– Поживём пока у моей мамы, – сказала Марина Глебу, – Она у меня добрая, не выгонит, вот увидишь!
Глеб, высокий и крепкий парень с вечно взъерошенными русыми волосами, почесал затылок. Он и Марина встречались уже довольно давно, их отношения, казалось, текли своим чередом, без спешки и резких поворотов. Они наслаждались молодостью, совместными прогулками, встречами с друзьями, и мыслей о ЗАГСе пока не возникало. Но две полоски на тесте, появившиеся в одно туманное утро, заставили молодых людей спешно пересмотреть свои планы. Решение о свадьбе было принято почти мгновенно, словно само собой, ведь ребёнок – это серьёзно. Теперь у законных супругов появилась другая головная боль – надо было где-то жить.
Мама Марины, Татьяна Викторовна, давно уже жила одна в небольшом, но крепком частном доме на окраине посёлка. Ей было чуть за пятьдесят, и возраст уже оставлял свои следы на её лице – морщинки вокруг глаз, чуть опущенные уголки губ, но глаза всё ещё оставались молодыми и добрыми. Мужа не стало, когда дочка была ещё совсем маленькой, несчастный случай оборвал его жизнь в расцвете лет. Благо, от мужа остался этот дом, который когда-то достался ему от колхоза, где он проработал всю свою недолгую жизнь. Татьяна так и не вышла замуж повторно. Других мужчин она в свою жизнь не пускала, словно храня верность своей единственной любви. Конечно, были ухажёры – то сосед-вдовец заглянет на чай, то коллега по работе предложит проводить, но до совместного сожительства дело никогда не доходило. Она привыкла быть хозяйкой в своём доме, сама принимать решения, и, видимо, не хотела менять свой уклад.
И вот теперь её единственная дочка выросла. У неё появился Глеб, ставший ей мужем, и, как выяснилось, они ждали пополнения. Татьяна Викторовна, узнав новость, сначала расплакалась – от радости и от легкой грусти по ушедшему времени, а потом, собравшись, стала думать, как же им помочь.
– Отчего не пущу? Конечно, живите, сколько влезет! – отвечала Татьяна на вопрос дочери, пустит ли она их к себе пожить, и её голос дрожал от волнения. – Места у нас достаточно. Вам спальню выделю, ту, что побольше, с окном на сад. А сама я в дальнюю комнату перееду, мне там хорошо, тихо, книжки читать удобно. И не переживай ни о чём, родная.
На том и решили. Марина обрадовала Глеба. Тот жил с родителями в маленькой трёхкомнатной квартире, у них была большая, многодетная семья, и места всем не хватало. Поэтому все – родители и младшие – вздохнули с облегчением, узнав, что Глеб скоро съедет.
Молодые переехали к Татьяне Викторовне. Жизнь в доме сразу наполнилась новым смыслом, новыми заботами и шумом. Месяцы пролетели незаметно, и к назначенному сроку родилась дочь. Назвали Виолеттой. Малышка была такой крошечной, такой беззащитной, и Татьяна Викторовна сразу же влюбилась в свою внучку, окружив её бесконечной заботой и любовью. Глеб работал на местном элеваторе, где круглый год кипела работа, Марина сидела с дочкой в декрете. Татьяна Викторовна продолжала работать уборщицей в школе, где её ценили за чистоплотность и ответственное отношение к делу. Жили они небогато, но на жизнь хватало. Еда на столе была всегда, одежда имелась, и даже на какие-то мелкие радости иногда оставалось.
Со временем у молодых родился ещё один ребёнок – крепенький сынишка Артём. Так Марина, не успев выйти на работу после первого декрета, снова отправилась в декрет. Двое маленьких детей, постоянные хлопоты, бессонные ночи – жизнь закрутилась крутым водоворотом, и Марина, хоть и любила своих детей до безумия, иногда чувствовала себя загнанной белкой в колесе. Дом, хоть и был крепким, требовал ремонта – старые обои облупились, полы скрипели, а окна пропускали холод.
– Мама, а давай ремонт сделаем в доме? – предложила однажды Марина, когда дети уже спали, и они вдвоём с матерью сидели на кухне за чаем. – Уже давно пора, всё совсем старое.
– Это интересно, на какие шиши? – удивилась мать, глядя на дочь.
– Ну, есть один вариант, – замялась Марина, её глаза забегали, словно она что-то обдумывала. Она сделала большой глоток чая, собираясь с мыслями.
И она рассказала матери, где взять деньги на ремонт, и не только.
– Нам же за второго ребёнка деньги полагаются, – говорила Марина. – Материнский капитал. Сейчас сумма приличная. Но потратить мы их можем, только если квартиру или дом купим.
– Ну. Понятно, – Татьяна Викторовна кивнула. – И что ты предлагаешь?
– Давай сделаем так, мам, – Марина наклонилась поближе, понизив голос, словно делясь секретом. – Мы, типа, у тебя дом купили. По документам. Тебе наши деньги за ребёнка переведут, а ты мне их отдашь. А мы на них и ремонт сделаем, и, может быть, машину купим. Недорогую. Глеб давно хотел, ему на работу удобнее было бы.
Татьяна Викторовна слушала, морща лоб.
– А ничего, что ты у матери жильё покупаешь? – её голос звучал неуверенно. – Нас с тобой не посадят потом за мошенничество? Это же государственные деньги, там всё строго.
– Мам, какое мошенничество? – Марина отмахнулась. – Мы узнавали. Можно. Главное тебя потом в другом месте прописать. Ненадолго. С баб Машей я сама поговорю. Да и вообще, у нас с тобой теперь и фамилии разные. Никто проверять не будет, там же миллионы таких сделок каждый день проходят. Никому не интересны мы с тобой.
Тихое чаепитие на кухне закончилось далеко за полночь. Татьяна Викторовна долго ворочалась в постели, обдумывая слова дочери. С одной стороны, ей было не по себе от мысли о таких «схемах», с другой – перспектива отремонтированного дома казалась такой заманчивой. Да и Марина так уверенно говорила, что всё законно, что никто не пострадает. В конце концов, материнская любовь и желание лучшей жизни для детей и внуков взяли верх над её сомнениями.
Мать согласилась. Процесс оформления сделки, когда Марина «покупала» у Татьяны Викторовны её дом, был муторным и занял несколько недель. Хождение по инстанциям, сбор документов, подписи – всё это выматывало, но Марина была полна решимости, и это придавало сил. В итоге, деньги материнского капитала были переведены, и, как и договаривались, Татьяна Викторовна передала их дочери.
Первым делом Глеб купил себе старенькую, но ещё крепкую «Ладу». Она была вишнёвого цвета, с чуть поцарапанными боками, но мотор работал исправно, и для Глеба это было настоящее счастье. Теперь он мог быстро добираться до элеватора, а по выходным возить семью на речку. Марина, как и обещала, затеяла ремонт.
– Мам, а давай в дальней комнате детскую сделаем для Виолетки? – предложила она матери. – А ты в гостиной поживаешь пока?
Татьяне не хотелось переезжать в проходную гостиную. Эта комната была центром дома, здесь постоянно кто-то ходил, дети бегали, шумели. Ей нравилась её дальняя, тихая комнатка, где можно было уединиться с книгой или просто отдохнуть. Но чего не сделаешь ради любимых внуков?
– Ну, хорошо, дочка, – вздохнула Татьяна Викторовна, стараясь скрыть своё недовольство.
И вот женщина уже перенесла свои немногочисленные вещи в гостиную, аккуратно расставив их по углам, чтобы никому не мешать. А в её бывшей комнате начали делать ремонт. Стены отчищали от старых обоев, шпаклевали, красили в нежный голубой цвет. Потом туда поставили маленькую кроватку, шкафчик для детских вещей. Следующей на очереди стала спальня Марины и Глеба. Там тоже поменяли обои, покрасили потолок. Затем отремонтировали ванную комнату – поменяли плитку, поставили новый унитаз. Но на кухню и гостиную денег не хватило.
– Ну ничего, – Марина махнула рукой, когда в кошельке остались лишь последние копейки. – Как-нибудь в другой раз. Заработаем ещё денег.
Но деньги как-то не зарабатывались. Всё, что приносил Глеб, уходило на жизнь – продукты, одежда для детей, бензин и запчасти для машины, да и просто текущие расходы. Зарплата Татьяны Викторовны тоже шла в общий котёл, растворяясь в бесконечных нуждах большой семьи. Медленно, но верно женщина понимала, что «другой раз» может и не наступить. Гостиная так и осталась нетронутой, с облупившимися обоями и скрипучим полом, напоминая о незавершенном ремонте.
И вот однажды, в один из обычных будних дней, знакомая Татьяны Викторовны предложила ей поехать на заработки в столицу.
– Работа не пыльная, – говорила та. – Вахта. Две недели там, две дома. Деньги хорошие платят, не то что здесь. И с проживанием. Общежитие, конечно, но терпимо. И кормят! Три раза в день. Ты бы подумала, Тань.
Татьяна Викторовна отказалась. Она не хотела покидать свою любимую деревню, ехать в эту шумную, чужую Москву. Ей было страшно. Здесь у неё был дом, внуки, привычный уклад. В столице же всё было незнакомо, непонятно, пугающе. Да и возраст уже не тот.
Вечером, придя домой, она рассказала про предложение дочери, скорее, просто так, чтобы поделиться новостями.
– И ты отказалась?! – дочь с удивлением посмотрела на мать округлившимися глазами. – Мам, ну ты что! Такие деньги хорошие – нам и ремонт закончить хватит, и останется ещё! Ты подумай, мы сможем и кухню отремонтировать, и новую мебель купить, и тебе в гостиной уютно сделать! – подбадривала её Марина, полная энтузиазма. – Давай, поезжай! Что ты теряешь? Две недели – это же не целая вечность! А потом приедешь, отдохнёшь, и опять поедешь.
Мать долго сопротивлялась. Сердце сжималось от одной мысли о расставании с внуками, о переезде в чужой город. Но Марина была настойчива, приводила всё новые и новые аргументы. И Татьяна Викторовна, глядя на её горящие глаза, в конце концов, всё-таки согласилась с дочерью – таких денег в их деревне, действительно, никогда не заработать. Ради детей и внуков она была готова на всё. Даже на Москву.
В нашем телеграм-канале (жми) мы читаем истории первыми, делимся мнением, новостями и даем друг другу советы. Ждем вас в гости ❤️