Перевод новой книги Лесли-Энн Джонс о тайной дочери Фредди Меркьюри
Снова спойлер: возникают сомнения в подлинности источника и в добром его отношении к Фредди Меркьюри, уважении его личности, его жизни. И перевод я буду поэтому выкладывать не всех глав. Те главы, что я считаю достаточно непристойными, конечно же выкладывать не буду, либо буду сокращать. Кто захочет, прочитает книгу в интернете в оригинале сам, включая самое "жареное". Хотя, вы ничего не потеряете, если и не прочтете эту книгу.
Повторюсь, что я прочла всю книгу, и впечатления от нее у меня не самые радужные. И я так и не смогла полностью поверить, что это действительно записано со слов предполагаемой дочери... И я не буду рада, что выходит еще и фильм по этой книге. Но пока в этой 2 главе почти ничего "такого" нет.
Книга устроена так, что цитаты со слов предполагаемой дочери (они приведены в кавычках) перемежаются текстом Лэсли. В книге есть лишь одна иллюстрация письма от руки, которую я прикрепила в прошлой статье. Больше картинок нет, но я возможно добавлю немного из интернета) Там, где я пропускаю текст или сокращаю его я буду ставить звездочки, где важно, выделять жирным шрифтом. Я знаю, как многие хотят почитать сами, поэтому сделала перевод некоторых частей.
Продолжение главы 2.
"Она (няня Мария) была свидетелем почти всего, что касалось этой ситуации, еще до моего рождения", - рассказывает Б. "Она присутствовала на протяжении всего моего детства, была вовлечена во все организационные вопросы, в отношения между Фредди, моей матерью и отчимом, во все приезды и отъезды, визиты, телефонные звонки, уловки и стратегии, которые были необходимы, чтобы помешать людям установить связь между Фредди и мной. Во всех аэропортах, самолетах и отелях, в машинах, на концертах, в ожидании... бесконечном ожидании. Она стала еще более важной в моей жизни после рождения моих братьев и сестер и еще больше позже, после того, как Фредди заболел. Она дарила мне любовь, привязанность и внимание и была настоящей итальянской мамой, главной фигурой в моей жизни – гораздо больше, чем моя биологическая мать. Она была свидетельницей рождения моих собственных детей и наблюдала, как они растут. Всякий раз, когда она хотела что-то сказать обо мне, все ее слушали. Она была замечательным и необыкновенным человеком.
"Как только я появилась и Фредди официально стал отцом, он много писал в своем дневнике о моем развитии и о времени, которое мы проводили вместе. Он не хотел ничего забывать. Он также написал, чтобы облегчить сложность ситуации и иметь возможность справиться с ее деликатностью. Он написал, потому что сам был глубоко травмирован своим детством и подростковым возрастом, и потому что не хотел, чтобы я страдала или чувствовала то же, что и он. Ему нужно было, чтобы я знала, что он любит меня безоговорочно, и что я всегда была в его сердце и на первом плане его мыслей – даже когда мы не могли быть вместе и могли разговаривать только по телефону.
"Большая часть его воспоминаний о детстве и юности осталась на Занзибаре, когда он и его семья бежали из страны в 1964 году, во время геноцида. Он потерял почти все, чем когда-либо владел. Семье пришлось оставить всю мебель, большую часть одежды и почти все ценные личные вещи. Из-за этого, к тому времени, когда я появилась на свет, у Фредди вошло в привычку сохранять себе абсолютно все. У него было так мало вещей, оставшихся от его собственного детства, - всего лишь несколько заметок, фотографий и других мелочей, - что он был полон решимости сохранить все мои воспоминания.
"Он написал мне все свои воспоминания о детстве. Он рассказал мне историю своей жизни в мельчайших подробностях, включая все, что сделало его тем, кем он стал. Он не сдерживался. Он описал все аспекты своего прошлого. Теперь мне кажется вероятным, что он также использовал свои записи как форму самоанализа".
В своих записных книжках Фредди во всех подробностях делится своими сокровенными мыслями и чувствами.
"Это не признания", - говорит его дочь. "Это действительно его откровения, без единой уступки самому себе. И да, некоторые люди будут удивлены и, вероятно, недовольны некоторыми из его откровений. Из-за всего, что он мне рассказал, я не верю, что он писал эти тетради для публикации или что он когда-либо хотел, чтобы их увидел кто-то, кроме меня. Он написал их наедине, спрятав в квартире на Филлимор-Гарденс, где они с Мэри продолжали свои любовные отношения после того, как официально “расстались”. Незадолго до своей смерти он подарил их мне. Если бы однажды он решил написать свои мемуары, он, возможно, обратился бы к своим записным книжкам, чтобы они помогли ему. Но это не было причиной, по которой он их написал.
"Он запретил мне читать некоторые из его записей, пока мне не исполнится двадцать пять. Он сказал, что сделал это, чтобы защитить меня. Я не сожгла тетради, когда он умер, потому что дала ему это обещание. Я собиралась уничтожить их, но мой отчим сказал, что мне, возможно, стоит подождать до моего двадцатипятилетия, прежде чем принимать решение. Если бы они были уничтожены, я бы никогда не смогла их вернуть".
Что касается ее матери, то, по ее признанию, ей нечего было сказать:
"Наши отношения могли бы быть намного лучше, но она все испортила. Она была холодна ко мне и почти не проявляла материнской заботы. Я перестала пытаться понять почему, когда мой отчим сказал, что он тоже этого не понимает. Я поняла, что никогда не получу удовлетворительного ответа. Возможно, она и сама не знала. Должна признаться, я редко задавала ей какие-либо вопросы. Что случилось, то случилось. Все, кто был вовлечен в это, просто решили извлечь из этого максимум пользы. Как ни странно, компенсацией мне стало то, что мой отчим обожал меня."
"Никогда ничего не замалчивалось. Они никогда не пытались скрыть от меня правду. Фредди никогда не уклонялся от вопросов и всегда находил для меня ответы, соответствующие возрасту. Не было такого грандиозного момента откровения. Они не усадили меня однажды рядом, не заставили глубоко вздохнуть или выпить чего-нибудь покрепче и не сказали: “Нам нужно тебе кое-что сказать”. Постепенно я осознала всю сложность ситуации. Поэтому для меня это всегда казалось естественным. Позже, конечно, у меня были его записные книжки, на которые я могла ссылаться. Я также услышала всю историю из уст самого Фредди."
Семья, похоже, справилась с потенциально взрывоопасной ситуацией с осторожностью, состраданием и благоразумием, несмотря на огромное напряжение, которое, должно быть, это оказало на всех них.
"Первый год своей жизни я прожила в Англии", - сообщает нам Б. "Затем мы переехали в Швейцарию – не в Монтре (где Queen приобрела студию Mountain Studios в 1979 году), но недалеко оттуда; в этой стране нет ничего далекого от жизни – до конца лета 1985 года. С тех пор и до начала сентября 1991 года нашим основным местом жительства был Лондон. Я никогда не считала, сколько поездок совершила между Швейцарией, Англией, Германией, Италией и другими странами. Я путешествовала так часто, что обо мне говорили, что я родилась с чемоданом в руке. Я путешествовала исключительно в роскоши, на частном самолете и автомобиле с шофером, а не регулярными рейсами, автобусами, такси или метро. Фредди всегда был желанным гостем в наших семейных домах в Лондоне, Швейцарии и на юге Франции", - говорит она. "В каждой резиденции у него была своя комната, чтобы упростить организацию и обеспечить абсолютную конфиденциальность. Потому что, если бы мы попытались делать все это, останавливаясь в отелях, нас бы очень скоро заметили и разоблачили".
Трое родителей были достаточно умны, чтобы вести дела должным образом и мирно, добавляет она: "Конфиденциальность имела первостепенное значение как для Фредди, так и для моего отчима. Каждый из них выдвигал свои условия, но официального соглашения о неразглашении никогда не заключалось. Они прекрасно понимали, что если бы не пришли к взаимопониманию между собой или не уважали желания всех троих в равной степени, то оказались бы в суде, и всем было бы намного хуже. Вместе они смогли или попытались извлечь максимум пользы из необычной ситуации. Они сделали это в первую очередь ради меня, а также ради своей семьи. Насколько мне известно, за все эти годы была только одна острая дискуссия, и это было в начале 1985 года.
Монстр во Фредди начал давать трещину. Он слетел с катушек, был невероятно несчастен и очень переживал из-за всего происходящего. Роль и место Фредди в этом треугольнике никогда не оспаривались. И от их дочери никогда ничего не скрывали.
"Он никогда не уклонялся от моих вопросов, - настаивает она. Даже от самых щекотливых. Он всегда принимал во внимание мою способность понимать. Постепенно я стала понимать, как обстоят дела. Все, что касалось моего воспитания, обсуждалось и согласовывалось. Образование, какие школы я должна посещать, правила, касающиеся того, что мне следует и чего не следует разрешать делать в любом возрасте, условия, касающиеся телефонных разговоров между мной и Фредди, где мы должны встречаться, куда меня отвезут на каникулы и так далее: все, что касается меня и моей жизни, было решено комитетом. Как и договоренности о том, как меня следует защищать. Что не всегда было для них легко. Но они использовали все возможные уловки и стратегии, чтобы помешать любому, кто не имел к этому никакого отношения, установить связь между нами. Это особенно относилось к сотрудникам Фредди, а также к его деловым отношениям. И они преуспели.
Обо мне знали только те, кому было необходимо знать о моем существовании. Я была зачислена в школы, где учителя и вспомогательный персонал привыкли принимать отпрысков “знаменитостей” и “личностей”, и которые были хорошо осведомлены о том, что касается семей их учеников. Тем не менее, мне приходилось часто менять школу, и не только тогда, когда мы переезжали из дома в дом. Все это было частью плана, направленного на то, чтобы сохранить меня в тайне. Хотя, должна сказать, я никогда не чувствовала, что меня прячут или что мне есть чего стыдиться. Наоборот."
По словам Б., Фредди преподал ей самые важные уроки.
"Я думаю, что самое важное, чему он когда-либо научил меня, - это терпимость. К разным цветам кожи, религиям, множеству культур, социальных классов и сексуальности в мире. Благодаря ему я уважаю всех людей как живые существа и знаю, что никогда не должна намеренно причинять кому-либо боль. Фредди был убежден, что благодаря любви и терпимости мир может стать намного лучше. По его мнению, эти качества ведут к уважению, честности и правде. Мы можем жить без счастья, но мы не можем жить без любви. Любовь, конечно, это то, что приносит счастье. Это может показаться странным, но его отцовская любовь научила меня тому, что такое материнская любовь."
По сути, она говорит: "У меня было два отца. Я называла Фредди “Dad (папа)”, а к своему отчиму обращалась “Па”. Он никогда не делал различий между своими детьми и мной. Моя круглосуточная няня-итальянка Мария, которая была для меня гораздо, гораздо большим, чем просто няня, работала в семье моего отчима задолго до моего рождения. Она была его няней, когда он был ребенком, и была надежным и желанным членом семьи. Мой отчим никогда не отрекался от меня. Он с самого начала взял на себя ответственность за меня. Из-за образа жизни Фредди, который выступал по всему миру и подолгу записывался в студии с группой, у меня не было другого выбора, кроме как жить с матерью и отчимом, зная, что он будет приезжать к нам так часто, как только сможет. Такие приготовления были сложными и дорогостоящими. Но деньги никогда не были проблемой, потому что мой отчим был так же богат, как Фредди.