Да, когда ты один, в компании единомышленников, чувствуешь себя самодостаточным и свободным, тогда всё нипочём. Ввязываешься в любые идеи не лишённые хоть малой доли здравого смысла и действуешь уверенно. Однако в тот момент, когда незаметно происходит совместное существование, сожительство и всё такое, тогда происходят перемены, с теми, кто оказывается уязвимее (ленивее, мягче и так далее). Всё-таки отношения – это уступки, и чаще всего приходится прогибаться под более сильного партнёра.
Тим и Милли нормальная пара, он музыкант, она учительница. Его произведения не имеют успеха, именно поэтому парень волей-неволей вынужден считаться с властной девушкой. К тому же она нашла работу мечты, в тихой провинции, с минимумом учеников в классе и максимумом времени, отводящегося на каждого из них. Красивый дом, если бы не дохлые крысы, был бы идеальным. А вокруг сплошной лес, в поход по которому пара не замедлила отправиться сразу после переезда. Тут же заблудившись, под проливным дождём, они оказываются в какой-то яме, с живописью на потолке и лавочками, будто в храме. Переночевав в необычных условиях, они начинают медленно меняться и как будто притягиваться друг к другу.
Боди-хорроры в настоящий момент переживают второе рождение, фильм в этом непростом жанре номинируют на Оскар, и они участвуют в различных фестивалях. Это можно понять и объяснить тем, что в нашу эпоху безликого общения, когда «живая» беседа заменяется даже не голосовым, а текстовым форматом, возникает запрос на тактильное восприятие всего на свете, в том числе и кино. Фильмы ярко выражают чувства, используя физиологические метаморфозы или совершенные девиации, как, например, в данном случае. Делает это, с выдумкой и определённой долей наивности, молодой постановщик Майкл Шенкс так, словно постметаирония вступила в новую эру, обрастая двойными приставками, латинской «post» или французской «moderne».
Кино очень колко стартует и подтрунивает над персонажем Дэйва Франко. Его нынешнее положение очень точно характеризует брат Милли – «Ты же не хочешь перед смертью увидеть чужую жизнь?!». Достаточно емкая фраза, дающая понять – кто в доме хозяин. И чем далее продвигается история, тем более мы уверяемся в справедливости такого предположения. Тим расслабился, полностью доверился той, что в состоянии и себя обеспечить, и его подбодрить. Правда, взамен, она крадёт внимание парня, его уверенность в себе. Как бы поглощая и обволакивая своей опекой. Поэтому, в момент, когда они становятся максимально уязвимы, оккультный дух в той пещере, похожей на сектантскую обитель, завладевает их телами, и тот останется в более первозданном виде, кто имеет твёрдую моральную почву.
Эта метафора интересно совпадает с восприятием нынешних молодых людей как неких безвольных, бесхребетных душах, которые вместо открытого конфликта предпочтут незаметно ретироваться и остаться при своём. Они не видят особого смысла в ругани, выяснении отношений, предпочитая за каждую грубость тут же извиняться, а несдержанность сразу компенсировать сексом. Это время так создаёт внутри себя всех нас, заставляет просить прощение, публично или наедине, за какие-то поступки или слова, за которые пятнадцать лет назад выбирали в президенты. И эта действительность косвенно характеризует поведение героев и тот финал, совершенно естественно смотрящийся, и никаким другим не видящийся.
Кино, прежде всего ориентированное на молодёжную аудиторию, не может обойтись без крайней гипертрофии. Поэтому в Одном целом иные сцены выглядят смешно, хотя подобная реакция зрителей и не предполагалась авторами. Это можно принять за чёрный юмор, или неопытность создателей, но когда, например, артист Франко ползёт из гостиной в сторону спальни с Милли, и они начинают синтезироваться телами, тут уж невозможно сдержать смеха, особенно в мгновения приёма валиума через нос. Или феноменальный эпизод в школьном туалете. Шаблон разорван в этом смысле, ни добавить, ни убавить. Останется в памяти надолго.
Одно целое вообще не позволительно определять как хоррор в чистом виде, тем более называть его лучшим в этом году. По крайней мере есть Грешники и Верни её из мёртвых. Но это занимательное зрелище, сравнимое с пробой до боли знакомого салата Оливье, только без мяса (колбасы) и майонеза (сметаны). Такое низкокалорийное блюдо, обезжиренное и крайне полезное, не смотря на название, привычно ассоциируемое с чем-то очень вредным. Навредить фильм может только тем единицам, кто признает в некоем культе, обряде, показанном в финале, самих себя и вовсе не обязательно в буквальном смысле. А ещё многочисленным поклонникам действительно отвратительной серии Человеческая многоножка, так как сцена со срощенной парой пропавших туристов напомнит о ней и заставит мысленно пережить те мерзкие мгновения от её просмотра.