Март выдался на редкость солнечным. Инесса стояла у окна страховой компании, где работала менеджером по урегулированию убытков, и смотрела на оживлённую улицу. После зимних морозов город словно пробуждался, и это пробуждение отзывалось в душе странным беспокойством.
— Инесса, документы по делу Фёдорова готовы, — Эдуард, её коллега и единственный человек в офисе, с кем она могла откровенно поговорить, положил папку на стол. — Кстати, как дела с новой квартирой? Вроде месяц назад въехали?
Она обернулась, поправляя шарф. Эдуард был одним из немногих, кто знал о её семейной ситуации.
— Въехала, да. Трёхкомнатная на Васильевском острове. Двадцать лет ипотеки впереди, но хотя бы своя крыша над головой, если получится, то закрою раньше.
— Кирилл доволен?
Инесса хмыкнула, открывая папку:
— Кирилл вообще мало что замечает в последнее время. Очередной проект у него. То ли с криптовалютой, то ли ещё с чем-то. Сам знаешь, он между работами постоянно висит.
— А на что живёт?
— На что, на что... На маму, конечно. Свекровь души в нём не чает. У неё двушка на Петроградке, одну комнату сдаёт, плюс пенсия неплохая. Кирилла обеспечивает полностью.
Эдуард покачал головой:
— Сколько ему лет уже?
— Тридцать семь. Представляешь?
— И тебя это не раздражает?
Инесса задумалась. Раздражало ли? Конечно, но она привыкла мириться с особенностями мужа. Любовь ведь предполагает принятие, не так ли?
— Стараюсь не обращать внимания. Мужчины вообще инфантильные существа. Может, перерастёт.
— В тридцать семь лет? Инесса, ты оптимистка.
В тот вечер Инесса вернулась домой около семи. Квартира встретила её ароматом жареного лука и громким голосом свекрови, доносившимся из кухни. Странно, обычно Маргарита Павловна уезжала к себе после обеда.
Сняв туфли в прихожей, она заметила незнакомую сумку на полке и чужую куртку на крючке.
— Маргарита Павловна? — позвала она, проходя в кухню.
— А, Инесса! — свекровь обернулась от плиты, где что-то энергично помешивала в сковороде. — Как раз вовремя. Котлеты делаю, садитесь ужинать.
— Спасибо, но я не очень голодна. А чья сумка в прихожей?
— Моя, конечно. Решила кое-какие вещи привезти. Часто у вас бываю, неудобно каждый раз из дома тащить сменную одежду.
Инесса нахмурилась:
— Но у вас же своя квартира в двадцати минутах езды на метро.
— Ой, Инесса, да что вы привязались? — Маргарита Павловна махнула лопаткой. — Шкаф в прихожей большой, места хватит. Не жадничайте.
В кухню вошёл Кирилл с банкой пива и включенным телефоном, по которому кто-то что-то объяснял про блокчейн.
— Да, да, понял, — говорил он в трубку. — Завтра встретимся, обсудим детали.
Закончив разговор, он поцеловал Инессу в щёку:
— Привет, дорогая. Как дела?
— Кирилл, мы можем поговорить? — она кивнула в сторону гостиной.
— Конечно. Мам, мы через минуту.
В гостиной Инесса постаралась выбрать слова поделикатнее:
— Послушай, я не против, чтобы твоя мама приходила в гости. Но зачем ей оставлять здесь вещи? Это выглядит так, будто она переезжает.
— Инесс, не заводись по пустякам, — он отпил пива. — Мама права, она часто здесь бывает. Пусть будет сменная одежда, что плохого?
— Дело не в плохом или хорошем. Дело в том, что мы об этом не договаривались. Я брала ипотеку, мечтая о нашем отдельном жилье.
— Да она же не переезжает! Просто немного вещей оставляет!
Из кухни донёсся возмущённый голос Маргариты Павловны:
— Вот так всегда! Стоит мне что-то сделать для удобства, сразу скандал! Кирюша, сынок, может, мне вообще не приходить больше? Не буду мешать молодым!
— Мам, что ты такое говоришь! — Кирилл повысил голос. — Конечно, приходи когда хочешь! Инесса просто с работы пришла, она не со зла.
Инесса посмотрела на мужа. В его глазах читалась привычная готовность защитить мать от любых, даже самых деликатных претензий.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Оставь несколько вещей. Но только несколько.
***
Через неделю "несколько вещей" превратились в половину шкафа, а в малой комнате, которую Инесса планировала обустроить под кабинет, появилась раскладушка с постельным бельём.
— Кирилл, что это? — спросила она, обнаружив мужа на балконе с сигаретой.
— Мама иногда остаётся ночевать. Ей поздно добираться домой.
— Поздно? В восемь вечера поздно доехать двадцать минут на метро?
— Ну да. Устаёт она, немолодая уже.
— Ей пятьдесят восемь лет! Это не возраст для инвалидности!
— Инесса, не преувеличивай. И вообще, моя мать имеет право ночевать у сына.
— А я имею право работать дома в своём кабинете! Мы договаривались, что эта комната будет моим рабочим местом!
— Ну работай на кухне или в гостиной. Не надо из мухи делать слона.
С соседнего балкона раздался дипломатичный кашель. Тамара Ивановна, пенсионерка из соседней квартиры, деликатно курила и явно слышала каждое слово.
— Извините, что вмешиваюсь, — сказала она через перегородку. — Стены тонкие, невольно слышу. Инесса, милая, свекровь — это тяжёлое испытание для каждой женщины. Наберитесь терпения.
— Спасибо за совет, — буркнула Инесса и вернулась в квартиру, где Маргарита Павловна как раз развешивала по кухне новые занавески в мелкий цветочек.
— Как вам, Инесса? — спросила свекровь, любуясь своей работой. — Кухня сразу уютнее стала!
— Очень... яркие, — осторожно ответила Инесса, глядя на кричаще-жёлтые занавески, совершенно не сочетавшиеся с её аккуратным минималистичным интерьером.
— То-то же! А то у вас всё какое-то холодное было. Дом должен быть тёплым!
***
Ещё через месяц в гости приехал отец Инессы, Борис Степанович. Он работал инженером в Выборге и приезжал в Петербург нечасто, поэтому каждый его визит был для дочери праздником.
Сидели на кухне, пили чай с печеньем, которое он привёз из любимой выборгской кондитерской.
— Доча, что-то ты бледненькая какая-то, — заметил Борис Степанович, внимательно разглядывая дочь. — На работе сильно нагружают?
— Работа как работа, пап. Обычная текучка.
— А дома как? Муж твой всё ещё бизнесом занимается?
Инесса хотела ответить, но дверь кухни распахнулась, и вошла Маргарита Павловна с тяжёлыми сумками продуктов.
— О, Борис Степанович! — воскликнула она, ставя сумки на стол. — А я смотрю, внизу машина знакомая стоит! Как дела, как здоровье?
— Спасибо, Маргарита Павловна, не жалуемся. Вы, я вижу, за продуктами ездили?
— Да, в "Ленту" съездила, там акции хорошие. Борща наварила, три кастрюли получилось! Одну в морозилку уберём, вторую на неделю хватит, а третью Варе отвезу.
— Варе? — переспросил Борис Степанович.
— Дочери моей. Она с Мишенькой, внуком, одна мается. Развелась недавно, денег на всё не хватает, вот я и помогаю.
Инесса поперхнулась чаем:
— Простите, Маргарита Павловна, а борщ из каких продуктов вы варили?
— Как это из каких? Из тех, что купила!
— На деньги, которые вам дал Кирилл из нашего семейного бюджета?
Маргарита Павловна выпрямилась:
— Инесса! Я что, дочери своей родной не могу кастрюлю борща сварить? Что вы, жадная какая!
Борис Степанович неловко откашлялся:
— Может, я в другой раз приеду, когда вы тут разберётесь...
— Сиди, пап, — твёрдо сказала Инесса, положив руку ему на плечо. — Маргарита Павловна, дело совсем не в борще и не в жадности. Дело в принципе. Если вы хотите помочь дочери, помогайте на свои средства.
— На свои? А откуда у меня свои, если я пенсионерка?
— У вас есть съёмщик, плюс пенсия. Это ваши деньги.
— Да как вы смеете мне указывать! — возмутилась свекровь. — Кирилл мой сын, и что я ему даю, то он может тратить как хочет!
— В том числе на содержание вашей дочери?
— А что такого? Варвара — его сестра!
Борис Степанович встал:
— Всё-таки пойду. Не хочу быть свидетелем семейных разборок.
— Папа, прости, — Инесса обняла отца. — Приезжай на следующих выходных, хорошо? Только предупреди заранее.
Когда отец уехал, Маргарита Павловна долго и обиженно молчала, а потом заявила:
— Знаете что, Инесса, я вижу, что здесь меня не ждут. Лучше я вообще перестану приходить.
— Маргарита Павловна, — осторожно сказала Инесса, — я не против ваших визитов. Я против того, чтобы наши общие деньги тратились на ваши семейные нужды без моего ведома.
— Наши деньги? А мой сын тут при чём?
— При том, что он то работает, то нет, а ипотеку плачу я одна.
Свекровь посмотрела на неё с нескрываемой неприязнью:
— Вот оно что. Деньгами попрекаете. Ну и жёнка досталась моему сыну!
***
Вечером Семён, друг Кирилла, заявился без предупреждения. Звонок в дверь прозвучал резко, настойчиво — три коротких сигнала подряд.
— Братан, выручи до зарплаты, — попросил он, проходя в прихожую и разуваясь, словно был здесь хозяином. — Знаю, что не вовремя, но припёрло конкретно.
Кирилл провёл гостя в гостиную, достал из бара бутылку дорогого виски — подарок на прошлое день рождения.
— Сём, у меня сейчас туго с деньгами. Инесса контролирует все расходы, ведёт какие-то таблицы, записывает каждую трату.
— Да ладно тебе! — Семён принял стакан и откинулся на диван. — Ты же мужик в доме! Неужели баба командует? В моё время такого не было.
Инесса проходила мимо с ноутбуком — услышав разговор, остановилась в дверях.
— Семён, добрый вечер. Когда жена одна платит ипотеку, коммунальные платежи и покупает продукты, она имеет полное право знать, куда уходят семейные деньги.
— О, Инесочка! Не заметил тебя. Ты не подумай ничего плохого, я не хотел обидеть...
— Да я и не обижаюсь, — спокойно ответила Инесса, прислонившись к дверному косяку. — Просто объясняю ситуацию. Кирилл, твой друг просит денег, которых у тебя нет в свободном доступе. Может, он обратится к твоей маме? Она же всегда готова помочь.
Кирилл залился краской смущения:
— Инесс, при чём тут мама? Зачем ты её в это втягиваешь?
— При том, что Маргарита Павловна — единственная, кто регулярно даёт тебе деньги на твои нужды. Или она уже продала свою квартиру и теперь делится вырученными средствами?
Семён поспешно поставил стакан и начал собираться:
— Ребята, я, пожалуй, пойду. Неловко получается, не хочется быть причиной семейных разногласий.
— Сём, подожди, — начал Кирилл, но друг уже надевал куртку.
— Нет-нет, братан. Решай свои дела, а я как-нибудь сам выкручусь. До встречи, Инесса.
Когда за Семёном закрылась дверь, Кирилл повернулся к жене:
— Зачем ты его прогнала? Неудобно же!
— Я никого не прогоняла. Я лишь озвучила реальное положение дел. Или ты считаешь, что имеешь право распоряжаться деньгами, которые не зарабатываешь?
— Мы муж и жена! У нас общий бюджет!
— Общий бюджет предполагает общие доходы, Кирилл. А пока что вклад в семейную копилку делаю только я.
***
Через две недели случилось то самое открытие, которое перевернуло всю жизнь Инессы. Она вернулась с работы раньше обычного — разболелась голова от долгого сидения за компьютером, и она решила доделать отчёт дома. Ключи в замке повернулись тихо, но в прихожей её встретили чужие голоса из гостиной.
— Здравствуйте, — растерянно произнесла Инесса, входя в комнату. — Что здесь происходит?
За журнальным столиком сидели Маргарита Павловна, Варвара и незнакомый мужчина в костюме. На столе были разложены какие-то документы, планы квартир.
Мужчина поднялся и протянул руку:
— Олег Викторович Беляев, риелтор агентства «Надёжный дом». Показываю Маргарите Павловне варианты однокомнатных квартир, которые можно приобрести на вырученные от продажи средства.
— Простите, от продажи чего? — Инесса недоумённо смотрела на свекровь.
Варвара хихикнула, прикрыв рот ладонью:
— Ой, а Кирюшка тебе не рассказал? Мамочка свою квартиру продала. Мне на первоначальный взнос для ипотеки дала, а себе теперь что-нибудь поскромнее присматривает.
— Остановитесь. Маргарита Павловна, вы продали свою двухкомнатную квартиру на Петроградской стороне?
— А что в этом странного? — свекровь подняла подбородок. — Моё имущество, что хочу, то и делаю. Никому отчитываться не обязана.
— И дали деньги Варваре на квартиру?
— Дочери помогла, что в этом плохого? У неё маленький ребёнок, всю жизнь по съёмным углам мотается. А теперь будет своя однокомнатная, пусть и в ипотеку.
Инесса медленно выдохнула, пытаясь переварить информацию:
— Тогда объясните, почему вы ищете себе однокомнатную квартиру? У вас же была двухкомнатная, вполне приличная.
— Так денег не хватает на такую же площадь. Половину суммы Варвареа отдала, на что покупать?
— А вторую половину вы оставили себе?
— Какое там! — махнула рукой Маргарита Павловна. — Там же ремонт нужен будет, мебель покупать. Да и Кириллочке помочь надо — он новое дело затевает, стартап какой-то. Сын просил поддержать.
Риелтор неловко откашлялся, собирая документы:
— Может быть, я зайду в другой раз? Когда семейные вопросы решите...
— Да, Олег Викторович, — кивнула Инесса, стараясь сохранить спокойствие. — Перенесём встречу.
Когда гости ушли, Инесса осталась одна в квартире, которая вдруг показалась ей чужой. Она налила себе воды и села на кухне, пытаясь осмыслить услышанное.
***
Кирилл явился домой около половины одиннадцатого вечера. От него несло алкоголем и дешёвыми сигаретами.
— Кирилл, нам необходимо поговорить.
— Завтра поговорим, — он пытался пройти мимо неё. — Голова трещит, хочу спать.
— Нет, именно сейчас. Твоя мать продала квартиру.
— Ну и что с того? — он остановился, покачиваясь. — Её собственность.
— И отдала половину денег Варваре на первоначальный взнос.
— Правильно сделала. Варвара сестра, ей тяжело одной с ребёнком.
— А почему ты мне ничего не сказал об этом?
— А зачем тебе знать? — он пожал плечами. — Ты бы всё равно начала возмущаться и критиковать, как обычно.
— Кирилл, твоя мать теперь ищет себе однокомнатную квартиру, но у неё денег точно на неё не хватит, на сколько знаю сбережений нет, тогда как она её купит.
— Мамочка переедет к нам, — сказал он так просто, словно речь шла о покупке хлеба. — Мы же об этом договаривались.
Инесса замерла:
— Что? Когда именно мы об этом договаривались?
— Ну... я с мамой договорился. Ей одной трудно, она уже не так молода, здоровье не то.
— Кирилл, ей пятьдесят восемь лет! Она на год младше моего отца, который прекрасно живёт один!
— Инесса, прекрати кричать на меня. Мама будет жить с нами, и это окончательное решение.
— НЕТ, не будет.
— Это ещё по какой причине?
— По той причине, что это моя квартира. Я единолично плачу ипотеку уже два года, я оплачиваю все коммунальные услуги, покупаю продукты. И я не давала согласия на проживание здесь третьих лиц.
— Да пошла ты со своими правами! — Кирилл хлопнул дверью спальни.
***
На следующий день Инесса взяла отгул и поехала к своей давней подруге Нине. Они познакомились ещё в университете и все эти годы поддерживали тёплые отношения.
Нина выслушала всю историю, периодически подливая подруге кофе. На столе уже стояла третья опустевшая чашка.
— Инесочка, а ты что думала? Маменькин сынок всегда останется маменькиным сынком. Это как родимое пятно — можно спрятать, но не убрать.
— Я была уверена, что он изменится. Когда мы встречались, он казался совершенно другим человеком — самостоятельным, решительным.
— Дорогая, они все кажутся другими, пока не получат штамп в паспорте. А потом показывают истинное лицо. Что делать собираешься?
— Понятия не имею. Уйти? Но в квартиру я столько сил и средств вложила, это же мой дом...
— А документы есть, подтверждающие твои траты?
— Разумеется. Все чеки, все банковские переводы, справки о зарплате. Я же по профессии документооборотом занимаюсь, у меня всё систематизировано и сохранено.
— Тогда немедленно иди к хорошему юристу. Возможно, при разводе отсудишь большую часть квартиры.
— Развод... — Инесса отставила чашку. — Нина, мне тридцать четыре года. Я так мечтала о настоящей семье, о детях...
— О семье? С мужчиной, который всё ещё висит на маминой шее? Дорогая, это не семья, это филиал детского сада для взрослых. А теперь ещё в твоей квартире обоснуется его мать. Это уже слишком.
***
Инесса поднималась по знакомым ступеням, ключи тяжело позвякивали в руках. Рабочий день в архитектурном бюро выдался долгим — презентация нового жилого комплекса затянулась допоздна. Она мечтала только о горячем душе и тишине.
Однако едва открыв дверь, поняла, что тишины не будет. Из малой комнаты доносился грохот передвигаемой мебели, а знакомый голос отдавал чёткие распоряжения невидимым помощникам.
— Осторожнее с комодом! Это антиквариат, между прочим!
Инесса сбросила туфли и направилась к источнику шума. В дверях малой комнаты она замерла. Маргарита Павловна, её свекровь, командовала двумя крепкими мужчинами, которые устанавливали массивный шкаф вдоль стены.
— Маргарита Павловна, что вы делаете? — голос Инессы прозвучал тише, чем она рассчитывала.
Свекровь обернулась, на её лице не было и тени смущения.
— А, Инесса, вы уже дома. Как видите, обустраиваюсь. Завтра остальные вещи привезут — посуду, бельё, мои картины.
— Простите, но я не давала разрешения на ваш переезд.
Маргарита Павловна выпрямилась во весь свой немалый рост. В её глазах мелькнула знакомая властная искорка.
— А мне не нужно ваше разрешение, дорогая моя. Кирилл — мой сын. Он дал согласие. Этого вполне достаточно.
— Но квартира оформлена на меня! Я платила за неё!
— И что с того? — Маргарита Павловна махнула рукой, словно отгоняя назойливое насекомое. — Вы всё равно одна семья, а я мать Кирилла. Имею полное право жить с сыном.
Она достала телефон и включила камеру.
— Маргарита Павловна, заявляю официально и при свидетелях, что не давала согласия на ваше вселение в мою квартиру.
— Что вы делаете?! — свекровь шагнула к ней, пытаясь выбить телефон из рук. — Прекратите немедленно!
— Фиксирую факт вашего незаконного вселения в моё жильё без согласия собственника.
Рабочие переглянулись и поспешно направились к выходу.
— Мы, пожалуй, пойдём, — пробормотал один из них. — Оплату с Кирилла Денисовича получим.
В этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру вошел Кирилл.
— Что здесь за крики? Меня соседи на лестнице остановили!
— Твоя жена совершенно с ума сошла! — Маргарита Павловна указала на Инессу дрожащим пальцем. — Представляешь, снимает меня на камеру! Как преступницу какую-то!
Кирилл посмотрел на жену с неодобрением.
— Инесса, немедленно прекрати этот цирк. Что за детский сад?
Инесса выключила камеру, но телефон не убрала.
— Кирилл, я спрашиваю в последний раз: твоя мать действительно переезжает к нам? Насовсем?
— Да, переезжает. И обсуждению это не подлежит. Мама продала свою квартиру, ей нужно где-то жить.
— Она могла не отдавать большую часть денег с продажи твоей сестре и купить другое жильё.
— Зачем, если у вас есть место? — вмешалась Маргарита Павловна. — К тому же, мне одной скучно. А здесь семья, внуки будут...
— Какие внуки? — Инесса посмотрела на мужа. — Мы же не планировали детей в ближайшие годы.
— Планы могут измениться, — Кирилл развёл руками. — В любом случае, решение принято. Мама остаётся.
— Тогда я ухожу.
— Куда это? — Кирилл скептически усмехнулся.
— К отцу. А завтра пойду к адвокату.
— Не смеши меня. Серьёзно, куда ты денешься? У тебя нет ни собственного жилья, ни денег на аренду приличной квартиры.
Инесса молча прошла в спальню и начала складывать вещи в большую дорожную сумку. Кирилл следовал за ней.
— Инесса, не устраивай истерику. Мама старая, ей нужна забота. Да и нам поможет — готовить будет, убираться. Ты же вечно жалуешься, что времени не хватает.
— Я не жаловалась. И помощь мне не нужна, особенно такая.
— Ты эгоистка, — голос Кирилла стал жёстче. — Думаешь только о своём комфорте.
Инесса застегнула сумку и направилась к выходу. В прихожей Маргарита Павловна сидела на своём знаменитом кресле — том самом, которое она считала семейной реликвией.
— Вот и прекрасно, — произнесла она, не поднимая глаз от журнала. — Больше места будет. А то в квартире тесновато для троих.
Инесса вышла, не сказав ни слова. На лестничной площадке её поджидала Тамара Ивановна, соседка с четвёртого этажа. Пожилая женщина с добрыми глазами и всегда растрёпанными волосами была единственным человеком в доме, с кем у Инессы сложились тёплые отношения.
— Инесса, деточка, вы плачете? — Тамара Ивановна участливо заглянула ей в лицо.
— Всё нормально, — Инесса вытерла глаза рукавом.
— Да какое нормально? Слышала я ваши крики, весь дом слышал. Свекровь всё-таки переехала?
— Да. А я съезжаю.
— Правильно делаете, золотая моя. Такое терпеть нельзя. У меня тоже свекровь была — дожила до инфаркта, царствие ей небесное. Помню, как она мне жизнь отравляла первые годы замужества.
— А как вы справились?
— А никак. Муж выбрал маму. Я развелась, детей одна подняла. Знаете, ни разу не пожалела.
Инесса кивнула и поспешила вниз. На улице был тёплый майский вечер, воздух пах цветущими каштанами и свободой.
***
Отец встретил её без расспросов. Борис Степанович давно на пенсии, но всё ещё подрабатывал консультантом в строительной компании. Его небольшая двухкомнатная квартира в старом доме была полной противоположностью стерильно чистому жилищу Шестаковых — здесь царил творческий беспорядок, книги соседствовали с чертежами, а на подоконниках зеленели самодельные ящики с рассадой.
— Проходи, доча, — он отставил в сторону папку с документами. — Чай будешь или что покрепче?
— Пока чай.
Они сидели на кухне, и Инесса рассказывала о произошедшем. Отец слушал молча, лишь изредка кивая.
— Значит, так, — сказал он, когда она закончила. — Завтра идём к моему знакомому адвокату. Если квартира на тебя оформлена и ты вкладывала в неё деньги, то и делить будем по справедливости.
— Па, а если Кирилл прав? Может, я действительно эгоистка?
— Инесса, — отец взял её за руку. — Ты работала не покладая рук, чтобы купить это жильё. Ты имеешь право решать, кто в нём живёт. А если муж не считается с твоим мнением — значит, он тебе не муж.
***
Следующие месяцы пролетели в водовороте юридических процедур, встреч с адвокатами и риелторами. Кирилл сначала не воспринимал происходящее всерьёз, полагая, что жена «перебесится и вернётся». Однако когда на квартиру был наложен арест до решения суда, а Инесса подала на развод, он забегал.
Звонил каждый день, умолял вернуться, обещал «всё обсудить и найти компромисс». Но когда Инесса спрашивала, готов ли он попросить мать съехать, разговор заходил в тупик.
— Мне нужно время, чтобы её убедить, — твердил он.
— У тебя было время. Три года нашего брака.
— Инесса, будь благоразумной. Куда мне мать девать?
— Это твоя проблема, Кирилл. Ты сделал выбор.
Суд оказался долгим, но справедливым. Инесса предоставила все документы, подтверждающие её финансовые вложения в покупку квартиры — расписки, банковские выписки, справки о зарплате. Кирилл же внёс лишь незначительную сумму в качестве первоначального взноса.
Когда судья вынес решение о разделе имущества в пропорции 90/10, Маргарита Павловна впервые за все эти месяцы потеряла самообладание.
— Это несправедливо! — кричала она прямо в зале суда. — Она разрушила семью! Оставила нас на улице!
— Мама, успокойся, — шипел Кирилл, оглядываясь на других посетителей.
— Не успокоюсь! У меня нет другого жилья! Что я буду делать?
Инесса подошла к ним уже у выхода из здания суда.
— Маргарита Павловна, у вас есть деньги от продажи вашей квартиры. Вы можете купить что-то подходящее.
— На эти копейки? Да там только на однокомнатную хватит!
— Значит, однокомнатную. Или обратитесь к Варваре — она ваша дочь.
— Варька отказалась! — всхлипнула Маргарита Павловна. — Говорит, что у неё самой ипотека, лишних денег нет!
— Очень жаль, — искренне сказала Инесса. — Но это не моя проблема.
***
Инесса нашла свою новую квартиру через месяц после решения суда. Двухкомнатная, на втором этаже кирпичного дома, с большими окнами и видом во двор, где росли старые липы. Олег Викторович, риелтор, сначала предлагал варианты подороже и попрестижнее, но Инесса выбрала именно эту.
— Здесь уютно, — объяснила она. — И до работы недалеко.
— Как скажете, — Олег Викторович пожал плечами. — Документы оформим быстро, продавцы не капризные.
Переезд занял всего один день. Вещей у Инессы оказалось не так много — в основном одежда, книги да несколько памятных мелочей. Всё остальное осталось в прошлой жизни.
— Начну с чистого листа, — сказала она отцу, который помогал с перевозкой.
— Правильно, доча. Хлам только место занимает.
Вечером, когда отец ушёл, Инесса сидела на полу в пустой гостиной, спиной прислонившись к стене. Квартира была тихой, за окнами шумели листья лип.
Телефон зазвонил резко, нарушив тишину. Номер Кирилла. Инесса колебалась — отвечать или нет, но любопытство взяло верх.
— Алло.
— Инесса, это просто безобразие! — голос бывшего мужа срывался до визга. — Ты оставила нас без нормального жилья!
— Кирилл, суд принял справедливое решение. Я доказала, что вкладывала девяносто процентов средств в покупку квартиры. Жильё продано, ты получил свою долю.
— Десять процентов! Да это же просто копейки!
— Ровно столько, сколько ты вложил когда-то.
— А мама
— У твоей мамы есть деньги от продажи её квартиры. Точнее, половина или что там у неё осталось. Пусть покупает однушку, как планировала.
— На эти деньги только студию на окраине!
— Или пусть просит помощи у Варвары. Она же дочь, должна помочь.
— Варка отказалась! Сказала, что у неё своя ипотека!
— Жаль. Передавай привет Маргарите Павловне.
Инесса сбросила вызов. Кот потянулся и замурлыкал громче.
***
Инесса открыла банку консервов для кота, который тут же принялся урчать от удовольствия.
— Вот видишь, Барсик, — сказала она, почесав его за ухом, — нам хорошо вдвоём. Никто не указывает, где тебе спать, никто не критикует твою миску.
Кот мяукнул в ответ, словно соглашаясь.
Через полгода Инесса получила повышение — её назначили начальником отдела. Работа приносила удовлетворение, коллеги стали относиться с большим уважением. Квартира постепенно обрастала уютными мелочами — мягкими пледами, живыми растениями, книжными полками.
Иногда Кирилл ещё звонил, жаловался на съёмную комнату, которую они с матерью снимали на двоих. Инесса выслушивала спокойно и отвечала коротко. Чужие проблемы больше её не касались.
— Знаешь, Барсик, — говорила она вечерами, когда кот устраивался у неё на коленях, — оказывается, счастье — это когда дома тишина, а не скандал. Когда можешь сама решать, что готовить на ужин и какой фильм смотреть.
Кот довольно мурлыкал, и Инесса понимала: она дома. Наконец-то дома.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес