Предыдущая часть:
Врач смотрел в эти глаза и видел в них такой неподдельный страх, что его профессиональные принципы пошатнулись. Роман Евгеньевич не знал, что именно случилось, но чутьё подсказывало: просьба этой пациентки не прихоть, а вопрос жизни и смерти.
— Хорошо. — После долгой паузы он решительно кивнул. — Я что-нибудь придумаю. Пока что о вашем пробуждении будем знать только мы. Ну, естественно, моё начальство.
Он выпрямился и кивнул медсёстрам и санитару, давая понять, что это приказ. Владислав, стоявший у двери, всё слышал и не удивился, а только утвердился в своих подозрениях.
Санитар ободряюще улыбнулся Марии, и она слабо улыбнулась ему в ответ.
Татьяна подошла и сделала ей укол.
— Это успокоительное и витамины, — ласково произнесла медсестра. — Вам нужно отдыхать, набираться сил.
И тело Марии стало расслабляться, тяжелеть.
Сознание уплывало, балансируя на грани сна и яви.
И вскоре, в этом пограничном состоянии, на неё нахлынули воспоминания.
Вот она, маленькая, сидит за мольбертом в залитой солнцем мансарде их загородного дома. Ей десять. В руках кисть, на палитре буйство красок. Она рисовала. И не просто рисовала, а жила в этом. Родители души не чаяли в Марии.
— Наш Рафаэль растёт, — смеялся папа. Крепкий широкоплечий мужчина с добрыми глазами. Владимир Петрович пах дорогим табаком и свежим сеном из конюшни.
— Не сглазь, Володя! — шептала мама. Утончённая, хрупкая женщина. — Учителей лучших наняли. В столицу возим на выставки, говорят, у дочки настоящий дар.
Мария улыбнулась сквозь сон, вспомнив случай, когда она шла из школы через пустырь. Неожиданно, в нескольких десятках метров от себя, она увидела двух здоровенных хулиганов, которые гнались за каким-то мальчишкой, по виду её ровесником. Бедолага споткнулся и упал в кучу строительного мусора. Из его ладони текла кровь, наткнулся на разбитое стекло. Хулиганы, увидев это, испуганно убежали.
Мария же подошла к несчастному мальчугану и, не раздумывая, достала подаренную бабушкой косынку и перевязала рану.
— Не плачь, пойдём, тут рядом медпункт есть.
Мальчишка посмотрел на неё огромными благодарными глазами и улыбнулся.
Имени его Мария так и не спросила и больше никогда не видела, но взгляд мальчугана запомнила на всю жизнь. Тем временем родители всё усерднее готовили Марию к будущему творческого человека, нанимая ей лучших преподавателей живописи и искусства. Так продолжалось вплоть до того момента, когда в семнадцать дочь вдруг заявила:
— Я не буду поступать в академию художеств.
— Как? — ахнула мама.
— Я пойду в педагогический на учителя рисования.
— Учителем в обычную школу с твоими-то талантами? — изумился отец.
— Да, я не хочу продавать картины богатым людям. Я хочу учить детей, видеть красоту в самом обычном, в одуванчике, облаке, улыбке друга.
Родители долго охали, но её выбор приняли. Впрочем, как и всегда.
Невольно вспомнилась отцовская конюшня незадолго до выпускного.
Романтика сельской провинции, которую она обожала.
Запах свежего сена, тёплое дыхание лошадей и скрип кожаной упряжи.
Мария пропадала здесь все выходные, и как-то раз её разбудил конюх Тимофеич.
— Мария, пошли. Марта рожает.
Девушка, накинув отцовскую фуфайку, поспешила в конюшню, где до самого утра помогала принимать роды у любимой кобылы. Именно благодаря их усилиям на свет появился крошечный длинноногий жеребёнок.
— Как назовём? — спросил папа, глядя на счастливую дочь.
— Лучик, — прошептала Мария, гладя мокрый лоб новорождённого. — Он как солнечный лучик.
Внезапно кадры воспоминаний сменились, и Мария увидела себя несколько лет спустя.
Ей мамы уже год как не было. Онкология съела её за полгода, и боль от потери всё ещё была свежа.
Отец замкнулся, ушёл с головой в свой агробизнес, а Мария в те дни чувствовала себя ужасно одинокой. Именно тогда подруга в шутку зарегистрировала её на сайте знакомств.
А чтобы сразу отпугнуть охотников за приданым, Рита создала ей анкету простой девушки из бедной семьи: библиотекарь, живущая с отцом-пенсионером в маленькой квартире. Примерно на третий день ей написал Андрей, обаятельный менеджер по продажам. Они переписывались неделями, потом начали встречаться. Андрей водил её в недорогие кафе, дарил полевые цветы, и вскоре Мария влюбилась.
Но радость от столь прекрасного чувства тяготила ложь.
Как-то парень сказал во время одной из встреч:
— Мария, я на все выходные забронировал нам домик на турбазе. Палатки, костёр, гитара, романтика.
Она густо покраснела.
— Я не могу.
— Почему?
— Мне нужно лететь в Турцию. Папа просил помочь ему на аукционе. Купить арабского скакуна.
Андрей замер с открытым ртом и долго хлопал глазами. Он пытался переварить информацию.
Вот так и вскрылась правда. Он не разозлился, а только посмеялся в ответ. Но вскоре Андрея пригласили на смотрины к папе.
В тот вечер Владимир Петрович сидел во главе огромного дубового стола и смотрел на молодого человека тяжёлым изучающим взглядом.
— Итак, вы работаете у Вадима Леонидовича? — Голос отца прозвучал жёстко, ведь Леонидович был его главным и самым ненавистным конкурентом.
— Да, Владимир Петрович, — вежливо ответил гость.
— Интересно, интересно. А скажите-ка мне, Андрей, что вы думаете по поводу покупки Леонидовичем тех заболоченных земель у деревни Тарасовка? Все говорят: "Он дурак, деньги на ветер выбросил". А вы как считаете?
Парень побледнел.
Дело было в том, что Мария накануне предупреждала.
— Папа устроит проверку и будет задавать каверзные вопросы. Пожалуйста, не ври. Он ложь чует за версту. Но и секретов тоже не выдавай. Лучший способ — это показать компетентность, но сослаться на коммерческую тайну. И ещё похвали папиного жеребца Изумруда. Он его просто обожает.
Андрей, выдержав паузу, сделал глубокий вдох.
— Владимир Петрович, к сожалению, я не могу раскрывать коммерческие решения моего руководства, но могу лишь сказать, что Вадим Леонидович никогда не спешит с выводами и поступками. Я уверен, у него должен быть серьёзный проект по мелиорации этих земель. Ну, а вообще, если говорить об инвестициях, то вложение в такого скакуна, как ваш Изумруд, вот это я понимаю, ход настоящего стратега. Я видел его на скачках в прошлом году. Это не конь, это молния.
Отец хмыкнул, и в его глазах блеснул огонёк одобрения. Проверка была пройдена.
После недолгого конфетно-букетного периода молодые сыграли свадьбу, пышную, с пиром на весь мир. И Владимир Петрович подарил Андрею долю в семейном бизнесе, но при этом в завещании четко указал, что конюшня и лошади остаются исключительно за дочерью, чтобы избежать споров в случае чего. А ему всё было мало, мелькнуло в сознании Марии.
В счастливом внешне браке они прожили три года. Потом Владимир Петрович попал в аварию. Густой туман. Бизнесмен не справился с управлением. Как итог — ДТП и срочная госпитализация в реанимационное отделение. В первый день доктора ещё давали оптимистичные прогнозы. Организм крепкий, выкарабкается.
Мария и Андрей буквально дежурили у палаты в ожидании каких-либо новостей.
Но на второй день состояние отца резко ухудшилось. Последовал отёк лёгких.
На третий день сердце бизнесмена остановилось. Медицина оказалась бессильна.
После похорон Андрея словно подменили. Он стал жёстким, властным тираном, который до этого умело прятал свои черты.
— Мария, хватит заниматься благотворительностью, — раздражённо говорил он, увидев счета из приюта для животных. — Наш бизнес требует вложений, а не кормления этих бездомных собак.
— Но папа же всегда помогал.
— Твой папа был слишком мягким. Пора вести дела по-взрослому.
Свекровь, в свою очередь, подливала масла в огонь.
— Мария, пора вам наконец и о детях подумать, наследника родить, а ты всё с этими беднягами возишься.
Но обрести полную семью и стать матерью ей помешала болезнь. Сначала были головные боли, потом тошнота, головокружение. Первое обследование не показало ничего, а вот второе, уже более подробное, дало понять. Жизнь под угрозой.
Вердикт врачей был неутешительным. Опухоль, и требовалась срочная операция.
Последним воспоминанием Марии перед тем, как погрузиться в темноту, было лицо мужа, склонившегося над ней перед операционной.
— Не волнуйся, всё будет хорошо. Помни, я всегда рядом.
В его глазах Мария тогда не увидела ни страха, ни любви. Только холодный расчётливый блеск, такой же, какой был у Андрея сегодня, когда он рассказывал о своих планах у её постели.
Незаметно для самой себя Мария провалилась в целительный сон. Теперь он не был для неё спасительным забвением. А стал источником силы.
Проснувшись на следующее утро, она почувствовала в себе не только проблески жизни, но и ростки решимости. Первая и самая болезненная тревога касалась вовсе не бизнеса, ни денег и даже не предательства мужа. Она касалась тех, кто не мог за себя постоять. Когда Владислав заглянул в палату со своей обычной утренней проверкой, Мария подождала, пока санитар закончит менять капельницу, и тихо позвала его.
— Влад, — её слова были ещё слабыми, но в них появились твёрдые нотки.
— Да, Мария Владимировна. — Он сразу повернулся, и его выражение лица показывало настоящую заботу. — Вам что-то требуется? Может, доктора вызвать?
— Нет, нет, вы мне нужны. Владислав, можно вас попросить о чём-то очень личном и важном? Я пойму, если вы откажетесь. Это ведь не входит в ваши обязанности.
Он приблизился.
— Расскажите, если это в моих силах, я помогу. После того, как вы пришли в себя, я готов поверить в любые чудеса и способствовать им.
Мария благодарно улыбнулась.
— Я знаю, что у вас сегодня выходной. Слышала, как вы говорили медсестре, но у меня нет никого, кому можно было бы довериться. Мой муж, он хочет всё распродать. Конюшню моего отца, лошадей.
На лице Владислава отразилось понимание и возмущение, когда санитар невольно вспомнил самодовольное лицо Андрея в коридоре.
— Я так и думал, что он не тот, за кого себя выдаёт. Что именно нужно сделать?
Мария с трудом приподнялась на локте и протянула ему сложенный в четверо листок бумаги, который рано утром тайком писала на бланке для анализов.
— Здесь адрес, деревня Ивановка, за городом. Там конюшня. Нужно найти главного конюха Тимофея Ивановича, но все зовут его Тимофеич. Он старый, ворчливый, но очень преданный человек. Передайте ему записку. Желательно лично в руки. Возможно, он не поверит вам на слово, но почерк мой он узнает.
Владислав взял послание и аккуратно спрятал его во внутренний карман рубашки.
— Я всё сделаю. Съезжу прямо сейчас, а вы, пожалуйста, лежите и набирайтесь сил.
— Спасибо, Влад. — Впервые она назвала его так просто. — Я ваша должница.
— Не говорите так, просто поправляйтесь. Это и будет для меня лучшей наградой.
Продолжение: