Поначалу, когда по молодости сознания ушёл из дому, хлопнув дверью, нет сожаления. Есть обида, гнев и опять обида. Лишь нечаянные обстоятельства могут так прижать к стенке, что нет возможности поступить иначе, как вернуться и попросить о помощи родного отца. Как, например, поступила мама Владика, сбежавшая из деревни в город, а через 10 лет вернувшаяся с сыном и впервые познакомила внука с дедушкой. Ей срочно надо уехать по работе, а няни мальчика, сколько их было не счесть, все наотрез отказались от него. Старик поворчал-поворчал, да и согласился приютить кровиночку. Только он не подозревал, что Владик окажется не просто занозой, а целым черенком от лопаты в том месте, о котором при детях говорить не принято.
Отечественный кинопром со всех сторон осваивает, навёрстывает упущенное за два предыдущих десятилетия, детское и подростковое кино. Каждые каникулы выходят по две-три картины, разного качества, однако тенденция положительная и это радует. Случаются совершенные откровения (По щучьему велению), чаще работы среднего звена (Иван Семёнов. Большой поход), а то и вовсе пустяковые ленты, на которые жалко тратить драгоценное время. В данном случае нам предлагают ознакомиться с чем-то средним между недавними Поле чудес и Батя 2. Дед. Получается колхозный, в хорошем колоритном смысле, рассказ в духе шукшинских, где интеллигентный Юрий Стоянов, изощрённо, по науке, учит уму-разуму нынешнего парнишку. Делает это как и положено сельскому жителю, с деревенской гордостью и точно по расписанию.
Юрий Стоянов один из самых недооценённых артистов своего поколения. Многие его знают по работам на телевидении, ещё со времён Городка. Однако это настоящий талант, не признанный, и ушедший из профессии в более лёгкий жанр. Тем не менее, в последние 5-7 лет, он стал востребован в кино, и это то справедливое положение вещей, которое пусть и поздно, но восстановилось. Здесь, в силу возраста, Стоянов изображает сурового отца и деда, из-за раннего ухода супруги вынужденного воспитывать дочь в одиночку. Он, наверное, перегибал иногда, поэтому она ускользнула, подло и со скандалом, оставив старика доживать век в глуши. Знакомый репертуар для всех семей планеты Земля. Только здесь это наиболее приближено к экзистенциальной ментальности русской души.
Вообще кино трудно будет понять детям, даже подросткам, хоть формально возрастной ценз обозначен «6+». Дело в том, что авторы решили пойти той непопулярной ныне тропой, которой является формат откровенного морализаторства и тыканья в необразованность нынешних зумеров и младше. Старик зачем-то начинает выяснять широту полосы, которая необходима Владику для интернета, объясняя при этом, что в его детстве были такие факультативы – радио-кружки. Потом ещё сосед, в замедленной съёмке, что удивительно сошлось с бревенчатыми постройками и деревянными заборами, бежал и кричал – «Физика!». Всё это, наверное, способно отвернуть определённую часть аудитории, того возраста, на который рассчитывали создатели. Однако упоминание о коммуналках и холодильниках ЗиЛ со встроенным замком, многим придётся по душе.
В фильме всё-таки получилось создать тот мостик, связывающий поколения через поколение, пусть с оговорками и лирическими отступлениями. К финалу со скрипом и шумом, но налаживается связь старче и малыша. Они не так много смешили публику, как старались втемяшить какие-то очевидные истины, которые понимают все поголовно, а напомнить не помешает. Сценаристам в третьем акте надо было эффектней закрутить интригу, накалить не одним пожаром. А режиссёру сотоварищи сотворить в кадре естественность поступков, соответствующих характерам и моменту. В таком виде тоже можно проглотить какие-то условности, но нам всегда хочется большего, одновременно и магии, и правды от героев.
На деревню дедушке не одноразовое кино, в том смысле, что поклонникам Юрия Стоянова он продемонстрирует новую грань его многочисленных амплуа, и сделается пересматриваемым, как минимум его почитателями. Это стройно отработанный характер, не надуманный, а сотворённый из мельчайших деталей, сонма наблюдений. Он живёт в образе, точно сам, вот только авторы несколько сузили драматургию, и, соответственно, возможности актёра. Здесь многое покажется знакомым, даже если ни разу не бывал в сельской местности. Люди говорят и живут как везде, только их уклад, всё по модели тайминга, может показаться продвинутее всяких корпоративных теорий и методик. И если когда-нибудь, дай бог дожить, к нам в старости подойдёт внук и попросит отвезти на тракторе в город на конкурс ИИ, надо тут же соглашаться, ибо никогда не ведомо, что они могут сотворить там в своих нейросетях с нашим творчеством в стол.