"Ты не узнаешь, сколько весит твоя душа, пока не поднимешь её на топорище".
Море стальных шлемов
Юг Ютландии, конец X века.
Волны били о борт, а ветер звенел в парусах. Драккар «Гром Хельги» разрезал стальные гребни Балтийского моря, словно бык, прорывающий строй копейщиков. На носу, рядом с вырезанной головой дракона, стоял Эйрик — йомсвикинг. Сын чужого отца, суровых обетов, солдат из твердыни Йомсборга, он держал лицо в сторону ветра, как будто желал его проглотить.
Гребцы сидели молча. Не было ни песен, ни шуток, ни свиста весёлых парней. Они знали: впереди — не грабёж и не слава, а война против одного из своих. Ярл Хакон, правитель Норвегии, в прошлом друг Йомсборга, теперь стал врагом. Эйрик не задавал вопросов. В Йомсборге не задавали вопросов. Там держали клятвы, ели мясо с кровью, тренировались до потери сознания и верили только в сталь.
Только один человек на корабле позволял себе молчать не как йомсвикинг, а как зверь. Его звали Арнгрим. Он сидел, скрестив ноги, с закрытыми глазами, прислонившись к щиту. Его не звали на советы, не спрашивали о планах. Его привозили на бой, как цепного пса.
Берсерк.
Слухи говорили, что в детстве он выл на луну, ел человеческое мясо и сжёг деревню, в которой родился. Правда была проще и страшнее: Арнгрим был рождён воином, но воспитывался в волчьем логове боли. Он шёл в бой голым по пояс, с обнажённым топором и глазами, в которых плавала ярость — не слепая, а как у хищника, вычисляющего, кого съесть первым.
— Земля! — крикнул один из дозорных.
Эйрик открыл глаза. Обрывистый берег. Сосны, как копья. Это был Тронхейм, устье реки Нид. Их ждала крепость ярла Хакона. Или ловушка.
Внутри крепости — и снаружи
Тронхеймская крепость была не из тех, что легко взять. Забор из брёвен, башни, обмазанные глиной и укреплённые торфом, казармы в два этажа. Внизу — деревня, женщины, дети, и те, кто слишком стары, чтобы держать меч, но достаточно злы, чтобы метнуть копьё в спину. Эйрик смотрел на стены и молчал.
— Ночью мы подойдём ближе, — сказал ярл Стейн, командующий экспедицией. — Завтра на рассвете — приступ.
— У них крепкие стены, — сказал кто-то. — А у нас только щиты.
— Зато у нас есть он, — сказал Стейн и кивнул в сторону Арнгрима.
Берсерк сидел на бревне, разделывая кусок мяса, как будто всё происходящее его не касалось.
Ночью шёл дождь. Йомсвикинги молчали. Только Эйрик не спал. Он смотрел на Арнгрима, который вдруг поднялся, снял с себя рубаху, вышел под ливень и начал крутить топор.
Танец. Кровавый танец берсерка.
— Ты не боишься умереть? — спросил Эйрик.
— Я уже умирал. А теперь я просто иду обратно.
Штурм
На рассвете они пошли. Молча. Без боевых рогов, без песен. Дождь закончился, но земля осталась скользкой, как змея.
Первые ряды шли с щитами, за ними — с лестницами. Эйрик шёл в третьей волне. Он чувствовал, как бьётся земля под ногами — не от шагов, а от того, как дрожит грудь. Кто-то молился Одину и Тору. Кто-то плевал на ладони. Арнгрим шёл впереди. Без щита. С двумя топорами.
— Вперёд! — крикнул Стейн, и крик подхватили сотни глоток.
Стены ожили. Копья вылезли из щелей, камни полетели сверху, кто-то облил кипящей водой тех, кто уже касался лестниц: горящее дерево, кровь, страх.
Эйрик рубил направо и налево. Он не помнил, кого убивал. В какой-то момент щит треснул, и он отбросил его. Кто-то упал рядом, захрипел, схватившись за шею. Над ним промелькнула тень — Арнгрим. Он рванулся вперёд, взлетел на лестницу, заорал так, что враги вверху вздрогнули.
— Волк идёт! — крикнули со стены, и несколько человек бросили копья в берсерка.
Один пронзил плечо, другой — бок. Но Арнгрим не остановился. Он прыгнул. Он рухнул сверху, как камень, как проклятие, и там, на стене, начался настоящий бой.
Первый поединок: Дорога к башне
Эйрик ворвался в ворота через пролом. Слева кто-то бился с ярлом Бьёрном — одним из сыновей Хакона. Он был моложе, но уже получил прозвище Костедроб. Копьё у него было тяжёлое, с утолщённым древком. Увидев Эйрика, Бьёрн рванулся к нему.
— Йомсвикинг? — прорычал он. — Сегодня твоя клятва станет пеплом!
Эйрик не ответил. Он только поставил меч под углом и выдохнул. Удар копья пришёлся по ребру, сбив дыхание, но не пробил кольчугу. Эйрик ударил снизу — по ноге. Бьёрн отшатнулся, но не упал. Копьё снова пошло в ход — сверху, сбоку... Йомсвикинг шагнул внутрь дуги и ударил прямо в лицо.
Шлем отлетел. Кровь пошла изо рта. Бьёрн выронил оружие, но успел выхватить короткий меч. Эйрик отбил клинок. Они сцепились. Пахло потом и смертью.
И тут Эйрик услышал голос:
— Убей его, сын волков!
Он ударил. Снова. И снова. Пока не осталось ничего, кроме дыхания. Потом — и дыхание ушло.
Пепел на пальцах
Тронхейм был взят к полудню. Башни пылали. Вороны уже кружили над мёртвыми, как ювелиры, выбирающие самые чёрные украшения.
Арнгрим сидел, прислонившись к стене, лицо в крови. Его взгляд был мутным, но голос — ясным:
— Мне нужен мёд. Или смерть.
Эйрик присел рядом.
— Ты спас нас.
— Я просто был первым. Это не всегда одно и то же.
Принесли ведро воды. Арнгрим глотнул — и тут же вырвало кровью. Рана в боку сочилась.
— Отдохни, — сказал Эйрик.
— Нет. Пока ярл Хакон жив — мы ещё в пути. Я чую его. Он не в Тронхейме. Он на севере. В горах. — И Арнгрим показал туда, где за лесом синели вершины.
— Мы пойдём туда. Но не сегодня.
Берсерк кивнул.
— Тогда сегодня — день снов.
И закрыл глаза.
След в снегу
Через два дня отряд вышел из Тронхейма. С ними остались лишь лучшие — те, кто не был ранен, и те, кто умел идти по следу не хуже охотника. Впереди были горы, а за ними — ярл Хакон, укрывшийся в родовой усадьбе на высоком плато Гаулар.
Арнгрим шёл в строю, несмотря на раны. Он не жаловался. Он не говорил вовсе. Эйрик не спрашивал — он просто шёл рядом.
Путь вёл сквозь замёрзшие перевалы. Снег скрипел под ногами, сосны стояли как стражи, с плечами, обросшими инеем. Один из бойцов сорвался в ущелье. Второго унесла лавина. Но никто не отступал. Потому что впереди был зов крови. Была — месть.
На третью ночь они встретили старого скальда. Он сидел у костра один, пел о прошлом. Его борода была сера, как волчий мех.
— Я знал твоего отца, — сказал он Эйрику. — Он умер с мечом в руке, а в глазах у него был ветер. Ты похож. Но ты — тише.
— Потому что мне не до песен, — ответил Эйрик.
— Тогда запомни: даже мёртвый воин слышит свою песню, если она честная.
Поединок у стоячих камней
Перед самой усадьбой Гаулар путь им преградил дозор. Во главе стоял воин в медвежьей шкуре, с длинной косой и молчаливым взглядом. Его звали Ингвальд. Он был телохранителем ярла, но славился тем, что никогда не позволял пройти чужаку без испытания.
— Только один из вас пройдёт дальше. Кто выведет меня из круга, тот достоин встретиться с Хаконом.
Эйрик шагнул вперёд. Но Арнгрим остановил его.
— Нет. Этот — мой.
Они встали в круг из стоячих камней. Без шлемов. Без щитов. Только два топора и два тела. Ингвальд дышал как кузнечный мех. Арнгрим — молчал.
Первым ударил Ингвальд. Мощно, с разворотом, словно сносил дерево. Арнгрим отклонился, прошёл под рукой, ударил ребром топора по боку. Потом второй раз — в колено. Ингвальд пошатнулся. Но не упал. Он заорал и схватил Арнгрима за горло.
Пальцы сжимались на горле как тиски. Но Арнгрим не выронил оружия. Он рванулся вперёд и укусил врага за щёку — по-звериному, по-безумному. Кровь хлынула.
Толпа замерла.
Потом — один удар топором в шею. Тело Ингвальда рухнуло.
— Пропускай. Волк пришёл.
Усадьба Хакона
Гаулар был не крепостью, но твёрдью. Каменные стены, крытые дёрном, сторожевые башни и длинный дом, в котором горел огонь. Эйрик и Арнгрим подошли вдвоём. Остальные остались внизу. Это была не осада. Это была встреча. Последняя.
Хакон сидел у очага. Он был в полном оружии, но не тянулся к мечу.
— Ты вырос, Эйрик. Я знал, что однажды ты придёшь.
— И ты знал, почему.
— Потому что мир не держится на клятвах, — ответил Хокон. — А ты веришь, что держится.
— Нет. Я верю, что если человек их нарушает — он должен умереть.
Тогда Хакон поднялся.
— Тогда бери меч. И докажи.
Последний поединок
Они вышли во двор. Снег шёл, как пепел. Арнгрим сел на камень и смотрел, не мигая. Он знал: это не его бой.
Хакон бил быстро. Он был опытен. Уверен. Он знал, как работает сталь. Но Эйрик знал, зачем он её держит.
Они обменялись десятком ударов. Лезвия звенели, как голоса мёртвых богов. Потом — резкий поворот, и клинок Хакона задел плечо Эйрика.
Но Эйрик не отступил. Он шагнул вперёд. И ударил. Не в грудь. В горло.
Хакон упал.
— Ты… всё же… верен… — прошептал он и умер.
Пепел и слава
Они ушли молча. Усадьбу ярла не подожгли. Эйрик не взял золота. Он взял только пепел с очага и посыпал им ладони.
— Ты с ним говорил, — сказал Арнгрим.
— Он был мне как отец. Но теперь у меня нет отца. И нет врага. Только дорога.
Берсерк кивнул. Он понял.
Они шли сквозь снег. Молча. Только вороны знали, кого они оставили позади.
ГЛОССАРИЙ
Йомсвикинги — легендарные воины, жившие в Йомсборге (на территории современной Польши). Их отличала железная дисциплина и беспрекословная верность ордену.
Берсерк — скандинавский воин, сражающийся в боевом безумии. Часто описывался как выходящий за пределы человеческой ярости.
Тронхейм — древняя столица Норвегии, важный военный и религиозный центр.
Гаулар — горная область в западной Норвегии. В саге — усадьба ярла Хакона.
Скальд — поэт викингов, сочиняющий хвалебные песни и эпосы.
Ранее: