Вечером в клубе было шумно и многолюдно. Громкая музыка заглушала разговоры, в воздухе висел табачный дым и запах дешевых духов. Варя внимательно осматривала танцующих, выискивая взглядом Ольгу. Наконец, она увидела ее в углу, оживленно беседующую с каким-то парнем. Горина, как всегда, была при полном параде: яркий макияж, обтягивающее платье, модные сапоги-чулки. Варя решительно направилась к ним, проталкиваясь сквозь толпу.
— Варь, ты куда? — спросил идущий за нею следом Санька.
— Куда надо, — отмахнулась она от своего ухажёра.
Подойдя ближе, она услышала обрывки разговора Ольги и этого незнакомого парня. Она что-то тихо говорила ему на ухо, а он лишь усмехался в ответ.
— А это что ещё за фрукт? — остановившись спросила она Саньку.
— Кто?
— Вот этот, что рядом с Гориной?
— А-а-а, — протянул Санька, — это ветврач, и по совместительству колхозный комсорг. Неделю назад к нам из Камышин приехал, не понравилось ему там что-то, попросил, чтобы сюда перевели.
— Комсорг, — хмыкнула Варя, — ну тем лучше, пускай смотрит, какие у нас тут комсомолки.
Она быстро приблизилась к Гориной и схватила её за руку.
— Ну что, змеюка, чужого мужа тебе захотелось? Егора из семьи надумала увести? — выпалила она, встав перед ними.
Ольга вздрогнула от неожиданности и побледнела. Парень попытался что-то сказать, но Варя и слова не дала ему вставить.
— Ты, Горина, совсем стыд потеряла? По селу сплетни распускаешь, семью чужую разбиваешь! Да я тебе сейчас все патлы повыдергаю, чтобы знала, как к женатым мужикам клеиться! — нарочито громко кричала Варька, чтобы привлечь внимание всех окружающих.
Ольга, криво улыбаясь, попыталась перевести всё в шутку.
— Варь, чего ты? Перестань, кричать. Право слово, смешно даже слышать такое. Мы с Егором просто друзья, и ничего больше.
— Ах просто друзья, — вскипела Варвара, — а что же ты тогда вешаешься на него, безо всякого стыда. Про Таю сплетни грязные по селу распустила. Это ведь ты, всё про неё и Ткачёва придумала, мне это точно известно. Мужика она зацепистого захотела. Да, мой брат такой, он ради семьи в лепёшку расшибётся, чтобы жена и дочь в достатке жили. Да только не про твою он честь, дорогуша.
Вокруг них уже начала собираться толпа зевак, с любопытством наблюдавших за разгорающимся скандалом. Санька, стоявший позади Вари, попытался урезонить ее, но она лишь оттолкнула его в сторону.
— Да ты посмотри на себя, намалевалась, как кукла, и думаешь, что все мужики твои будут? Да ты, кроме как вот этому комсоргу, — Варька смерила парня насмешливым взглядом, — никому здесь не интересна, с тобой даже последний забулдыга в Берёзовке связываться не хочет. Так что, подумай, дорогой товарищ, прежде чем с нею улыбаться ту, — обратилась она к парню, — что за фрукт, эта дамочка.
После этих слов Ольгу прямо всю передёрнуло, она размахнулась, и хотела ударить Варю пот щеке, но та успела перехватить её руку.
— Ну всё дорогуша, ты сама на это напросилась, — прокричала Варька в лицо Гориной и вцепилась ей в волосы.
Завязалась потасовка. Ольга отчаянно сопротивлялась, царапаясь и вырываясь, но Варя крепко держала ее за волосы, умудряясь при этом отвешивать оплеухи. Комсорг растерянно смотрел на происходящее, не зная, как поступить. Санька попытался разнять дерущихся женщин, но Варя отмахнулась от него, случайно задев кулаком по лицу.
Толпа загудела, подбадривая и выкрикивая: «Бей её, Варька, бей! Её ещё за Ивушкина надо было за космы оттаскать». К ним снова подбежал Санька, и попытался оттащить свою невесту.
— Варь, ну хватит, перестань, — кричал он, изо всех сил стараясь удержать разъяренную девушку.
Ему на подмогу подоспел кто-то из парней, и вдвоём они смогли растащить дерущихся. Варя, тяжело дыша, злобно смотрела на Ольгу. Её лицо горело от ярости, а глаза метали молнии. Ольга, растрепанная и заплаканная, пыхтя и отдуваясь, поправляя прическу. Ее яркий макияж был размазан, а обтягивающее платье порвано в нескольких местах. Комсорг, воспользовавшись всеобщим замешательством, незаметно ретировался, растворившись в толпе.
— Тебе это так с рук не сойдёт, — стала угрожать Горина, — я в институт, где ты учишься, напишу. Пускай там знают, какого будущего педагога готовят. Вылетишь как пробка из бутылки.
— Давай, пиши, — ухмыльнулась Варвара, — только не забудь пояснить, в своей цидульке, за что ты лещей сейчас отхватила. И товарищ комсорг, пускай это знает, и собрание общеколхозное соберёт, чтобы обсудить моральный облик, комсомолки Гориной.
Варя повернулась, ища в толпе комсорга, но его уже и след простыл.
— Да, жидковатый у тебя новый хахаль оказался, — расхохоталась она, глядя на Ольгу, — только жареным запахло, тут же сдрыснул.
Санька, потирая ушибленное лицо, подошел к Варе и попытался успокоить её.
— Варь, ну чего ты, хватит, успокойся. Пойдем, выйдем на свежий воздух. Варя, не говоря ни слова, оттолкнула его и, гордо вскинув голову, направилась к выходу из клуба. Ольга, провожала её злобным взглядом.
Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула морозный воздух. Холод немного отрезвил ее, но гнев еще клокотал внутри. Санька, молча шедший следом, робко взял ее за руку. Варя не отдернула ее, но и не ответила на его прикосновение. Дойдя до лавочки у клуба, она села, устремив взгляд в темное небо, усыпанное звездами.
— Ну чего ты молчишь, — не выдержал Санька, присаживаясь рядом, — зачем ты это все устроила? Нельзя же так, Варь.
— А что я должна была делать, — огрызнулась она, — смотреть, как эта змея чужое счастье рушит? Да я за Егора, Таю и Леночку, любому горло перегрызу. Это моя семья, понимаешь, семья. Поэтому я никому не позволю совать в неё грязные руки.
— Понимаю, — кивнул Санька, а потом рассмеялся, — а ты где так драться научилась? Ты когда меня под глаз приложила, у меня аж искры полетели.
— Нигде, просто само как-то получилось, — рассмеялась вслед за ним Варя.
Санька приобнял её за плечи, прижимая к себе. Она немного расслабилась, чувствуя его тепло.
— Ладно, проехали, — вздохнула она, — пойдем домой, а то замерзла вся.
Они встали и направились в сторону дома Вари. По дороге Санька то и дело пытался завести разговор, но Варя была погружена в свои мысли и отвечала односложно. Дойдя до ее дома, он остановился у калитки.
— Ну что, пока, завтра приду на остановку, проводить тебя на автобус, — произнёс он, глядя ей в глаза.
— До завтра, — ответила Варя, слегка улыбнувшись.
Она вошла во двор, и не оглядываясь, направилась к дому. Раздевшись в прихожей, прошла на кухню, там на столе стоял кувшин с молоком, а на блюде лежал кусок пирога, который принесла крёстная Егора, Зинаида. Сам виновник торжества, уже спал, тяжело вздыхая во сне. Варя быстро умылась, легла в свою кровать и, укрывшись теплым одеялом, закрыла глаза. Но сон не приходил. Перед глазами стояла растрепанная Ольга с размазанной по лицу косметикой. Варя знала, что поступила не очень красиво, не сдержавшись и затеяв драку, но ни о чем не жалела. Она поступила так, как считала нужным, защищая своих близких. Засыпая, она думала о брате, Тае и маленькой Леночке. Она представляла, как завтра расскажет Тае и Егору правду, о том, что их жестоко обманули, настроили друг против друга, а потом обнимет и скажет, что все будет хорошо. И тогда ей стало спокойно на душе. А вдалеке, над крышами спящего села, мерцали холодные и далекие звезды, равнодушно наблюдая за людскими страстями.
После ухода Вари, Ольга схватила в гардеробе своё пальто, и не надевая его, опрометью выбежала на улицу. Лицо её пылало краской стыда. Но не от того, что её разоблачили как лгунью и гулящую женщину, а от того, что эта малолетка, побила её при такой толпе народа, а она ничего не смогла с этим поделать, даже сдачи дать как положено не смогла. Добравшись до дома, она с силой захлопнула дверь, едва не сорвав её с петель. В зеркале в прихожей она увидела своё отражение – жалкое и растрёпанное. Разъярённо сорвав с себя платье, она бросила его на пол. В голове пульсировала только одна мысль: месть. Она отомстит Варьке, унизит её, уничтожит. С ненавистью думала о том, как эта выскочка, посмела поднять на неё руку. Ольга всегда считала себя выше всех этих деревенских девок, а тут такое унижение. Нет, это так она не оставит. Она найдёт способ отомстить, и тогда Варька горько пожалеет о том, что связалась с ней. Она долго металась по комнате, придумывая план мести. В голове роились разные варианты, один безумнее другого. Так ничего и не придумав, она бросилась на кровать и зарыдала в подушку. На утро подойдя к зеркалу, увидела там жалкое зрелище. Под левым глазом красовался синяк, на правой щеке глубокие царапины от Варькиных ногтей. Весь день она провела в доме, потому что показаться в таком виде на улице, было выше её сил. Но выходные закончились, завтра понедельник, а значит нужно выходить на работу. За день с лицом ничего хорошего не произошло, и утром, кое-как замазав ссадины и синяки кремом, она появилась в бухгалтерии. Едва переступив порог, почувствовала на себе любопытные взгляды коллег. Сплетни, как известно, разносятся по селу со скоростью света, и Ольга понимала, что все уже в курсе субботнего скандала в клубе. Она старалась держаться как ни в чем небывало, но чувствовала, как краснеет и покрывается потом.
— Хороша, ничего не скажешь, — проговорила Екатерина Маркова, подходя к её столу, — что, допрыгалась красавица, получила наконец, то, что заслужила.
— Не твоё дело, — огрызнулась Ольга.
— Ошибаешься, как раз моё. Ты вот что, пиши заявление по собственному желанию. Кошкина подпишет, я уже об этом с ней договорилась. Срок свой ты почти отработала, так что можешь катиться на все четыре стороны, держать никто не станет. Нам такие работники, что в чужие семьи лезут, не нужны.
— Как заявление, — опешила Горина, — куда я сейчас поеду, я и места для перевода ещё не искала.
— Найдёшь, пока две недели отрабатывать будешь, — голосом, не терпящим возражения, приказала Екатерина, — так что вот тебе бумага, пиши. Кошкина уже ждёт тебя.