Лидия всего пару минут назад уложила свою дочку Эльзу спать. Она уже хотела сама прилечь отдохнуть, наслаждаясь тишиной уютной квартиры.
Но в этот миг в дверь позвонили. Мелодичный звонок оповестил о визите.
— Ну что ж, не получилось, — с иронией в голосе произнесла девушка и направилась открывать.
На пороге стояла невысокая девушка с короткими светлыми волосами и большими карими глазами. Она внимательно разглядывала хозяйку, явно о чём-то размышляя.
— Я вас слушаю? — спросила Лидия, слегка нахмурившись.
— О, извините, — встрепенулась девушка, вырвавшись из задумчивости. — Меня зовут Снежана.
— Очень приятно, — ответила Лидия, скрестив руки. — Вы по какому-то поводу?
— Да, да, — несколько раз повторила гостья. — Меня зовут Снежана.
— Этот факт успешно зафиксирован, — сухо констатировала Лидия, в голосе зазвучали нотки раздражения. — Итак, к сути?
— А вас Лидия? — неуверенно спросила девушка.
— Верно. Что же вы хотели?
— О, понимаете, — весело начала она, — я невеста Артёма!
Лидия удивлённо подняла брови, глаза широко раскрылись.
"Ну надо же, мой ловелас обзавёлся новым экспонатом", — пронеслось в голове Лидии, и она уже оценивающе окинула Снежану взглядом. — "Хотя, право слово, какое мне дело до его коллекции?"
— Понимаете, я хотела бы с вами поговорить о моём муже... ой, о моём женихе, — продолжила Снежана, нервно улыбаясь.
— Сомневаюсь, что мои воспоминания будут вам полезны, мы расстались, — отрезала Лидия.
— Да, я знаю. Артём мне говорил. Я же пришла не ругаться!
Лидия про себя хмыкнула: "А чего ругаться? Я ему не жена, а кто ты, мне — совершенно всё равно".
— Хотела бы услышать от вас, какой он, мой Артём, — с придыханием произнесла Снежана.
"Мой?" — мысль жалом вонзилась в сознание Лидии. — "Он когда-то был и мой..."
— Ладно, проходите, — вздохнув, уступила Лидия.
Она пропустила незваную гостью в коридор. Да и самой хотелось узнать, как поживает её бывший. В последнее время он вообще перестал звонить, разве что алименты присылает исправно.
Лидия подогрела чайник, заварила в прозрачном заварнике лепестки розы, поставила на поднос две чашечки, печенье и отнесла в зал.
Снежана деловито шагала вдоль стен, разглядывая картины, книжные шкафы, прикасаясь к корешкам. Ей было всё любопытно.
— Красиво тут у вас! Просторно, потолки... Окна огромные, и парк! Я давно мечтала о таком доме, — восхищённо выдохнула она.
— Итак, что же вы хотели услышать? — поинтересовалась Лидия, ставя поднос на столик.
— Да, в общем-то, всё, — ответила Снежана, отвлекаясь, и подошла к одной из дверей. — А там что?
— Не открывайте! — резко предупредила Лидия. — Там спит моя дочь.
— Ах да, Артём упоминал, что у него есть дочка. А как её зовут?
— Эльза, — последовал лаконичный ответ.
— Точно, Эльза! — Снежана развернулась и направилась к другой двери. Не спрашивая разрешения, она открыла её и шагнула внутрь.
— Эй, вы куда?! — возмутилась хозяйка, бросившись следом.
— Хочу осмотреть каждую комнату, — беззаботно бросила гостья.
— Слушайте, закройте дверь и выйдите, прошу!
— Почему? — возмутилась Снежана. — Ведь это же мой дом!
— Что?! — Лидия не поверила ушам.
— Да, мой дом. Я выхожу за Артёма замуж, и он дарит его мне. Так что я... — Снежана развернулась, устремив на Лидию пристальный взгляд. — Так что, голубушка, вам пора освободить помещение.
— Вы в адеквате? — еле сдерживаясь, процедила Лидия.
— Да плевать, что вы там думаете! Я пришла оценить подарок жениха. Не хочу потом оказаться в какой-то трущобе. А тут сойдёт... — начала она.
— Так, достаточно! Ваш цирк окончен, покиньте мой дом, сейчас же! — голос Лидии зазвенел.
— А ты мне не указывай! — огрызнулась Снежана и потянулась к ручке следующей двери.
Лидия подскочила, резко дёрнула женщину за рукав. Та пошатнулась, едва удержав равновесие, отлетела в сторону. Хозяйка осторожно прикрыла дверь.
— Убирайтесь! — прошипела Лидия, ощущая, как злоба клокочет внутри.
— Ой-ой-ой, какие мы резкие! В общем, слушай сюда, голубушка: даю тебе ровно две недели, после чего я тут обоснуюсь. Уяснила?
От такого наглого хамства Лидия опешила. Подобных экземпляров в её жизни давно не встречалось.
— Убирайся, — тихо, но с ледяной твёрдостью произнесла Лидия.
— Да я уже ухожу. Фоток не доделала, но ладно. Адресок у меня есть. Пока!
Снежана метнулась к своим туфлям, наскоро обулась и, не дожидаясь физического воздействия, выскочила на площадку.
— Две недели! — ещё раз прокричала и стремительно сбежала по лестнице.
Лидия захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, колени предательски дрожали.
"И что это было?" — терзалась она. — "Артём не может так поступить, он же обещал... Или это просто идиотская выходка одной из его фанаток?"
Она посмотрела на часы. Было поздно, но сон как рукой сняло. Нужно было звонить Артёму. Но сначала Лидия заглянула к Эльзе. Малышка мирно спала, обнимая плюшевого медвежонка. Она не позволит никому разрушить их покой, особенно какой-то выскочке, возомнившей себя хозяйкой.
Окна многоэтажек светились жёлтыми точками, фонари зажигались на улице, отбрасывая длинные тени.
***
Лидия металась по гостиной. Изящные руки нервно приглаживали выбившиеся пряди. Мысли путались, сердце бешено колотилось. Слова Снежаны — новой пассии бывшего — отдавались эхом.
Квартира, где жили Лидия с Эльзой, дышала уютом. Мягкий диван с пёстрыми подушками, полки с любимыми книгами, фотографии на стенах — всё создавало ощущение дома. Но теперь эта идиллия казалась хрупкой, ненадёжной.
Она помнила договорённость с Артёмом: пока Эльза не окончит школу, они остаются здесь. Заявление его "невесты" стало ударом под дых.
Не в силах терпеть, Лидия схватила телефон, набрала номер бывшего, прижала трубку. После гудков — знакомый голос:
— Чего? — без приветствия буркнул Артём.
— Это как понимать? — выпалила Лидия, стараясь говорить тише, чтобы не разбудить Эльзу. — Ко мне явилась какая-то твоя очередная фурия и приказала освобождать квартиру. Это твой дешёвый розыгрыш или новый уровень подлости?
— Так, ясно, — проговорил Артём. — Главное — не заводись.
Лидия прошла на кухню. Маленькое помещение со старой, но ухоженной мебелью всегда было её убежищем. Сейчас оно давило.
— Не заводиться? — повторила она, с трудом сдерживаясь. — Мило, что ты прислал свою гончую первой, а не удосужился позвонить сам. Очень тактично.
— Ты же знала, квартира не твоя, — продолжил Артём, игнорируя её язвительность. — Её мать подарила мне до свадьбы. Помнишь?
— Отлично помню, — отрезала Лидия. — Твоя мать подарила её нам на свадьбу. Но ты сбежал, бросив меня с дочкой. И, если память не изменяет, дал слово не трогать нас, пока Эльза не закончит школу. Или твои обещания имеют срок годности?
— Ой, брось ты эти замшелые клятвы, времена другие, — попытался увильнуть Артём.
— Не юли. Ты обещал, — настаивала Лидия.
— Да, было. Но сейчас квартира мне нужна, — прозвучало бесстрастно.
— Ты... беспринципный мерзавец! — вырвалось у Лидии, но она тут же взяла себя в руки. — Просто мерзость.
— Так мы ругаться будем или к делу перейдём? — спокойно спросил Артём.
— Передай своей Снежане, чтобы больше не... — начала Лидия, но он перебил.
— Нет, — жёстко произнёс он. — Квартира нужна мне. Жаль, что она первой к тебе напросилась.
— Значит, струсил и подослал свою камеристку? — язвительно бросила Лидия.
— Хватит трепаться. Прошу съехать в течение двух недель, — ровным, бесчувственным тоном заявил Артём.
— И куда? — возмущённо спросила Лидия. — Ты же знаешь, другой жилплощади у меня нет!
— Снимешь. Алименты шлю, и немаленькие. Хватит и на аренду, — уверенно заявил он.
— Так не делается, Артём. Ты дал слово, — в голосе Лидии прозвучала мольба, которую она тут же возненавидела.
— Прекрати. У меня нет другой квартиры, по крайней мере, такой. Две недели — более чем достаточно для поисков. Уяснила?
— Нет, это ты не уяснил. Здесь живёт твоя дочь. Повторяю — твоя дочь, которую ты не навещаешь, не поздравил с днём рождения. Ты о ней вообще помнишь?
В трубке — тяжёлое молчание, прерванное вздохом. Артём промолчал несколько секунд, затем холодно бросил:
— Две недели, — и положил трубку.
Лидия в бессилии опустилась на стул. За окном темнело, а в душе сгущался мрак.
***
Ночь была тяжёлой. Лидия почти не сомкнула глаз, терзаясь мыслями. Квартира действительно не её. Артём имел право выселить. Алименты он платил, но аренда съела бы почти всё. Выхода не было видно.
***
Сквозь неплотно задёрнутые шторы пробивался тусклый свет рассвета, наполняя комнату серыми тенями. Лидия автоматически двигалась по кухне, готовя завтрак дочери. Бледность лица и тёмные круги под глазами выдавали бессонную ночь.
Накормив дочь и собравшись на прогулку, Лидия услышала звонок. На пороге стояла Валентина Владимировна, мать Артёма. Несмотря на развод сына, свекровь навещала их почти ежедневно. Ей нравилось заниматься внучкой: гулять, купать, учить ходить, а теперь – рисовать и читать.
Валентина Владимировна внимательно оглядела невестку.
— Что с тобой? — спросила она, пристально глядя на тени под глазами Лидии.
Девушка сделала глубокий вдох, собралась с духом и тихо ответила:
— Артём меня выселяет.
— Так-так, просвети меня, — Валентина Владимировна взяла внучку на руки, чмокнула в щёчку и, пройдя в зал, устроилась в кресло. — Итак, излагай факты.
Лидия описала всё: появление Снежаны, её заявление о праве на квартиру, звонок бывшему мужу и его ледяное подтверждение слов новой избранницы.
— Две недели, всего две недели! Куда мне идти? — Лидия развела руками, оглядывая мебель. — Что мне делать со всем этим добром? Выкинуть на помойку?
Валентина Владимировна опустила взгляд. Помолчав, она поднялась, подошла к окну, наблюдая за детьми в парке. Вернувшись, тихо произнесла:
— Это право моего сына. Его квартира, он волен распоряжаться ею по своему усмотрению.
— А как же Эльза? — напомнила Лидия.
— Не знаю, — сдавленно ответила женщина. — Не знаю, — повторила она, подойдя к внучке и погладив её по голове.
— Он же обещал, — настойчиво напомнила Лидия о слове бывшего мужа.
— Дорогая, обещания – такая же фикция, как и его налоговая отчётность, — она присела рядом с Эльзой, посмотрела на детский рисунок, взяла карандаш и аккуратно что-то подправила. — Давай так: ты пока не накручивай себя сверх меры. Что конкретно решил Артём, мне неизвестно. Он давно перестал ставить меня в курс своих «гениальных» финансовых схем и личных интриг. Но знаешь, — она снова нежно погладила внучку, — я с ним поговорю.
— Спасибо, — в голосе Лидии прозвучала робкая надежда.
— Поговорю, — отчеканила Валентина Владимировна и направилась к выходу.
— Уже уходите? — расстроилась девушка, провожая её.
— Да, нужно подготовить аргументацию для разговора с финансовым гением, — ответила свекровь, надевая туфли. Открыв дверь, добавила: — Без тщательной подготовки с ним не сразишься.
Женщина вышла на площадку, оставив Лидию в смеси надежды и тревоги. Тяжёлая дверь захлопнулась, и девушка осталась одна в квартире, которая, возможно, скоро перестанет быть её домом.
***
Валентина Владимировна вышла на улицу. Осенний ветер тут же растрепал её причёску, заставив поёжиться. Она замерла на мгновение, следя за опавшими листьями, кружащимися в холодном воздухе. Это напомнило ей день, когда погиб её муж Андрей.
События стёрлись в памяти, сыну Артёму тогда только исполнилось два года. Она вновь ощутила растерянность и беспомощность тех дней – те же чувства, что терзали сейчас её невестку. Женщина медленно подошла к машине, села за руль. В салоне витал запах лаванды – её любимых духов. Глядя на пустынную дорогу, она вспомнила, как родная мать отвернулась в трудную минуту. Единственной, кто протянул руку, стала Елена Олеговна, свекровь. Она разрешила молодой вдове с ребёнком жить в своей большой квартире. После смерти пожилой женщины недвижимость перешла к Валентине Владимировне.
Женщина пристегнулась, вставила ключ и завела мотор.
— Нехорошо, сынок, нехорошо, — прозвучал её голос, обращённый к невидимому собеседнику, с ледяной ноткой упрёка. — Не по-мужски прятаться за спину этой… Снежаны. Трусовато, Артём. Очень.
Она плавно тронулась с места. Улицы были почти пусты. Валентина Владимировна ехала неспешно, погружённая в думы и воспоминания, прокручивая возможные ходы в предстоящем разговоре.
***
Прошло несколько дней. Валентина Владимировна решила навестить внучку Эльзу. Дверь открылась сразу.
— Рада вас видеть, — попыталась скрыть волнение хозяйка.
— Здравствуй, дорогая, — сдержанно ответила свекровь, легко коснувшись губами щеки невестки. — А где наша принцесса?
— Там, в комнате, складывает вещи, — тихо сказала Лидия.
— Опять разбросала? — спросила Валентина Владимировна, снимая обувь и входя в зал.
Её удивил вид комнаты: десяток полузаполненных коробок, разбросанные игрушки и одежда превратили привычное пространство в хаос.
— Две недели, — безжизненно произнесла Лидия, беря книгу с полки и машинально перекладывая её в коробку.
— Знаешь что, — свекровь подошла, забрала книгу и твёрдо поставила обратно на полку, — давай притормозим на пару дней, ладно? Отодвинь коробки в угол. Я пока не говорила с сыном. Его «деловые» поездки оказались… непредсказуемо долгими.
— М-м-м, — промычала Лидия, теряясь и глядя на хаос.
— Ну, а теперь где моя кроха? Эльзочка! — позвала бабушка, и из спальни выбежала маленькая фигурка.
— Баба! — закричала девочка, запрыгивая на руки.
— Ах ты моя красавица! Ах ты моя лапушка, солнышко моё янтарное! — приговаривала Валентина Владимировна, крепко обнимая внучку.
— Баба, баба, баба! — лепетала девочка, прижимаясь.
— Ну что, пойдём в парк? Покажем листикам, какая ты художница? — предложила свекровь, бережно держа Эльзу.
— А… ааа… — Лидия окинула взглядом коробки, не находя ответа. Её взгляд метнулся между вещами и свекровью, полный немого вопроса.
— До конца недели, — мягко, но с непререкаемой твёрдостью сказала Валентина Владимировна. — Дай мне эти дни.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула Лидия и пошла одеваться. В её движениях читалась неуверенность, но появилась и хрупкая надежда.
***
Прошло несколько дней. Золотистые лучи осеннего солнца мягко освещали зал фешенебельного ресторана, когда Валентина Владимировна переступила порог. Элегантная женщина мгновенно заметила сына Артёма за столиком у окна. Рядом с ним сидела молодая девушка.
Валентина Владимировна присела, обращаясь к Артёму:
— Артём. Я рассчитывала на приватную беседу, — её голос был тихим. — Объясни присутствие… этой особы?
— Мам, это Снежана. Моя невеста, — ответил сын, слегка нахмурившись.
— Как трогательно. Однако моё приглашение адресовалось исключительно тебе, — недовольно произнесла мать. — Не для демонстрации сиюминутных увлечений.
Снежана ощутила холод неприязни.
— Может, мне уйти? — предложила тихо девушка.
— Нет, — жёстко отрезал Артём и, глядя на мать, добавил с вызовом: — У меня от Снежаны нет тайн. Она всё равно будет в курсе.
— Вот как. Ну что ж, пусть остаётся. Быстрее узришь всю прелесть своего выбора, — холодно заметила Валентина Владимировна, её взгляд скользнул по Снежане, словно оценивая дешёвую вещь.
Веки Снежаны задрожали. Она ощутила, как кровь отхлынула от лица.
— Итак, сынок, — начала Валентина Владимировна, поправляя жемчужное ожерелье с отточенным движением, — предмет нашего разговора — квартира. Твоя… амбициозная затея с выселением Лидии.
— Это решённый вопрос, — Артём откинулся на спинку стула, стараясь казаться расслабленным, но напряжение чувствовалось в каждом мускуле. — Обсуждать нечего.
— Ошибаешься, мой дорогой, — спокойно парировала она. — Решённый — это когда все стороны согласны. А я — не согласна.
— Мне нужна эта квартира. Я женюсь на Снежане, и мы будем там жить, — настаивал мужчина, его голос зазвучал громче.
— Нет, не будете. И вот почему, — Валентина Владимировна плавно повернулась к Снежане, её голос стал сладковато-язвительным. — Тебе, милочка, может, заткнуть уши или припудрить носик? А то рискуешь услышать нечто, способное испортить твой… наивный восторг.
— Сиди, — жёстко произнёс Артём, положив руку девушке на плечо скорее как владельческий жест.
— Я всего лишь предложила заботу о нервах юного создания, — парировала мать с лёгким недоумением в тоне, будто её доброту не оценили.
— Лидия съедет, — выдохнул Артём, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Я уже сказал ей.
— Хочу напомнить, молодой человек, — голос Валентины Владимировны стал стальным, — квартира, где сейчас проживает Лидия с моей внучкой — юридически моя. Как и та, в которой обитаю я.
— Мам, это же фикция! Формальность! — возразил сын. — Я оформил её на тебя, потому что...
— Потому что предпочитал уходить от налогов. Вот корень всех твоих нынешних «проблем», — перебила Валентина Владимировна, делая кавычки в воздухе изящными пальцами. — И ту квартиру Лидии тоже купил ты. Отписал на меня, потом, когда потребовалось, попросил вернуть. Но налоги за дарение? Забыл заплатить. Удобная забывчивость.
— Мам, не лезь в мои финансы, — голос Артёма стал резким. — Это не твоё дело.
— Напомню, мой дорогой сын, — произнесла она мягко, как будто делая ему одолжение, — что я единственный учредитель твоих двух компаний. На бумаге. Той самой бумаге, которую ты так любишь игнорировать, когда она тебе неудобна.
— Мам, ты что? — глаза Артёма расширились в искреннем непонимании. — Это просто формальность для…
— Я проверила документы. Тщательно. Сверила декларируемые доходы с реальными потоками. Расхождение, Артём, — она наклонилась вперед, — минимум, в двадцать раз. Двадцать. Это не ошибка бухгалтера. Это схема.
— Ты считала? — лицо Артёма резко побледнело.
— Будучи учредителем, я имею полный доступ ко всей бухгалтерии. Я вижу, куда уходят деньги. Меня даже не столько размеры удивляют, — она покачала головой с видом разочарованного ментора, — сколько наглость, с которой ты подделываешь мои подписи на платежках. Довольно топорно, кстати.
— То, что ты учредитель — это всё фик... — начал он, но женщина не выдержала, хлопнув ладонью по столику так, что задребезжала посуда.
— Замолчи! — жёстко, как удар хлыста, прозвучал её голос. — Ещё одно слово про «фикцию» — и ты уволен. С сегодняшнего дня. Понимаешь? Не «фиктивно», а вполне реально.
— Что?! — лицо Артёма побагровело, вены на шее набухли, в то время как Снежана съёжилась, став ещё бледнее.
— Мои компании кормят тебя. Я знаю твой реальный доход и ту скромную сумму, которую ты платишь Лидии на содержание моей внучки. Моё предложение, — она отчеканивала каждое слово, — предельно просто: ты немедленно оформляешь на Лидию дарственную на ту квартиру. И со следующего месяца увеличиваешь алименты вчетверо. Настоящие алименты, соответствующие твоему настоящему доходу. Иначе...
— Иначе что? — зло, сквозь зубы, спросил сын.
— Первый вариант, — ответила Валентина Владимировна с ледяным спокойствием, — я, как единоличный учредитель, увольняю тебя без выходного пособия. Со всеми вытекающими последствиями для твоего имиджа и кредитной истории. Второй — стопка документов с твоими «творениями» отправляется в налоговую и полицию. Выбирай. У тебя есть… до завтра.
Артём откинулся на спинку кресла. Он вдруг осознал всю глубину ловушки, которую сам же и расставил, рассчитывая на вечную материнскую снисходительность. Мать раньше никогда не перечила открыто, предпочитая намёки.
— Артём, — дрожащим, почти неслышным голосом пробормотала Снежана.
— Молчи, — сухо бросил он, отстраняясь.
Валентина Владимировна неторопливо достала из сумочки свёрнутую папку, положила её на стол и прикрыла ладонью, постукивая алыми ногтями по картону.
— Здесь достаточно, чтобы компетентные органы проявили к тебе самый живой интерес, — сказала она, глядя сыну прямо в глаза.
Взгляд Артёма остекленел, потеряв всякую осмысленность. Предательство? От собственной матери? Этого сценария в его расчётах не было.
Женщина убрала папку, встала.
— Благодарю за визит, Артём, — произнесла она вежливо, словно завершая деловую встречу. — И… удачи с недвижимостью.
Она спокойно удалилась.
***
Прошло несколько дней. Валентина Владимировна по привычке подошла к знакомой двери. Нажала звонок. Из глубины квартиры донёсся радостный крик внучки.
— Малышка! — на губах женщины невольно расплылась улыбка.
Дверь открыла невестка, Лидия. Лицо её было усталым, но она попыталась улыбнуться, впуская свекровь.
— Баба! Баба! Баба! — маленькая девочка с золотистыми кудряшками, как вихрь, бросилась на шею Валентины Владимировны.
— Лапуля ты моя, солнышко! — взяв Эльзу на руки, Валентина Владимировна расцеловала её, вдыхая сладковатый, чистый запах детских волос. — Ох, и выросла же ты, целый богатырь!
— Гулять пойдём, бабуля? — предложила Эльза, уже вырываясь из объятий.
— А как же! Именно за этим и пришла, — подтвердила бабушка. — Только сначала надо одеться по погоде, а не как вчера – в платьице, когда ветер сдувает.
— Да! Да! Да! — громко закричала девочка и, спустившись на пол, помчалась в прихожую.
Валентина Владимировна повернулась к Лидии. Внимательный взгляд сразу отметил глубокие тени под глазами невестки, неестественную бледность.
— Ну что, Лидочка? Настроение на подъёме или всё ещё в режиме «выживание понедельника»? — спросила она мягко, но с лёгкой, едва уловимой иронией.
— Паршивое, — ответила та, разведя руки в жесте бессилия. — Если честно, то ближе к «дну Марианской впадины».
— Ого, — протянула свекровь, шагнув вслед за Лидией в зал. Картина предстала удручающая. Почти все шкафы зияли пустотой, вдоль стен громоздились коробки и сумки, на полу – хаотичные груды вещей. Пыльные лучи света, пробивавшиеся сквозь щели в шторах, лишь подчёркивали масштаб разрухи. — Вот это размах! Надеюсь, это не коллекция пустых надежд на счастливую семейную жизнь? Я, конечно, ожидала беспорядка, но не до такой степени.
— Да я сама в шоке, — сдавленно вздохнула Лидия, проводя рукой по лбу. — Как будто не жила тут семь лет, а копила хлам для музея абсурда. Каждый угол – свидетельство чьей-то глупости.
— Глупости чьей конкретно? — уточнила Валентина Владимировна, её голос звучал спокойно, но в нём явственно читался подтекст.
— Ой, не заставляйте меня произносить вслух очевидное, — махнула рукой Лидия. — Но молодец, что разбираюсь? Даже не знаю. Чувствую себя Сизифом, только камень – это его старые галстуки и мои иллюзии.
— Сизиф, дорогая, хотя бы знал, ради чего катит, — заметила свекровь сухо. — Ты же освобождаешь место для чего-то нового. Или хотя бы для воздуха. Это уже достижение.
— Я сейчас Эльзу одену, а то она уже, наверное, сапоги на руки натянула, — засуетилась Лидия, направляясь к прихожей.
— Подожди минутку, Лида, — мягко, но твёрдо остановила её Валентина Владимировна. Она открыла изящную сумочку, достала аккуратно сложенные листы бумаги. — Возьми. Думаю, тебе пора это увидеть. Чтобы иллюзии окончательно испарились и освободили место для здравого смысла.
Она протянула документы невестке и пошла помогать внучке, оставив Лидию наедине с бумагами.
Лидия машинально взяла листы. Сначала взгляд скользнул по тексту без понимания. Потом – остановился. Прочитал ещё раз. Кровь отхлынула от лица. Пальцы сжали бумагу так, что она смялась. По щекам, вопреки всем усилиям сдержаться, потекли слёзы. Молча, словно во сне, она подошла к свекрови, которая как раз застёгивала Эльзе курточку. Обняла её крепко-крепко, прижавшись лицом к плечу, и прошептала прерывисто:
— Мама... Спасибо... Огромное спасибо... Я... я не знала... Я слепая была...
— Мама? — удивлённо подняла большие карие глаза Эльза, глядя то на мать, то на бабушку. — Баба – мама?
— Да, моя умничка, — ответила Лидия, вытирая слёзы тыльной стороной ладони и крепче прижимаясь к свекрови. — Бабушка – это тоже мама. Самая надёжная.
— Я не дам свою внучку в обиду, — тихо, но очень чётко произнесла Валентина Владимировна, нежно поглаживая невестку по спине. — И её маму – тем более. Никто не имеет права ломать ваши жизни своей подлостью. Эти бумаги – просто доказательство. Теперь ты вооружена.
— Спасибо, — Лидия глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. — Просто... спасибо. За всё.
— Ну что, команда освобождения готова к вылазке? — спросила Валентина Владимировна бодро, разрушая тяжёлую атмосферу. — Солнце светит, ветерок свежий – идеальные условия для стратегической прогулки и тактического мороженого?
Эльза тут же закричала:
— Ура! Мороженое!
Лидия, улыбнувшись сквозь слёзы, кивнула. Она подошла к одной из коробок, открыла её, достала потрёпанного, но чистого плюшевого мишку – верного друга Эльзы, пережившего все бури. Взглянув на него, она вдруг произнесла с горьковатой усмешкой:
— Знаешь, мама, а ведь этот мишка – единственный «мужчина» в доме, который ни разу меня не предал и не наврал. Надежный плюшевый кавалер.
— Ценный кадр, — парировала Валентина Владимировна с лёгким сарказмом. — Держи его крепче. Опыт показывает, что плюшевая верность ценится выше некоторых человеческих.
Лидия положила мишку на освободившуюся полку. Солнечный луч, пробившийся сквозь тюль, упал прямо на его добрую мордочку, освещая её, будто подчёркивая: вот он – символ настоящего, неподдельного тепла.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес