подпрыгивая на ходу — явно в хорошем настроении.
У калитки он остановился, достал телефон и кому-то позвонил. Говорил недолго, но по выражению лица было видно — разговор его порадовал.
Таня быстро оделась, взяла сумку и выскочила из дома. Сердце колотилось где-то в горле, и ей казалось: все прохожие смотрят на неё и догадываются, чем она занимается.
Слежка — это то, что показывают в детективных фильмах, а не то, чем занимаются обычные домохозяйки средним утром.
Сергей уже садился в автобус, когда она выбежала на улицу. Таня быстрым шагом направилась к остановке, стараясь держаться на расстоянии. В автобусе она села в противоположном конце салона, прикрывшись случайно подобранной на остановке газетой.
Чувствовала себя героиней шпионского романа. Только вот вместо международных интриг в её жизни оказались банальная измена и семейная драма.
Сергей сидел у окна и смотрел на проплывающий за стеклом город, время от времени поглядывая на часы. Таня наблюдала за ним и пыталась понять: о чём он думает? Волнуется ли перед встречей с любовницей так же, как когда-то перед свиданиями с ней? Или для него это уже рутинный, привычный способ проводить время?
Автобус остановился возле торгового центра, и Сергей вышел.
Таня подождала несколько секунд и, не теряя его из виду, последовала за ним, стараясь держаться подальше, чтобы не выдать себя. Его знакомая фигура в серой куртке мелькала впереди.
Он не пошёл в сторону Садовой улицы, где, по его словам, находилась компания его мечты. Вместо этого он направился в противоположную сторону — в жилой район с типичными девятиэтажками постройки восьмидесятых годов.
Дождь усиливался, превращая тротуары в скользкие дорожки, усыпанные жёлтыми листьями. Таня шла следом, стараясь держаться на расстоянии, и чувствовала, как промокают ноги в тонких туфлях. Она не подумала о том, что слежка — это не только психологическое испытание, но и масса физических неудобств.
Сергей свернул во двор одного из домов, и Таня поспешила за ним, боясь потерять из виду. Двор был самым обычным для таких районов: детская площадка с облупившимися качелями, несколько скамеек, парковка, заставленная старыми машинами. Сергей уверенно направился к одному из подъездов, словно давно знал дорогу наизусть. И тут Таня поняла: это было то самое окно… Именно отсюда она тогда случайно увидела его силуэт.
Просто так распознать дом среди этих каменных джунглей было бы трудно. Таня спряталась за углом соседнего дома и, замерев, следила за мужем. Она увидела, как Сергей набрал код на домофоне: всё, сомнений не осталось — он знает, где живёт эта женщина, знает код, на какой этаж подняться… Это не случайная связь, это — что-то серьёзное. И, возможно, уже давно.
Когда Сергей скрылся за дверью подъезда, Таня подошла ближе. На табличке возле двери значился адрес, и она тут же запомнила его: дом №12 по улице Молодёжной. Теперь у неё был адрес любовницы мужа. Но что делать дальше? Стоять во дворе под дождём и ждать, когда они выйдут? Подняться наверх и позвонить в дверь?
Таня поняла, что не подготовилась к этой ситуации. Всё её внимание было направлено только на слежку, а теперь… цель достигнута, но что делать — даже приблизительно не ясно.
На скамейке возле подъезда сидела пожилая женщина с тростью. Несмотря на дождь, она не торопилась уходить, а вместо этого кормила бездомных кошек: высыпала из пакетика корм и что-то ласково бормотала.
Таня подошла, не зная, с чего начинать разговор.
— Простите, — сказала она, — а вы не знаете, кто живёт в этом доме на третьем этаже? У меня тут подруга должна быть, а я номер квартиры забыла…
Старушка подняла на неё внимательные глаза и улыбнулась:
— А как подругу зовут? — спросила она. — Я тут давно живу, всех знаю.
— Елена, — наугад произнесла Таня, надеясь, что не ошиблась.
— А! Ленка из тридцать седьмой! — обрадовалась старушка. — Красивая такая, блондинка. Только не очень общительная, всегда мимо проходит, не поздоровается… В последнее время у неё кавалер появился, между прочим. Молодой мужчина каждый день приходит, часов в десять утра, и до вечера у неё сидит.
Сердце Тани сжалось. Каждый день…
Это не просто короткие встречи. Это настоящая, параллельная жизнь.
— А давно он к ней ходит? — спросила она, стараясь не выдать волнения.
продолжение