На столе дымился борщ, тарелки с селедкой под шубой соседствовали с аккуратно разложенными бутербродами. В углу весело булькал самовар. Казалось бы — семейный вечер в лучших традициях: все вместе, шутки, запах домашней еды. Но Яна сидела с каменным лицом и чувствовала, как в груди нарастает тяжесть.
Она украдкой смотрела на мужа. Матвей был какой-то слишком молчаливый, будто прятал глаза от всех. Сестра мужа, Лариса, оживленно рассказывала о новой машине, которую ее муж собирался купить к весне. Родители согласно кивали, делали комплименты зятю — «молодец, умеет деньги считать».
Яна невольно скрипнула зубами. Сколько раз она просила Матвея научиться откладывать хоть что-то? Сколько раз они говорили о кредите, о ремонте, который висел над ними, как "домоклов меч"? Но муж каждый раз находил «важные дела», из-за которых зарплата исчезала быстрее, чем успевала попасть на карточку.
— А у вас какие планы? — обернулась к ним Лариса, лукаво прищурившись. — Может, на отпуск копите? Или ремонт доделывать будете?
Яна почувствовала, как у нее зашумело в ушах. Матвей что-то промямлил, отводя взгляд в сторону. Все это выглядело жалко и раздражающе.
Она вспомнила, как неделю назад он пришел домой поздно ночью, пахнущий табаком и дешевым пивом. В руках пустые карманы. На вопрос о зарплате — только невнятное мычание и обещания «потом объяснить». Потом так и не последовало.
И вот теперь он сидит за столом, будто невинный ягненок, а все вокруг говорят о «правильных мужиках».
— Ну что же ты молчишь? — насмешливо спросила Лариса. — Куда зарплату дел?
Матвей кашлянул, замялся, будто хотел перевести разговор. Но Яна в этот момент почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она поставила бокал на стол так резко, что он чуть не перевернулся, и громко сказала:
— Не стесняйся, расскажи всем, куда ты зарплату спустил!
В комнате воцарилась тишина. Даже дети перестали болтать и уставились на взрослых.
Мать Матвея нахмурилась и возмущенно прищурилась. Лариса прижала ладонь ко рту, чтобы скрыть ехидную улыбку. Отец кашлянул и посмотрел на сына так, будто ждал объяснений.
Матвей побледнел. Его рука дрожала, когда он потянулся за вилкой.
— Да… да так, — пробормотал он. — Друзьям помог… мелочи разные…
— Друзьям? — Яна издевательски выгнула бровь. — Ну-ну. Может, конкретнее?
— Да чего ты его допрашиваешь, — тут же вмешалась свекровь. — Мужчина сам решает, куда ему деньги тратить.
— Мужчина? — Яна резко повернулась к ней. — Мужчина — это тот, кто о семье заботится. А не тот, кто деньги тратит на непонятно что.
Лариса прыснула от смеха:
— Может, в карты все проиграл? Ха-ха!
— Не твое дело, — пробормотал Матвей, краснея.
Яна вытащила телефон из кармана и ткнула пальцем в экран.
— А вот это, значит, тоже друзьям? — Она развернула экран к столу. — Переводы на игровые сервисы. Такси до двух ночи. Бар «Орион». Что-то слишком щедрый ты у нас.
— Господи, Матвей… — разочарованно покачал головой отец. — Сколько лет, а ума нет.
Свекровь вспыхнула:
— Да что вы все на него! Он добрый, он помогает людям!
— Каким людям? — Яна смотрела прямо на мужа. — Там не люди, там только ты и твои «гулянки».
Матвей резко поднялся из-за стола, опрокинув стул.
— Да что вы все понимаете?! Я устал! Я работаю, вкалываю, а дома только упреки! Я тоже хочу пожить!
Голос его дрожал, но глаза бегали, как у школьника, застигнутого на месте преступления.
Яна не отводила взгляда. Она знала: именно этот момент решает многое.
Матвей тяжело дышал, пальцы его нервно теребили край скатерти, но он упорно не смотрел в глаза жене.
— Ну, расскажи тогда всем, — голос Яны прозвучал спокойно, почти мягко, но от этого еще жестче. — На что ушла твоя зарплата? У нас ипотека, коммуналка, продукты. А ты?
— Я же сказал, — пробормотал он, — друзьям помог, часть ушла так…
— Врешь, — перебила Яна. — Ты думаешь, я не видела смс с банка?
Свекровь резко хлопнула ладонью по столу.
— Хватит! Ты что, устраиваешь допрос перед всей родней? Мужа позоришь!
Лариса ехидно усмехнулась:
— Да ладно, мам, пусть скажет. Интересно же.
Отец сидел молча, только морщил лоб и тяжело сопел.
Матвей, наконец, сорвался:
— Да! Потратил! Хотел с друзьями расслабиться. Мы сидели, выпивали, я заплатил за всех… А потом… да, зашел в казино. Онлайн. Хотел выиграть, отыграться.
Наступила мертвая тишина. Даже ложка, выскользнувшая из руки племянницы, прозвенела как колокол.
— Казино… — глухо произнес отец. — Значит, вот как…
— Ну и что? — свекровь всплеснула руками. — Молодой мужчина, пусть развлечется! Чего ты, Яна, как наседка?
Яна холодно посмотрела на нее.
— Развлекаться за счет семьи? За счет того, что я ночами работаю, подработки беру, чтобы концы с концами свести? Это вы называете «развлечься»?
Лариса не удержалась и прыснула.
— Вот это номер! Проиграл деньги и еще обиженным сидит.
Матвей бросил на сестру злой взгляд.
— Заткнись, Лара!
Но Яна уже не могла остановиться.
— Хочешь жить по-легкому? Тогда я больше не буду молчать. С сегодняшнего дня зарплату получаю я. А ты будешь отдавать мне всю сумму, до копейки.
Свекровь аж подскочила на месте.
— Что?! Ты что несешь! Это мужик в доме, он должен распоряжаться деньгами!
Яна выдержала паузу и твердо ответила:
— Мужик — это тот, кто отвечает за семью. А не тот, кто деньги в казино спускает.
Отец молча кивнул, словно ставя точку.
Матвей опустился на стул, лицо его было мертвенно-бледным. Он явно хотел что-то сказать, но слов не находил.
Лариса ухмылялась, свекровь металась глазами, ища поддержки, но даже муж ее сидел молча.
— Я больше не собираюсь тащить все на себе, — Яна сложила руки на груди. — Или ты учишься быть мужчиной, или мы с тобой идем разными дорогами.
В комнате повисла напряженная тишина. На этот раз даже дети не осмелились нарушить молчание.
Матвей отвернулся, уткнувшись в стену, словно маленький мальчик, застигнутый на месте преступления.
Яна поняла: его молчание — уже ответ.
И это молчание было красноречивее любых оправданий. Она выдохнула, встала из-за стола и медленно собрала свою тарелку.
— Ты куда? — дрогнувшим голосом спросила свекровь.
— Домой, — холодно сказала Яна. — Надо подумать, как жить дальше.
Лариса ухмыльнулась:
— О, пошла спектакль доигрывать.
Отец резко обернулся к дочери:
— Заткнись, Лара. Тут не до твоих шуточек.
Яна направилась к прихожей. Тишину нарушал только скрип ее шагов. Вслед слышалось тяжелое дыхание мужа, но он так и не решился что-то сказать.
Уже надевая пальто, она услышала:
— Яна… — голос Матвея прозвучал глухо. — Подожди.
Она обернулась. Его лицо было уставшим, глаза красными, как после бессонной ночи. Но не раскаяние, а усталое упрямство светилось в них.
— Что? — спросила она ровно.
— Я исправлюсь. Правда. Просто… дай мне время.
— Ты говорил это уже десять раз, — перебила Яна. — Но каждый раз история повторяется. А теперь — при всех.
Он сжал кулаки и опустил голову.
— Так что дальше будет зависеть только от тебя, Матвей, — сказала она тихо, но отчетливо. — Или семья, или казино.
Она развернулась и вышла.
Дома, когда закрыла за собой дверь, Яна почувствовала, как внутри все дрожит. В груди копилась боль, злость и горечь. Но сквозь них пробивалась странная легкость: она наконец сказала то, что долго держала в себе.
Через час позвонил отец Матвея. Его голос звучал серьезно:
— Дочка… ты все правильно сделала. Я постараюсь с ним поговорить. Не виню тебя.
Яна сжала телефон так, что побелели пальцы.
— Спасибо. Я просто больше не могу быть молчаливой жертвой.
На следующий день Матвей пришел домой. Без веселых глаз, без ухмылок. Сел напротив жены и протянул ей конверт.
— Это вся моя зарплата. Забери. Я подписал автоперевод на твой счет.
Яна долго молчала, глядя на него.
— Посмотрим, — наконец сказала она. — Слова меня больше не интересуют. Только поступки.
Он кивнул, словно соглашаясь с приговором.
Вечером Яна заварила себе чай и впервые за долгое время почувствовала спокойствие. Она знала: выбор теперь за ним. Но даже если он снова подведет — она не останется той женщиной, которая терпит и закрывает глаза.
В отражении кухонного окна она увидела себя — уставшую, но твердую. И впервые за долгое время ей захотелось улыбнуться.