Ульяна прошла в комнату, где муж смотрел телевизор, — сделал вид, что не слышал разговора.
— Твоя мать завтра придет, — сказала она.
— Знаю, — не поворачивая головы, ответил Андрей.
— Мама хочет помочь нам разобраться в ситуации.
Помочь или заставить отдать квартиру Кристине? — Андрей наконец посмотрел на жену. В его глазах было что-то похожее на вину, но он упрямо мотнул головой.
— Никто ничего не заставляет. Просто нужно подумать о семье.
— О какой семье, Андрей? О нашей с тобой семье или о семье твоей матери?
— Это одно и то же, — устало сказал он.
— Нет, — твердо ответила Ульяна, — это не одно и то же. И завтра я собираюсь это доказать.
Она ушла в ванную и долго стояла перед зеркалом, рассматривая свое отражение.
Бледное лицо, тусклые волосы, усталые глаза — портрет женщины, которая давно забыла, что такое быть счастливой. Но сегодня что-то изменилось: в глубине этих усталых глаз появился огонек — едва заметный, но упрямый.
— Завтра, — шепнула она своему отражению. — Завтра все изменится.
Тем временем, в своей трехкомнатной квартире, Галина Петровна металась по гостиной из угла в угол, как разъярённая тигрица. Разговор с невесткой вывел её из себя больше, чем она была готова признать. За пять лет брака Ульяна ни разу не перечила ей так открыто — всегда была покорной и благодарной. А теперь, получив какое-то наследство, решила показать характер.
— Нет, — сказала она вслух пустой комнате, — этого я не допущу.
Галина Петровна не просто так волновалась о судьбе Кристины. Младшая дочь была ее гордостью и болью одновременно. Красивая, но легкомысленная, она никак не могла найти достойного мужа и устроить свою жизнь. А последний роман с женатым мужчиной закончился скандалом, после которого Кристина впала в депрессию и практически не выходила из дома. Собственная квартира могла бы изменить всё: Кристина обрела бы уверенность в себе, смогла бы принимать кавалеров дома, а не прятаться по углам.
Да и Галина Петровна, наконец, перестала бы переживать о том, что дочь останется одна. Но эта выскочка Ульяна решила встать поперек дороги. Ну что же... Значит, пора показать ей, кто в этой семье главный. Галина Петровна не зря прожила пятьдесят восемь лет и не зря воспитала двоих детей: она знала, как обращаться с такими, как Ульяна.
Утром Галина Петровна встала раньше обычного и принялась готовиться к важному разговору. Выбрала самый строгий костюм, тщательно уложила волосы, подкрасилась. В зеркале на нее смотрела женщина, привыкшая добиваться своего любыми способами.
— Посмотрим, хватит ли у тебя духу противостоять мне, — сказала она, обращаясь к невидимой Ульяне.
Последние приготовления включали мысленную репетицию разговора: сначала ласка и убеждения, потом намеки на неблагодарность, а если не поможет — открытые угрозы. Галина Петровна знала слабые места невестки и не собиралась церемониться. В половине одиннадцатого она была уже готова выехать. Битва за квартиру начиналась, и Галина Петровна была уверена в победе.
Эта серенькая мышка Ульяна не знала, с кем связалась.
Утро четверга встретило Ульяну серым светом за окном и тяжелым предчувствием в груди. Она проснулась раньше будильника и долго лежала, слушая размеренное дыхание спящего рядом мужа. Андрей спал беспокойно, несколько раз за ночь ворочался и бормотал что-то невнятное во сне. Видимо, предстоящий разговор с матерью волновал и его, хоть он и старательно делал вид, что все под контролем.
Ульяна тихо встала и прошла на кухню. За окном медленно разгорался февральский день, обещая быть пасмурным и неприветливым. Она поставила чайник и принялась нарезать хлеб для завтрака, но руки дрожали — ломтики получались неровными. Нервозность нарастала с каждой минутой, как перед экзаменом, от которого зависит вся дальнейшая жизнь.
— Что ты так рано встала? — Андрей появился в дверях кухни, растрёпанный и хмурый.
— Не спалось, — ответила Ульяна, не поворачиваясь к нему. — Чай будешь?
— Буду.
Они завтракали молча, каждый погружённый в свои мысли. Андрей торопливо пил чай и поглядывал на часы, явно стремясь как можно скорее уйти на работу, чтобы избежать утренних разговоров.
Ульяна понимала его состояние: он оказался между двух огней, между матерью и женой, и не знал, как поступить правильно.
— Когда мама сказала, что придёт? — спросила она, когда Андрей уже собирался уходить.
— После обеда. Около трёх, наверное.
— А ты?
— Я что?
— Когда ты вернёшься с работы?
Андрей замялся, застёгивая куртку.
— Может, задержусь немного. У нас сегодня приёмка.
Ульяна кивнула, не настаивая. Было понятно, что муж не хочет присутствовать при разговоре. Трус, — подумала она с горечью, но вслух ничего не сказала. В конце концов, может, так даже лучше. Без Андрея разговор будет более откровенным.
Когда муж ушёл, Ульяна с особой тщательностью принялась готовиться к визиту свекрови. Она убрала квартиру до блеска — хотя и так грязи здесь не было, — переставила цветы на подоконнике, несколько раз перемыла уже чистую посуду. Нервная энергия требовала выхода, и домашние дела хоть немного успокаивали.
Особое внимание Ульяна уделила своему внешнему виду: вместо привычного домашнего халата надела красивое платье, которое давно лежало в шкафу без дела. Аккуратно уложила волосы, даже слегка подкрасилась. Глядя в зеркало, она едва узнавала своё отражение. Где та серая мышка, которая пять лет извинялась за каждое неосторожное слово? На неё смотрела женщина с прямой спиной и решительным взглядом.
К двум часам дня Ульяна уже не находила себе места от волнения. Она ходила по квартире, поправляла и без того идеальный порядок, репетировала про себя возможные варианты разговора. Главное — не дать себя запугать, не поддаться привычным манипуляциям, помнить о том, что квартира принадлежит ей по праву.
Звонок в дверь прозвучал ровно в три часа. Галина Петровна всегда отличалась пунктуальностью, особенно когда речь шла о важных для неё вопросах. Ульяна глубоко вздохнула, расправила плечи и пошла открывать дверь.
Свекровь стояла на пороге в своём лучшем пальто и строгом костюме, с выражением лица победителя, уже заранее знающего исход битвы. Высокая, представительная, с тщательно уложенными волосами и безупречным макияжем — она излучала уверенность в собственном превосходстве.
— Здравствуй, Ульяночка, — сказала Галина Петровна, входя в прихожую и окидывая критическим взглядом квартиру. — Как дела, милая?
— Галина Петровна, проходите, пожалуйста, — пригласила Ульяна.
Она проводила свекровь на кухню, где уже был накрыт стол с чаем и печеньем. Галина Петровна села с видом королевы, снисходящей до аудиенции с подданной, и внимательно осмотрела невестку.
— А ты сегодня прямо красавица, — сказала она с улыбкой, в которой не было ни капли искренности. — Платье новое?
— Нет, просто давно не надевала.
— А повод какой? Не в честь ли нашего разговора нарядилась? — В голосе свекрови звучала едва уловимая насмешка: она явно считала, что невестка пытается произвести впечатление, и это её забавляло.
— Просто захотелось выглядеть хорошо, — спокойно ответила Ульяна, разливая чай по чашкам.
— Похвально! Женщина всегда должна следить за собой, — одобрила Галина Петровна.
Она отпила глоток чая и поставила чашку на блюдце — с едва уловимым звоном.
— Ну что же, давай поговорим о твоём наследстве. Я всю ночь думала о вашей ситуации... — Галина Петровна вздохнула и пригубила чай. — Слушаю тебя.
— Видишь ли, дорогая, я понимаю, что для тебя это большая радость. Конечно, приятно получить квартиру просто так, ни за что... Но нужно думать не только о сегодняшнем дне, но и о будущем.
Ульяна молчала, чувствуя, как внутри закипает возмущение. Просто так, ни за что... Как будто она не имела права на квартиру от собственной тёти.
— Две квартиры для молодой семьи — это излишество, — продолжала Галина Петровна, внимательно наблюдая за реакцией невестки. — Лучше одну продать и деньги разумно вложить.
— А вложить куда? — не удержалась Ульяна.
— Ну, например, помочь Кристине купить жильё. Хотя бы однушку... и ещё денежки останутся. Ты же знаешь, как ей тяжело снимать квартиру, деньги на ветер выбрасывают, а своего угла нет.
Вот и началось. Ульяна ждала этого «предложения» и была к нему готова.
— Галина Петровна, квартира мне досталась по наследству. Я сама буду решать, что с ней делать.
Лицо свекрови на мгновение потемнело, но она быстро взяла себя в руки, улыбнулась ещё шире.
— Конечно, дорогая, конечно. Но ты же понимаешь — в семье принято делиться. Кристина — сестра твоего мужа, а значит, и твоя сестра тоже.
— Кристина взрослая женщина. Я же говорила: если ей нужна квартира — пусть работает и копит, как все нормальные люди.
Воцарилась тишина. Галина Петровна медленно поставила чашку и впервые за разговор посмотрела на невестку всерьёз. В её взгляде появилось что-то опасное.
— Ульяна, — сказала она медленно, — мне кажется, ты забыла, кому обязана своим нынешним положением. Кто тебя, сироту, в семью принял, кто помог устроить жизнь?
— Я вышла замуж за Андрея, а не за вас.
— За Андрея? — усмехнулась свекровь. — Милая моя, ты думаешь, мой сын женился бы на тебе, если бы я была против? Думаешь, он до сих пор жил бы с тобой, если бы я сказала хоть слово?
Слова били в цель. Ульяна чувствовала, как холодеет внутри. Свекровь знала её слабые места и била именно туда, где больнее всего.
— Я хорошая жена, — тихо сказала она.
— Хорошая? — Галина Петровна откинулась на спинку стула. — А детей Андрею родила? — Нет. — Карьеру помогла сделать? Тоже нет. — Деньги в дом приносишь? И этого нет. Так в чём твоя ценность как жены?
Каждое слово — как удар ножом. Ульяна знала, что не может возразить: формально свекровь была права. Детей у них нет, работала она только первый год после свадьбы, а потом Галина Петровна убедила: жена должна заниматься домом.
— Я веду хозяйство...
— Хозяйство? — презрительно фыркнула свекровь. — В однокомнатной квартире? Да любая домработница справится лучше тебя.
Ульяна почувствовала, как к горлу подступают слёзы, но заставила себя не плакать. Не сейчас. Не при этой женщине, которая явно получала удовольствие от чужого унижения.
— Галина Петровна, чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы ты вспомнила своё место в этой семье. Ты здесь никто, Ульяна. Терпят тебя только потому, что я так решила. И если я решу по-другому...
Она не договорила, но угроза повисла в воздухе, как грозовая туча. Ульяна сидела молча, чувствуя, как в ней борются страх и возмущение. Страх был привычен — он жил с ней все эти годы. А возмущение появилось совсем недавно, после вчерашнего звонка нотариуса.
— Понимаешь, о чём я? — мягко спросила Галина Петровна, заметив замешательство невестки. — Будь умницей: продай квартиру, помоги Кристине — и всё останется по-старому. Будешь жить спокойно, никто тебя не тронет.
— А если я откажусь?
Галина Петровна улыбнулась. И эта улыбка была страшнее любых угроз.
— А зачем отказываться, милая? Ты же умная девочка. Понимаешь, что к чему...
продолжение