Ненужные 2. 27
Алла сначала специально плутала, всё боялась, что её догонят те две сумасшедшие тётки с топорами и отведут в полицию. Тогда её муж узнает, что она попыталась угробить его дочь Арину, да ещё таким страшным способом. Чтобы она ни говорила, но ребёнок был рожден в законном браке. Правда, прожили они очень мало: мать девочки после её рождения почему-то не захотела жить с мужем. Развелись они тихо и спокойно, без всяких криков и ссор.
Илья помогал своей бывшей супруге как материально, так и участвовал в воспитании ребенка. Алла с ним познакомилась, когда Арише был год, практически сразу забеременела. Она жутко ревновала супруга к бывшей жене. А потом у них родился общий ребёнок, и как-то всё отошло на второй план. Илья стал меньше ездить в ту семью и больше времени проводил дома. Однако беда пришла оттуда, откуда не ждали: скоропостижно скончалась мать Арины, что-то там с сердцем. И Илья привёл свою дочь жить к ним.
Алла шла по лесной тропинке, и каждый шорох заставлял её вздрагивать. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон. Она оглядывалась через плечо, ей чудились шаги — те самые, тяжёлые, уверенные, слышанные ею у болота. «Догонят... непременно догонят...» — стучало в висках.
Мысль о полиции повергала её в ледяной ужас. Не за себя боялась — за свой, такой хрупкий, такой ненадёжный мирок. Если Илья узнает... Он узнает, что она, мать его маленького сына, пыталась утопить в трясине его первую дочь. Девочку с ясными, как у него, глазами.
Их брак с Ильёй был тихой гаванью после её одиноких бурь. Он был спокойным, надёжным, таким желанным. Но этой гавани угрожала постоянная, невидимая угроза — тень его прошлой жизни. Тень бывшей жены, которая, как ей казалось, навсегда осталась для Ильи идеалом. И тень ребёнка — живое доказательство той, другой любви.
Алла видела, как он светлеет, разговаривая по телефону с Ариной, как тщательно откладывает деньги на алименты, покупает игрушки и одежду. Каждая такая мелочь была для Аллы ножом. Ей казалось, что он отдаёт их, её и сына, кусочки его сердца, его заботы той, прежней семье.
Ревность пожирала её изнутри, тихая, ядовитая, рациональным доводам не поддающаяся. Она не хотела делить его ни с кем. Совсем. И ребёнок... этот милый, смешливый ребёнок... был самым прочным звеном, связывающим Илью с прошлым.
Мысль избавиться от этой связи родилась тихо и постепенно, как плесень в сыром углу. Она вызревала в её воспалённом сознании, обрастая ложными оправданиями. «Он будет больше времени уделять нам... Он перестанет оглядываться назад... Мы будем настоящей семьёй...»
И вот теперь, идя по лесу, вся в грязи и в страхе, она понимала весь чудовищный абсурд своего замысла. Не стало легче. Стало только страшнее. Потому что теперь к ревности прибавился животный, всепоглощающий страх разоблачения.
Она споткнулась о корень и чуть не упала, ухватившись за ствол берёзы. Перед глазами поплыли круги. «Нет, нельзя падать, нельзя... ради малыша...» Она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в коленях.
Что теперь делать? Вернуться к Илье и смотреть ему в глаза? Сделать вид, что ничего не произошло? А если те женщины её уже ищут? Если уже заявили в полицию? Описание её внешности дадут, машину... Её машину могли запомнить.
Мысли метались, не находя выхода. Единственное, что она понимала ясно — её жизнь, такая благополучная и правильная, дала трещину, и из этой трещины вот-вот хлынет тьма. И спастись от неё уже не удастся.
Она шла, почти не видя дороги, под ногами хрустел промёрзший снег. В голове стучало: «Машину... могли запомнить номер...». Мысль была настолько очевидной и ужасной, что у неё перехватило дыхание. Глупо, глупо было ехать на своей машине! Но кто мог подумать, что всё так обернётся?
Копирование и перепечатка романов с канала evgehkap запрещена автором и законом.
Алла резко свернула с тропинки вглубь леса, стараясь идти по самому глубокому снегу, чтобы замести следы. Ноги увязали, каждое движение давалось с трудом. Она должна была добраться до машины, уехать, спрятаться... но куда? Домой? Нет, только не домой. Илья сразу всё поймёт по её виду.
Она представляла его лицо — обычно спокойное и доброе, искажённое ужасом и недоверием. Его глаза, в которых она тонула и ради которых пошла на всё это. Ради чего? Ради чего?!
Судорожно рыдая, Алла прислонилась к сосне, чувствуя, как подкашиваются ноги. Она не могла идти дальше. Страх парализовал её.
Внезапно впереди, сквозь деревья, мелькнул знакомый силуэт. Тёмное пальто, шарф... Сердце Аллы упало. Это была одна из тех женщин. Она стояла спиной, что-то высматривая вдалеке.
Алла замерла, прижавшись к стволу, пытаясь стать невидимой. Мысли путались: «Убежать? Сдаться? Сказать, что это шутка, недоразумение?»
Но женщина, словно почувствовав её взгляд, медленно обернулась. Их глаза встретились. В её взгляде не было злобы — лишь усталая, леденящая душу решимость.
— Выходи, — тихо сказала женщина. Голос её был спокоен, но в этой тишине он прозвучал громче любого крика. — Выходи. Давай поговорим, как взрослые люди.
Алла не двигалась, не могла пошевелиться. Она чувствовала, как по её спине бегут мурашки.
— Я... я не хотела... — прошептала она, сама не понимая, что говорит.
— Ты уверена? — женщина сделала шаг вперёд. — То, что ты сделала... это нельзя исправить. Ты понимаешь?
Алла кивнула, слёзы текли по её лицу, замерзая на щеках.
— Я просто не хотела её видеть рядом с нами. Я ничего не могу поделать с собой, это сильней меня. Я не хочу, чтобы она перетягивала на себя внимание мужа, чтобы пользовалась нашими ресурсами, чтобы тратились на неё наши деньги. Она станет старше, и ей столько всего придётся покупать, водить на разные кружки, секции. Да и вообще, я хочу быть единственной женщиной для мужа! — она стала кричать и топать ногами.
— Не хочешь видеть ребёнка? — с усмешкой спросила женщина.
— Ах так?! — закричала она, сжимая кулаки и делая шаг навстречу Ниночке. — Вы все такие хорошие, правильные! А я что? Я должна делить мужа с призраком его бывшей? Тратить наши деньги на чужого ребёнка? Видеть, как он каждый день целует и обнимает эту девчонку и слащавым голосом спрашивает, как у неё дела?!
Она топа́ла ногами по снегу, не обращая внимания на летящие из-под сапог комья.
— Вы думаете, это легко? Любить мужчину, который наполовину принадлежит другой семье? Жить с постоянным чувством, что ты — вторая, запасная? Что он женился на тебе только потому, что ты родила ему сына?
Слёзы гнева и отчаяния текли по её лицу, но она уже не пыталась их смахнуть.
— Ненавижу, ненавижу! — орала она на весь лес. — Даже если вы мне сейчас её вернёте, я её опять где-нибудь «потеряю». Да, я хотела, чтобы её не было! Хотела! Потому что не могу больше этого видеть! Не могу делить его ни с кем! — её голос сорвался на визг. — А вы все с вашими «нужно быть милосерднее» и «ребёнок не виноват»... Вы попробуйте прожить мою жизнь! Попробуйте почувствовать, каково это!
— Закончила? — тихо спросила Ниночка. — Теперь послушай меня. Ты права в одном — это невыносимо тяжело. Но вся твоя боль, вся твоя ревность — это не оправдание для преступления. Ты хотела убить ребёнка. Не «убрать со своего пути», не «избавиться» — убить.
Она сделала паузу, давая этим словам проникнуть в самое сердце.
— И сейчас ты стоишь на краю пропасти. С одной стороны — тюрьма и позор. С другой — шанс остаться человеком. Выбор за тобой. Но криком и топаньем ногами ты ничего не изменишь.
— А вы ничего не докажете, — лицо Аллы перекосилось от злобы. — Я скажу, что вы украли у меня ребёнка, силой вырвали и увели. Сейчас пойду в полицию и заявлю на вас.
— Значит, вот так? — усмехнулась Ниночка. — Хорошо. Не хочешь видеть ребёнка, значит, больше его никогда не увидишь.
Ниночка взмахнула рукой, и над лесом стало собираться вороньё. Сначала они громко шумели где-то наверху в деревьях, а потом с криком и хлопаньем крыльев спикировали вниз. Объектом нападения стала Алла, вернее её лицо. Женщина прикрыла его и побежала по лесу, пригибаясь и пытаясь отмахнуться от кровожадных птиц.
Автор Потапова Евгения