Предыдущая часть:
Владислав кивнул, словно понимая ее чувства до глубины, а затем загадочно улыбнулся, откинувшись в кресле.
— Ну раз уж заговорили о настоящем, то я вот, например, с детства мечтал стать художником, рисовать, знаете, как это здорово — переносить на бумагу то, что чувствуешь, что видишь вокруг, каждую мелочь запечатлеть.
Глаза его заблестели, словно угольки в печи, и гостья невольно залюбовалась такой простотой и искренностью, которая редко встречается.
— Так почему же у вас не получилось, что помешало? — вежливо поинтересовалась она, подвигаясь ближе.
Владислав горько усмехнулся, потирая руки.
— Я в бедной семье рос, помню, как после школы бегал на пристань к реке, чтобы хоть немного подзаработать на хлеб. Учиться поступил заочно, художником-оформителем должен был стать, мать болела, отец ушел от нас, я помогал чем мог. А потом пришлось выбирать между холстом и куском хлеба, и выбор был очевиден.
— И что выбрали, не жалеете?
— Что выбрал? Кусок хлеба, как и все в таком случае, иначе не выжить. Но знаете, я не жалею об этом, многому научился и знаю, как выжить в любых условиях, к примеру, как найти и собрать травы, которые лечат от разных хворей.
— Ну а свою мечту совсем забросили, или иногда возвращаетесь? — спросила Виктория, глядя на рисунки.
Владислав вздохнул, опуская плечи.
— Мечты они как бабочки, красивые, легкие, но их не всегда можно поймать, улетают. Однажды, верите, вот я подростком чуть было не утонул в реке, сорвался с берега, а течение сильным оказалось, несло меня как щепку.
Вика затаила дыхание, наклоняясь вперед.
— Меня тогда спас один мужчина, — продолжал Владислав, и голос его стал тише, задумчивее. — Степан вроде бы его звали, точно Степан, вытащил меня из воды, отогрел, дал сухую одежду.
Виктория почувствовала, как внутри все похолодело от неожиданности.
— Степан? Какой Степан? Фамилию не запомнили, может, что-то еще помните?
Владислав разочарованно покачал головой, разводя руками.
— Нет, конечно, он тогда особо не рассказывал о себе, что врач, наверное, или что-то в этом роде, но точно не помню, я как мальчишка был, ему тогда очень рад, а так мужчина с достатком был, я это хорошо запомнил, машина дорогая, одежда, плавал хорошо, прям мастерски, а потом он уехал, и больше я его никогда не видел.
Виктория смотрела на Владислава, и в ее голове словно что-то щелкнуло, воспоминания нахлынули потоком. Ее отец, он не раз рассказывал ей о случившемся на реке. Бывший врач-хирург, который еще во время учебы в университете сдал нормативы на мастера спорта по плаванию. Слезы навернулись на глаза. Виктория все еще не могла поверить, что ее отец спас юного Владислава, это казалось просто невероятным. В голове все закружилось, воспоминания нахлынули, как волна.
— Мой папа был талантливым врачом-хирургом, Степан Николаевич Соколов, — из клиники ушел после ссоры с главным врачом, вызванной гибелью одного из безнадежных пациентов на его операционном столе. Дело тогда громким было, дошло даже до суда, но на стороне опытного врача оказались лучшие юристы города, которые оправдали его по всем статьям. По окончании сам судья подошел к отцу Виктории, чтобы пожать руку. Возвращаться в клинику Степан Николаевич не стал и при поддержке одного из своих знакомых начал заниматься бизнесом в сфере поставок медицинского оборудования. Занятием плаванием врач не изменял и каждые выходные выезжал на реку, чтобы в очередной раз побороться с водной стихией.
— Влад, — сказала Виктория, задыхаясь от волнения и хватаясь за край стола, — этого Степана его звали Степан Николаевич Соколов, это был мой отец, он рассказывал мне эту историю, как спас мальчика у реки.
У Владислава от удивления челюсть отвисла, он несколько раз переспросил, и она ему все подробно пересказала, добавляя детали из отцовских воспоминаний.
— Невероятно, не может быть, — прошептал он, качая головой. — Вот это да. Значит, мой спаситель был твоим отцом. Да уж, мир действительно тесен, иногда такие совпадения, что не поверишь.
Вика улыбнулась, вытирая слезы.
— И еще как тесен, иногда кажется, что все связано. Влад, с тобой я не могла знать этого, вон какие дети у тебя хорошие, слушают тебя, словно ты волшебник какой, все делают вместе.
Владислав улыбнулся, но в его улыбке промелькнула грустная тень. Мужчина подсел поближе, и от него повеяло ароматом трав, которые он так усердно собирал днем.
— Мои сыновья особенные, настоящие помощники, — тихо произнес он, глядя на спящих мальчишек и вздыхая. — Леонид, Валентин и Эдуард, они неродные дети, но ближе родных.
Вика удивленно вскинула бровь.
— А я думала, они твои по крови...
Молодой травник перебил ее, покачав головой и глядя в огонь.
— Нет, они как бы мои сыновья, но не по крови, усыновил их.
— А как так вышло, расскажи, если не секрет? — прошептала Виктория, подвигаясь ближе.
Владислав грустно вздохнул, и его взгляд устремился в глубь очага, словно пытаясь отыскать отголоски прошлого в его пляшущих языках пламени. Ночь такая тихая, звездная.
— Я расскажу, раз уж начали. Понимаешь, после того как меня спас твой отец, я словно родился заново, переосмыслил все. Хоть подростком еще было, понял, как важно ценить каждое мгновение, не тратить время зря. Время пролетело быстро, когда мне пришлось бросить университет из-за невозможности совмещать работу и учебу, семья нуждалась. Я вернулся к своему увлечению, стал рисовать еще больше и усерднее, начал продавать свои картины сначала за бесценок, потом немного дороже, и это дало возможность немного подняться, правда, совсем чуть-чуть, но все же хватало на жизнь.
По щеке Вики медленно скатилась слеза, она смахнула ее.
— А потом в моей жизни появилась Тамара, она работала воспитателем в детском доме, я встретил ее случайно, когда принес туда свои картины, чтобы подарить ребятам, развесить по стенам.
Но мы полюбили друг друга почти сразу, и наши чувства были, в общем, лучшего я никогда не испытывал на этом свете, она стала всем для меня. Вскоре мы поженились и решили, что хотим большую семью, полную тепла и детей, но было одно но, ставившее под сомнение наше семейное счастье: Тамара не могла иметь детей из-за проблем со здоровьем, врачи сказали прямо. И тогда мы решили подарить любовь тем, от кого отказались другие, взять из приюта.
Владислав замолчал, а губы его задрожали от воспоминаний. Виктория осторожно положила руку ему на плечо, желая поддержать в этот трудный момент, чувствуя его боль.
— Мы решили усыновить сразу троих ребят, выбрали их сердцем, — продолжил он после паузы, вытирая глаза. — Мы полюбили их как родных, заботились о них, играли с ними, воспитывали, учили всему, я был по-настоящему счастлив, как никогда.
Голос Владислава дрогнул, и он замолчал на миг.
— Но это счастье продлилось недолго. Тамара она заболела, обычная простуда, как казалось сначала, кашель да температура, а потом врачи диагностировали двустороннее воспаление легких, серьезное, медики боролись за ее жизнь несколько недель, но ничего не смогли сделать, ушла она тихо.
Владислав закрыл лицо руками, shoulders вздрагивая. Виктория крепче сжала его плечо, позволяя выплакаться, она чувствовала его боль, отчаяние, словно сама перенесла все эти беды, и слезы покатились по ее щекам.
— Тогда я хотел все закончить, сдаться, — наконец произнес Владислав, убрав руки от лица и глядя в пол. — Я не видел смысла жить без нее, готов был на все, лишь бы перестать чувствовать ту ужасную боль, которая разрывала внутри, даже хотел закончить свою жизнь, как же я был тогда жалок, сломленный.
Но потом посмотрел на мальчишек, увидел их маленькие испуганные глаза, ведь они так нуждались во мне, в заботе, я осознал, что не имею права их бросить, оставить одних. Тогда я решил уехать от всего сюда, в лес, а то меня лишат родительских прав, а детей отдадут в приют, разобьют семью.
— Ты сделал правильный выбор, они счастливы с тобой, — прошептала Виктория, вытирая слезы. — Они так любят тебя, и мне видно, как вы трогательно заботитесь друг о друге, как одна команда.
Спокойствие, уверенность травника вселяли в нее понимание, что ей очень повезло, что она попала именно в это место, к этим людям.
— Ладно, на сегодня уже хватит историй, тяжелых воспоминаний, нужно отдохнуть, завтра день новый, — устало выдохнул Владислав, вставая. — У нас тут такой регион, что все приходится лично делать либо на словах передавать, от мобильной связи толку никакого, сигнал не ловит. Так что завтра будем пробиваться к цивилизации, найдем способ связаться.
А через время Виктории было выделено место для ночлега. Поскольку от пережитого за день она буквально валилась с ног, поблагодарив еще раз за помощь, она как можно удобнее устроилась и вскоре уснула, утомленная не самым легким днем. А ночью проснулась от тихого скуления. В темноте она увидела волчонка, который подобрался к кровати и жалобно смотрел на нее.
— Что такое, малыш, не спится? — прошептала Вика, протягивая ему руку и гладя по голове. — Испугался незнакомого места, или голодный снова?
Серый лизнул ее пальцы и потерся мордочкой о ладонь. Виктория улыбнулась, она вдруг почувствовала, что этот маленький испуганный зверек стал ей близким, как друг в беде.
— Похоже, мы оба нуждаемся в защите, вдвоем легче, — подумала она, закрывая глаза и обнимая его.
Но на этот раз сон упорно не хотел приходить, мысли крутились.
— Неужели Роман не смог за целый день организовать спасательную операцию и прочесать лес, подключить всех? Ну или на худой конец подключить МЧС, пусть осмотрят сектор с высоты вертолета. Разве это так сложно для него, с его связями? Да и свекровь тоже хороша, могла бы поднять шум, а не сидеть сложа руки.
Виктория лежала на жесткой кровати под старым одеялом и отчаянно пыталась уснуть. Где-то под боком мерно дышал волчонок, совсем не похожий на сурового обитателя леса, маленький еще, наверное, вот подрастет, тогда и покажет, кто он есть, станет сильным. Перед глазами Виктории то и дело всплывали события прошедшего дня вперемешку с воспоминаниями из прошлого. Вспомнился один давний эпизод, который круто изменил ее жизнь. Солнце тогда весело играло на стеклах автобуса, но в салоне было душно и тесно, оно и понятно, час пик. Вика в старом поношенном пальто с накинутым на голову платком старалась казаться незаметной, внутри все трепетало от волнения. Слабо те одеться нищенкой и проехаться в автобусе, не привлекая внимания, поддела Арина, когда они сидели в уютном кафе, попивая кофе. Вика, азартная по натуре, тут же приняла вызов, и вот она в старой одежде ехала в переполненном салоне. За окном уже прошло несколько остановок, когда на одну из них вошел контролер, его взгляд скользил по пассажирам в поисках безбилетников. Вика опустила голову, надеясь остаться незамеченной, ведь денег по условиям пари у нее не было. Но контролер, словно почувствовав, остановился прямо перед ней.
— Ваш билетик, пожалуйста, покажите, — произнес он строгим, хорошо поставленным голосом, не терпящим возражений.
Вика растерялась и, стараясь не смотреть в глаза, тихо пробормотала:
— У меня нет, забыла купить, честно.
— Тогда платите штраф и выходим на следующей остановке, без разговоров, — безапелляционно заявил мужчина, доставая блокнот.
— Ну, я не хотела, это случайно вышло, — начала было Виктория, но так и не успела закончить фразу, голос дрожал.
— А как же, не хотела, все вы не хотите, а по итогу половина автобуса безбилетников, правила для всех одинаковы.
Ситуация заметно накалилась, а переодетая в бродяжку Вика все еще не знала, что делать дальше. А вдруг контролер сейчас полицию вызовет, что тогда, скандал на весь автобус? Вдруг словно из ниоткуда появился молодой человек, одетый просто, но со вкусом, с открытым и добродушным лицом. Контролер с вызовом посмотрел на незнакомца, ожидая от него всего чего угодно, но только не этого. А парень ни слова не сказал сначала, а потом произнес: вы же понимаете, девушка не виновата, наверное, просто забыла купить билет, такое бывает, спокойно сказал он, глядя прямо в глаза контролеру и не повышая голос.
— А она должна была платить за проезд, и это вообще моя работа, не лезьте, — возразил сотрудник транспортной компании, но в его тоне уже сквозила неуверенность.
Но в его голосе уже не было прежней уверенности, он замялся.
— Хорошо, тогда заплачу я, вот деньги, — заявил молодой человек, доставая из кармана кошелек и протягивая купюры без колебаний.
Контролер пожал плечами и, посетовав на плохое воспитание, оставил их наконец в покое, бурча под нос. Вика, растерянная и благодарная, подняла глаза на своего спасителя.
— Спасибо огромное, вы меня выручили, — прошептала она, чувствуя, как щеки заливаются краской от смущения.
— Да не за что, рад помочь, — улыбнулся парень, садясь рядом. — Меня Роман зовут, а вас как, если не секрет?
— Виктория, можно Вика, — ответила она и улыбнулась в ответ, чувствуя облегчение.
С того самого дня началась их романтическая история. Как оказалось, Роман был финансистом и работал в преуспевающей компании, с хорошей зарплатой. А еще новый знакомый показался Вике добрым, внимательным, галантным, всегда открывал дверь и платил за ужин. Вскоре они стали встречаться, гуляли в парках, на выставках, ходили в кино и в кафе, болтали часами.
— Ты была просто неотразима в своем стареньком пальто, как актриса в роли, — добродушно шутил Роман, обнимая ее.
Вика смеялась, прижимаясь к нему.
— А контролер так не думал, смотрел волком. Спасибо тебе, что выручил меня, хотя это все Арина виновата, любит меня в свои авантюры втягивать, не дает скучать.
— Ты тоже выручила меня в каком-то смысле, — с улыбкой возразил парень, целуя ее в макушку. — Если бы ты тогда не переоделась, мы бы не встретились, и жизнь была бы другой.
А спустя полгода Роман сделал ей предложение.
— Вика, выйдешь за меня, станешь моей женой? — спросил он немного неожиданно, стоя на колене в парке.
— Да, конечно, с радостью, — ответила с улыбкой девушка, и в ее глазах заблестели слезы радости, от счастья.
Свадьба получилась красивой, пышной, с кучей гостей. Виктория была счастлива, ведь Рома казался ей идеальным мужчиной, заботливым и надежным. Они переехали в купленный еще при жизни отца большой дом, сделали новый ремонт, все по вкусу. Виктория хоть и занималась благотворительностью и курировала несколько волонтерских организаций детских домов, об основной работе тоже не забывала, трудилась во благо семьи, сменив на посту медицинской компании ушедшего так рано отца. Вика грустно вздохнула, в памяти снова всплыл образ Романа, но потом показался ей таким далеким, фальшивым. После прыжка с парашютом и всего пережитого она чувствовала себя совсем по-другому, словно все, что было до этого, в один миг потеряло для нее всякую ценность, стало пустым.
Продолжение: