Черная неблагодарность
Во всех воинских частях разрабатывается План действий при начале войны, ну, куда бежать, что делать, где прятаться ... План этот очень секретный, его прячут и от своих, и даже заместители командира полка не видят его в полном объеме, ни к чему им знать все наши тайны. Все это «наших планов громадьё» хранилось не скажу где, ясен перец, в особо секретном месте, в специальном металлическом чемодане, с особыми надписями, и, чтобы «шпиену» сразу было ясно, на что обратить внимание, на борту этого чемодана была нарисована красная полоса.
Прилетели мы с очередных сборов руксостава, где нас пороли за эти Планы, и утверждали их тем, кто сумел не только выжить в обстановке хронической "работы с документами", но и доказать, что План отработан правильно. Соседнему, ракетоносному, полку не повезло, в этот раз их выдрали сильнее, чем нас, и мы, противолодочники, над ними посмеивались. Их командир полка, Гена С., очень не любил, когда над ним смеются, поэтому, в самолете выпил больше обычного. И привлек, к обмыванию этого горя, своего начальника штаба, который был из разряда «раскаявшихся грешников». Ну, это те, кто раньше сильно пил, а потом, по состоянию здоровья, «завязал». Им кажется, что пить они умеют, но, навыки давно
утрачены, вот и получается – и смешно, и грустно. Короче, группа офицеров
соседнего полка, прибыла к месту постоянной дислокации сразу в двух состояниях – коматозном, и невменяемом. Начали выгружаться из самолета. Кто-то из соседей закупил во Владивостоке арбузы, оптом, на весь руксостав. Когда открыли рампу, эти арбузы покатились по бетонке, мы покатились со смеху, глядя, как пьяные «румыны» ползают на карачках за своими арбузами, Гена «рыкнул», все побросали свои сумки, и начали собирать арбузы. Через некоторое время, соседи загрузились в машины, и уехали.
Я сидел в машине, и никуда не торопился. Дело в том, что, как начальник
штаба начальника гарнизона, я должен был, после таких мероприятий, докладывать начальнику штаба ВВС, за весь гарнизон, о том, что мы вернулись в полном составе, и все секретные документы на месте. Торопиться некуда, пока еще все доедут до штабов, проверят секреты, доложат нашему оперативному… Шаря глазами по разным
окрестностям, увидел под самолетом какой-то чемодан, попросил водителя принести.
То, что я увидел, повергло меня в шок. Я увидел специальный чемодан, с красной полосой на борту, с надписью, которая гласила о том, что в чемодане хранится самый главный секрет ракетоносного полка.
Привез я этот чемодан в свой штаб, стал дожидаться докладов о том, что у
всех все в порядке. И что вы думаете? «Румыны» доложили, что все секреты
благополучно сданы, и руксостав убыл по домам. Я еще раз посмотрел на этот
чемодан, вспомнил действия при обнаружении бесхозных секретных документов, выбросил из головы эти глупости, и позвонил домой начальнику штаба «близлежащего» полка. Трубку взяла его жена, обматерила меня «в рабочем порядке», сказала, что это тело валяется там, где его бросил шофер, и разговаривать с ним можно будет только завтра, и то, это в лучшем случае. Вызвал я оперативного дежурного соседнего полка, передал ему этот, опечатанный печатью, чемодан, и доложил во Владивосток, что у нас все прекрасно.
На следующий день, слегка протрезвевший начальник штаба соседнего полка, не только не кинулся мне «ноги целовать», но, даже бутылку не поставил. А ведь на этом могла и закончиться карьера будущего командира полка, и заместителя начальника штаба ВВС.
О культуре общения
«Что в имени тебе моем?»
Из рассказов флотских офицеров многие знают, что на Флоте принято
обращаться к офицерам по имени и отчеству, что, якобы, демонстрирует не
только высокую культуру общения флотских офицеров, но и свидетельствует
о сплоченности флотских коллективов, ну, как в песне - «И тогда, нам экипаж
– семья…». Но, как ни странно, к младшим своим собратьям по «семье», матросам, флотские офицеры обращаются совсем и не по имени и отчеству, а с применением всей мощи великого русского языка, якобы, матросы лучше понимают команды, отданные матом, мол, так уж эти матросы устроены. Не буду наговаривать на весь ВМФ, но некоторый личный опыт имеется, поэтому, могу сказать, что «высокая культура» морских офицеров, в общении с матросами, используется не всегда, если не сказать большего. Несмотря на то, что я тоже служил на Флоте, в Морской Авиации, у нас были свои особенности в общении, о некоторых из которых я сейчас и расскажу.
Прежде всего надо сказать о том, что в полках Морской Авиации нет матросов, там служат только офицеры и прапорщики, причем офицеров - около 75% от всего личного состава. Почти все офицеры – с высшим образованием, а некоторые даже и с Академией, хотя таких очень мало, 2-3 человека на весь полк. Специально рассказал обо всем этом для того, что бы читатели поняли, что образовательный уровень в Морской Авиации не ниже, чем непосредственно на Флоте. Ну, а теперь конкретно о культуре общения, честно, ничего не скрывая.
Нет, не достигли мы еще таких высот в общении, как на самом Флоте, не
достигли. Несмотря на то, что в общении, иногда, употреблялись и имя с отчеством, но больше обращались по званию, по фамилии, а в полете – по должности, хотя все зависело от обстановки и конкретного человека. Допустим, когда командир не моего экипажа, капитан, обратился ко мне уничижительно, - «Эй, лейтенант…», то я ему объяснил, что такого обращения в Уставе нет, и порекомендовал обращаться ко мне либо «товарищ лейтенант», либо – Михаил Владимирович. Но это – частный случай.
В экипаже, на земле, общались по именам, а при большой разнице в возрасте,
обращались по отчеству – «Алексеич». В полете обращались только по должности – «Командир», «Штурман», но это потому, что все переговоры записывались на магнитофон, который часто прослушивался начальниками, и нас пороли за всякие «Васи-Пети». Но, были и всякие «вывихи», не без этого. Как-то я, майор, штурман эскадрильи, пришел в штурманский цех, к майору, штурману полка, и, времени не тратя даром, кинулся изливать тому свое негодование – «Саня, бля…, что ты херню порешь…?!!!». Ну, вполне нормальное общение со своим близким товарищем, с которым мы летали в одном экипаже, который был моим первым инструктором. Тут старший штурман полка, который пришел из соседнего полка, и не знал истории
наших, с Саней, отношений, встрепенулся, и решил поставить меня на место – «А как вы, товарищ майор, разговариваете со штурманом полка?». Удивился не только я, но и еще два штурмана полка, сидящих в кабинете. Я, опешив, спросил – «А как я должен разговаривать? Мне что, надо было строевым шагом подойти, чтобы узнать, зачем он эту херню спорол?». Все, включая Саню, засмеялись, и «старшой» понял, что сказал что-то не то. Ну ладно, этот «старшой» был не от мира сего, несмотря на то, что окончил Академию, и его сняли с должности, даже не дав «подпола», но не за высокую культуру общения, а за то, что способствовал убийству экипажа.
А теперь о прозвищах. Да, прозвища были, в основном, у руксостава. Были
прозвища и у рядовых офицеров, но не обидные, а отражающие особенности
прохождения службы. Допустим, правый летчик, который быстро, и без всяких
капризов, бегал за водкой, имел прозвище – «Быстрая нога», что не помешало ему, в дальнейшем, стать даже командиром отряда. Бывали военные с такими фамилиями, что и прозвища не надо. Как-то, «зам. по железам» представлял мне прапорщиков из «учебки», а у одного фамилия – Какашкин. Понимая, что с такой фамилией не просто будет служить, я намекнул прапору, что первый слог можно было бы и отбросить, изменить фамилию, но получил ответ, что тот не собирается менять родную фамилию. Ну, мне без разницы, но, когда мне приходилось говорить об этом прапорщике, чтобы никто не смеялся, я называл его «прапорщик с легендарной фамилией».
Командиры полков прозвищ не имели, их, между собой, мы называли по
сокращениям от фамилий – «Солдат», «Ушаня», «Ляпа»… А вот замполиты полков всегда имели прозвище, так уж повелось, и не всегда его придумывал личный состав, иногда, и командиры полков вносили свою лепту. Как-то, замполит полка вышел перед строем, и понес какую-то ахинею. Народ зароптал. Командир полка «Ушаня» решил выручить замполита – «Ну что вы бухтите, ну ошибся человек, а вы стразу – Акела промахнулся, Акела промахнулся…». Конечно, теперь все называли замполита только
Акелой. На смену этому замполиту пришел очень высокий офицер, и как-то само образовалось прозвище – «38 попугаев». Прозвища получали и офицеры штаба ВВС, вернее, зарабатывали. Начальника отдела, полковника, очень некомпетентного офицера с седой головой, прозвали «Седой безумец», за его постоянную тягу к демонстрации своего невежества. Еще одного полковника, компенсировавшего свой маленький рост повышенной требовательностью в незначительных вопросах, называли
«Злобный карлик». Ну, вы поняли, прозвища просто так не давали, его надо было заслужить.
А теперь о личном, обещал же всю правду рассказать. У меня тоже было
прозвище. Можно сказать, я его сам себе придумал. Как-то зашел в один из
кабинетов штаба, там ребята бухают, в открытую. При моем появлении все обреченно встали, а один офицер, впав в ступор, остался сидеть. Я и спросил у него – «А вы что сидите, вы меня не узнали? Это же я – ваш любимый начальник штаба». Нашел я им работу, и пошел по делам. Но ребята поделились с товарищами своим «залетом», и как-то я услышал, как начальник РЭБ, главный бездельник управления полка, кому-то жаловался на поставленную ему непосильную задачу – «Кто приказал, кто приказал… «Наш любимый» приказал». Так у меня появилось прозвище – «Наш любимый». Я не обижался, и ребята, зная, что я люблю шутки, всегда обыгрывали это
прозвище, когда выпадала возможность. Допустим, если кто-то «поощрял» меня бутылкой коньяка, то к нему всегда прилагался шоколад «Любимый».
В общем, на такое прозвище грех было обижаться, тем более, что по натуре я – сама доброта, и легенды об этой моей доброте, до сих пор ходят по всей Морской Авиации.
"На гражданке" тоже есть жизнь...
Немного не про авиацию, а про жизнь после неё. После демобилизации я переехал в крупный краевой центр, Родина предоставила мне там квартиру, и решил поработать "на гражданке", узнать, чем занимается народ, который не служит в Армии. Чтобы встревать в гражданскую жизнь плавно, я устроился работать в одну авиационную контору, что было близко мне по духу, и стал работать методистом, то есть, учитывал весь налет и выполненные задания лицами, которые обучались в этой конторе.
Зарплату мне платили смехотворную, её не хватало даже на оплату бензина
для поездок на работу, но я мужественно трудился, тем более, что не сильно и
уставал. Как только семейные обстоятельства вынудили покинуть эту работу, я
сделал это без сожалений, и тут же начал поиск другой работы, разместив "резюме" на различных сайтах.
Через некоторое время мне позвонили, и пригласили на собеседование в отдел кадров аэропорта, не раскрывая предмета собеседования. Приехал, поговорил с двумя девушками, которые думали, что они опытные психологи, позадавал сам себе, от их имени, вопросы, указал, как правильно записать ответы, сформировал у них то мнение о себе, которое я сам считал правильным, и стал ждать дальнейших действий. Через некоторое время меня пригласили на еще одно промежуточное собеседование, и тут я узнал, что речь идет о должности в краевом департаменте по транспорту. Главный
специалист по авиации искал себе сотрудника, а так как он был полковником-
летчиком, то и выбрал меня, получив результаты предварительного собеседования из отдела кадров подведомственного предприятия. Не буду вас утомлять испытаниями, которым подверг меня этот полковник при личной встрече, все это было достаточно смехотворно, типа, отпечатай в Word меры безопасности транспортным предприятиям, нарисуй рамку документа... Короче, этот полковник хотел знать, умею ли я делать на компьютере все то, чего он сам не умеет. На заключительное собеседование меня отвели к главному руководителю департамента, который произнес речь о важности их
департамента в структуре исполнительной власти края, я кивал головой, делал умное лицо, и многозначительно молчал. На работу меня приняли.
Я проработал чиновником ровно год. Скажу прямо - никакой пользы я народу не принес. Да это и невозможно, даже если сильно захотеть, потому, что не для того чиновники в кабинетах сидят, чтобы пользу приносить. В начале службы я спросил у главного, что делать, какие задачи, цели, сроки, где посмотреть план работы, ну, я хотел узнать какие-нибудь ориентиры, чтобы понять, на чем сосредоточить усилия.
И тут я узнал главную тайну - ничего нет! Нет планов, задач, целей, сроков...
Основная задача - выполнять спонтанные указания начальства, отвечать на
письменные запросы, живо реагировать (гасить в зародыше) на предложения и жалобы тех, кто смог прорваться к губернатору. Больше ничего делать нельзя, и не сметь проявлять инициативу, ни в чем.
Сейчас расскажу, чем я занимался, работая чиновником в департаменте по
транспорту и связи края. Мне глубоко противно писать о работе чиновников, поэтому не ждите проблесков ума, будет простое перечисление «трудовых подвигов», чтобы вы понимали все тяготы и лишения, которые испытывают люди, посвятившие себя этой государственной гражданской службе. На службе мне выделили стол, стул, компьютер, принтер, телефон, факс, кондиционер, неограниченное количество канцелярских принадлежностей, поселили в кабинете на четырех человек, позже перевели в кабинет
на двоих, и сказали – работай, не обозначив никаких задач. Мой начальник,
полковник-летчик, отвечал в крае за гражданскую авиацию, я должен был ему
помогать. Очень скоро я узнал, что летчиком мой начальник был номинальным, а на самом деле оказался замполитом, и я стал ожидать от него всяких пакостей. И не ошибся. Увидев, что я не намерен просто просиживать штаны, испугавшись того, что я, со своим идиотским желанием что-то делать, могу сломать ту идиллию, в которой он пребывал до того, как нашел, на свою голову, меня, мой начальник попросил у главного начальника найти мне самостоятельный участок работы. И мне выделили новое, вновь открывшееся направление работы – транспортную безопасность (антитеррор). Ну, а кого можно поставить на такой ответственный участок работы, кроме боевого офицера? Вот мне и доверили, и подчинили меня прямо главному
начальнику, и стал я самостоятельной боевой единицей. Но работы не прибавилось…
Ведь антитеррором на транспорте занимается ФСБ, и что мне делать, никто не знал, но сверху приказали иметь такого специалиста, вот я им и стал. Чтобы я совсем не заскучал, мне доверили ГО и ЧС на транспорте, несмотря на то, что имелся целый краевой департамент по экологии, ГО и ЧС. Ну, а чтобы я хоть чем-то занимался, мне поручили рассматривать планы предприятий по ликвидации разливов нефти, и писать по ним заключения.
Теперь о том, чем же занимаются чиновники на своих рабочих местах. Допустим, понадобилось мне, простому чиновнику, узнать, сколько отдыхающих посетило в прошлом году наши здравницы. Ну, собираюсь я проанализировать пассажиропоток, подумать, как и что утолщить, или усилить. Нормальный человек возьмет телефон, позвонит в "курортный" департамент, задаст вопрос, и получит ответ. Но, это просто и быстро, и работы не видать. А вот как надо это делать по их чиновничьим законам. На "фирменном" бланке департамента печатается на "компе" запрос, в двух экземплярах, подписывается у начальника, регистрируется у секретарши, один экземпляр отправляется адресату, второй – подшивается в папку.
Через пару недель, когда желание "анализировать" у меня пропало, разносчик почты приносит мне ответ, зарегистрированный, уже изученный начальником, с его резолюцией. Ознакомившись с ответом, я подшиваю его в папку, и навсегда о нем забываю. Ничего не произведено. Но, закупали бумагу и бланки, компьютеры и принтеры, регистрировали "документы", разносили почту, писались запросы и ответы... Все это время я сидел в кабинете с кондиционером, рассматривал всякую ерунду в "халявном" Интернете, если хотел, то занимался на тренажерах в "халявном" спортзале, почти бесплатно питался, меня охраняла целая стая "ментов", оснащенная импортной видеотехникой... Ну чем не «Рога и копыта»?
Тут назрела реорганизация администрации края, в целях оптимизации и
сокращения, уменьшения бюджетных расходов, ну, задумывалось все сделать меньше и лучше. А получилось, в итоге, "как всегда", - было в департаменте 32 сотрудника, а в результате сокращения административного аппарата их стало 58.
Ну, вы поняли...
Сейчас расскажу о личных «достижениях» за время моей чиновничьей карьеры.
Без ложной скромности скажу, что, так как моя работа не имела никакого конечного результата, то вреда я не принес.
Два раза я побывал на международных семинарах по транспортной безопасности в Москве. Ничего интересного – выступление абсолютно случайных людей, включая какого-то попа. Больше других запомнилось выступление начальника отдела транспортной безопасности Министерства транспорта – «Я не знаю, чем нам надо заниматься, отдел только создан, будем разбираться». Обязательно – халявная жратва, так называемый «кофе-брейк». Перелет в Москву и обратно, гостиница, командировочные - все, как у людей, за счет налогоплательщиков. Никакого отчета о проделанной работе у меня не потребовали.
Один раз выезжал с проверкой на базу сельхозавиации, проверял, можно ли угнать их летательные аппараты, и совершить теракт. Несмотря на полное отсутствие охраны, угнать самолет и вертолеты оказалось невозможным, так как летательные аппараты находились в разобранном состоянии. Поездка организована как положено – на «Волге» из гаража администрации края. Отчет написал, но он не был востребован.
Подготовил и провел краевое совещание по транспортной безопасности
пассажирских перевозок автомобильным транспортом. Никакой ценности это
мероприятие не представляло.
Принимал участие в учениях по ликвидации разлива нефтепродуктов на акватории порта. В порт Кавказ - на «Волге», к месту учений – на кораблике с мягким салоном, после учений – банкет, обратно – на «Волге». Отчет не потребовался.
Апофеоз моей деятельности – совещание в Администрации Президента по
подготовке Госсовета по развитию авиации. Я никогда не видел большей профанации работы. Какие понты! Причем, за счет народа. В фойе накрыты столы - чай, кофе, пирожки, бутерброды. Можно понять, некоторые, как я, прилетели с периферии, поесть некогда, вот и возможность перекусить. Но главным едоком, почему-то, оказался один москвич, тот, что возглавляет сейчас Авиацию в Минтрансе. Он жрал со страшной силой, можно было подумать, что его три дня не кормили. Ну, тоже понять можно, все время в делах государевых, и поесть некогда. Возглавлял рабочую группу совсем и не авиатор, а, тогда еще, губернатор Хлопонин. Он пришел, пообщался с личными знакомыми, и сказал, что все предложения надо присылать на
электронную почту секретариата. На этом заседание закончилось. Подумалось - зачем этот цирк был нужен ? Мне, как и многим другим, оплатили билеты на самолет, проживание в гостинице, выплатили «командировочные», дали перекусить «на халяву», и все для того, чтобы обозначить «типа работу».
А теперь о том, почему я перестал работать чиновником. Как я уже говорил, в мои обязанности входило рассмотрение планов по ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов различных фирм, которых в крае очень много. Этот план –многостраничный документ, заключение о его пригодности я должен был выдать за 30 дней. Если план не утвержден, работать фирме нельзя, вот все фирмы и пытались поторопить меня с рассмотрением документов. Ну как пытались? Сами понимаете, сначала просто просьбы, потом попытки «заинтересовать»… Но я же – «стойкий оловянный солдатик», со мной такие номера не проходят, хотя, каюсь, бутылку коньяку от одной тетеньки принял, можно сказать, пожалел её. Короче, не понял я специфику работы, а тут и начальник стал намекать, мол, нельзя даром планы рассматривать, не надо торопиться с рассмотрением, вон, уже и чайники пора в департаменте заменить. Но я прямо ответил, что я – не по этой части. Начали сгущаться какие-то тучи над моей головой, кадровик намекнул, что ищут замену. А мне эта работа так надоела, своей бессмысленностью, что я и рад был уволиться, но сам никаких шагов не предпринимал, и просто ходил на службу.
Краю понадобился краевой план ликвидации разливов нефтепродуктов, на это были выделены 5 000 000 рублей, и назначен ответственный – руководитель департамента по экологии и ЧС. Не подумайте плохого, никто из чиновников не кинулся этот план разрабатывать, они к этому не способны, профильное образование имеют около 5%, остальные набраны по блату, или как я, случайно. На выделенные деньги нанимается профильная контора, ей ставится задача, и она разрабатывает план. Вот этот план, после его разработки, должен быть согласован во всех департаментах, а потом он утверждается губернатором. Ко мне этот план попал уже после того, как все департаменты его согласовали, и их начальники поставили подписи на листе согласования, остался только наш департамент. План состоял из
четырех томов в красивом переплете, там были всякие графики и таблицы, и
рассказывалось, как надо бороться с разливом технических жидкостей в различных ситуациях. Вы представляете? Четыре тома никому не нужного бреда! Но я их честно пролистал, и с удивлением понял, что в плане не отражены самые главные опасности– разлив нефти при бункеровке судов, и при транспортировке нефти танкерами. А ведь в крае 5 крупных портов. Ну, позвонил я в Москву, в ту контору, что разрабатывала план, спросил, почему про порты ничего нет. И ответ услышал – когда составлялось задание и утверждались расценки, то денег на раздел про порты не хватило. Я все понял, и не стал выяснять, куда делись деньги, а просто составил заключение, указав, что главный вопрос, про порты, в плане не отражен, такой план согласовывать нельзя, пошел к начальнику, и, не вдаваясь в
подробности, подписал у него это заключение, после чего отправил заключение вице-губернатору.
Через три дня меня вызвал начальник, и предложил уволиться «по собственному желанию». Оказалось, что претензий по работе ко мне нет, и работаю я излишне хорошо, но своим заключением я подвел всех начальников департаментов, которые согласовали этот план, а особенно начальника департамента, которому деньги выделили, но их не хватило. Я не стал спорить, и с радостью покинул гражданскую службу, находиться на ней и далее, становилось опасным для моего рассудка. Вот так закончилось моё хождение в чиновники.
Вы можете спросить меня – зачем нужен департамент по транспорту? Отвечаю –для реализации государственной политики по обеспечению устойчивого функционирования и комплексного развития транспортного комплекса. Во как! Это вам не кошка чихнула!
А есть ли какие-нибудь результаты? Смотря что считать результатом… Один
руководитель департамента срочно уволился «по состоянию здоровья», а два
последующих были уволены в связи с возбуждением уголовных дел о взятках.
Другие рассказы автора на канале: https://dzen.ru/suite/0cb61be6-f35a-43d5-a6de-cae853a2ec5f
Предыдущая часть:
Продолжение: