Так они и расстались. Девушка, всё ещё улыбаясь, по меже дошла до двора. И тут же встретила мать. В руках у неё был пучок крапивы.
— Вот поганка! — со злостью произнесла мать. — Ты нас с отцом опозорить решила? С каким-то мужиком уже в реке плескалась? Люди мне уже сказали, видели вас... Взрослая стала, думаешь, всё можно? Дома свиньи чуть не сдохли от жары, а она с чужим мужиком на людях! Бесстыдница! Я тебе покажу!
— Мама, ты чего? — Полина сделала несколько шагов назад. — Мы просто плавали с Пашей.
— Ах, с Пашей! Сегодня Паша, завтра Саша, потом ещё какой-нибудь кобель! Не смей, говорю, не смей! — закричала мать, подошла ближе и хлестнула Полину по плечам пучком крапивы.
Девушка взвыла от боли и обиды, попыталась убежать, скрывшись в бане, но мать её настигла и отхлестала крапивой так, что вся кожа горела и зудела. А мать всё кричала:
— Уродина такая, а всё туда же — на мужиков заглядывается! Не дай бог пузо нагуляет — вот будет позор перед людьми! Ты работать должна, работать! Что, окончила? Решила на нашу с отцом шею сесть? Завтра же, чтобы в контору шла оформляться! Вот лодыря какого вырастили, нам ещё Алёнку учить, Диму с Тимой поднимать, а ты хвостом вертеть — не выйдет. Пока живёшь с нами — по нашим правилам будешь жить! Вот тебе ферма, вот тебе сарай и огород!
Истрепав до прутиков пучок крапивы, мать вышла из бани, а Полина до вечера прорыдала там, обливаясь холодной водой. И никто не заглянул, не пожалел. Она слышала, как мать с отцом переговариваются, возмущаясь:
— Мальчишек пришлось отправить траву рвать гусям, пока эта в бане прохлаждается! — ворчал отец.
Это была Полина. Правда, потом Димка с Тимкой всё же взглянули к ней — только чтобы спросить, когда она картошку будет чистить на ужин: мама сказала это сделать.
— Передайте, что ничего я чистить не буду! — крикнула в слезах Полина и захлопнула дверь изнутри на засов.
Родители ещё немного пошумели, но решили не трогать — ничего, успокоится.
— Но я же права! — слышался голос матери, удаляясь.
— Конечно, права, а то разбалуется, что мы потом с ней делать будем? — поддержал отец.
— Вот-вот!
Они ушли, а Полина так и лежала на полке. Хорошо, что катка почти полная была холодной воды — почти всю её девушка и извела, поливая себя. К ночи кожа вроде бы успокоилась. Но как теперь смотреть на мать, на отца? Полина не могла их вообще видеть.
И тут она вспомнила слова Паши про учёбу, про то, что он завтра едет в город и может стать ей, так сказать, экскурсоводом.
— Уеду... и будь что будет! — решительно прошептала себе под нос Полина.
Но чтобы уехать, нужны были деньги, и девушка уже знала, где их взять. Недавно она картошку соседке прополола, а до этого складывала дрова в поленницу девушке через дорогу. Кроме этого, она белила почту. Все заплатили — немного, Полина рассчитывала, что этого хватит на первое время, а там уж придумает, как быть дальше.
Знала Полина и то, где лежат её деньги — сама матери отдала. Та, взяв купюры, веско сказала:
— Всё в семью должно идти! — и положила их в сервант, в сахарницу. — Димке и Тимке как раз на обувку к школе будет, — добавила мать, довольная.
А что, Полине ведь ничего не надо...
Девушка вышла из бани, осторожно пробралась в дом, к себе в комнату — двери не были заперты, все уже спали. Неслышно ступая, собрала кое-какие вещи, взяла паспорт и аттестат, а потом, затаив дыхание, прокралась в зал к серванту. Сердце вот-вот готово было выскочить из груди — что, если родители проснутся и увидят, как дочка крадёт деньги?
И неважно, что сама их заработала... К счастью, все крепко спали.
Всю ночь Полина не сомкнула глаз. Боялась проспать утренний автобус. Слышала, как мать рано поднялась и отправилась доить свою корову в стоило, а потом за ней приехала машина и увезла вместе с другими доярками на летнюю дойку. После отец встал, вывел скот на пастбище, затем повёл телёнка за огороды — тот был ещё маленький и пасся отдельно, на привязи.
Вот тогда Полина собралась за пять минут. Написала записку:
— Уезжаю учиться в город.
Выскользнула из дома, опрометью бросилась к остановке — скоро уже должен был идти автобус. И точно — только она подбежала, как тот показался из-за поворота.
Но среди людей, стоящих на остановке, Паши не было... Неужели он обманул её? Сердце упало. Что теперь делать? Неужели останется? Она поймала себя на мысли о вчерашней трёпке от матери, и сердце сжалось от обиды. Нет, больше она такого не позволит. Сама будет решать, как строить свою жизнь.
Полина смело шагнула в автобус, рассчиталась за проезд. Только водитель намерился уже тронуться, как вдруг один из пассажиров закричал:
— Стой, ещё одного оставили!
К автобусу со всех ног бежал Паша — спортивная сумка через плечо, волосы растрёпаны. Увидев его, у Полины на душе вдруг стало теплее. Паша, вскочив в автобус, сразу оглянулся. Их взгляды встретились.
Парень радостно заулыбался, расплатился за проезд и уселся на свободное место рядом с Полиной.
— Привет. Едем? — весело спросил он.
— Едем, — уверенно отозвалась Полина.
Они болтали всю дорогу, совершенно не обращая внимания на других пассажиров, которые то и дело поглядывали в их сторону, перешёптывались:
— Эко и дело... куда эта Полинка с незнакомым парнем направилась?
— А родители-то в курсе? — подхватывал кто-то ещё.
В райцентре на вокзале они купили билеты и вскоре уже мчались в поезде. Павел вдруг сказал:
— Я рассказал маме о тебе.
— Она, должно быть, удивилась? — усмехнулась Полина.
— Ещё как удивлялась, а потом ругалась, — улыбнулся Павел.
— Ругалась? — насторожилась Полина.
— Да, ругалась на твоих родителей. Говорит, не хотят дочери лучшей судьбы. Прямо так и сказала — с пафосом.
Павел рассмеялся и продолжил:
— Кстати, мама разрешила тебе пожить у нас, пока не поступишь и тебе не дадут место в общежитии.
— Правда? — Полина облегчённо выдохнула.
— Правда, — кивнул Паша, — Только при этом она прочитала целую лекцию о целомудрии. Так что не переживай — приставать не буду!
Полина улыбнулась и потёрла плечо.
— Ты вчера обгорела, что ли, на речке? Кожа красная прямо, — заметил Павел.
Полина ему рассказала, что вчера ей устроила мать. Это и стало последней каплей.
— Только из-за этого и решилась уехать, — призналась она. — А так бы не поехала.
— Да, мамаша у тебя, конечно, — покачал головой Павел. — Теперь понимаю, почему Ольга Васильевна так нелестно отозвалась о твоих родителях.
— А что она сказала? — насторожилась Полина.
— Да что-то вроде: к чужим детям так не относятся, как Смирновы к своей средней.
— Она совершенно права, — с грустью сказала Полина. — Я иногда даже думала, что я им неродная.
— А это не так? — мягко поинтересовался Павел.
— Нет, исключено. Папа частенько повторял, что я похожа на его деда. Наверное, тут другое... Хотели мальчика, а родилась я.
Полина тяжело вздохнула, а потом улыбнулась:
— Но я надеюсь, что теперь у меня начнётся новая жизнь.
Обязательно начнётся, — заверил её Павел.
По приезду в город они первым делом отправились на квартиру к Павлу. Точнее, на квартиру Александра Николаевича.
Квартира, в которую попала Полина, была шикарная — такой ремонт она только по телевизору видела в художественных фильмах. И обстановка соответствующая, и бытовая техника! Девочка из деревни очень робела, но Павел быстро объяснил:
— Вот так включается плита, это стиралка, а это холодильник… — показывал он, — а вот тут твоя комната, отдыхай после дороги.
Наутро они отправились в физкультурный техникум. Как оказалось, очень вовремя, потому что приём документов завершался именно в этот день.
А потом наступили мучительные дни ожидания — поступила или нет? Впрочем, Паша это ожидание сглаживал, как мог. Они ходили в парк, в кино, просто гуляли по набережной. Несколько раз он звал её в кафе, но Полина отказывалась.
— Неудобно как-то, — оправдывалась она, — своих денег мало, чужие тратить стыдно.
Павел ведь тоже ещё не работал. Паша это быстро понял, и стал покупать вкусности домой. А Полина готовила всякие разносолы — и потом они с аппетитом всё уплетали.
Полина смотрела на парня и понимала, что теперь жизни без Павла не представляет. Вот как так могло случиться? Ведь совсем недавно были совершенно чужими друг другу, а теперь так сдружились… Да и понимала — не как друга она его воспринимает. Но виду старалась не подавать. А что думал он, она не знала.
И вот, наконец, стали известны результаты поступления. Полина была зачислена в техникум. Это стала её маленькая, но очень важная победа. Девушка переехала в общежитие, как только появилась такая возможность. Паша предлагал пожить ещё у них, но она понимала — и так уже засиделась.
Кроме этого, скоро должны были приехать мать и отчим из деревни.
— Кстати, Ольга Васильевна сказала твоим родителям, что ты в физкультурный техникум поступила, — как-то сказал Павел.
— И что они? — насторожилась Полина.
— Ругались очень, но Ольга Васильевна им быстро рот заткнула.
— Как?! — удивилась Полина.
— А я маме по телефону про Крапиву рассказал, а мама — Ольге Васильевне…
— Так вот, моя новоявленная бабуля пригрозила твоим родителям, что их вообще можно привлечь по уголовной статье. Не даром у неё сын служит как раз в нужном ведомстве.
— Так вот, родителей твоих рот закрыли?
— Ясно… — грустно кивнула Полина.
— Есть ещё кое-что. Ведь Лена тоже сейчас в городе. Она всё лето подрабатывала, а я ведь даже встретиться с ней не хочу.
— Почему? — удивился Павел.
— Наверное, потому что она тоже будет меня ругать и гнать назад в деревню. А я туда не вернусь.
— Вот и отлично. Кстати, тебе нужен хоть какой-то простой телефон. Ты же теперь в общежитии будешь, как мы с тобой общаться-то будем?
Вспомнил Павел и с удивлением добавил:
— Ты вот как-то упомянула, что у тебя никогда не было мобильного. Как это так?
— Родители считали, что он мне не нужен, — пожала плечами Полина.
— И тебе не хотелось, чтобы у тебя был телефон?
— Хотелось… но кто меня спрашивал? Даже у Тимки с Димкой есть мобильники, а у меня нет.
— Исправим этот момент! Паш, у меня нет денег…
— А я тебе свой старый отдам, он вполне рабочий и крепенький ещё.
Так Паша подарил Полине телефон, вбил туда свой номер, а потом помог с переездом.
И началась у Полины студенческая жизнь. Сказать, что было непросто — это ничего не сказать. Да, она получала стипендию, но она была совсем крошечная. От голода спасали только походы в гости к Паше. Он сам к себе звал. И звала ещё и его мама, Татьяна Викторовна, чудесная женщина, и даже Александр Николаевич, хоть и серьёзный человек, как-то располагал к себе.
Полина даже завидовала Паше, что у него такая хорошая семья. А её родная семья — словно забыла про неё. Её даже не пытались найти. Другое дело — хотела ли Полина сама этого… Но всё равно — иногда одолевали мысли о доме.
И вот однажды произошла неожиданная встреча. Девушка устроилась подрабатывать в торговом центре, раздавала листовки по выходным — и как-то видит: а в потоке людей идёт Лена. Глаза их встретились; сестра подошла.
— Вот ты где… — усмехнулась Лена — значит, вот как ты учишься, бессовестная! Мать там в деревне зашивается с хозяйством и братьями, а она тут стоит бумажки раздаёт!
— Здравствуй, Лена, — дрогнувшим голосом ответила Полина.
— Почему же я не учусь? Я здесь просто подрабатываю. Надо же мне как-то жить. Это тебе родители сумки с продуктами каждый месяц передавали и передают, а я им не нужна…
— Сама сбежала.
— А другого выхода я не видела! Лена, ты же знаешь, как ко мне относились… буд-то я детдомовская какая.
— А ты и есть детдомовская, — усмехнулась Лена.
Полина побледнела.
— Что ты сказала? Повтори.
— Детдомовская ты, теперь об этом можно сказать.
— Я тебе не верю… Откуда ты это знаешь?
— Мама рассказала. — Елена с усмешкой поведала: — Когда мне было три года, я сильно заболела, и никакие врачи ничем помочь не могли. Тогда какая-то ведунья, к которой родители от отчаяния обратились, посоветовала взять в дом обездоленного ребёнка, и не просто взять под опеку, а чтобы усыновить или удочерить — принять как родного. Якобы тогда болезнь дочки и пройдёт. Немного посомневались они, а потом так и сделали… и появилась у них ты.
— Родители тебя честно пытались полюбить. Даже переехали в другое село, чтобы никто не знал об удочерении. Но не получилось. Чужая ты им была. Я выздоровела, а что дальше делать? Сдавать тебя назад — совестно. Вот и осталась ты.
— А потом, когда выплаты на опекаемых детей стали неприличные, как же ругала себя мама, что послушалась ту ведьму. Так бы и нехилую денежку с тебя имели, а по факту — ничего.
— Но почему же тогда отец про какого-то деда говорил, на которого я похожа?
— Да так, просто, болтнул как-то с соседом, почему ты от нас отличаешься… вот и пошло.