Людмила Евгеньевна никогда не считала себя склочной. Шестьдесят три года жизни научили её терпению и сдержанности. Она спокойно переносила очереди в поликлинике, не вступала в перепалки с хамоватыми продавщицами и даже научилась не реагировать на соседский ремонт в семь утра воскресенья. Но всему есть предел. И этот предел настал в плацкартном вагоне поезда ранним сентябрьским утром.
Накануне поездки Людмила Евгеньевна всё распланировала. Нижняя полка — идеальный вариант для женщины её возраста. Не нужно карабкаться наверх, есть свой столик, и можно спокойно читать при свете маленькой лампы, не мешая соседям. За билет она отдала немалую сумму — всё-таки сентябрь, бархатный сезон, многие возвращаются с моря.
В вагон она вошла заранее и первым делом тщательно протёрла столик и полку влажными салфетками, которые специально взяла с собой в дорогу. Людмила Евгеньевна любила порядок и чистоту, а в поездах, по её мнению, об этом часто забывали. Соседи по купе подобрались разные: молодая мама с ребёнком на боковой нижней, суровый бородач на верхней над Людмилой Евгеньевной и два молчаливых мужчины на боковых полках. Спокойная компания, решила она. С такими можно доехать без лишнего шума.
Вечер прошёл гладко. Поужинали, перекинулись парой фраз о погоде и планах на отпуск. Бородач забрался наверх, мать с ребёнком устроились на своей полке. Людмила Евгеньевна немного почитала и тоже легла спать.
Утро началось с приглушённого бормотания и шороха пакетов. Сквозь дрёму она почувствовала, как кто-то сел на ее полку. Приоткрыв глаза, Людмила Евгеньевна увидела бородача, который уже деловито раскладывал на её столике бутерброды и термос.
— Доброе утро, — пробасил он, заметив, что она проснулась. — Не помешаю?
Людмила Евгеньевна приподнялась, затянула потуже халат и прислонилась к стене.
— Да ничего, завтракайте, — сдержанно ответила она, хотя внутренне немного напряглась. Всё-таки это её место, а не общественная столовая.
Бородач уплетал бутерброды, громко прихлёбывал чай и крошил. Боже, как он крошил! Мелкие крошки хлеба усеивали полку и даже падали на ее простыню. Людмила Евгеньевна старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, хотя ей хотелось немедленно стряхнуть все эти крошки.
— Спасибо за гостеприимство, — бородач собрал свои вещи, но даже не подумал убрать за собой.
Его станция была через пятнадцать минут, и он быстро выскочил в тамбур.
Как только он вышел, Людмила Евгеньевна вздохнула и достала влажные салфетки и принялась оттирать стол и убирать его крошки со своей полки. Только она закончила и собралась прилечь, как в купе зашёл новый пассажир — худощавый мужчина средних лет с потрёпанным рюкзаком.
— Здравствуйте, я на сюда, — он указал на верхнюю полку, откуда только что съехал бородач.
Людмила Евгеньевна кивнула и снова улеглась, надеясь хоть немного подремать. Но не тут-то было. Новый сосед закинул рюкзак наверх и тут же плюхнулся на её полку.
— Не возражаете? Перекушу маленько, — он уже выкладывал на столик варёные яйца, помидоры и огурцы.
«Опять двадцать пять», — подумала Людмила Евгеньевна, но снова сдержанно кивнула. В конце концов, человеку надо позавтракать. Хотя внутри уже начинало клокотать раздражение.
Этот оказался ещё хуже первого. Он не просто крошил — он устроил настоящий разгром. Скорлупа от яиц, сок от помидоров, какие-то непонятные пятна на столике... Людмила Евгеньевна смотрела на этот хаос и чувствовала, как поднимается давление.
— Я прилягу, — заявил мужчина, закончив трапезу и даже не подумав убрать за собой. — Ночь была бессонная.
И прежде чем Людмила Евгеньевна успела что-то сказать, он растянулся на своей верхней полке.
С обречённым вздохом она снова достала салфетки. Только она закончила уборку, как с верхней боковой полки спустился ещё один пассажир — полный мужчина в майке, который до этого беспробудно спал.
— Доброе утро! — бодро произнёс он, потягиваясь. — А у вас не найдётся местечка позавтракать? На моей боковой внизу на столике ребёнок игрушки разложил.
Людмила Евгеньевна почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло. Это была последняя капля.
— Местечка?! — её голос неожиданно зазвенел. — МЕСТЕЧКА?! Я что, по-вашему, дежурная по столовой?!
Мужчина отшатнулся, удивлённо моргая.
— Да я просто спросил...
— А вы не просто спросили! — Людмила Евгеньевна вскочила, её обычно аккуратно уложенные седые волосы растрепались. — Вы третий за это утро, кто считает мою нижнюю полку общественной столовой! Это моё место! Я за него деньги заплатила! И теперь всё утро убираю за всеми вами крошки, отмываю стол, стираю пятна!
В купе повисла оглушительная тишина. Очнулась женщина с ребёнком на боковой полке, с верхней полки свесилась взлохмаченная голова худощавого, с любопытством наблюдавшего за происходящим.
— Но где же мне поесть? — растерянно пробормотал полный мужчина.
— А меня это должно волновать?! — Людмила Евгеньевна была уже не в силах остановиться. — Почему я должна превращать свою нижнюю полку в общепит? Почему после каждого из вас я должна убирать мусор и протирать общий столик?! Почему никто даже "спасибо" не сказал, не говоря уже о том, чтобы убрать за собой?!
На шум прибежала проводница — молодая женщина в форме и с туго затянутым хвостом.
— Что происходит? — строго спросила она, оглядывая купе.
— Что происходит?! — Людмила Евгеньевна повернулась к ней. — Я вам скажу, что происходит! Вы продаёте билеты так, будто в вагоне есть отдельная столовая! А на самом деле вы прекрасно знаете, что все верхние пассажиры спускаются завтракать на нижние полки! И мы, оплатившие удобные места, должны терпеть это вторжение!
Проводница, очевидно привыкшая к подобным ситуациям, спокойно выслушала гневную тираду и подняла руку, прерывая поток слов:
— Давайте я сейчас всем тут объясню правила пользования местами в плацкартном вагоне.
Людмила Евгеньевна замолчала. Остальные пассажиры тоже внимательно прислушивались. Девушка выдохнула и продолжила:
— Так вот. Согласно правилам вы обязаны обеспечить доступ к столику пассажиру с верхней полки над вами, но только три раза в день в отведённое для приёма пищи время: с 7 до 9, с 12 до 15 и с 18 до 21 часов. И только для приёма пищи.
Она перевела взгляд на полного мужчину с боковой полки:
— А пассажиры с других мест могут сидеть на вашей полке исключительно с вашего согласия. Вы вправе отказать.
Полный мужчина виновато опустил голову:
— Я не знал...
— И что мне теперь делать? — спросил он, оглядываясь на свою боковую полку, где женщина с ребёнком действительно разложили игрушки.
— Идите к себе и попросите освободить столик, — твердо сказала проводница. — Это ваше законное право.
Мужчина кивнул и, бросив извиняющийся взгляд на Людмилу Евгеньевну, побрел к своему месту.
Людмила Евгеньевна почувствовала, как гнев постепенно отступает. На смену ему пришло облегчение — оказывается, она права! У неё действительно есть законные основания возмущаться!
— Значит, я могу не пускать их? — уточнила она, кивая в сторону ушедшего соседа.
— Совершенно верно, — подтвердила проводница. — Только своего верхнего соседа в определённые часы, и только для еды.
Людмила Евгеньевна глубоко вдохнула, чувствуя, как возвращается самообладание. Она поправила растрепавшиеся волосы и расправила складки на халате.
— Простите, что сорвалась, — сказала она, глядя на проводницу. — Просто это уже третий раз за утро.
Проводница кивнула:
— Если возникнут проблемы, сразу обращайтесь ко мне. Расзберёмся.
Людмила Евгеньевна заметила, как полный мужчина с боковушки уже завтракает на своём месте. Женщина с ребёнком убрала игрушки и даже помогла ему освободить часть столика.
В обед худощавый сосед сверху спустился и вежливо спросил:
— Можно воспользоваться столиком?
— Можно, — кивнула Людмила Евгеньевна, откладывая книгу.
Он аккуратно разложил еду, поел, а после тщательно протер столик предложенной салфеткой.
— Спасибо, — сказал он, закончив.
Вечером полный мужчина с боковушки робко кивнул ей, проходя мимо с пакетом еды к своему месту, но в этот раз он даже не попытался сесть на её полку.
Когда на следующее утро Людмила Евгеньевна собирала вещи на своей станции, проводница помогла ей с сумкой:
— Всего доброго! До свидания!
— До свидания, — ответила Людмила Евгеньевна, наконец-то спускаясь по ступенькам на родной перрон.