Дарья Десса. Роман-эпопея "Хочу его забыть"
Часть 9. Глава 37
В тот раз, когда он отвёл студентку-практикантку в бар с целью напоить и оказаться вместе с ней в одной постели, у доктора Лебедева ничего не получилось. То ли смена выдалась слишком тяжёлой, то алкоголь оказался слишком забористым. Словом, примерно через полтора часа он начал клевать носом, отчаянно борясь со сном, а еще через двадцать минут Диана, едва скрывая ироничную усмешку, вызвала Валерию такси и отправила домой.
Будучи девушкой умной, она сразу поняла, для чего Лебедеву понадобилось вести ее в это заведение. Но ничего против того, чтобы с ним сблизиться, не имела. Валерий был обаятельным, предупредительным и умным мужчиной. Правда, страдал излишней самоуверенностью и некоторым нарциссизмом, но Диане такие моменты были безразличны: крестить с ним детей она не собиралась. Ей было важно одно: получить диплом врача, поскольку впереди маячила вполне приятная перспектива оказаться в одной частной клинике. Правда, тамошний главврач был окольцован, но Захарова давно уже поняла: жена – не стенка, при необходимости подвинуть можно.
На следующий день Лебедев приехал на работу ближе к вечеру с больной после вчерашнего головой, которая сразу же прошла, когда он узнал о том, что случилось с заведующим клиникой Граниным. У Валерия было ощущение, что с плеч тяжёлый груз упал. Он теперь ничем не был обязан Никите Михайловичу! Можно было больше не пытаться сделать подкоп под властную Клизму, рискуя рано или поздно оказаться раскрытым и угодить под ее каток! Валерию пришлось изо всех сил стараться, чтобы ничем не выдать своей радости. Она же подпитывалась еще и тем, как теперь выглядела их завотделением: расстроенная, потерянная, бледная и даже, кажется, заплаканная.
Доктору Лебедеву всё это нравилось. Он рассудил, что положение Эллины Печерской в клинике пошатнётся. Еще бы! И.о. главврача Мороз наверняка теперь поставит на должность заведующего своего человека, и вместе они сделают всё, чтобы выдавить отсюда сидящую у них костью в горле заведующую отделением неотложной помощи: слишком смелая и независимая, никого не боится, обожаема подчинёнными и уважаема пациентами.
Валерий ощущал ветер перемен, даже стал напевать одноименную песню группы «Кино», но постарался делать это мысленно, чтобы никто не заметил его радости. Даже Диана Захарова, с которой он встретился поздно вечером для выхода в ночное дежурство. Для студентки это был первый раз, когда предстояло работать до самого утра, практически не имея возможности выспаться как следует. Но доктору Лебедеву показалось, – она даже воодушевлена такой перспективой. «И всё-таки я затащу тебя в постель», – подумал он, глядя на практикантку.
Они выехали на первый вызов. Диспетчер сообщила, что у мужчины случился сильный ожог губы. Диана, услышав это, удивлённо приподняла брови и посмотрела на старшего коллегу. Мол, есть предположения? Он только плечами пожал и ответил:
– Знаешь, Дианочка, – после вчерашнего они перешли на «ты», когда оставались вдвоём, – у людей столько способов сделать себе больно, ты даже не представляешь!
Когда приехали, в квартире оказался мужчина лет тридцати. На верхней припухшей губе – корка, рядом волдырь. Лебедев сразу зафиксировал герпес и рядом – ожог слизистой первой степени.
– А это вам зачем? – опасливо спросила Диана, заметив лежащий на комоде неподалёку электрошокер.
– Так это я из-за него и пострадал, – признался мужчина.
– Каким образом? – удивилась студентка.
– Ну, герпес у меня, видите? Мази не помогают. Я решил, что надо прижечь. Взял электрошокер, да и долбанул.
Медики переглянулись. Подобного слышать и наблюдать еще не приходилось. Доктор Лебедев ввел мужчине обезболивающее, назначил лечение. Когда стали уходить, пациент неожиданно спросил, заметив недовольные его поведением взгляды медиков.
– Нет, ну а вы бы как лечили?
– Прижёг бы калёным железом, – на полном серьёзе ответил Валерий. А еще можно так: в горящую квартиру войти и ждать полного исчезновения вируса. Не благодарите.
Оставив мужчину в изумлённом состоянии, бригада удалилась. Диана довольно усмехнулась, шагая за врачом. Диктофон, который она с первого дня их совместной работы фиксировал каждое высказывание Лебедева, и это записал.
Сразу после этого поехали в частный сектор. Позвонил шестилетний мальчишка и сообщил испуганным голосом, что его прадедушка то ли застрял в кладовке, то ли заперся там. Короче, дверь закрыта, и правнук волнуется: старичку на прошлой неделе стукнуло 88 годков, уж не стало ли ему плохо в маленьком пространстве, откуда выбраться не может.
– А взрослых там больше нет? – удивился доктор Лебедев.
– Не знаю, – коротко ответила диспетчер.
Приехали, прошли по дорожке к дому. Издалека лаяли собаки, но медикам повезло: ни калитка не была заперта, ни лохматое чудовище на них не набросилось. Только тощий облезлый кот блеснул из темноты зелёными глазами, вальяжно развалившись на крыше сарая и обозревая окрестности. Бригада поднялась на крыльцо, дверь открыл вихрастый мальчишка и протараторил всё то же, о чём сообщил диспетчеру.
– Ты не волнуйся, – поспешила его успокоить Диана. – Сейчас мы поможем твоему дедушке.
Лебедев подошёл к двери кладовки, подёргал, – заперто изнутри на щеколду, которая трепыхается на расшатанных гвоздях, но не поддаётся.
– Как прадедушку зовут? – спросил у мальчика.
– Пётр Романович.
– Пётр… – начал было врач, но тут изнутри раздался хриплый смех, и старческий голос произнёс:
– Ну чего, тиктокер малолетний, обделался с перепуга? Думал, прадед твой коньки отбросил?
Медики растерянно замерли. Мальчишка испуганно попятился, пока не упёрся спиной в стенку. Старикан тем временем открыл дверь, выбрался наружу и подслеповато уставился на Валерия:
– А ты еще что за шишка на ровном месте?
– Вообще-то я врач «Скорой помощи», – ответил Лебедев, и Диана обратила внимание, как ее старший коллега начинает закипать, что, конечно, ей было на руку.
– Эскулап, значит, – хмыкнул дед. – Ладно, раз уж приехали, измерьте мне давление, что ли.
Валерию ничего не оставалось, как осмотреть «пациента». Тот, несмотря на почтенный возраст, оказался вполне здоровым и полным сил. Правнук немного нервно за всем этим наблюдал, и расслабился лишь после того, как прадед признался, что просто хотел разыграть мальчика, но, оказавшись в темноте и тишине, сел на табуретку и задремал. Проснулся, когда услышал, как щеколда лязгает.
Вскоре бригада уже ехала по ночному Санкт-Петербургу, и студентка наблюдала за тем, как у Лебедева желваки двигаются под кожей. Она всё ждала, когда же он помянет престарелого «юмориста» добрым словом, но Валерий сдержался. Вскоре поступил еще один вызов – адресом оказался дом престарелых. Диспетчер сообщила: у 80-летнего мужчины резкое снижение сахара, возможна ошибка при инъекции.
– Опять какой-нибудь вредный старикан, – ворчливо произнёс Лебедев и… снова ничего не добавил.
Когда медики приехали, в холле заведения среди тамошнего персонала царила паника. На кушетке около выхода лежал бледный, покрытый испариной старик, рядом ругались две медсестры. Доктор Лебедев быстро подошёл и спросил, что происходит, и как всё получилось.
– Я перепутала, – призналась медсестра с испуганным лицом. – Шприц был на тумбочке… у другого… Они же оба Иваны Васильевичи!
Оказалось, что она новенькая и, не особо разобравшись, – все деды для нее на одно лицо, – сделала укол первому Ивану Васильевичу, который под руку попался. И всё бы ничего, только болеет диабетом другой. Доктор Лебедев быстро поставил диагноз: у старика гипогликемия средней тяжести. Врач быстро ввел ему внутривенно необходимый раствор. Пока медсёстры продолжали вяло переругиваться, бригада подождала 15 минут для контроля. Обитателю дома престарелых за это время похорошело. Он с помощью Дианы поднялся, сел и стал вдруг вспоминать, как в 1972 году обыграл соседа в домино, за что должен был получить целый ящик «Жигулёвского».
– Но сосед мой, Валерка, представляете, до сих пор долг не вернул! – произнёс старик, хлопнув с досадой сухой ладонью по острой коленке, обтянутой растянутыми спортивными штанами.
Медики собрали укладку, Лебедев подошёл к медсёстрам, которые при его приближении наконец прекратили выяснять отношения, и сказал строго:
– Шприцы должны быть подписаны. Если сомневаетесь, пользуйтесь глюкометром. И еще. Если пациенты носят одинаковые имена, то они не обязательно болеют одним и тем же, – после этого развернулся, прошептал «курицы безмозглые, чуть старика не угробили» и пошёл к выходу. Захарова поспешила за ним. Чем дольше длилась смена, тем больше ей казалось, что Лебедев выкинет нечто эдакое. Он уже давно злился, но пока сдерживался.
По дороге их машину подрезала тонированная и заниженная, почти волочащая брюхом по асфальту «Лада Приора». Она вылетела из соседнего ряда, будто из пращи, с визгом резины и заносом, так что водитель «неотложки» вцепился в руль и вдавил тормоз до пола. Машину бросило, заскрипели тормозные колодки, по салону прокатился тяжёлый удар – доктор Лебедев, забыв пристегнуться, слетел с сиденья и со всего маху врезался плечом и виском в перегородку. Диана усидела на месте, но вскрикнула, увидев полёт старшего коллеги.
– Твою дивизию!.. – только и выдохнул он, скривившись от боли.
Не раздумывая, распахнул дверь и с выражением оскорблённого вселенского достоинства выскочил наружу. На красном лице – и злость, и боль, и та особая медицинская усталость, когда терпеть хамство уже нет ни сил, ни желания. Словно всё накопленное за годы раздражение вырвалось наружу. Лебедев загремел последними словами в адрес водителя «Приоры» так громко и отчётливо, что эхом отразилось от домов.
То ли надеялся, что его не услышат, то ли, наоборот, хотел, чтобы каждая буква дошла до ушей наглеца – никто уже не разберёт. Но «Приора» вдруг резко остановилась, загородив им дорогу. Дверь со скрипом распахнулась, и из салона вывалился жилистый, неухоженный мужичонка лет тридцати. Волосы – ежиком, глаза красные, майка обтянула круглое пузо, в руках побрякивает связка ключей.
– Как ты меня назвал?! – взревел он, ринувшись к «Скорой».
Лебедев, уже ни о чём не думая, повторил слово в слово всё сказанное, даже не снизив градуса.
– Да сам ты!.. – взвыл тот, и в голосе его прорезалась истерика уличного хулигана. Он сунул руку в карман штанов и выдернул оттуда перцовый баллончик. Движение было резким, отточенным, словно он не раз так делал. Щёлк – и струя ядовито-жгучей жидкости хлестнула прямо в лицо Лебедеву. Доктор дёрнулся назад, закашлялся, схватился за глаза, но поздно – жжение пронзило их мгновенно. Мужичонка даже не стал досматривать эффект. Развернулся на пятках, прыгнул обратно в свою колымагу, хлопнул дверью, дал по газам, и «Приора» с рёвом улетела вперёд, оставив за собой сизое облако выхлопа.
Доктор Лебедев с коротким, сдавленным стоном повалился обратно в салон «Скорой», вслепую цепляясь за дверцу. Глаза у него слезились, словно кто-то натёр их острым луком, дыхание сбилось, лицо горело адским огнём. Диана вскрикнула и кинулась к коллеге. Но, едва увидев его лицо, перекошенное от боли и слёз, растерялась и замерла. Она крутила головой, будто искала подсказку на стенах салона «неотложки».
– Господи, что делать?! – пролепетала растерянно.
Лебедев, задыхаясь и моргая, через сиплый кашель рявкнул:
– Физраствор! Не бинт, балясина деревянная! Физраствор! Лить прямо в глаза, поняла?! – он наощупь лёг на каталку.
Девушка дёрнулась, схватила не тот флакон, потом ещё один, пока наконец не наткнулась на пластиковую бутыль с прозрачной жидкостью. Пальцы тряслись так, что крышку никак не удавалось сорвать.
– Крути, не тряси! – прохрипел Лебедев, корчась на сиденье и держась за лицо.
Наконец пробка поддалась, и Диана, не мудрствуя, почти целиком плеснула содержимое на доктора. Половина ушла мимо – залила халат и сиденье, натекла на пол, смешавшись с пылью и грязью, но часть всё-таки попала по назначению.
Лебедев заорал ещё громче, потом тяжело задышал и заморгал чаще, пытаясь хоть немного прогнать жгучую пелену.
– Ещё! – сипел он. – Лей, пока не кончится! Это ж не бензин, хуже не будет.
Диана металась, обливая его и заодно всё вокруг. На полу образовалась целая лужа.
– Всё, Валера! – испуганно воскликнула она. – Кончилось.
– Тогда следующую возьми, там ещё две! – гаркнул он, и, несмотря на слёзы и боль, ухмыльнулся сквозь корчи: – Учеба, чтоб ее! В чистом виде!
– Так… вроде легче? – робко спросила студентка, пытаясь заглянуть в его лицо.
Доктор Лебедев тяжело дышал, глаза были красные и опухшие, но уже открывал их, хоть и щурясь.
– Легче будет… через несколько дней, – прохрипел. – А пока, запоминай: при химических ожогах глаз не ищем йод, не машем бинтами, а сразу промываем. Холодно, мокро и нудно. Всё ясно?
Захарова виновато кивнула, почти шёпотом:
– Я… я растерялась.
– Ещё бы ты не растерялась, – усмехнулся врач, морщась от боли. – Тут и академик бы в штаны наложил. Но, раз уж выбрала эту дорогу, учись думать быстро. Иначе таких же баллончиков потом на твою долю хватит.
После этого Лебедев крикнул водителю:
– Всё, поехали обратно. Хватит на сегодня.
Мотор заурчал, «Скорая» рванула с места. Диана сидела рядом с Лебедевым, кусая губы, и в её глазах смешались ужас, стыд и странное уважение к этому упрямому, грубоватому врачу, который даже слепнущий умудрялся шутить и учить.