Рубиновый браслет 101 Начало
Алексей открыл глаза и сразу улыбнулся, встретив ее взгляд:
— Давно не спишь?
— Нет, — шепотом ответила она. — Боялась проснуться одна...
Он провел ладонью по ее растрепанным волосам:
— Теперь ты никогда не будешь одна. Никогда.
Дарья улыбнулась, прижалась к его плечу. Сердце билось быстро, радостно. В груди разливалось такое счастье, что казалось — не поместится.
— Знаешь, — сказал Алексей, поднимаясь и помогая ей встать, — я буду помнить всю жизнь.
Они подошли к кромке воды. Озеро сияло золотом и розовым светом рассвета. Алексей, улыбаясь, зачерпнул ладонями воды, окропил Дарью. Она вскрикнула от холода, засмеялась, брызнула в ответ. Смех разлетелся по берегу, спугнул птиц в ветвях.
— Холодная! — воскликнула Дарья, отскочив.
— Зато свежая. Проснулась окончательно?
— Да. И поняла — это не сон.
Идти в город не хотелось. Казалось, за этими деревьями нет ни забот, ни преград, ни родительского гнева. Есть только они — двое молодых, влюбленных, связанных теперь навсегда.
Они сидели на теплой траве у самого берега, слушали тихий плеск воды и не спешили. Все вокруг словно замерло для них двоих.
Алексей взял Дарью за руку:
— Даша... Мы теперь муж и жена. И я хочу знать все о тебе. Что ты любишь, что помнишь из детства, о чем мечтаешь. Расскажи мне.
Дарья опустила глаза, провела пальцами по его ладони:
— У меня мало хороших воспоминаний... Но иногда мне снится сад, большой и зеленый. Я бегу по аллее, а мама стоит у крыльца и зовет меня. Она всегда была такой красивой и доброй.
Голос ее дрогнул. В памяти всплывали обрывки — мамино лицо, ласковые руки, запах лаванды в ее волосах.
— Тогда батюшка сильно заболел. Бушевала лихорадка. Мы с мамой приехали к бабушке и дедушке. Я не знаю, почему она оставила меня у них. Помню только, что бабушка громко что-то говорила маме. А потом мама быстро собирала вещи.
Дарья запнулась, глаза заблестели от слез:
— Я плохо помню тот день. Только боль. Мама сказала, что ей нужно уехать, но я верила — вернется. Ждала каждый день.
Дарья улыбнулась сквозь слезы:
— Я помню, как бабушка кричала, что ее сын растит не своего ребенка. Тогда получается, что у меня есть другой отец. Но я могу что-то путать. Тогда я была так испугана, что совсем ничего не помню.
Они сидели у воды, и Дарья рассказывала тихо, чуть запинаясь, будто боялась потревожить рассветную тишину.
В какой-то момент Алексей решился спросить:
— Даша... позволь спросить... этот перстень, — он коснулся ее пальцев, где горел красный камень. — Откуда он у тебя?
Дарья вздрогнула.
— Его... и еще ожерелье из жемчуга... и одну серьгу мама оставила мне перед тем, как уехать. Мы с няней спрятали все это в куклу. Я берегла ее, как зеницу ока.
— У тебя была няня? — Алексей удивленно вскинул брови.
— Да, Фекла. Но бабушка разлучила нас. Она отдала меня к Раиде. Сначала давала деньги на содержание, а потом перестала. Мне пришлось идти работать.
Алексей задумался:
— А где сейчас твоя бабушка?
Дарья покачала головой:
— Я не знаю дороги к ней. Раида никогда не говорила. Но помню большой дом, камин и кабинет деда. Много книг было.
— То есть... ты не из крестьянской семьи? — осторожно уточнил Алексей.
— Нет, — Дарья подняла глаза. — И не из рабочих тоже. Мама всегда была в длинных платьях, красивых. Говорила по-французски.
— Ваш дом был рядом с Петербургом?
— Нет. Мы ехали долго. Сюда я попала уже с бабушкой и дедом. Запомнила только усталость от дороги и то, что плакала все время.
— А как их фамилия?
— Точно не знаю... Но я — Суслова. Если они родители моего отца - Федора Ильича, значит, и они Сусловы.
Алексей нахмурился:
— Дарья, ты понимаешь, что, скорее всего, ты из состоятельной семьи?
Она посмотрела на него с искренним удивлением:
— Мне всю жизнь твердили, что я дрянь, что мое место — в прислугах. Что я должна быть благодарна за кусок хлеба.
— Это неправда, — твердо сказал Алексей. — Твое кольцо, Даша... Это очень дорогая вещь. Его могли позволить себе только очень состоятельные люди.
Она кивнула:
— Значит, и серьга дорогая. Она очень похожа на кольцо.
Алексей долго молчал, обдумывая услышанное. Потом сказал тихо, но твердо:
— Ты понимаешь, что у тебя есть тайна? Тайна твоего происхождения. Мы обязательно ее раскроем. Но сейчас... времени нет. Мне скоро уезжать.
Она провела рукой по траве:
— Я ведь одна, Алексей. Совсем одна в этом мире.
Он наклонился ближе, заглянул в ее глаза:
— Не смей так больше говорить. Ты не одна.
Дарья вдруг вздохнула с облегчением, словно выпустила тяжелую тайну из сердца:
— Ты не знаешь, как я боялась... Боялась, что ты откажешься от меня, когда все узнаешь. Что подумаешь — зачем мне девушка без роду-племени.
-Ты мне нужна.
Дарья прильнула к его груди. Впервые за много лет чувствовала как это хорошо – быть нужной кому-то.
— Расскажи мне о себе, — попросила она. — О своих родителях, о доме, где ты рос.
Алексей задумался:
— Наш дом большой, красивый. Но холодный. Родители... они живут каждый своей жизнью. Отец занят службой, мать — светскими визитами. А я всегда чувствовал себя там лишним.
— Они не любят тебя?
— По-своему любят. Но их любовь... она требует, чтобы я был таким, каким они хотят. Женился на ком скажут, служил где прикажут, думал, что разрешат.
Он погладил ее волосы:
— А с тобой я впервые почувствовал себя свободным. Настоящим. Понял, что такое любить и быть любимым просто за то, что ты есть.
— И ты не жалеешь, что ослушался их?
— Нет. Ни капли. Ты — лучшее, что случилось в моей жизни.
Дарья прижалась к нему, голос дрогнул:
— Как я буду жить без тебя? Целый год...
— Даша, не переживай. У мадам Эльзы тебя никто не обидит. И работать ты больше не будешь. Я оставлю денег на все необходимое. Обещаю — все будет хорошо.
— А если твои родители узнают о нашем браке раньше времени?
— Не узнают. Мадам Эльза никому не скажет.
— Алексей, — тихо сказала она, — а что если выяснится, что я... не та, за кого себя выдаю?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну... а вдруг я из какой-нибудь плохой семьи? Или мои родители совершили что-то неблаговидное?
Алексей взял ее лицо в ладони:
— Дарья, мне все равно, кем были твои родители. Я женился на тебе, а не на твоей родословной. И что бы мы ни узнали о твоем прошлом — ничего не изменится.
— Обещаешь?
— Клянусь.
Она успокоилась, но в глубине души тревога не утихала. Слишком много загадок, слишком много неясного в ее прошлом. И рано или поздно все это всплывет наружу.
Они возвращались к мадам Эльзе уже утром. Воздух был прозрачный, чуть прохладный, пах росой и листьями. Дарье казалось, что все вокруг изменилось — город стал другим, мягче, ярче, даже серые камни домов казались теплее.
Алексей держал ее за руку и говорил:
— Даша, мне придется оставить тебя сейчас. Скоро вернусь, только появлюсь дома... Родители, наверное, уже весь дом на уши поставили.
Она тревожно посмотрела на него:
— Тебя не будут сильно ругать?
Он улыбнулся, стараясь ее успокоить:
— Конечно будут. Но я уже взрослый, Даша. А главное — теперь у меня есть ты.
У дверей дома мадам Эльзы они обнялись. Алексей задержал ее ладонь в своей, посмотрел в глаза:
— Я скоро приду. Обязательно.
И ушел быстрым шагом, не оглядываясь — боялся, что не выдержит и вернется.
**
В доме Мезенцевых действительно царил переполох. Слуги носились по лестницам, управляющий был отправлен в полицейскую часть — вдруг молодой барин попал в беду. Наталья Петровна не сомкнула глаз, ходила по гостиной как тигрица в клетке. Лицо было бледным, голос резким.
— Где он? Где Алексей? — спрашивала она всех подряд, будто кто-то мог знать.
Александр Львович сидел в кабинете мрачнее тучи. Сын исчез, не предупредив — это было из ряда вон. В их семье подобного никогда не случалось.