Рубиновый браслет 102 Начало
Утро принесло лишь больше тревоги — сына все не было. И когда, наконец, двери распахнулись и в гостиную вошел Алексей — усталый, но отчего-то сияющий каким-то новым светом в глазах — тишину прорезал ледяной голос матери:
— Где ты был?
Алексей хотел что-то ответить, но натиск оказался слишком резким.
— Ты посмотри на часы! — Наталья Петровна указала на камин. — Ты понимаешь, что провел ночь неизвестно где?! Ты хоть думаешь, как это выглядит?
Голос ее становился все громче. Слуги в углах замерли, стараясь не дышать.
— Мама... — попытался вставить Алексей.
— Молчи! — перебила она. — Ты позоришь семью! Губишь свое будущее! У тебя скоро отъезд, а ты...
— Я все знаю про отъезд, — спокойно сказал Алексей.
Его невозмутимость только больше разозлила мать:
— Тогда объясни — где ты был всю ночь? С кем? Что за компания у тебя появилась?
Алексей сжал кулаки, но сдержался. В груди все кипело, но он твердо решил — о Дарье она не узнает. Не так, не сейчас.
— Я был с другом. Прощался перед отъездом.
— С каким другом? Виктор был дома, я справлялась!
— С другим.
Наталья Петровна возмутилась еще больше:
— Ты лжешь мне! Я это вижу! У тебя на лице написано, что ты что-то скрываешь!
Она была права — Алексей и не пытался скрыть, что произошло что-то важное. Только не то, что она подозревала.
— Александр Львович будет говорить с тобой после обеда, — отрезала она. — А сейчас иди в свою комнату и подумай, что ты натворил.
Алексей поднял на нее глаза, в которых впервые мелькнул открытый вызов:
— Мама, я уже подумал. И все понял.
Эта фраза насторожила ее, но он больше не сказал ни слова и направился к лестнице.
— Алексей! — окрикнула его мать. — Я не закончила разговор!
— А я закончил, — не оборачиваясь, ответил он и поднялся в свою комнату.
Наталья Петровна осталась стоять посреди гостиной, пораженная его дерзостью. Такого за ним никогда не водилось. Всегда был послушным, покладистым. А тут...
В своей комнате Алексей опустился в кресло, закрыл глаза. Внутри горело одно чувство — он больше не мальчик. Он муж Дарьи. Мужчина, принявший решение и готовый за него отвечать. И никто не имеет права разлучить их.
Через несколько часов ему предстоял серьезный разговор с отцом. Но он больше не боялся. Что бы ни случилось — Дарья ждет его возвращения. А это дороже всех родительских угроз.
После обеда в кабинет к Александру Львовичу постучали. Алексей вошел, выпрямившись во весь рост. Отец сидел за массивным дубовым столом, перебирал какие-то бумаги. Не поднимая глаз, указал на кресло напротив:
— Садись.
Алексей сел, скрестил руки на груди. Ждал.
— Твоя мать рассказала о твоем поведении, — наконец заговорил отец, откладывая документы. — Объяснись.
— Я прощался с другом перед отъездом.
— Всю ночь?
— Мы много говорили. О будущем, о службе, о жизни.
Александр Львович внимательно посмотрел на сына. Что-то изменилось в мальчике. В глазах появилась какая-то новая твердость, решимость.
Отец помолчал, изучая лицо сына:
— У меня есть ощущение, что ты что-то скрываешь. Твоя мать говорит, что ты ведешь себя странно. Как будто принял какое-то важное решение.
Алексей почувствовал, что краснеет, но держался твердо:
— Я действительно кое-что решил. Но об этом мы поговорим, когда я вернусь.
— Что именно ты решил?
— Отец, не сейчас.
— Алексей! — Александр Львович стукнул ладонью по столу. — Я требую откровенности! Если ты связался с какой-то сомнительной компанией, если у тебя долги...
— Никаких долгов. И компания самая достойная.
— Тогда в чем дело? Почему ты говоришь загадками?
Алексей встал, прошелся по кабинету. Хотелось рассказать все, но было еще слишком рано. Родители не поймут, не примут Дарью. И ей придется терпеть унижения.
— Отец, я прошу вас довериться мне. Когда вернусь — все объясню. А сейчас... сейчас просто знайте, что я стал взрослым. И готов нести ответственность за свои поступки.
Александр Львович долго смотрел на сына. Потом вздохнул:
— Хорошо. Но обещай мне — никаких глупостей в Европе. Учись, набирайся опыта. А когда вернешься...
— Когда вернусь, мы поговорим как мужчина с мужчиной.
— Договорились.
Отец поднялся, обнял сына:
— Удачи тебе, Алексей. И помни — что бы ни случилось, ты мой сын. И я тебя люблю.
— И я вас, отец.
Алексей вышел из кабинета с легким сердцем. Самое трудное позади.
Хотелось скорее увидеть Дарью, обнять ее, сказать все те слова, которые не успел утром.
К вечеру Алексей отправился к мадам Эльзе.
По дороге он заехал в дом меблированных комнат «Пале – Рояль» и снял апартаменты, велев украсить их цветами и принести ужин к назначенному часу. Он хотел быть с Дашей и как можно больше проводить с ней время. Данный дом подходил лучше всего. Нахождение в нём гарантировало сохранение секретности. Потому, поразмышляв, Алексей выбрал именно этот спокойный и надёжный вариант.
День отъезда приближался неумолимо, а Алексей всё меньше бывал дома. Наталья Петровна замечала, как сын ускользает из дома рано, возвращается затемно, а порой и вовсе не появляется до утра. За завтраком он сидел молчаливый, отвечал односложно, взгляд его блуждал где-то далеко от семейной столовой с её привычным уютом.
Тревога въедалась в душу Натальи Петровны, как ржавчина. Она понимала, что мальчик вырос, но тревога не давала покоя.
— Игнатий, — позвала она однажды старого слугу, когда Алексей в очередной раз покинул дом. — Проследи за барином. Мне необходимо знать, куда он направляется.
Верный слуга, служивший семье Мезенцевых четверть века, понимающе кивнул. Седые усы его дрогнули от волнения.
— Слушаюсь, Наталья Петровна. Постараюсь выяснить.
Но Алексей словно чувствовал слежку. Игнатий возвращался растерянный, разводил руками и виновато опускал глаза.
— Хитер барин стал, Наталья Петровна. То в карету сядет, то пешком пойдет, то вдруг повернет в переулок и исчезнет. Не угнаться за ним старику.
С каждым днем беспокойство Натальи Петровны росло. Она видела, как светятся глаза сына каким-то особенным светом, замечала, как он рассеянно улыбается, глядя в окно. Так прошло несколько дней.
Наконец терпение её лопнуло. Утром, когда Алексей спустился к завтраку, Наталья Петровна подала знак Игнатию. Старый слуга молча повернул ключи во всех замках, а ключи спрятал в карман жилета.
Алексей допил чай, встал из-за стола и направился к двери. Повернул ручку, толкнул створку, но дверь не поддалась. Нахмурился, попробовал еще раз. Тогда только понял.
— Мама, — голос его звучал холодно, но Наталья Петровна уловила в нем нотки сдерживаемого гнева. — Прикажите немедленно отпереть двери.
— Нет, Алексей, — она выпрямилась в кресле, сплела пальцы на коленях. Руки слегка дрожали, но голос прозвучал твердо. — Пока ты не скажешь мне правду. Где ты проводишь все это время и с кем встречаешься.
Алексей медленно обернулся. Лицо его побелело, на скулах выступили красные пятна.
— Это мое дело, мама.
- Алексей, ты молод и по неопытности можешь наделать ошибок.
-Мама, я достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки.
- Если бы ты был взрослым, то никогда бы не связался с той нищей из булочной.
Он резко повернулся, глаза его вспыхнули.
— Дарья прекрасна! И благородна, и чиста! Не смейте говорить о ней так!
Наталья Петровна отступила на шаг.
— Значит, Дарья... — повторила она медленно. – Опять эта Дарья. Эта оборванка. Зачем она тебе?
Алексей молчал, сжав кулаки. Мать видела, как бьется жилка на его виске.
— Отвечай мне, Алексей! — голос ее сорвался на крик. — Зачем она тебе?
— Это не важно, — процедил он сквозь зубы.
— Как не важно? — Наталья Петровна всплеснула руками. — Ты Мезенцев! Сын помощника министра! У тебя есть обязательства перед семьей, перед обществом!
— Довольно! — взорвался Алексей. — Я взрослый человек и требую, чтобы вы перестали вмешиваться в мою жизнь!
— Взрослый? — с горькой усмешкой переспросила мать. — Для женитьбы, Алексей, ты еще слишком молод и неразумен. Ты не понимаешь, что такое брак, что такое ответственность...
Слова эти ударили его, как пощечина. Все сдерживаемое раздражение, вся боль от невозможности защитить любимую, вся усталость от постоянного обмана вырвались наружу разом.
— Я уже женат, мама! — выкрикнул он, и голос его прозвучал в утренней тишине гостиной, как удар грома. — Венчан с Дарьей! И больше не смейте говорить мне, что я не вырос!