– И что там эта старая прох-индейка задумала? – рядом на пассажирском сиденье появился Шелби в рыжей лисьей шубе и такой же шапке.
– Дорого-богато, – хмыкнула я, глянув на него. – А где трость с серебряным набалдашником? Для образа не хватает.
– Не хватает – сейчас организуем, – усмехнулся он, и в руках у него появилась трость из тёмного дерева с набалдашником в виде собачьей головы.
– Красивое, – улыбнулась я.
– Так, дамочка, ты мне тут зубы не заговаривай. Я тебя спросил про Матрёнины задумки, а ты мне ничего так и не ответила. Чего вы там с ней нарешали? – он строго на меня посмотрел.
– Ты же и так всё знаешь. Зачем меня спрашиваешь? – попыталась я уйти от ответа.
– Я хочу это услышать от тебя.
– Ну-у-у, – протянула я. – Как бы Матрёна решила заняться этим делом.
– Тряхнуть стариной? Не знал, что она умеет копаться в роду, думал, что она больше по прыщам и грыжам, ну и гадалка из неё зачётная.
– Ну мы же не все о ней знаем. Она сказала, что без воли Алёны мы ничего делать не будем, – честно ответила я, сворачивая в сторону дома. – Сначала я должна с ней поговорить. Объяснить всё. Если она согласится на помощь – везу её к Матрёне. Если нет… – я пожала плечами.
Шелби криво усмехнулся, глядя в окно на старый разрушенный дом.
– Разумный подход. Ритуал, проведённый против воли человека, редко приводит к чему-то хорошему. Получится не помощь, а ещё одно насилие.
Я удивлённо на него глянула. Я ожидала колкостей, сарказма, давления. Но не спокойного согласия.
– Я думала, ты будешь отговаривать. Говорить, что мы теряем время или что не стоит вообще за это браться.
– Время? Агнета, я существую достаточно долго, чтобы понимать: некоторые вещи нельзя торопить. Семена, посеянные в панику, дают горькие всходы. Если мы действуем ради Алёны, а не ради собственного тщеславия, то должны уважать её выбор. Даже если он нам не нравится. И да, я считаю, что с твоим опытом за это не нужно браться, но если за это возьмётся кто-то, кто в этом разбирается, то я не против. Так что я с тобой, – закончил он.
Шелби откинулся на спинку кресла, устроившись поудобнее.
– Просто скажи, куда держим путь. И притормози на повороте, пожалуйста, а то мы туда в сугроб въедем, а мне потом откапываться.
– Мы уже приехали, вон наш дом, – хохотнула я. – Что-то тебя на философию потянуло, но за поддержку благодарю.
– И да, разговаривай с Алёной наедине, без её мужа, а то нормально поговорить не получится, – посоветовал он.
Я заглушила двигатель и несколько секунд сидела в тишине, глядя на наш дом. Окна в летней кухне были тёмными – значит, Илья и Алёна ещё спали, или просто не стали включать свет.
– Благодарю тебя, – сказала я Шелби. – За… понимание.
Он кивнул, уже растворяясь в тенях салона.
– Удачи, Агнета. Будь осторожна. И помни – какой бы ответ она ни дала, это её выбор.
С этими словами он исчез, оставив после себя лёгкий запах мороза и табака. Я глубоко вздохнула и вышла из машины.
В доме пахло кофе. Катя варила его в большом кофейнике.
– Ну как? – спросила она, считывая моё настроение.
– Пока не знаю. Нужно поговорить с Алёной. Наедине.
Катя кивнула и жестом показала в окно на дверь летней кухни:
– Проснулись минут пятнадцать назад. Илья собирается на работу, сейчас уйдёт.
Как по расписанию, дверь распахнулась, и на пороге появился Илья, застёгивающий куртку.
– Агнета, доброго утра. Вы тут без меня разберётесь? Мне крупный заказчик позвонил, не хочу срывать сделку. Надо лично всё обсудить. Деньги за работу я переведу после обеда.
– Конечно, – кивнула я. – Всё под контролем.
Как только дверь закрылась за ним, я посмотрела на Катю.
– Дай нам час. А лучше два.
– Поняла. Пойду разбираться с новой программой. Зови, если что.
Я сделала ещё один глубокий вдох и направилась в летнюю кухню.
Перепечатка и копирование историй с канала evgehkap запрещена.
Алёна сидела на краю разобранного дивана, закутавшись в плед. Она выглядела бледной и уставшей. На столе стояли чашки с недопитым чаем.
– Мы можем поговорить? – тихо спросила я. – Только честно.
Она молча кивнула.
Я села напротив, отодвинув в сторону кружку с остывшим чаем.
– То, что происходит… это не случайность, Алёна. И не просто дурной сон. Это твоё наследие. Твой род.
– Ты, вы, знаете про сон? – она с удивлением на меня посмотрела.
– Мне уже доложились, – усмехнулась я. – И очень большая просьба не колдовать в моём доме – это может всё для тебя плачевно закончиться. В прошлый раз женщина попала в реанимацию.
Я смахнула с её лба кривой став, который светился тёмно-синим светом. А потом стала ей рассказывать. Всё, что знала. Про долги, про проклятие, про тёмную прапрабабку и печать, что сдерживала хаос. Говорила без прикрас, но и без лишнего запугивания. Про то, что мы можем попытаться помочь, но только с её согласия. И что это будет сложно, больно и опасно.
Она слушала, не перебивая, лишь иногда испуганно посматривая на меня. Когда я закончила, в комнате повисла тяжёлая тишина.
– Значит, это всё из-за меня? – наконец прошептала она. - И проблемы у Ильи тоже из-за меня?
– Нет, – твёрдо сказала я. – Не из-за тебя. Из-за выбора, который сделали давным-давно без твоего ведома. Ты – не причина. Ты – жертва. Но теперь только ты можешь решить, как с этим быть.
Она подняла на меня глаза и тяжело вздохнула.
– А дар, этот дар он останется или исчезнет, если мы уберём все эти договора и подселенцев?
– Чего не знаю, того не знаю. Может уйдёт, а может и останется, а может усилится, - пожала я плечами.
Алёна на мгновение задумалась, нахмурилась и инстинктивно провела по лбу рукой.
– Что нужно делать?
– Для начала – поехать со мной к одной очень старой и очень мудрой женщине. Она поможет нам понять, с чем именно мы имеем дело. А дальше… дальше посмотрим.
Она медленно кивнула, расправляя плечи.
– Хорошо. Я поеду.
– Отлично, – я почувствовала, как камень с души свалился. – Тогда собирайся.
Алёна кивнула и потянулась за своим свитером. В её движениях читалась решимость, смешанная со страхом, но хотя бы не паника.
– Агнета, – она остановилась у двери. – А если… если он вернётся? Илья? Что мне ему сказать?
– Ну ты ему ничего не скажешь, нас дома не будет. А Катя ему сообщит, что мы поехали к травнице, – ответила я, натягивая перчатки. – Чтобы тебе нервы полечить после вчерашнего. К тому же я видела его лицо и его глаза, если всё срастётся с заказчиком, то он точно сегодня не вернётся, будет работать.
Мы вышли на улицу. Катя выглянула из большого дома.
– Когда вернётесь? – спросила она.
– Как только, так сразу, – кивнула я, тронутая её заботой. – Справимся. Присматривай за домом, пока нас нет.
Мы вышли на морозный воздух. «Крокодильчик» терпеливо ждал у ворот, покрытый инеем. Я запустила двигатель, пока Алёна усаживалась на пассажирское сиденье, закутавшись в шарф до самых глаз.
– Готова? – спросила я, включая передачу.
– Да, – её голос прозвучал чуть громче шума мотора. – Поехали.
Мы отъехали от ворот, оставляя за спиной тёплый свет окон и запах кофе. Впереди была снежная дорога, бескрайняя степь и Матрёна, которая, возможно, знала ответы на все вопросы. И тихая, но непоколебимая решимость женщины рядом со мной, которая наконец-то поняла, что ей следует делать, и решила сражаться.
Машина мягко покачивалась на ухабах. Алёна молча смотрела в окно на бесконечные просторы белого снега.
– Спасибо, – неожиданно сказала она, не отрывая взгляда от зимнего пейзажа.
– За что? – удивилась я.
– За то, что не давили. За то, что объяснили. За то, что дали выбрать. За то, что рассказали про прошлое моего рода.
Я улыбнулась про себя, крепче сжимая руль.
– Всегда есть выбор, дорогая. Даже когда кажется, что его нет.
Мы ехали в молчании, и только мотор ровно гудел, напевая нам песню о надежде и грядущей битве.
Автор Потапова Евгения