Анатолий явно изменял, опять пришел после полуночи. Надежда сидела на кухне в полумраке, только тусклая лампочка над плитой бросала желтоватый свет на остывший ужин: котлеты с макаронами. И сколько же можно ждать его, а?!
Телефон мужа недоступен, а в прихожей настенные часы отсчитывали минуты, тик-так, тик-так. Уже наступила глубокая ночь, между прочим!
Она поднялась, подошла к окну. За стеклом была темнота и редкие огоньки в окнах напротив. Вздохнула, потерла виски. Ноги ныли после смены в магазине — ох, уж эта работа! Спину ломило, как у старухи. Несколько часов на ногах, это вам не шуточки. А мужу хоть бы хны! Даже не позвонит, не предупредит, что задерживается. Вот ведь!
Последний месяц Анатолий задерживался несколько раз в неделю. И объяснения всегда одинаковые, прям как по бумажке:
— Матери помогаю с соседкой.
Какая еще соседка, боже мой? И почему именно вечерами, а? Раньше к свекрови ездил по выходным, а теперь постоянно после работы тащится через весь город. Тоже мне, сыночек заботливый выискался!
Щелкнул замок. Надежда вздрогнула, быстро села за стол, сделала вид, что читает газету. Хотя какая газета в темноте? Смешно, право слово.
Анатолий вошел на кухню, включил свет. От него пахло холодом, сигаретами и, Надежда принюхалась, чем-то сладким, приторным. Духами, что ли?
— Ты не спишь? — буркнул он, не глядя на жену.
— Как видишь. Ужин на плите, если что.
Он махнул рукой.
— Поел уже. У мамы.
Ах, у мамы! Надежда прикусила губу. На рубашке мужа был длинный белый волос. У свекрови-то волосы короткие, крашеные в рыжий. Откуда белый, спрашивается?
— И что там у твоей мамочки? — спросила она, стараясь говорить ровно.
— Да соседке помогал, у нее труба потекла.
— До ночи трубу чинил? Ну-ну.
Анатолий дернулся, полез в холодильник за кефиром.
— А что такого? Старый дом, трубы меняли сотню лет назад. Пришлось повозиться.
Он выпил прямо из бутылки, вытер рот рукавом. Надежда поморщилась, она терпеть не могла эту привычку. Как мальчишка, ей-богу!
— Завтра выходной, — сказала она. — Может, съездим к Ольге? Давно дочку не видели.
— Не могу. Обещал маме кое-что доделать.
— Опять к соседке пойдешь?
Он резко обернулся:.
— Надя, что за допрос? Старой женщине помогаю, что тут такого?
Муж поставил кефир обратно, хлопнул дверцей холодильника и ушел в спальню. Надежда осталась сидеть на кухне. Старой женщине, значит. А запах духов откуда? И волос этот белый, длинный?
Она встала, выключила свет, постояла в темноте. Они ведь много лет вместе прожили... И вот теперь что? Мужик с ума сошел? Или она себе навыдумывала?
В спальне Анатолий уже храпел, даже не дождался ее. И это было обиднее всего, как плевок в душу... Раньше всегда ждал, обнимал, целовал в макушку, говорил:
— Спи, Надюш.
А теперь отвернулся к стене и храпит себе. Вот тебе и любовь!
Она легла на самый край кровати, укрылась одеялом до подбородка. И тут же вспомнила, в кармане куртки мужа она видела чек из хозяйственного магазина. Да длинный такой. За что, спрашивается? Трубы, что ли, такие дорогие нынче?
Утром Надежда проснулась от звука льющейся в ванной воды. Анатолий брился, слышно было, как он насвистывает. Насвистывает! Когда он последний раз насвистывал, а?
Надежда встала, накинула халат. На кухне заварила чаек покрепче, нарезала хлеб, достала масло, колбасу. Все как обычно, как много лет подряд. Вот ведь жизнь — как день сурка!
Анатолий вышел из ванной. Он был выбритый, причесанный, и рубашка на нем была свежая.
— В субботу-то куда собрался? — спросила Надежда, наливая ему чай.
— Говорил же, к матери.
— Может, я с тобой? Давно свекровь не видела.
Он замялся.
— Да ты ее знаешь. Начнет тебя пилить, то не так, это не эдак. Зачем тебе нервы трепать?
Это правда, свекровь ее недолюбливала. Все ей было не так, и готовит Надежда неправильно, и сына не бережет, и дочь избаловала.
— Ладно, — вздохнула она. — Езжай.
После завтрака Анатолий быстро собрался и ушел. Надежда смотрела из окна, как он садится в машину. Перед тем как завести мотор, проверил телефон, улыбнулся чему-то. Улыбнулся!
В понедельник на работе коллега Валентина заметила:
— Надь, что с тобой? Похудела вся, под глазами круги.
— Да так, не выспалась.
— А мужик-то твой как? Все по вечерам пропадает?
Надежда вздрогнула.
— Откуда знаешь?
— Да я сама его видела возле дома вашей свекрови. С какой-то женщиной из подъезда выходил. Поздно уже было.
Сердце пропустило удар.
— С женщиной? Какой женщиной?
Валентина пожала плечами:
— Откуда я знаю? Пожилая вроде, но ухоженная. В пальто таком красивом, с меховым воротником.
Пожилая. Ухоженная. Надежда попыталась успокоиться. Может, правда соседка? Хотя кто его знает!
Но вечером, когда Анатолий опять сказал, что задержится, она не выдержала. Все! Хватит! Она решила проследить за мужем.
На следующий день Надежда взяла отгул. Она теряла дневной заработок, но плевать, честное слово! Поехала к свекрови с утра, села в подъезде напротив на лавочку, благо ноябрь выдался теплый, без морозов. Ждала она долго, замерзла вся как цуцик, но дождалась.
Анатолий вышел из подъезда свекрови, поправил воротник, достал кошелек, пересчитал деньги. Надежда выдохнула было, но тут случилось то, что снова выбило ее из колеи... Из окна донесся женский голос, такой сладенький, прям мед:
— Спасибо, Толенька! Вы меня так выручили!
Толенька! Господи боже мой! Сколько лет он был Толик, Толя, Анатолий. А тут — Толенька! Как мальчишку какого зовет эта тетка!
Надежда прижалась к стене, чтобы муж не заметил. Он сел в машину и уехал, а она еще долго сидела на холодной лавке, не в силах подняться. Ноги как ватные стали. Толенька. Ну надо же, Толенька! Чужих так не зовут, неужели муж правда ей изменяет? 2 ЧАСТЬ РАССКАЗА 🔔