Юрий Соловьев родился в 1928 году (да-да, это не опечатка), он - врач, академик, и до сих пор любит гулять по Москве, только уже виртуально. Благодаря его сыну, Андрею Соловьеву, на "Московских историях" публикуются воспоминания Юрия Николаевича.
Агроном на аэродроме очень пригодился
Мы жили тогда на улице Грановского. Весной 1941 года я закончил 5-й класс. Впереди рисовались летние каникулы: дача, купание, велосипед, старые и новые приятели. Но отъезд на дачу откладывался, отец перешел на работу в ГУАС (Главное управление аэродромного строительства), и его сразу стали посылать в командировки. Отец мой, Николай Геннадьевич, был агрономом и специализировался на луговых травах.
Аэродромы того времени практически все были травяными, и его знания пришлись к месту. В июне он уехал в командировку в Ригу, иногда звонил оттуда, но командировка затягивалась.
Голос из репродуктора
В июне в кинотеатре «Повторного фильма» у Никитских ворот (бывший «Унион») стали показывать цикл фильмов с Игорем Ильинском. Уже прошли «Закройщик из Торжка» и «Процесс о трех миллионах». На сеанс 14 часов 22 июня 1941 года был куплен билет на «Куклу с миллионами».
День был чудесный, теплынь, тихо покачиваются листья лип во дворе. До фильма можно дочитать в «Пионере» продолжение повести «Джура» и статью про зарубежный футбол. И вдруг во дворе крики: «Радио! Война! Молотов!».
Из радиотарелки над входной дверью звучит незнакомый голос. Он говорит о внезапном, коварном нападении Германии на Советский Союз, о бомбежках приграничных городов. Какая война?! Ведь только вчера был у приятелей на улице Станиславского (Леонтьевский переулок), и мы видели как от германского посольства отъезжала маленькая машина на трех колесах. Все было как обычно.
Эта машина часто ездила между германским посольством и торгпредством в Калашном переулке. Однажды она перевозила собаку и перевернулась у Никитских ворот. Собака очень испугалась и громко лаяла, а все, кто видел эту аварию, обсуждали, какая у немцев дурацкая техника.
Прерванный сеанс
Пришла мама, испуганная и взволнованная. До нее дошло, что отец сейчас в Риге, в приграничном городе, который бомбят. Но пока еще кажется, что все это не по-настоящему.
Пропустить кино не хотелось. Но все-таки перед сеансом я пошел на улицу Станиславского - посольство Германии находилось в бывшем особняке Морозова, в доме № 10. Над посольством развивался флаг со свастикой, а на крыльце стоял немец с моноклем и, казалось, презрительно смотрел по сторонам. Потом началась суета. К посольству подъезжали машины, из дверей что-то выносили, грузили вещи, а немец с моноклем давал указания. Но меня в «Повторке» ждал Игорь Ильинский.
Сам фильм запомнился плохо. Сеанс несколько раз прерывали, зажигался свет, и рядом с экраном появлялся военный, который громко выкрикивал имена и фамилии и объявлял: "Вам необходимо срочно явится в военкомат!". С мест поднимались молодые мужчины, часто в сопровождении девушек, и шли к выходу. Зал провожал их напряженным молчанием.
Начались воздушные тревоги
На третий день в домоуправлении выдали маскировочные шторы из черной плотной бумаги и бумажные ленты, которые нужно было клеить на окна, чтобы избежать ранений от осколков стекол в случае взрывной волны. Повесить шторы было совсем не просто. Потолки 4 метра, мама невысокая, да и я, пятиклассник, тоже так себе помощник в этом деле.
В эти же дни начались воздушные тревоги. Гудели сирены, радио призывало граждан пройти в бомбоубежища или ближайшие станции метро. Все жители квартиры спускались в подвал дома, где были дровяные склады, но часто просто сидели на лестнице, ведущей в подвал. Пару раз ходили в метро «Библиотека имени Ленина».
Сначала воздушные тревоги были только ночью. Первая дневная застала меня на Тверском бульваре. Спрятался в подворотне старых домов, напротив памятника Тимирязеву. Через несколько недель, в августе, в это место угодит бомба, и памятник сбросит с пьедестала. Восстановили его удивительно быстро.
Отец вернулся и ушел на фронт
Наконец, в конце июня вернулся отец. Он добирался до Москвы окольными путями и вез жен и детей офицеров из Риги. С началом войны здание НКВД, к которому относился ГУАС стало подвергаться обстрелам. Кто это был - немецкие диверсанты или местные националисты, - осталось неизвестным, но жен и детей решили отправить домой. Отец был штатским, ему надлежало вернуться в Москву, в управление. Его и назначили старшим этой группы. Добирались они с приключениями дней пять.
Отцу предстояла мобилизация, и было решено, что семья уедет на лето к нему на родину, в Кологрив. Вроде как на дачу. В июле 1941 года семья с тремя детьми уехала из Москвы. Ничего из теплой одежды с собой не взяли - собирались вернуться в Москву до холодов.
Продолжение и все воспоминания Юрия Соловьева по ссылке:
Предыдущее: