— Ты что, совсем с ума сошла? — голос Эльвиры Феоктистовны дребезжал от злости. — Моего сына на турбазу увозишь, а мать бросаешь?
— Мама, мы же объяснили... — Павел пытался вклиниться в разговор, но свекровь его перебила.
— Молчи! С тобой я потом поговорю! — она ткнула пальцем в сторону невестки. — Это всё её влияние! Раньше ты был нормальным сыном!
Алина стояла у окна, наблюдая, как соседский кот охотится на воробьёв во дворе. Голос свекрови походил на скрежет мела по доске — противный, въедливый, заставляющий сжиматься все мышцы тела.
— Эльвира Феоктистовна, — повернулась она к разгорячённой женщине, — мы взрослые люди и имеем право решать, где встречать праздники.
— Право? — свекровь вскинула руки к небу. — А моё право видеть сына в Новый год? А традиции семейные?
— Традиции... — Алина усмехнулась. — Когда я готовлю на пятнадцать человек, трачу две недели на уборку и покупки, а потом всех развлекаю до утра?
— А кто тебя просил? — вмешалась в разговор золовка Капитолина, которая сидела на диване и листала журнал. — Хочешь быть хорошей хозяйкой — будь. Не хочешь — мы к маме поедем.
— Прекрасно! — Алина хлопнула в ладоши. — Езжайте к маме. Мы не против.
— Как ты с нами разговариваешь! — возмутилась свекровь. — Павлик, ты слышишь?
Павел стоял посреди комнаты, переводя взгляд с матери на жену. В его глазах читалось такое отчаяние, что Алине стало его жалко.
За три недели до этого разговора Алина сидела на кухне и подсчитывала расходы за прошлый Новый год. Цифры выходили удручающие.
— Павлуша, глянь сюда, — она подвинула к мужу блокнот. — Семнадцать тысяч на продукты, восемь на выпивку, подарки всем — ещё двадцать пять. И это не считая того, что мы потом докупали.
— Да уж, — Павел почесал затылок. — А помнишь, как твоя тётка Клавдия весь коньяк выпила, который я для себя берёг?
— А твой дядя Венедикт? — Алина покачала головой. — Он же умудрился сломать наш новый стул! И никто даже спасибо не сказал. Только жаловались, что салатов мало.
Павел присел рядом с женой и обнял её за плечи.
— Знаешь, я иногда думаю: а зачем мы это делаем? Ведь если честно, никто из них не получает удовольствия. Мама вечно чем-то недовольна, Капитолина критикует каждое блюдо, дядя Венедикт напивается и рассказывает одни и те же истории...
— А Костик твоей тётушки Фроси каждый год что-нибудь да разобьёт, — добавила Алина. — В прошлом году — сервиз бабушкин. Даже не извинился толком.
— Слушай, а давай в этом году по-другому? — Павел взял её за руку. — Снимем домик где-нибудь на турбазе. Только мы вдвоём. Без всей этой толпы.
— Ты серьёзно? — глаза Алины загорелись. — А что скажут наши?
— А пусть говорят что хотят. Мы взрослые люди, имеем право на отдых. На нормальный отдых.
Алина представила себе: тишина, снег за окном, камин, они вдвоём с шампанским и любимым фильмом... Никаких криков, обид, сломанной мебели и испорченного настроения.
— Знаешь, а ведь это отличная идея! — сказала она. — Уже сколько лет мы мечтаем о спокойном празднике.
— Тогда решено. Завтра начну искать варианты.
***
Первой о планах супругов узнала мать Алины — Зинаида Прокофьевна .
— Алиночка, доченька, ты это серьёзно? — она сидела в их гостиной, нервно поправляя платок на голове. — Как же так, без нас? Мы же всегда вместе праздновали!
— Мам, мы устали, — Алина старалась говорить спокойно. — Нам нужно побыть вдвоём. Один раз за столько лет.
— Но я уже Фросе Митрофановне рассказала, что мы у вас соберёмся! Она так радовалась, что племянника своего Костика привезёт!
— Мама, Костик — это тридцатилетний алкоголик, который в прошлый раз блевал в нашей ванной!
— Алина! — Зинаида Прокофьевна всплеснула руками. — Как ты можешь так говорить о родственниках! Он просто... ну, выпил лишнего. С кем не бывает!
— С нормальными людьми не бывает, мам. Нормальные люди знают меру.
— Ах, значит, мы все ненормальные? — голос матери стал обиженным. — Значит, родная мать тебе в тягость?
Алина закрыла глаза и медленно выдохнула. Каждый год одно и то же — попытки надавить на жалость, чувство вины, обвинения в чёрствости.
— Мам, решение принято. Мы уезжаем на турбазу. Вдвоём.
Зинаида Прокофьевна поднялась с дивана, её лицо покраснело.
— Значит, родная мать тебе не нужна?
— Мам, хватит давить на жалость. Мы имеем право на личную жизнь.
— Личную жизнь! — фыркнула Зинаида Прокофьевна. — В мои годы дети о родителях думали, а не о какой-то личной жизни!
— В твои годы дети до сорока лет с родителями жили и рот открыть боялись, — спокойно ответила Алина. — Времена изменились.
Мать схватила сумочку и направилась к выходу.
— Ну ладно, увидим, что из этого выйдет! Но когда тебе плохо будет, не приходи ко мне плакаться!
Дверь захлопнулась.
***
Вечером того же дня Павел получил звонок от матери.
— Павлик, сыночек, это правда? — Эльвира Феоктистовна говорила таким тоном, будто её сын совершил преступление.
— Что правда, мам?
— Что вы на Новый год уезжаете? Без нас?
— Да. Мы решили отдохнуть вдвоём.
— Это всё твоя жёнушка придумала! — голос свекрови стал злобным. — Настраивает тебя против родной матери!
— Мам, это наше общее решение. Мы оба устали от...
— От чего устали? — перебила его Эльвира Феоктистовна. — От заботы родных людей? От того, что о вас думают, переживают?
Павел отошёл к окну, чтобы Алина не слышала разговора, но она и так поняла, о чём речь, по его напряжённой позе.
— Мам, мы каждый год принимаем всех у себя. Готовим, убираем, тратимся. А в результате кто-нибудь обязательно скандалит, что-то ломает или портит настроение. Нам хочется спокойно встретить праздник.
— Спокойно! — Эльвира Феоктистовна издала звук, похожий на фырканье. — А я уже всем сказала! Марфа Никаноровна с дочкой собиралась приехать, твой брат Даниил с Верочкой...
— Пусть празднуют у себя дома.
— Но у них же ремонт!
— Мам, у них ремонт уже три года. Хватит этим прикрываться.
— Ты мне хамишь? Мне, родной матери?
— Я просто говорю, как есть. Мы уезжаем, и точка.
Трубка загудела длинными гудками. Павел посмотрел на Алину и развёл руками.
— Бросила?
— Бросила. Обиделась.
— Подумаешь, — вздохнула Алина. — До завтра отойдёт и снова звонить будет.
Но она ошиблась. На следующий день в их квартире появился настоящий десант.
***
В квартире Ржевских собрался настоящий консилиум. Приехала золовка Капитолина с мужем Никифором, брат Даниил с женой Верой, и даже дядя Венедикт каким-то образом узнал и примчался.
— Павел, ты что, белены объелся? — Капитолина сидела на их диване и грозно смотрела на брата. — Мама в слезах! Она уже билеты купила к вам приехать!
— Капа, какие билеты? Вы же в соседнем районе живёте!
— Ну, на такси! Это тоже деньги!
— Деньги... — Павел покачал головой. — А сколько мы каждый год тратим на ваши праздники, никто не считает?
— Мы же не просим! — возмутилась Вера. — Сами приглашаете!
— Да, приглашаем. По старой памяти. А потом жалеем.
— Слушай, братан, — вмешался Даниил, — может, не стоит так резко? Мама обижается.
— А что я такого резкого сказал? Что хочу встретить Новый год с женой наедине?
— Ну да, но...
— Но что?
Даниил замялся. Он сам давно мечтал о том, чтобы провести праздник без свекрови Веры и её бесконечных родственников, но сказать этого вслух не решался.
— Павел, может, вы передумаете? — дядя Венедикт попытался сыграть роль миротворца. — Семья же! Традиции!
Алина, которая до этого молча слушала, встала с кресла.
— Венедикт Арсеньевич, — сказала она, — в прошлый раз вы съели половину холодильника, сломали стул и уснули в нашей спальне. О каких традициях речь?
— Ну... это... — дядя покраснел. — Праздник же был!
— Для кого праздник? Для вас — да, пришли, поели, выпили, развлеклись. А для нас — две недели подготовки, день каторжной работы на кухне и неделя уборки после вас.
— Вот видите, какая она! — воскликнула Капитолина. — Считает каждый кусок!
— Не кусок, а три килограмма мяса! — не выдержал Павел. — И это только то, что ты сама съела!
— Что?! — Капитолина вскочила с дивана. — Как ты смеешь!
— А как ты смеешь приходить в мой дом и диктовать, как мне жить?
В гостиной стало так шумно, что соседи снизу начали стучать по батареям. Все говорили одновременно, обвиняя друг друга в эгоизме, неблагодарности и разрушении семейных устоев.
— Хватит! — рявкнул Павел так громко, что все замолчали. — Всё, кто хотел высказаться — высказался. Решение принято. В Новый год мы будем на турбазе. Одни. Кому не нравится — добро пожаловать домой.
Родственники переглянулись. Такого Павла они не видели никогда.
— Ладно, — поднялась Капитолина, — поступай как знаешь. Но маме об этом говорить будешь сам.
— Скажу, — спокойно ответил Павел.
Когда все ушли, супруги остались одни. Алина подошла к мужу и обняла его.
***
Через неделю после очередного семейного скандала Эльвира Феоктистовна решила нанести финальный удар. Она долго вынашивала план, советовалась с подругами, и наконец созрела для решающих действий. В её понимании, сын окончательно сбился с пути, и только кардинальные меры могли его образумить.
Звонок в дверь прозвучал именно тогда, когда Алина и Павел обсуждали маршрут предстоящего путешествия. На пороге стояли две женщины в лучших нарядах, с выражением священной решимости на лицах.
— Дети, мы пришли для важного разговора, — торжественно объявила Зинаида Прокофьевна, входя в прихожую как полководец на поле битвы.
— О чём именно? — Алина уже предвидела развитие событий.
— Садитесь, садитесь, — Эльвира Феоктистовна распорядилась в чужой квартире как у себя дома. — Мы всё продумали до мелочей.
Она вытащила из сумки аккуратно исписанный лист бумаги и развернула его на столе.
— Приедет Марфа со своей Евдокией, Фрося обещала привезти Костика, дядя Венедикт возьмёт на себя напитки. Я уже заказала гуся, Зинаида Прокофьевна приготовит салаты...
— Мама, остановись! — Павел поднял руку. — Мы же ясно сказали — уезжаем встречать Новый год!
Эльвира Феоктистовна посмотрела на сына так, словно он произнёс богохульство.
— Но я уже всё организовала! Деньги потратила! Людей пригласила!
— А мы вас не просили этого делать, — спокойно заметила Алина.
— Ах, вот как! — свекровь вскочила со стула. — Мы найдём вас! Турбаз в округе не так много!
— Не найдёте, — Алина сохраняла спокойствие.
— Это мы ещё посмотрим! — Эльвира Феоктистовна повернулась к своей союзнице. — Зинаида, у тебя есть знакомые в туристических фирмах?
— Конечно есть! — та оживилась. — Моя подруга Глафира уже двадцать лет работает в агентстве "Отдых-сервис"!
— Прекрасно! Узнаем, где вы прячетесь, и приедем! — торжествующе провозгласила Эльвира Феоктистовна. — Семья должна быть вместе в такие дни!
Павел смотрел на мать с нарастающим изумлением.
— Мама, ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю! Я говорю, что не позволю какой-то девице разрушить традиции нашей семьи!
— Эльвира Феоктистовна, — Алина встала, — эта "девица" уже шестой год замужем за вашим сыном.
— И что с того? Жены приходят и уходят, а мать у него одна!
Зинаида Прокофьевна решила поддержать союзницу:
— Алиночка, доченька, неужели тебе не хочется встретить праздник в большой дружной компании? Мы такой стол накроем!
— Мне хочется встретить праздник с мужем, — твёрдо ответила Алина.
— Вот видишь! — воскликнула Эльвира Феоктистовна, обращаясь к сыну. — Она тебя от семьи отваживает!
— Мама, никто меня не отваживает. Это моё собственное желание.
— Не может быть! Ты всегда был послушным сыном!
— Был. Ключевое слово — "был".
Две женщины переглянулись. Было видно, что они готовились к сопротивлению, но не к такому открытому неповиновению.
— Павлик, — Эльвира Феоктистовна сменила тон на умоляющий, — ну что ты как маленький? Мама старается для тебя, хочет создать праздничную атмосферу...
— Мама, мне тридцать два года. Я сам решаю, где мне встречать Новый год.
— Но Марфа уже билеты купила! Евдокия отпуск взяла специально!
— Это ваши проблемы. Мы вас не просили.
Эльвира Феоктистовна поняла, что мирные переговоры не помогают, и перешла к угрозам:
— Хорошо! Но мы вас найдём! И приедем! И устроим такой скандал, что весь посёлок сбежится!
— Отлично, — кивнула Алина. — Тогда вас привлекут за нарушение общественного порядка.
— Что? — опешила свекровь.
— Статья двадцать первая четыре КоАП. Нарушение спокойствия граждан. Штраф от одной до пяти тысяч рублей.
Зинаида Прокофьевна восхищённо посмотрела на дочь:
— Алина, где ты этого нахваталась?
— В университете, мама. Юридический факультет. Помнишь?
Эльвира Феоктистовна осознала, что проигрывает битву, но не собиралась сдаваться:
— Думаешь, запугаешь меня своими статьями? Материнское сердце страшней любого суда!
— Эльвира Феоктистовна, — терпеливо произнесла Алина, — попробуйте понять нас. Мы просто хотим побыть вдвоём. Это нормально для супругов.
— Нормально? — взвилась свекровь. — Нормально бросать родную мать в праздник?
— Никто вас не бросает. У вас есть Капитолина, Никифор, Даниил...
— Капитолина — это не Павел! А Даниил вообще чужой стал с тех пор, как женился!
— Мама, — Павел поднялся с места, — разговор окончен. Мы уезжаем тридцатого декабря и возвращаемся третьего января.
— А я говорю — не уедете! — рявкнула Эльвира Феоктистовна.
— А я говорю — уедем, — спокойно ответил сын.
Женщина растерялась. Впервые за тридцать два года сын открыто ей противоречил.
— Павлик... — она попыталась взять другим тоном, — сынок, неужели мама тебе стала чужой?
— Не стала. Но и единственным человеком в моей жизни быть перестала.
— Значит, выбираешь её вместо меня?
— Мама, я не выбираю. Я просто живу с женой.
— Это и есть выбор! — заключила Эльвира Феоктистовна. — Хорошо. Поступай как знаешь. Но мы приедем. И не думай, что мы не найдём!
Обе женщины направились к выходу. У двери Зинаида Прокофьевна обернулась:
— Алиночка, одумайся. Не разрушай семью.
— Мама, я не разрушаю. Я создаю свою.
***
Тридцатого декабря в просторной квартире на четвёртом этаже многоэтажки Эльвира Феоктистовна Ржевская разворачивала настоящую военную операцию. Женщина средних лет, привыкшая держать всё под контролем, распределяла роли между многочисленными родственниками.
— Так, Венедикт, ты за рулём! — командовала она, указывая на своего брата. — Марфа, Евдокия, вы взяли подарки?
— Какие подарки? — удивилась Евдокия, поправляя тёмные очки. — Мы же к ним в гости едем, они должны дарить!
— Правильно! — одобрила Эльвира. — Капитолина, ты узнала адрес турбазы?
— Да, мама! «Лесная сказка», сорок километров от города! — отозвалась дочь, молодая женщина лет тридцати с покорным выражением лица.
— А почему Даниил не едет? — поинтересовался Венедикт, надевая куртку.
— Сказал, что заболел. Врёт, конечно! — махнула рукой Эльвира. — Эта его Верка небось не пускает! Думает, раз замуж за моего младшего сына вышла, так сразу умнее всех стала.
— Мама, может, Данила правда плохо себе ощущает? — робко предположила Капитолина.
— Что ты понимаешь! — оборвала её Эльвира. — Я мать, я лучше знаю, когда мои дети болеют, а когда притворяются.
В просторный автомобиль Венедикта набилось девять человек: Эльвира, её сестра Зинаида Прокофьевна, Капитолина с мужем Никифором, тётки Марфа с Евдокией, сам Венедикт, двоюродная тётка Фрося и её взрослый сын Костик, который работал грузчиком и отличался простоватостью.
— Поехали! — скомандовала Эльвира, устраиваясь на переднем сиденье. — Покажем им, что значит бросать семью! Вот увидите, как они обрадуются нашему приезду.
— А вдруг они действительно не ждут гостей? — осторожно поинтересовался Никифор.
— Не говори глупости! — отмахнулась свекровь. — Павел мой старший сын, он обязан уважать традиции. Мы всегда встречали Новый год вместе.
— Но они же предупреждали, что хотят провести праздники вдвоём, — напомнила Зинаида.
— Это всё его жена виновата! — злобно произнесла Эльвира. — Алина настроила Павла против родной матери. Думает, раз красивая, так может мужа от семьи отваживать.
В это время...
В уютном деревянном домике на турбазе «Сосновый бор», расположенной в ста пятидесяти километрах от города, Алина и Павел Ржевские наслаждались долгожданным покоем. Камин потрескивал, создавая атмосферу домашнего уюта, а за окном мелко падал снег.
— Как думаешь, они уже выехали? — спросил Павел, откладывая книгу.
— Судя по времени, уже должны подъезжать к «Лесной сказке», — Алина подняла глаза от планшета и улыбнулась.
— Гениально. Как ты додумалась Капе подсунуть неправильное название турбазы?
— Просто сказала Данилу, чтобы он якобы проговорился Вере, а та любит сплетничать с соседками. Информация дошла до нужных ушей за два дня.
— Не думал, что у моей жены такие способности к интригам, — засмеялся Павел.
— Пришлось научиться. Твоя мамочка такая настойчивая, что простые методы не работают.
Телефон Павла начал надрываться. На экране высветилось: «Мама».
— Не отвечай, — Алина положила руку на его ладонь.
— А если что-то случилось?
— Павел, они просто приехали на турбазу и не нашли нас. Сейчас начнётся истерика и попытки нас разыскать.
— Но вдруг действительно что-то серьёзное?
— Тогда позвонил бы Данила или кто-то ещё. А это обычная попытка давления.
Павел посмотрел на жену, потом на звонящий телефон.
— Знаешь, ты права. Я всю жизнь боялся расстроить маму, а она никогда не думала, расстраивает ли меня.
Он выключил телефон. Алина сделала то же самое.
— Наконец-то мы можем спокойно встретить Новый год, — сказала она.
— Да, и никто не будет указывать, что мне надевать, что есть и о чём разговаривать.
***
На турбазе «Лесная сказка»...
Администратор Лидия Севастьяновна, женщина лет пятидесяти с измождённым лицом, в пятый раз объясняла разъярённой посетительнице одно и то же.
— Как нет? — кричала Эльвира. — Они должны быть здесь! Я точно знаю!
— Женщина, я вам русским языком говорю — нет у нас никаких Ржевских! Вообще нет!
— Проверьте ещё раз! Может, они под другой фамилией записались!
— Да сколько можно проверять? — Лидия Севастьяновна начала терять терпение. — У нас вообще все места заняты, и я знаю каждого постояльца в лицо!
— Мам, может, они на другой турбазе остановились? — робко предположила Капитолина.
— Звони им немедленно!
— Не отвечают... Телефоны выключены.
— Сволочи! — Эльвира топнула ногой. — Специально от нас скрываются!
— Эльвира Феоктистовна, может, поедем обратно? — Венедикт уже порядком устал сидеть в машине. — Они явно не хотят праздновать с нами.
— Нет! — рявкнула женщина. — Мы их найдём! Обзвоните все турбазы в округе!
— Мам, их тут штук двадцать в радиусе двухсот километров...
— И что? Обзвоните все! Я не позволю своему сыну так со мной поступать!
— Тётя Эльвира, — встрял Костик, — а может, они вообще в другую сторону поехали?
— Замолчи! Не твоего ума дело!
***
В девять вечера измученная компания наконец добралась до города. Автомобиль Венедикта медленно тащился по заснеженным улицам, а внутри царило мрачное молчание.
— Всё из-за этой твоей невестки! — наконец взорвалась Эльвира Феоктистовна. — Она его совсем от нас отвадила!
— А может, из-за тебя они и сбежали? — неожиданно огрызнулась Марфа. — Каждый год одно и то же — командуешь, всех поучаешь!
— Что ты сказала?!
— То, что думаю! — не сдавалась Марфа. — Мы пол-ночи по турбазам мотались, денег потратили, нервы потрепали. А зачем? Потому что ты не можешь смириться, что сын взрослый!
— И правда, тётя Эльвира, — встрял Костик. — Может, им действительно хочется вдвоём побыть?
Никифор молчаливо кивнул, соглашаясь. Даже Зинаида Прокофьевна задумчиво смотрела в окно.
— Предатели! — прошипела Эльвира. — Все против меня!
***
Бой курантов застал Алину и Павла у камина с бокалами шампанского в руках. Они сидели на мягком ковре, прислонившись друг к другу, и слушали, как где-то вдалеке стреляют фейерверки.
— С Новым годом, любимая, — прошептал Павел, целуя жену в висок.
— С Новым годом, — улыбнулась Алина. — У меня для тебя подарок.
Она достала небольшую коробочку и протянула мужу. Павел осторожно открыл её и застыл — внутри лежала крошечная розовая пинетка.
— Алина... это то, о чём я думаю?
— Да, — её глаза светились счастьем. — В июле нас будет трое.
Павел крепко обнял жену, и впервые за долгие годы его Новый год был по-настоящему счастливым. Никто не командовал, не скандалил, не портил настроение. Только они двое и маленькое чудо, которое изменит их жизнь к лучшему.
— Лучший подарок в моей жизни, — прошептал он. — Спасибо, что научила меня быть свободным.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»