В командировке
Правый летчик, «быстрая нога» по прозвищу Федот, примчался из магазина, куда его послали с типовой задачей – «Купи выпить и закусить». Народ удивленно смотрел на Федотовы приобретения.
- Это что?
- Что, что… За чем посылали, то и принес.
- Федот! Повторяю вопрос – что ты приволок?
- Ну ты что, совсем уже…? Это же водка…
- Водку я узнаю, а рядом с ней что, вот это – круглое, желто-розовое?
- Это закуска.
- Закуска, это – колбаса, сыр, маринованные огурцы, «Бычки в томате», хлеб, а вот это – что такое?
- А… Это же репа!
- Какая репа???
- Не…, ну ты совсем… Ну фрукт такой, а может, и овощ, я точно не знаю. Помнишь сказку – «Вырастил дед репку…», ну, там еще всем экипажем её тащили, а она упиралась…
- Сказку я помню, а вот репу никогда не видел, я же всю жизнь по «крайним северам». Ну, и как её готовить? Варить или жарить?
- Сырую будем есть, как яблоко.
- Ты, Федот, можешь грызть эту репу, как хочешь, а нам принеси нормальную закуску, давай быстро, одна нога здесь… Да, я знал, что ты летчик, но не думал, что на всю голову.
- Да я и нормальную закуску купил, вот она, просто вас хотел удивить репкой, а вы сразу ругаться…
- Удивил! И вообще, откуда здесь, на Камчатке, этот невиданный фрукт? Или овощ?
Вот уже неделю мы сидели на Камчатке, выполняли задание Родины. Само задание мы уже выполнили, куда-то слетали, что-то там разбомбили, всех врагов распугали, теперь ждали перелета домой. А дома валил снег, вот уже три дня валил, потом будут чистить полосу, короче, у нас образовался профилактический отдых. Народ расслабился… Расслаблялись все одинаково – выпивали и закусывали, ездили на Паратунку, это горячие источники такие, там тоже выпивали и закусывали на снегу в плавках, потом ныряли в бассейн, несмотря на развешенные вокруг объявления о том, что ничего этого делать нельзя, ни нырять, ни выпивать. На третий день отдыха все устали отдыхать активно, и перешли на щадящий режим – выпивали в гостинице, в столовую ходить ленились, питались только водкой и закуской, которую исправно таскали нам наши «быстрые ноги». Короче, заскучали…
Штурман отряда решил нас взбодрить. Они, штурмана, такие затейники…
Саня предложил сходить, вечером, в местный кабак. Ну, какой кабак в авиационном гарнизоне? Типовое общепитовское заведение военторга, с названием «Полет», «Высота», «Дружба», днем работает как столовая, а вечером там «гнездо разврата», с различными напитками, музыкой из колонок, местными девушками, и даже с официантками. Желающих окунутся в разврат с местным колоритом оказалось много, но решили отправить в разведку только штурманов, люди они - высоко интеллектуальные, можно сказать – цвет авиации, пусть все узнают, подготовят почву, а потом уже можно и летчиков запускать. Просился и Федот, но его не взяли, мотивируя тем, что он плохо переносит похмелье, а нам, завтра утром, понадобятся его «быстрые ноги». Короче, в бой пошли одни штурмана, числом – шесть, одетые в прекрасную летную шмотку – куртка демисезонная, штаны ватные, сапоги меховые до колена, на молнии. Штурман отряда провел краткий инструктаж – «Можно пить, танцевать девушек, до драки дело не доводить, возвращаемся все вместе, гарнизон чужой, друг за другом присматривать». После инструктажа провели стандартную подготовку к походу в кабак – выпили пару бутылок водки, и веселой гурьбой штурмана пошли в бой.
Не сразу удалось проникнуть в «гнездо разврата», какая-то тетка, на входе, возмутилась нашей формой одежды, мол, тут люди в платьях, а вы в летном. Мы не стали с ней спорить, позвали главную тетку, и сказали, что раз в таком виде Родину можно защищать, то и отдыхать в такой форме можно. Главная тетка нас сразу опознала - «А, вы те летчики с «материка», что уже неделю здесь бухают», и распорядилась нас пропустить, резонно рассудив, что другой одежды у нас нет, а право на отдых – есть. Внутри все было как всегда – приглушенный свет, дым коромыслом, музыка, женщины, вот только жарко немного было в летных шмотках, но нам любые тяготы по плечу, а многие, так и вообще, по колено. Отдых удался. Водка, скромная закуска, женщины, которые активно с нами танцевали, несмотря на наши сапоги и ватные штаны. Наш главный бдительно за нами приглядывал, все наши попытки договорится с женщинами о продолжении банкета в домашней обстановке пресекал на корню, мотивируя постоянной готовностью к перелету домой. Досидели мы до самого окончания вечера, даже без драк обошлось, весь народ разошелся, остались только мы и официантки. Мы никуда не спешили, а вот официантки наоборот, торопились домой, и уже свет начали выключать в зале, намекая, что и нам пора. Тут главный разошелся, шампанского потребовал, а на наши вопросы ответил, что шампанского ему и самому не хочется, но надо, «Для куражу!».
Через час, официанткам удалось выпроводить нас из кабачка, и мы, по морозцу, поползли в гостиницу, где и попадали, где попало.
Утром, с трудом сфокусировав зрение, штурман отряда разглядел сидящего рядом Федота, и, стараясь не трясти головой, начал разговор.
- Ты еще здесь, или уже вернулся?
- Ты о чем это?
- В магазин беги, пока твой штурман не помер у тебя на глазах.
- А вот и не угадал… Нам дали перелет, через 30 минут к доктору, и на предполетные указания, через полтора часа – колеса в воздух.
- Какой перелет? Мы еще ходить не можем, а им – перелет. Где этот
командир, он что, не мог отбиться от перелета? Завтра полетим, а
сегодня лечиться будем.
- Ничего не знаю. Командир сидит внизу, сказал вас всех разбудить, шмотки
собрать, и вниз, он вас всех к доктору поведет.
- Ну что за люди, эти летчики… Ладно, буди всех штурманов, через 20 минут все вниз, шмотки потом соберем.
Через 20 минут штурмана, с трудом передвигая ноги, вышли на воздух, глотнули бодрящего морозного воздуха, и сели в курилке, ожидая дальнейших указаний от командира группы, который с интересом их рассматривал, делясь впечатлением от увиденного с остальными летчиками.
- Смотрите, шевелятся, как живые.
- А твой еще и курить пытается…
- Да, богатыри!
- Ну, богатыри, куда собрались спозаранку?
- Так на перелет же нам, мы к доктору, как ты сказал.
- И что, в таком виде к доктору? И пройдете?
- Не в первый раз, не дури мозги, пошли уже, силы на исходе.
- Ладно, расслабьтесь, перелет завтра, а это я просто проверил вашу готовность к подвигам. Вижу - готовы, и это радует. Пошли наверх, Федот уже стол накрыл, будем вас лечить, мы же не звери какие…
- Все летчики – сволочи!
Начинался еще один день командировки…
Ленино
В кабинете командира полка внезапно собрали замов, комэсок, старшего штурмана. Там же находился случайно зашедший замполит полка. Все смотрели на командира вопросительно, только замполит вдохновенно ковырялся в носу.
- Через две недели у нас по плану, как вы знаете, был Сахалин.
- А что, отменили? Вот народ обрадуется!
- Не обрадуется, все намного страшнее. Командировка по плану, только не Сахалин, а Камчатка.
- Обрадуется народ, ну точно обрадуется, это же не в глуши жить, а в Елизово, в городе, рядом Питер…
- Прекратите меня перебивать! Я же сказал – все намного страшнее!
- Товарищ командир! Да испугайте уж нас, а то говорите загадками…
- Пугаю. Камчатка, но не Елизово!
- Да там нет больше никаких аэродромов под наши самолеты.
- Я тоже так думал, но мы все ошибаемся. Родина, в большой тайне от всех, построила в центре Камчатки новый аэродром, и нам выпала честь его принять, облетать и обустроить. Короче, через неделю на Камчатку вылетает передовая команда и группа руководства полетами, после того, как они все осмотрят, вылетает полк. Вопросы?
- Так где этот аэродром находится?
- Пока точных сведений нет. Инструкцию по производству полетов писали камчадалы, сейчас её утверждают. Как только утвердят, нам все доведут, но говорят, место глухое… Штурманам все изучить, всем довести, изобразить сдачу зачетов.
- Ну вот, не было печали…
- Да, чуть не забыл, этот аэродром называется Ленино.
- Да нам пох…, как он называется, хоть Гадюкино.
Тут замполит, мирно изучавший содержимое своих ноздрей, вскинулся, как ужаленный.
- Кому это тут пох…?
Удивленный таким порывом командир хмуро посмотрел на замполита.
- А что ты тут делаешь? Ну, что там у тебя?
Замполит встал, застегнул и одернул тужурку, налил в стакан воды из графина, отхлебнул и зычно откашлялся.
- Я не позволю так относиться к самому святому, что у нас есть. В то время, когда весь советский народ, не жалея своих сил, строит нам новые аэродромы, чтобы мы могли еще лучше бить врага, некоторые позволяют себе глумиться…
- Замполит, давай короче, изложи самую суть.
- Да как вы можете… У меня нет слов… Аэродром назван святым именем, именем ЛЕНИНА, а вам пох… ! Не забывайтесь, вы не только командиры, но и коммунисты! И ваша первейшая задача состоит в том, чтобы наше пребывание на этом аэродроме, на аэродроме имени нашего великого вождя, не омрачилось выходками ваших подчиненных, да и вашими тоже. Спрос будет повышенным, а контроль – постоянным. Я кончил.
- Ну и слава Богу, то есть КПСС! Идите, обрадуйте своих подчиненных.
Когда народ разобрался, куда их посылают, где находится этот аэродром, то почему-то не обрадовался. В глуши, на болоте, вдали от населенных пунктов. Была рядом деревенька, но так, одно название. До ближайшего поселка – 60 километров. Загрустил народ… А как не грустить? Мало того что на болоте, так и водки взять негде, не говоря уже о пиве. Как жить? Опытный командир отряда Семен посоветовал побольше водки брать с собой, с материка, мол, пока определимся на месте с этим делом, надо же как-то выживать в этом враждебном мире.
Через пару недель созрел полковой перелет. Передовая команда доложила, что бытовые условия отвратительные, зато погода устойчивая, вот уже неделю идет дождик. Заместитель командира полка из группы руководства полетами доложил, что все радиотехнические средства на месте, но работают из рук вон плохо. Командир полка принял решение лететь. А как не принять такое решение, если Командующий приказал лететь?
Наступил день перелета. Мрачные летчики нехотя рассаживались по самолетам, предварительно распихав по рабочим местам свои сумки. Полк запустился, начали выруливать. Один самолет запускаться не захотел. Ну, не совсем не захотел, один движок запустили, а вот второй – не идет.
- 901-й! У 543-го правый не запустился.
- Совсем?
- Совсем-совсем…
- «Пробирка» 901-му.
- На связи «Пробирка».
- 543-му чинить самолет день и ночь, завтра в 10.00 пойдет одиночно.
- Вас понял, 901-й!
Командир отряда Семен, чей самолет не запустился, проинструктировал экипаж.
- Много не жрать! Завтра в 8.00 на КДП. А сейчас все по домам - провести внезапную проверку состояния жен.
Молодой, но опытный штурман-оператор не был женат, но прекрасно знал, что и кого он будет проверять. Внезапно выдавшийся выходной день, да и ночь, были использованы на полную катушку, поэтому на следующий день оператор выглядел только немного живым. Впрочем, и остальные члены экипажа не бездарно провели выходной день, что было по ним очень заметно. Получив предполетные указания, экипаж пополз на самолет. Запустились, вырулили и взлетели нормально, набрали высоту, взяли курс в сторону Камчатки и полетели в тоскливой тишине - сил болтать не было, да и не поощрялась пустая болтовня, магнитофон, он все пишет, гад.
Но тут все пошло не так. Штурман ошибся с курсом, и самолет потихонечку уклонялся от маршрута. Штурман-оператор после пролета Сахалина выключил радиолокационную станцию, впереди было Охотское море, что зря молотить, согрелся в своей персональной кабине да и задремал, изможденный внезапным выходным днем. Когда штурман понял, что что-то идет не так, он решил включить радиолокационную станцию, посмотреть на Курильские острова, уточнить место самолета и дал команду оператору:
- Включи станцию, покажи Курилы.
А в ответ – тишина… После нескольких попыток дозваться оператора, командир все понял и начал резко раскачивать самолет в надежде разбудить оператора. Но молодой организм хрен разбудишь. А самолет летит со скоростью 15 километров в минуту и уклоняется от маршрута все больше. Короче, в зону видимости наземных радиолокационных станций вошли с приличным уклонением от маршрута. Их поправили, подсказали правильный курс на аэродром. Тут и оператор проснулся, свою станцию включил, но было уже поздно. На земле их встречало все начальство – комэска, старший штурман, командир полка. Мгновенный разбор, да никто и не запирался, и тут же выводы.
- Оператору – трое суток ареста, за сон на посту, штурмана накажем позже, посмотрим, куда и как он летел, командиру – выговор.
Семен был вековым командиром отряда, превосходно летал, но попивал всегда, когда не летал, свой выговор принял спокойно, мол, не первый, и не последний, что такое выговор? Ну, поставьте его в угол, этот выговор, там их много. Штурман разволновался, он был парторгом, ему грозило и партийное взыскание. А оператор вообще не обратил внимания на свое взыскание, ведь гауптвахты на новом аэродроме не было, а до прилета домой еще много воды утечет.
Потянулись серые будни в дождливой, антисанитарной обстановке. Кое-как построенные бараки, вечно сырая одежда и постоянное наведение порядка на территории городка - то, что называется обустройством. Взятая из дома водка быстро закончилась, коллективный гонец ежедневно ездил на военной машине в поселок за спиртным, но поселок далеко, 60 км, да и водки там не было, приходилось пить болгарский бренди «Плиска», который по чьей-то прихоти завезли в рыболовецкий поселок в неограниченном количестве. Пробовали закупать «Плиску» в промышленных масштабах, чтобы не зависеть от гонца на машине, но исследовательские проверки показали, что сколько ни покупай этой «Плиски», а к утру она заканчивается, и опять надо ждать гонца. В общем, приуныл народ…
Всем все надоело. Надоели сырость и скудный паек в столовой, надоели все настольные игры, да и лица сокамерников тоже надоели. Дошло до того, что некоторым надоела и «Плиска», но таких было мало. Стали возникать конфликты, а дальше уже ехать некуда. Командир полка сгоряча решил навести порядок старым испытанным способом - путем закручивания гаек.
- Вы это бросьте! Куда вы катитесь? Вам Родина доверила, а вы… Предупреждаю – от таких мы будем избавляться, мы будем ссылать их вплоть до …
Тут командир полка, находившийся в такой же тоске, как и те, кого он пытался напугать, вдруг задумался – а куда можно сослать тех, кто и так служит в самой большой заднице Авиации ТОФ? Не придумав ничего путного, он перешел на язык жестов и показал рукой, куда «таких» будут ссылать. Из строя попытались уточнить место ссылки.
- Неужели вплоть до южного берега Крыма?
Командир обреченно махнул рукой, распуская народ по камерам. В общем, сложилась ситуация, характеризуемая известным выражением – «надо что-то делать». Никакого замполита, которому можно было бы поручить это задание, не было. Замполит полка, произнеся несколько лозунгов, проводил полк в командировку и остался на базовом аэродроме, видимо, делить дефицит или квартиры. Замполит эскадрильи, которому досталось временное исполнение должности, затерялся в своей эскадрилье и на поверхности появлялся редко. Пришлось опираться на местные кадры. Командир полка вызвал главного аборигена, командира авиационной комендатуры.
- Слушай, майор, а где тут можно встряхнуться, ну, так, от души?
- Да мы вам и здесь все можем устроить. Не материк, конечно, но и у нас есть проверенные кадры, всякое умеют…
- Да не мне, а народу. А то народ заскучал, значит – жди беды.
- Это сложнее… Хотя есть у нас горячие природные источники в Малках, это около 60 километров на восток, но дорога хорошая. Машину я выделю, человек 40 можете свозить, если плотно утрамбовать.
- Ну, если ничего больше нет, то и это сойдет. Как там с «Плиской»? С собой брать, или...
- Там все есть, туда даже из Питера приезжают отдыхать.
- Ну, поваляемся мы в источниках, а дальше что делать? Есть там какой-нибудь очаг культуры?
- Не то чтобы сильно культурный, но очаг там есть, я бы даже сказал – рассадник.
- Да говори прямо, не томи.
- Ну, там профилакторий от рыбзавода, а на рыбзаводе работают только тетки. А все мужики в море. В общем, все останутся довольны.
- Ага, понял тебя. Готовь на субботу машину, поедем, встряхнемся.
Утром командир объявил, что появилась возможность в субботу культурно отдохнуть на горячих источниках, от каждой эскадрильи едут по 11 человек, и 5 человек от управления полка. Если все пройдет нормально, то заезд повторят и в воскресенье, чтобы охватить максимальное количество народа. Народ благодарно загудел. Началось составление списков, выяснение возможностей и подготовка к поездке. И вот наступила суббота. Машина была готова, возбужденные счастливцы толпились около места сбора. Командир полка, весьма умиротворенный, вышел из своего домика, и пошел к машине. И тут, его взгляд уперся в того самого оператора, которого он недавно наказал. Оператор стоял на перекрестке тропинок и о чем-то сосредоточенно размышлял. Командир, внезапно даже для самого себя, вдруг решил проявить чуткость.
- Ну, о чем грустишь? Обиделся, наверное, за наказание? Не надо обижаться, провинился – получи. И в поездку, наверное, не взяли? Это поправимо! Я лично беру тебя с собой, иди, возьми вещи и в машину. Оператор – тоже человек!
Ошарашенный такой командирской чуткостью, оператор молчал… Ну, не говорить же командиру, что размышлял он о том, как эффективнее использовать две бутылки «Плиски», не привлекая внимания старших товарищей.
- Товарищ командир! Спасибо за заботу, но у меня нет обиды на справедливое наказание. И в Малки я даже не пытался поехать, думал поработать над собой, ну, в плане самосовершенствования. Считаю, что пока не достоин я таких развлечений, пусть едут лучшие.
- Дело твое. Может, ты и прав…
Машина с отдыхающими поехала в Малки, а оператор нашел своего правака и приступил к приведению в порядок нервов, расстроенных внезапным проявлением чуткости командиром полка.
- Слушай, Серега! Вот командир полка проявил ко мне чуткость и заботу… Это как понимать? Может, служба попрет?
Серега – опытный правак и знает командира полка на год больше, чем оператор. Выпив налитую «Плиску», он подумал и ответил:
- Губы не раскатывай! Это вообще плохо, что он тебя запомнил. Наш командир горяч, но отходчив, но все-таки лучше ему в память не попадать. Сам подумай, где ты, и где полковник? И вообще, эти командиры, они такие – всю ночь водку жрут, а по утрам их на чуткость тянет…
Высказав свое мнение, Серега начал плавно заваливаться на кровать, и заваливался до тех пор, пока не принял полностью горизонтальное положение. Устроившись поудобнее, закрывая глаза, Серега закончил свою мысль.
- Ты бы поостерегся…
Зря он это сказал. Вот чего не было у оператора, так это инстинкта военного самосохранения. Ну, не боялся он начальства, таким уж вырос, и вместо того, чтобы обойти начальство, всегда пер на рожон. Вот и сейчас, услышав последние слова Сереги, опер сказал сам себе: «Ой, да чего его бояться, небось, не съест!» и задумался о дальнейшем плане выходного дня. Думал он недолго. А что тут думать, если самые достойные уже должны подъезжать к Малкам? Вот там самое место оператору, которого командир полка лично пригласил. Вот и созрел план – надо ехать в Малки! Ну, если есть план, значит, его надо выполнять. Порывшись в сумке, найдя плавки (каждый летчик, собирающийся на Камчатку, берет с собой плавки) и засунув их в специальный карман для пистолета, опер пошел на большую дорогу, то есть на трассу.
Эта трасса соединяла Питер и поселок Октябрьский, что на западе Камчатки, была стратегической для Камчатки, и машины по ней ездили довольно часто. Главное, определить правильное направление движения. Достав из кармана компас, который имеется у каждого летчика как аварийное снаряжение, опер правильно определил, где находится запад, и встал на нужную обочину. Увидев приближающийся грузовик, опер не стал махать руками, как это сделали бы гражданские лица, а просто вышел на центр дороги и мрачно уставился на шофера. Шофер начал притормаживать, и тогда опер жестом показал ему место остановки. После остановки грузовика опер так же молча открыл дверку, сел в машину и подал команду:
- Вперед!
Шофер, немного ошалевший от вида этого сурового морского летчика, нажал на газ, машина поехала, и тут он решил уточнить обстановку.
- Командир! Куда едем?
- В Малки!
- Мне немного не туда, я сверну, не доезжая…
- Родина в опасности!
- Понял, в Малки.
- Если что, разбудишь, всю ночь не спал.
- А что случилось?
- Придет время, всем доведут.
Озадачив шофера, опер закрыл глаза и погрузился в сладкую дрему, представляя, как он сейчас ляжет в горячую воду и будет рассматривать почти обнаженные женские тела, которых он не видел вот уже три недели.
Проснулся он от того, что шофер бережно потряс его за плечо.
- Командир, посмотри…
- Сколько осталось ехать?
- Километров пять, да открой глаза, это же ваши, наверное.
Опер нехотя открыл глаза и посмотрел на дорогу. То, что он увидел, мгновенно привело его в хорошее настроение. А увидел он военную машину с разинутым капотом, военного водителя, недоуменно рассматривающего внутренности автомобиля, и колонну летчиков под предводительством командира полка, бредущую по направлению к Малкам. Тут шофер проявил инициативу.
- Может, тормознем, машину посмотрю, помогу военному?
- Не тормози, у нас другое задание.
- А эти как?
- Да как? Пешком пусть идут, если ума не хватило проверить машину перед выездом. Ничего, пункт сбора – Малки, для них пять километров - легкая прогулка, сам посмотри, какие хари отожрали.
Быстро пролетели пять километров, и машина остановилась у входа на горячие источники.
- Молодец, быстро доехали. Разрешаю действовать по личному плану.
- Да вы не сомневайтесь, мы, если что, завсегда…
- Родина вас не забудет!
Попрощавшись с шофером, опер огляделся. Ну, в принципе, он и не ожидал увидеть здесь сочинскую Ривьеру, поэтому и не расстроился, увидев примитивные купальни, раздевалку и самое главное – ларек. Купив бутылку «Плиски», переодевшись, опер нашел место погорячее, погрузился в это место по грудь, отхлебнул немного из бутылки и начал разглядывать окружающих его людей. Да, вокруг были люди, не военные, а обычные люди, а некоторые из них были женщинами и радовали глаза опера своей открытостью и даже полуголостью. И поднялось настроение у опера до невиданных высот, и не только настроение поднялось, но и то, что должно подниматься у молодого офицера при виде полуголых женщин. Еще немного отхлебнув из бутылки, опер прикрыл глаза и размечтался… В суровую действительность его вернул до боли знакомый голос командира полка, причем, этот голос звучал очень громко.
- Кто? Почему? Как он тут оказался? Кто разрешил? Мы там, машину толкаем, пешком идем, а он тут разлагается!!!
Открыв глаза, опер увидел толпу своих командиров и начальников, с изможденным видом стоявших у края купальни, и командира полка, который тыкал в него пальцем и что-то продолжал кричать, задыхаясь от негодования. Подождав, пока иссяк запал у командира полка, машинально отхлебнув из бутылки, чем вызвал у командира нервный тик, опер вступил в дискуссию.
- Меня на машине привезли, тут отзывчивые люди, каждый готов помочь морскому летчику. А чего вы кричите, товарищ полковник? Вы же сами меня пригласили на горячие источники, вот я и приехал.
- Вот и надо было ехать со всеми, когда я, командир полка, тебя приглашал! А не самому, в одиночку, по всей Камчатке шарахаться!
Из-за спины командира вылез замполит эскадрильи.
- Так он еще и пьет, товарищ командир, ничего святого…
- А в чем дело? В полку объявлен выходной день, имею право и выпить, чай не срочная служба.
Командир полка покраснел, скрипнул зубами, открыл рот пошире, и заорал:
- За самовольное покидание гарнизона – пять суток ареста! Комэска! Под личный контроль! Не выпускать его из виду, а то он и в Питер может уехать, у него же выходной день. Обратно едет с нами, когда машину починят.
- Есть пять суток ареста! Товарищ полковник! Разрешите убыть в гарнизон самостоятельно, может, вашу машину не скоро починят, а чего мне тут торчать, настроение уже не то…
- Комэска! Он ничего не понял!!! Никуда его не отпускать! Едет с нами, под твоим контролем! Уберите его с моих глаз долой…
Военную машину починили, и опер убыл в гарнизон вместе со всеми. В принципе, ничего страшного не случилось, план был выполнен - горячие источники, женщины, правда, только вприглядку, но какой-то осадочек в душе оператора остался.
Подходил к концу срок, отмеренный командованием авиации ТОФ нашему полку для освоения нового аэродрома. Освоение показало, что аэродром не пригоден для постоянной эксплуатации, построен на болоте, «подушка» под полосой мала, и плиты «плавают», после массовых посадок самолетов плиты приподнимаются, образуя неприемлемые стыки. Но как запасной или оперативный аэродром он может использоваться, так что огромные деньжищи не все были выкинуты на ветер.
Народ устал. Все хорошо в меру, уже ни рыба, ни «Плиска» души не грели, народ все больше валялся по камерам, тупо разглядывая потолок или сетку койки второго яруса. Замполиты усилили тотальный контроль за личным составом, как бы чего не вышло…
Замполит шел по бараку, чутко прислушиваясь к разговорам, доносящимся из-за каждой двери. Ничего особенного он услышать не мог, народу было лень даже разговаривать. Но вот чуткий нос замполита, давно привыкший к постоянному запаху разлагающихся рыбьих внутренностей, уловил какой-то свежий, давно забытый аромат. Замполит пошел на запах и остановился у двери камеры, где гнездились прапорщики эскадрильи. Немного постояв у двери, ничего не поняв, замполит резко распахнул дверь и увидел накрытый стол и прапорщиков, что-то живо поедающих. По комнате расплывался давно забытый аромат отварной молодой картошки.
Сглотнув набежавшую слюну, замполит приступил к расследованию.
- Что это такое?
- А что? Скромный ужин – молодая картошка, черемша, рыбка, икорка, хлебушек.
- Вот я и спрашиваю – что это?
- Это – молодая картошка.
- Откуда?!!! Нам в столовой дают только какую-то консервированную гадость для подводников, откуда у вас молодая картошка?
- Да с поля, откуда еще?
- С какого, блин, поля? Где тут, на Камчатке, вы нашли картофельное поле?
- Да есть здесь поле, есть, сами случайно нашли вчера. На той стороне полосы, где никто не ходит, огромное поле картошки. Мы тут поинтересовались, оказалось, здесь какой-то их камчатский колхоз картошку вырастил, нормально удалась, мелковата, правда, зато много. Да вы присаживайтесь к столу, покушайте картохи, отвыкли, небось. У нас и к картохе кое-что есть.
Замполита не пришлось долго уговаривать, отодвинув прапорщиков, он присел к столу, поел картошки, икорки, запил «кое-чем», и сыто откинулся от стола. В голову пришла мысль, которую он тут же начал формулировать вслух.
- Поле, говорите… Мелковата, но много… Это хорошо.
- Ну да, жалко только к концу срока обнаружили, да она и только вызрела.
- Ну вот что ребята. Я не буду раздувать дело о воровстве народной картошки…
- Народная… Да мы – Армия народа, значит, и наша!
- Не перебивай! Дело я раздувать не буду, а вы накопайте мешочек да принесите мне в комнату, домой отвезу, пусть жена знает, какой я добытчик.
- Да какой мешочек? Откуда у нас мешочек возьмется?
- Вот всему вас учить надо. Правильно говорят, замполит – отец родной. А где воинская смекалка? Посмотрите, сколько вокруг всяких ненужных матрацев валяется. Вот вы матрац распорите с одной стороны, ненужную начинку выкиньте, и получится прекрасный мешочек.
- Мешочек? Да его и не поднять будет, если картошкой набить.
- А не надо надрываться, вдвоем несите. Ну ладно, я пошел, а вы занимайтесь тут. Да, и не распространяйтесь про картошку, а то народ у нас ушлый…
Пришел день перелета. Все самолеты полка запустились и начали медленно выруливать по магистральной рулежке вслед за самолетом командира полка. Убедившись, что все готовы к взлету, командир полка начал выруливать на полосу. Внезапно на рулежную дорожку, прямо перед самолетом командира, выскочил какой-то задрипанный «газон», оттуда выскочил лохматый мужик и начал что-то кричать, размахивать руками, и даже показывать неприличные жесты. Командир доложил руководителю полетов:
- «Раскат», тут какой-то пьяный ездит по рулежке, рулить мешает, сейчас перед моим самолетом пляшет.
- 901-й, это не пьяный, это их председатель колхоза, сейчас местный командир приедет, Вам надо с ними пообщаться, а то – все пропало…
- Бля! Какого еще колхоза? Уберите посторонних с аэродрома, взлетать пора.
- 901-й! Вам очень надо с ними поговорить, повторяю – очень надо!
Разозленный командир полка вылез из всех ремней, которыми был привязан к парашюту и катапульте и, не снимая шлемофона, вышел из самолета. К нему тут же подскочил гражданский мужик и начал что-то орать, но из-за рева двигателей ничего не было слышно. Приехал и командир авиакомендатуры, все отошли от самолетов, и началось выяснение отношений.
- Ты что, мужик, совсем охренел, под самолет бросаешься?
- Да это вы все тут охренели, сволочи, целое поле экспериментальной картошки выкопали, гады!
- Какая картошка? Кто выкопал? Откуда?
- Да вон, за полосой, там у нас огромное поле картошки было, хорошо уродилась, еще вчера утром все было в порядке, сегодня приехал – нет картошки, ну совсем нет. А тут и вы улетаете, ясное дело, ваши орлы и выкопали, суки! Я в крайком доложу!
- Первый раз слышу о картошке. Постой здесь, подожди.
Командир отвел коменданта в сторону.
- Рассказывай.
- Да так и было. Мы вам про картошку не говорили, она за полосой, её не видно. Колхоз долго учился картошку выращивать, в этом году все уродилось. Видимо, ваши орлы картошку нашли и выкопали перед перелетом.
- Ну, точно, наши уроды… Что делать будем?
- Будем договариваться.
Позвали председателя и начали переговоры.
- А чего ты так за картошку переживаешь? Что там такого ценного? В прошлом году не уродилась, значит, и в этом же году может не уродиться?
- Могла и не уродиться, но ведь уродилась! Обидно!
- Что тебе надо вместо картошки?
- Вместо картошки? Ну, топливо, стройматериалы…
- Ты особо то не мечтай, давай реально - керосин дадим, немного стройматериалов, ну, и по мелочи, а ты списываешь картошку на неурожай. Договорились? Комендант, дай ему половину всего, чего попросит, запишешь на мой полк, и убери его нах… с рулежки, нам уже давно пора взлетать.
Вот так и закончилось наше первое пребывание на аэродроме Ленино. Мы еще несколько раз там бывали, но рассказывать не буду, ничего нового не происходило.
Да, командир полка, после прилета на материк, про картошку ничего не сказал - не стал напрягать народ лишний раз.
Зачет
Эту историю рассказал мне начальник штаба одного из противолодочных полков ВВС ТОФ, самый опытный начальник штаба полка Морской авиации. Так что ничего придумывать мне не пришлось, просто расскажу, что сам услышал. Расскажу в несвойственной мне манере, так сказать, «вид сбоку».
Основной вид деятельности начальника штаба – думать. Думать обо всем, но в первую очередь – о войне. О том, как лучше организовать действия полка, чтобы с получением сигнала, победить врага быстрее и с самыми минимальными потерями. Теперь, когда вы прониклись всей важностью дум начальника штаба, вы уже лучше поймете, почему начальник штаба очень не любил, когда его отвлекают от основного вида деятельности.
Начальник штаба (НШ), закончив с утренней суетой - ну, всякими там планированиями, построениями, раздачей всевозможных указаний - вставил в рот папиросу, поднял воротник куртки, засунул руки в карманы и, являя собой живой пример нарушения всех уставных требований, побрел в штаб полка, отдавшись любимому занятию – думанию. Боковым зрением НШ заметил рядом с собой майора-летчика, который вился вокруг в надежде неназойливо привлечь внимание. Раздосадованный НШ прекратил думать и остановился.
- Ну что ты тут ползаешь вокруг меня? Что такого важного могло возникнуть в твоей летчицкой голове, что с этим не смогли разобраться командир отряда, командир эскадрильи и даже заместитель командира полка по летной подготовке? Что надо тебе, такому героическому летчику, от простого НШ полка?
- Товарищ подполковник, мною вскрыты вопиющие недостатки в организации службы в полку! Разрешите доложить?
- Погоди… Вот ты понимаешь, что говоришь с человеком, который непосредственно отвечает за эту самую службу, а я что-то не вижу вопиющих недостатков в прекрасно организованной службе Ну, давай, удиви меня.
- Так тут вот… это, ну…
- Если ты не можешь выразить свои мысли словами, напиши рапорт и подай его по команде. Можешь идти.
- Товарищ подполковник, разрешите повторить попытку в устной форме?
- Последний подход к снаряду.
- Тут такое дело… Нас же экипажами вычеркивают из полетов, чтобы поставить в разные наряды. Меня назначают дежурным по полку, а моего штурмана – оперативным дежурным (ОД). У него – диван, телевизор, чайник и девушка-диспетчер, а у меня только кушетка, пистолеты полка и придурошный помощник.
- Прекрати! Помощником дежурного полку обычно назначается твой же правак, что ты вырастил, с тем и служишь. Так ты что, просто завидуешь своему штурману, тому, что у него условия лучше? Так у него и ответственность больше.
- Это не главное, но и обидно тоже… Вот еще что. ОД полка является старшим для всей дежурной службы полка. Получается, что я, командир, поступаю в подчинение к своему подчиненному, а этого «Уставы не велят».
- Да, элемент временного локального переподчинения присутствует, но это же в интересах службы, поэтому тут мы следуем заветам Петра – «Не держись Устава, аки слепой плетня». Давай короче, что тебе от меня надо?
- Я хочу ходить ОД!
- Понятно. Практика показывает, что у штурманов это лучше получается, а летчики не всегда могут освоить необходимый объем знаний.
- Это устаревшая практика, а мы, современные летчики новой формации, будущие командиры всех степеней, совсем другие, мы уже способны осваивать большие объемы информации и умеем правильно распорядиться полученными знаниями. И вообще, почему я, летчик, должен подчиняться какому-то штурману?
- Охолонь! Тебя не смущает, что мне, штурману, подчиняешься не только ты, но и весь полк? Ты совсем страх потерял, или осмотрительности никакой?
- Ой! Извините, волнуюсь я…
- А ты не волнуйся, Родине не нужны командиры всех степеней со слабой психикой. Я тебя услышал. Иди на КП, бери Инструкцию ОД, изучай, я скажу начальнику КП, чтобы помог тебе. Все учить на память, записывать запрещаю. Через неделю – ко мне на сдачу зачета по Инструкции. Если сдашь, то милости прошу в наш клуб ОД к чайнику, телевизору, дивану и девушке-диспетчеру. Все, скачи на заставу.
- Да я и раньше могу. Мы же, летчики, такие стремительные, нам раскачиваться некогда.
- Станешь командиром полка, будешь меня поправлять, а пока скачи на заставу! Жду через неделю.
Летчик помчался на КП, а НШ пополз в штаб, размышляя о бренности бытия и о том, что летчики не меняются, всегда у них одно и то же, и о том, что еще ни один летчик ни в одном полку зачета по Инструкции ОД ему не сдал. Прошла неделя.
- Разрешите, товарищ подполковник?
- А…, настойчивый соискатель дивана и девушки-диспетчера? Заходи.
- Готов к сдаче зачета!
- Готов ты или нет, это мы определим по результатам процесса. Приступим. Я даю вводную, ты быстро отвечаешь. И все вопросы простейшие, ответы быстрые и четкие, как и принято у вас, стремительных … Начинаем?
- Так точно!
- Получен сигнал «Голубой болторез 3226», действуй.
- Этот сигнал говорит о…
- Я лучше тебя знаю, о чем говорит этот сигнал! Действуй!
- Открываю сейф, достаю пакет, вскрываю его, действую согласно написанному.
- Молодец! А какой пакет достаешь?
- Ха! Конечно же первый пакет!
- Давай без «ха»! А какой номер у первого пакета?
- Ну этот… ну… я же учил…
- Извини, время вышло. Идет война, а ты не знаешь номер первого пакета. Не сдал, не видать тебе дивана. Иди, учи Инструкцию дежурному по полку.
- Ну, не сдал, согласен. А какой же номер у этого первого пакета?
- У первого пакета номер один. Иди и всегда помни, что твой штурман знает не только про номер первого пакета, но даже и то, какого цвета красный пакет, за что и лежит на диване, смотрит телевизор и пьет кофе в окружении девушки-диспетчера.
Наши летчики – прекрасные ребята, именно из них вырастают командиры всех степеней, просто у них мозги устроены иначе, чем у штурманов.
Другие рассказы автора на канале: https://dzen.ru/suite/0cb61be6-f35a-43d5-a6de-cae853a2ec5f