Аденский порт
Три дня несения службы, и вот мы уже на подходе к Адену. Судно потихоньку сошло с коридора безопасности, держа курс в бухту Эт-Тавахи. Изголодавшиеся арабы, наверное, уже заждались наш груз – сорок с лишним тысяч тонн зерна везет пароход, подкормить нищий народец. Раньше, при Советах, этим занимались мы, хомосоветикусы, – возили еду молодой арабской стране, вставшей на путь прогресса и построения социализма. В чем именно заключался путь к социализму, сказать трудно, возможно, в массовых репрессиях и расстрелах инакомыслящих? Или в закупках, вернее, безвозмездном приобретении на безвозвратные кредиты советского оружия? Двадцать лет нахождения на содержании Йемену на пользу не пошли, местный режим далеко вперед по дороге социализма не ушел – как была сплошная нищета, так и осталась. Может, пошли не той дорогой и заплутали? Не тот путь выбрали? А теперь куда торопятся? В светлое исламское общество?
Фред обговорил с мастером порядок хранения стволов, боеприпасов, амуниции в порту, а сам мастер Джан, в свою очередь, согласовывал порядок хранения с местными властями, с руководством порта. Британец поспешно забрал наши рубашки и брюки, спрятал в свой баул – замел следы, чтобы ничто не выдавало присутствие израильской компании, затем мы сложили оружие в ящик, занесли в каюту, предназначенную под «Bondstory», капитан опечатал и закрыл на замок. Начался отдых. Каникулы!
Наконец на рейд прибывает катер с лоцманом и два буксира, судно цепляют и ведут под узды: сначала в одну бухту, потом во вторую. Берега окаймлены усыхающей отмелью, в середине бухты – несколько банок глубиной примерно метров пять, проходим рядом и цепляем – поднимаем винтами донный ил, хорошо бы не сесть на мель.
Поднимаемся на мостик посмотреть на работу по швартовке. Встаем чуть в сторонке, фотографируем город, порт, приветствуем арабского лоцмана – откормленного араба в белой рубашке с адмиральскими погонами и в фуражке с такой же солидной кокардой. Лоцман вежливо кивает в ответ, улыбается. Предлагаю сделать совместное фото – не возражает и даже с видимым удовольствием соглашается.
Через полчаса входим во вторую часть бухты, проходим мимо торчащих из воды остовов утонувших кораблей, очевидно, это следы недавней гражданской войны или местной безалаберности. В порту несколько терминалов: нефтяной, контейнерный и грузовой. В грузовом – несколько причалов, и сухогруз «Chang Shun Too» ставят к тому, где разгружается зерно. На якоре у пирса еще одна посудина, поменьше, – выходит, не одни наши китайцы привезли пшеницу?
Мы в предвкушении увольнения на берег: желаем посмотреть Йемен, погулять по Адену. Капитан вписывает нас в крюв-лист для оформления, Фред отказался наотрез сходить с корабля даже на пирс. Не хочешь как хочешь.
Джексон уверяет, что в местных магазинчиках очень дешевые товары. Если это действительно так, наберем фиников, изюма, кураги, орехов, овощей и фруктов. Вольдемарчик по-детски радуется – соскучился по своей излюбленной растительной пище. Увы, через пару часов наши надежды рассеиваются как дым: выход в город не разрешен властями – в столице неспокойно!
– В чем дело? – любопытствует Джексон.
– Активизировались террористы! – поясняет Джан. – Взрывы, убийства, похищения иностранцев…
Ч@ерт бы побрал этих исламистов-смертников! Не живется им спокойно! Надеются под зеленым знаменем завести свой порядок – своеобразный порядок – и, вместо того чтобы работать, думать, изобретать, только митингуют, молятся, стреляют да подрываются. Пророки и проповедники обещают обездоленным, мол, когда установится власть правоверных, аллах сразу все и всем даст! Так легко и просто решаются проблемы. Да только одна главная проблема Йемена – нет нефти и газа в этом уголке Аравийского полуострова. Или пока еще не нашли? И если нет нефти, то, увы, веление и хотение правоверных не сбудутся, сколько не молись.
Но, в принципе, религиозные фанатики всего мира одинаковы. Для них проблемы решатся, как в сказке про Емелю-ду@рака: по щучьему веленью, по моему хотенью…
Едва оформили документы на приход, как на борт завезли толпу рабочих: крановщиков и помощников, носильщиков и уборщиков. Арабы прицепили к кранам грейферы и начали разгрузку трюмов. Многотонные грейфера безостановочно черпают сразу по полвагона пшеницы, высыпают в кубические бункеры, стоящие на пирсе. К каждому из четырех бункеров, возвышающихся на эстакадах, приделаны горловины с раструбом. Вереницы огромных самосвалов один за другим по цепочке занимают под ними место в очереди под загрузку, наполняются доверху и устремляются к портовым воротам. Хорошо отлаженный конвейер!
В город нельзя – так хоть по причалу погуляем! – решили мы с Джексоном, но не тут-то было. Внизу у трапа сердитый, в мятой форме и давно небритый полицейский с пистолетом на ремне и дубинкой сразу возвращает нас назад. Ск@отина! Даже ноги не дал размять.
После ужина решили сфотографироваться с этим строгим полицейским. Хоть какая-то память об Адене.
Спешим на камбуз: в этот раз повар сварил не только рис, но и рагу из хрящей, плюс на столике большая тарелка с нарезанным арбузом. Обрадовались – наконец-то разнообразие! Так увлеклись чревоугодием, что насытившийся Вольдемар забыл о фотоаппарате. Вышли на пирс к офицеру – камеры нет! Лосев всплеснул руками и помчался обратно, но фотоаппарат уже пропал. Обычно Вольдемар клал его на столик, но в этот раз все пространство было уставлено тарелками, и он бросил камеру на диванчик рядом с собой, а увлекшись поеданием сочного арбуза, позабыл. А ведь не прошло и пять минут, как мы вышли.
– Явно повар украл! Ме@рзавец! – безапелляционно заявил Джексон и отправился пытать пройдоху китайца.
– Мазурини! Только без рук! – крикнул я экс-полковнику в след. – Не забывай, мы на китайской территории, да еще и в арабской стране. За мор@добой и рукоприкладство можешь остаток дней провести в тюремных застенках!
Допрошенный кок стоял на своем – не брал! Позвали Джана. Капитан учинил короткий допрос, но повар лишь бубнил в ответ что-то непонятное.
– Кок говорит, что арабские рабочие заходили в столовую,– капитан явно предпочел взять сторону соплеменника. – Может быть, они украли…
– Гн@усный поваренок! В@ор! Ск@отина! – кипятился Джексон. – Явно это его рук дело!
Мы топтались в растерянности у выхода из кают-компании. Вольдемар впал в транс – фотоаппарат был новый и дорогой. Жалко…
Брэд призвал нас к спокойствию – никому и ничего не докажешь. Азиаты! Полицейский у выхода, даже если и сделает вид, что обыскивает уходящих со смены рабочих, наверняка отнесется к этому формально: обокрасть или обмануть неверного – это не грех, а даже в своем роде доблесть!
– Раззява ты, Лосев! Настоящий Олень,– сердито буркнул Джексон. Мы все отправились спать – развлечения окончились.
Судно стояло в порту уже неделю, Вольдемар заскучал без фотоаппарата и без дела и в свободное время от чтения Библии надумал заняться растениеводством. Ботаник, б@лин!
«Юный» натуралист аккуратно разрезал по шву целлофановый пакет, расстелил на письменном столе, положил на него мокрое полотенце, набрал в трюме несколько горстей просыпанной пшеницы, ровным тонким слоем разровнял зерна, полил и включил настольную лампу. В каюте и без того жара, а тут еще искусственное солнце! Перед завтраком Вольдемар вновь обильно оросил семена водой, в обед вновь смочил и перед отбоем снова осуществил полив. На ночь с чувством выполненного долга выключил солнце и лег спать. И так каждый день. Мичуринец!
Вскоре пшеничное «поле» дало всходы: тонкие росточки дружно проклюнулись из зерен – вначале белые, потом подросли и позеленели, рукотворная лужайка. Мой сосед был несказанно счастлив и, проснувшись поутру, глядел с умилением на «лужайку» и искренне радовался. Ну как ребенок!
Заглядывая к нам в каюту, Джексон качал головой и крутил пальцем у виска:
– Олень! Зачем тебе это? Ягеля захотелось?
– Эксперимент…– усмехался мой сосед по каюте. – Подрастут всходы – съем. Полезно от цинги…
– Цинга? Откуда она в наше время? Скушай лучше лимончик! Экспериментатор, б@лин… Смотри, Лосев, не превратись в козлика.
Со временем я заметил, что Вольдемар действительно возомнил себя проповедником, праведником, аскетом или даже святым. С подъема энергичная пробежка, зарядка, умывание и многочасовое изучение Библии. После завтрака – вновь Библия и даже пение псалмов, затем беседы о Потопе с Мазурини. Перед обедом и после него изучение книги по здоровому питанию американских авторов из их же секты адвентистов. Решил обрести бессмертие?
– Вольдемар! Бога нет! Об этом еще Ленин и Луначарский говорили, – завел я свою любимую «пластинку» антирелигиозной пропаганды.– А учение Дарвина говорит…
– Не произноси при мне этой фамилии! Он еретик! Бог всемогущ, и Он везде! – возражал Лосев, не отрываясь от книги.
– Кто сказал? Кто видел? Ты его видел? Встречал?
– Отстань! Не мешай читать, богохульник!
– Разве это чтение? Ты неделю «висишь» практически на одной и той же страничке… Сколько раз можно один и тот же талмуд перелистывать? Религия – опиум для народа!
– Антихрист! Гореть и тебе в геенне огненной!
– Плевать…
– О-о-о! Богохульник! Я буду молиться за спасение твоей души!
– Молись хоть до второго пришествия или потопа…
– Да что ты знаешь о Потопе? – взвизгнул Вольдемар в исступлении и даже вскочил на ноги. Фанатичный взгляд моего товарища источал праведный гнев, и он буквально испепелял меня глазами.
Откуда мне было знать, что для адвентистов тема Потопа – самое святое и краеугольное в учении: всю жизнь готовятся к концу света и к Потопу, а те никак не приходят. Я посмотрел на соседа по каюте и усмехнулся – тело исхудавшего товарища буквально просилось к распятию на кресте. Мощи! Умел бы, рисовал с натуры картины на библейские сюжеты.
– Олень! Отвянь, дай поспать! – попытался уйти я от темы религии, тем более что бесплодные и бесполезные дискуссии с очень поверхностно знающим астрономию, историю и биологию фанатиком-начетчиком меня быстро утомляли и вгоняли в тоску, к тому же совсем не хотелось быть проклятым этим истово верующим. Хотя и не верую, но зачем мне лишний пл@евок отрицательной энергии в мою сторону?
Помахав рукой на прощание, я поднялся с кожаного диванчика и отправился в свою каморку – на боковую. Однако за переборкой еще долго раздавалось сердитое бормотание соседа, возбудившегося праведным гневом…
Пароход разгрузился ровно наполовину – оставили то, что полагалось Адену, – и утром в сопровождении буксиров выполз из порта. Едва вышли из бухты, как вновь начались боевые вахты. В этот раз несение службы обошлось без эксцессов: Фред заранее подготовил несколько копий графиков: один Джексону – чтобы не тупил, второй нам с Лосевым, третий экземпляр себе – для контроля. Заметно полегчавший пароход взял курс обратно на Красное море и пошел более ходко. Идти до Красного моря всего ничего, чуть дольше суток, и «Chang Shun Too» без происшествий прошел Баб-эль-Мандебский пролив и направился во второй порт назначения – в порт Ходейда.
Ходейда
После выхода в море рацион остался прежним и не отличался особыми изысками. Я заметил, что похудел – шорты начали спадать. И как им не сваливаться, если в меню рис три раза в день. Тех, кто безуспешно мучает свой организм диетами, надо отправлять на подобный китайский пароход. Однако после сурового разговора с руганью и хватанием повара за грудки наметилось некоторое разнообразие: помимо риса – порция жареных и вареных пельменей, яйцо вкрутую, малосольные огурцы с чесноком, яичница, залитая прогорклым маслом. Самое изысканное первое блюдо – суп с вареной лапшой и капустой! Когда же завершится пытка этой своеобразной китайской кухней? Скорей бы подошел к завершению интернациональный рейс…
В последнее дежурство мне выпало усиливать ночную вахту с двух до шести – самое неудобное для службы время. Находился, набродился по крыльям всласть – ноги даже загудели. Через два часа дежурства моего напарника Джексона сменил Фред, а под утро я оставил британца одного – вместо меня, по графику, второму секьюрити стоять уже не нужно. Отбой повышенной опасности или какой там? Оранжевой? Черной? Да пошел он к бе@су, этот британец, со своими цветовыми гаммами тревоги.
В седьмом часу я завалился на койку и мгновенно отключился. Вольдемара предупредил еще с вечера, чтоб не будил, мол, завтракать не стану – зачем мне этот ненавистный рис. Лучше хорошенько высплюсь!
Солдат спит – служба идет. В море мы находились дольше двух недель, заскучал и мне приснился какой-то хороший эротический сон: реальнейшее видение в цвете и почти осязаемое. О-о-о! Кайф! Как вдруг над самым ухом раздался дикий вопль. Вздрогнул. С трудом открыл глаза и увидел перед собой перепуганную мо@рду Лысого Ли. Даже выругался!
– Чего надо? Пошел ты… Отстань. Не моя вахта…
Лысый вновь что-то взвизгнул и помчался прочь.
«Лысая сволочь! Зачем разбудил? Такой классный сон прервал…»
Мгновенно закрыл глаза в надежде возобновить увиденное, прочувствовать сексуальное видение (так порою бывало, если очень захочешь досмотреть – досмотришь) и доделать прерванное, и мгновенно впал в забытье. Вернуть прелестное видение не получилось – все тот же Лысый вновь ворвался в каюту и завизжал прямо над ухом, крепко тряся меня за плечо, словно елку. До сознания дошло: что-то происходит не по плану!
Вскочил на ноги, плохо соображая, и огляделся. Койка Вольдемара была пуста – сосед по каюте отсутствовал. Лысый Ли тем временем, вытаращив в ужасе глаза, продолжал громко верещать по-китайски. Видимо, дело плохо – что-то случилось! Схватил автомат и подсумок с магазинами и, не одеваясь и не обуваясь, босиком и в одних трусах помчался на мостик.
Прибежал вовремя: по правому крылу мостика метался туда-сюда одинокий и отчаявшийся Фред с автоматом наперевес. Вытаращив на меня испуганные выразительные черные глаза, англичанин ткнул стволом в сторону моря. Я взглянул вниз и оторопел – наш пароход был буквально окружен лодками: три по борту – направляются к корме, пять дрейфуют с бака. В каждой лодке – примерно по шесть-семь человек: часть из них сидели и вроде бы что-то держали под брезентом, а часть стоя рассматривали нас, таращась во все глаза, трое или четверо даже разглядывали в бинокли. Бинокли у рыбаков? Зачем рыбакам бинокли? И зачем вы к нам так приблизились? Йеменцы? Сомалийцы? А, какая разница!..
Мы переглянулись с британцем и дружно, не сговариваясь, сняли автоматы с предохранителей и дослали патроны в патронник. Первые предупредительные очереди в воздух. Вторые… Вторые прицельные в воду в сторону лодок, но пока не на поражение – предостеречь. Провоцируем и ждем ответного огня, чтобы сразу в случае ответного огня бить по целям. Обошлось, повезло и им, и нам: либо это были действительно рыбаки, либо пираты, предпочетшие не ввязываться в бой с вооруженной охраной. Арабы дружно вскочили в лодках на ноги, побросали бинокли и как можно выше задрали руки «в гору». Аллах уже не акбар?
Другое дело! Мы не стали расстреливать миролюбивых и сдающихся, подняли стволы вверх и в свою очередь рассмотрели незваных гостей – ну не похожи они на рыбаков! А что лежит на дне лодок, не видно. Досмотреть бы их. Ну, да это не наша забота. Для этого есть военные моряки…
«С этими разобрались, а что у нас творится на левом фланге?» – всполошился я и сломя голову помчался на левое крыло. Уф-ф-ф!!! С этой стороны море было пустым. Повезло! Ведь та демонстрация могла быть отвлекающим маневром, чтоб основными силами проникнуть на судно с левого борта. Но где же шляются Лосев и Мазурини?
Тем временем на мосту появились Джан и третий штурман Ли, командиры вцепились в бинокли и уставились в океан на лодки. Второй из «братьев» Ли, лысый матрос, остался у штурвала и носа на крыле не показывал, вся его наглость улетучилась с появлением в море незваных гостей.
Капитан поинтересовался, действительно ли мы открывали предупредительный огонь, одобрительно кивнул головой, соглашаясь с нашим решением, и поднял вверх большой палец сжатого кулака.
– А они в ответ стреляли?
– Пусть бы только попробовали – получили бы по полной программе и не стояли бы вот так, задрав руки, а лежали бы вповалку! – ответил я по-русски.
Фред активно что-то объяснял капитану, требовал принятия решения. Мастер кивнул и направился к радиостанции, сообщить ближайшему военному кораблю о появлении группы подозрительных лодок.
«И все-таки, где Вольдемар и Джексон? Куда пропали? Опять Олень занялся некстати физкультурой? – мысленно возмущался я. – Почему они не заняли оборону на левом крыле?»
Фред и без моих вопросов, по выражению лица догадался, на что гневаюсь, и пояснил: китайцы бегали за оставшимися секьюрити, но в каютах не нашли. Ну, то, что Вольдемара нет на месте, это я видел, когда проснулся: на зарядке или плескался в душевой? Но где старина Джексон? Спорт не его хобби…
И в этот момент ленивой походкой появился на крыле сытый Олень, сосредоточенно ковыряя на ходу зубочисткой между брекетами.
– Что за паника? Почему ты босой, в трусах и с автоматом? – невозмутимо осведомился он у меня. – Что-то случилось?
– То и случилось – прошляпили пиратов! …! …! – несколько замысловато выругался я в его адрес.
– Ты чего ругаешься? Могли бы позвать…
– Вас кричали и искали! Но нашли лишь меня. Хорошо, я сообразил, помог Фреду отбиться. Было восемь лодок – примерно пятьдесят потенциальных бойцов!
– Да ладно! Слишком много – наверняка рыбаки!
– Рыбаки, говоришь? А ничего, что твои рыбаки нас разглядывали в четыре или пять биноклей? И зачем они подошли к нам на пятьдесят метров? А если бы они с двух бортов полезли на палубу, а нас лишь двое в обороне? А вы неизвестно где прохлаждаетесь! Какого хр@ена? Все жрете да я@йца чешете! Охраннички…
Вольдемар опешил – никак не ожидал моих столь яростных нападок и только начал соображать, что дело принимало серьезный оборот. Брэд очнулся и тоже начал выговаривать Лосеву, типа: «Вери бед»!
Последним на мостике появился позевывающий Джексон в своих «пиночетовских» очках в пол-лица.
– Вы чего тут столпились? Что увидели?
– Смерть твою! – буркнул я в ответ неласково. – Пираты с проверкой приходили!
– Ты опять в трусах? Все чудишь. Хватит заливать, какие тут пираты…
– Восемь лодок с двух сторон вплотную подошли, пока ты прохлаждался! Где прохлаждался?
Джексон вытаращил на меня свои заметно увеличившиеся черные зрачки, глубоко хватил ртом воздух. Старый вояка явно растерялся, сразу и не нашелся что сказать.
– На горшке сидел… Га@дил… – озвучил в конце концов свою версию отсутствия экс-полковник.
– На горшке… Как ребенок. Так прог@адишь все на свете! Один ж@рет, другой с@рет! А я за всю Россию один отдуваюсь. Не приди на помощь, того и гляди, взяли бы судно на абордаж! Фред растерялся, огня не открыл, метался по мостику, не зная, что и предпринять.
– Стреляли?
– Стреляли… Да, мы стреляли! Они в ответ промолчали – вероятно, побоялись. Дали две короткие очереди – предупредительные, в воздух – они подняли руки в гору.
Фред тем временем успел успокоиться, взять себя в руки и перехватил бразды правления. Дернул меня за руку, кивнул в сторону китайцев, приложил палец к губам (тсс!) и произнес свое любимое слово: брифинг.
Отведя нас в сторону, подальше от китайских глаз, он учинил разнос подчиненным. Не досталось лишь мне, хотя и было сделано замечание, что по тревоге прибыл не сразу – после второго посыльного.
– Но сигнала тревоги ведь не дали – сирена не гудела! Спросонья ничего толком не понял, а как разобрался – побежал сломя голову,– оправдывался я довольно вяло, чувствуя, что все равно отличился сегодня и, можно сказать, был героем дня.
– Эту панику мы видим по твоим босым ногам и трусам, – ухмыльнулся Джексон, пытаясь перевести стрелки на меня. – Ты похож на молодого испуганного бойца утром двадцать второго июня сорок первого года…
– Я хоть трусами, но пиратов распугал! Зато ты только портил воздух в туалете в самый неподходящий момент…
Старине Джексону крыть было нечем, и он затк@нулся.
Окончательно пришедший в себя Фред Брэд всем поставил на вид и гордо удалился с высоко поднятой головой и с чувством добросовестно исполненного долга.
На всякий случай, чтобы инцидент не пошел даром «рыбакам», капитан Джан вызвал по связи бродивший где-то рядом фрегат, сообщил координаты скопления лодок и об их подозрительном сближении с судном и ведении наблюдения за пароходами. Через какое-то время над нашими головами на юг пролетел военный вертолет, пошла работать досмотровая группа.
К вечеру пришли к Ходейде, но в порт нас сразу не впустили – все пирсы заняты. А по версии китайцев, лоцману и буксирам лень вечером работать. Эти арабы не голодны? Пшеница не нужна?
Брэд вновь созвал нас на брифинг и передал приказ капитана о продолжении несения службы до снятия с якоря. Делать нечего, пришлось продолжать по очереди стоять на вахте – мы в нейтральных водах, до порта тринадцать миль, и опасность нападения сохраняется.
Ночь прошла без происшествий. А с рассветом нашим взорам открылся неописуемо сказочный вид: чистейшее, изумрудного оттенка море простирается до самого горизонта. Тишина, лишь вода лениво плещется о борт. Вернее сказать, даже не плещется – полный штиль. Солнышко светит, жара почти тридцать пять – эх, искупаться бы! А почему бы и нет?
Первым провокационную идею вслух озвучил наш спортсмен и борец за здоровый образ жизни – Лосев.
– Братцы! А может, спросим у капитана разрешения поплавать?
Идея нам понравилась – полмесяца бродим по морю, а морскую воду лишь лицезреем.
– Фред! Давай искупаемся? – в конце концов подначиваемый нами Джексон предложил британцу провести сеанс купания.
– С ума сошли? Шаркс!
– Какие, к дь@яволу, акулы? – поддержал я полковника. – Страшилки для девочек…
– Лично я – не буду! – воздержался британский подданный. – Хотите – спрашивайте капитана сами.
Сказано – сделано. Целой делегацией отправились к Джану на переговоры. Китаец искренне удивился и тоже попытался отговориться акулами:
– Шаркс! Опасно!
– Ерунда! Мы невкусные! – возразили мы. – А Джексон вообще несъедобен – го@внист! И Вольдемар – костляв! А я шустрый – не догонят! Меня ни пули, ни осколки на войне не взяли, а тем более какие-то тупые акулы – и подавно увернусь…
Мастер искренне удивился нашей затее, с сомнением покачал головой, но согласился и даже выделил нам китайца. Матрос раскатал трап-«обезьянник», оттянул колючую проволоку – сделал лаз, скинул конец вниз, разделся и составил нам компанию. Словно настоящие макаки, мы полезли по этому «обезьяннику» к воде. Увы, но после разгрузки в Адене осадка судна уменьшилась почти вдвое, и высота борта теперь была примерно десять метров. Главное дело, не свалиться с самого верху – расшибешься о борт или довольно болезненно ударишься телом о воду. Лазить по «обезьяннику» менее удобно, чем по шторм-трапу, – босые ноги то и дело соскальзывают с круглых перекладин-ступенек. Но кое-как добрались, бултыхнулись. Вода оказалась теплой как парное молоко! И до чего же соленая! А какая прозрачная! Повиснешь на трапе, посмотришь вниз, и видно глубину примерно метров на десять. Сделали заплыв вдоль борта – естественно, соревнование свободным стилем выиграл физкультурник Лосев. Тогда я перевернулся на спину – любимый способ плавать – и смог дать бой чемпиону. Проплыли до самого бака и обратно до кормы, не удаляясь далеко от борта. Затем вернулись к трапу и принялись просто безмятежно хлюпаться и плескаться. Джексон забрался на пару ступенек трапа – нырнул поглубже, а Вольдемар решил показать класс и поплыл прочь от балкера, удалился метров на сто.
– Вольдемар, не дури! – заорал Джексон предостерегающе. – Не уплывай в сторону! Вдруг понесет течением – прикажешь с якоря сниматься? Или действительно появятся акулы… Останутся от тебя, Оленя, как в детской песенке, рожки да ножки!
Китаец тоже выразил недовольство, промяукал что-то по-своему, замахал рукой, пополз вверх на палубу. Ладно, хорошего помаленьку. Принялись карабкаться следом и мы. Чуть передохнули, приняли душ прямо на палубе под струей пресной воды из брандспойта – и по местам: я – на вахту, Вольдемар – к огороду, Джексон – на горшок…
Лосев вошел во вкус купания и следующим утром начал канючить, чтобы мы попросили у капитана разрешения еще раз поплавать. Мастер Джан не возражал, но матроса больше не дал, мол, сами не маленькие, знаете, где что лежит, матрос не хочет второй раз рисковать.
Джексон тоже заявил, что накупался накануне и готов посторожить нас сверху с автоматом, и уступил свое место в гигантском бассейне Фреду. К нашему искреннему удивлению, спортивный британец отказался, мол, плавать не особо любит.
Пришлось мне одному составить компанию Лосеву. Всем хорошо было это купание, но спуск и утомительный подъем портили весь кайф. После повторного часового морского моциона рухнул в койку и вырубился часа на три – спал, аки младенец! Но все же, какие незабываемые впечатления: впервые в жизни я плавал в открытом море – под ногами почти бездна, более пятисот метров! Думаю, редко кому из купальщиков выпадает подобный шанс.
Ходейда оказалась более гостеприимной, чем Аден, недаром в этой части страны издавна был капитализм. Верно говорят «империалисты», что у нас получалось строить одни лишь лагеря: лагерь социализма, исправительные лагеря.
Портовые власти поставили «Chang Shun Too» в углу Г-образного пирса: в одном конце грузят металлолом, в другом контейнеры, наша сторона – сыпучие грузы. И хотя в город нас вновь не выпустили, но зато разрешили побродить по территории порта. Сошли, с часик прогулялись: миновали контейнерный терминал и свалку, дошли до берега в поисках пригодного пляжа. Но когда увидали, в каком состоянии песчаная коса, купаться сразу пропало всякое желание: берег – настоящая помойка! И какого же только мусора вокруг ни валялось…
Джексон нашел вблизи одного из пустых контейнеров рассыпанные листья табака – прихватил пару жменей угостить курящих китайцев и вернулись на борт. Матросы одобрили подарок, скрутили самокрутки. Похвалили – ароматно! Делать на пароходе было нечего – скучно: ни связи, ни Интернета. Снова сошли на берег фотографироваться. Поймали старшего над грузчиками – араба с огромным кривым кинжалом, провели фотосессию и с ним, и с его кинжалом. Чем еще заняться? Пошли в другую сторону, где наткнулись на толпу, именно толпу, одетых кто во что горазд военных, охраняющих катер на стапелях.
– Стоп! Сюда нельзя! И фото делать нельзя!
О-о! Крепкая военная тайна! Нельзя так нельзя, вернулись. И тут итало-цыганский взгляд Мазурини упал на кучу чего-то сыпучего, накрытого пленкой. Сунул свой хищный нос под пленку – кукуруза. Попросил подождать его тут минут пять и поспешил на пароход. Вскоре экс-полковник вернулся с вещевым мешком и принялся горстями торопливо наполнять.
– Зачем тебе кукуруза? – искренне удивился я этой необычной выходке Мазурини. – Из озорства? Хочешь соответствовать фамилии? Мазурик! Поймают – посадят в каталажку! А там тебя арабы в очередь будут любить. Хочешь? Или даже отрубят руку…
– Да пошел ты! – буркнул Джексон. – Лучше постой на шухере!
– Чтобы и меня заодно с тобой, мазуриком, арабы в тюрьме др@али? Нет, уж, спасибо! Чур, я с тобой не знаком…
Джексон ругнулся, обидевшись на мое нежелание оказать помощь, и крадучись, то и дело оглядываясь, на полусогнутых поковылял к пароходу.
«Иди-иди, любитель мамалыги! Далеко ли ты дойдешь с мешком?» – подумал я недружелюбно.
Экс-полковнику повезло, полицейского вблизи трапа «Chang Shun Too» не было – на минуту отошел, зато рядом стоял наш недавний приятель с кривым ножиком. Лучший друг арабов и настоящий араб по-братски обнялись, облобызались, похлопали друг друга по плечу, и Мазурини поспешил вверх по ступеням. И как он умудряется вызывать столь искреннюю и горячую симпатию у арабов? Может быть, он сам на одну восьмую потомок семитских племен? Я вполне толерантен и ничего против нации не имею, наоборот, с полной приязнью, – просто любопытно. Не зря же он родился в Одессе, где каждый третий – семит…
К тому времени, когда я завершил ознакомительную экскурсию по порту и, не найдя никаких признаков магазинов, вернулся на борт, Джексон вместе с Вольдемаром развили поварскую деятельность: кашевары позаимствовали на камбузе большую кастрюлю, засыпали наполовину кукурузными зернами, залили водой и по очереди тщательно помешивали. Поприветствовал кулинаров:
– Бог в помощь!
Ортодокс Лосев обрадовался упоминанию Бога, улыбнулся и приветливо помахал рукой.
Со стороны кашевары выглядели крайне забавно: экс-полковник, облаченный в белый халат, повязавший передник, с нахлобученным на голову колпаком – настоящий шеф-повар, и мой сосед, примостившийся в углу на табурете и тоже в белом фартуке, – ученик. «Поваренок» заворожено наблюдал за действом кока, то и дело сглатывая слюну и облизываясь, словно голодный кот на кухне, ждущий от хозяина миску сметаны. Впрочем, одновременно с наблюдением за процессом приготовления пищи Вольдемар успевал читать лекцию из своих адвентистских цитатников о грядущем Потопе – проводил религиозную агитацию, обращал Джексона в свою истинную веру.
Экс-полковник со знанием дела орудовал черпаком, в знак согласия кивал головой и не перечил, чем несказанно радовал миссионера. Нашлась заблудшая душа, готовая встать на путь истинный!
– А-а-а! Опять сеем опиум…
Лосев, на минуту поверивший было в мою веротерпимость, неодобрительно покосился и приумолк, но стоило мне покинуть пределы камбуза, как вкрадчивая речь, обволакивающая мозг липкой паутиной, возобновилась.
Меня уже порядком раздражало соседство с этим фарисеем: бесконечное цитирование псалмов и отрывков из библейских легенд, трактаты о здоровой пище, лекции о душевном здоровье, демонстрация к месту и не к месту своих здоровых физических кондиций, осуждающие взгляды в сторону бутылок…
Я ввалился в каюту, плюхнулся на диванчик и занялся чтением романа. А чем еще заниматься? Спать – не хочу, есть – нечего, фильмотека лишь на китайском, оружие заперто под замком, а то бы я, как в плохих американских боевиках в минуты нервного раздражения, разобрал «железо» и тщательно почистил.
Вскоре в каюту заявились кашевары с парящей кастрюлей и тарелками, пригласили к столу – принялись хвастать получившимся изумительным блюдом. Возможно, у каких-то молдавских или румынских первоклассных поваров мамалыга неплохая, но Джексон явно не преуспел в мастерстве: получилась какая-то др@янь – даже хуже китайского недоваренного пресного риса.
– Что бы ты понимал! – рассердился Мазурини, с аппетитом пережевывая разваренную кукурузу.
И Вольдемар, нашедший неравнодушные и податливые к религиозной пропаганде уши, жевал за компанию с «подопечным», чавкал и поддакивал:
– Зря ты отказываешься! Очень вкусно и полезно. Не зря ведь американцы придумали кукурузные хлопья и детей ими кормят…
Фред поморщился и от этого сомнительного угощения отказался. Видимо, даже голод не смог заставить избалованного итальянскими гастрономическими изысками употребить мамалыгу. Англичанин угостил всех кока-колой и юркнул обратно к себе в каюту изучать руководство по рукопашному бою. Брэд так и не рискнул сойти на берег даже на метр, по-прежнему опасался покидать пределы китайского судна. Эх, явно его иранский папа, беженец из Тегерана времен революции иранских аятолл, имел немало частичек еврейской крови. А иначе по какой причине он так боится покидать территорию Китая в недружелюбном лишь к народу израилевому Йемене?
Разгрузились за четыре дня, снялись с якоря и опять вышли в Красное море. Наш своеобразный круиз подходил к завершению, оставалось всего три-четыре дня пути до Суэца. Несение службы закончилось, мы вновь почистили оружие, упаковали в железный ящик автоматы, патроны, бронежилеты и получили полную свободу – пора прощаться с экипажем. Джексон пригласил в нашу каюту капитана – выпить на посошок вискаря. Вторая бутылка «Jameson» лежала в холодильнике, охлаждалась и по-прежнему оставалась цела и невредима.
Мастер Джан с удовольствием принял приглашение россиян, да и Фред согласился посидеть и пригубить чуток – для укрепления англо-китайской дружбы – в надежде на новые контакты и контракты с китайской компанией.
В процессе поглощения виски и колы меня в какой-то момент что-то зацепило, и я вступил в спор с мастером: у кого больше знаний друг о друге, о наших странах и народах. Я сумел перечислить восемь городов – китаец знал лишь четыре, я вспомнил три реки – китаец лишь две, я стал называть руководителей республиканского Китая с начала прошлого века, со времени падения последнего императора. Перечисление лидеров (Чан Кайши, Мао, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин) на него не произвело никакого впечатления – личности, хорошо известные в мире. Фред же таращился на меня, в изумлении разинув рот, явно в шоке от моих познаний политической истории далекого от европейцев Китая, а Вольдемар в разговор не ввязывался, так как тема Потопа в древней истории Китая и в религиозной философии никак не отражена. Я же продолжил сыпать именами еще в школе зачем-то заученной «банды четырех»: Цзянь Цин, Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцао, Яо Вэньюань и именами более свежими: Чжао Цзыян, Цзян Цзэминь, Е Цзяньин, Х@у Цзиньтао.
Джексон, заслышав малопристойные для русского уха: Х@у Яобан, Х@уа Гофэн и Х@унвэнь, заметно повеселел.
Упоминание о Чжао Цзияне навеяло на мастера воспоминания молодости, он даже хлопнул в ладоши и громко воскликнул:
– О! Чжао Цзиян! О-о-о!
Сам мастер столь подробно перечислить наших руководителей не смог и в ответ ограничился Лениным, Сталиным, Горбачевым, Ельциным и Путиным. Итак, Джан проиграл спор по всем статьям – я одержал триумфальную победу. Но мне этого было мало:
– А кого ты знаешь из современных русских писателей? Я вот знаю про вашего литератора и диссидента, нобелевского лауреата Лю Сяобо и даже собирал среди писателей подписи в его защиту. Свободу Лю Сяобо!
Китаец даже поперхнулся глотком виски, уставился на меня узкими глазами-щелочками, которые с каждой секундой постепенно округлялись. Но так как иные китайцы в застолье участия не принимали и во время нашей дискуссии другие его соотечественники не присутствовали, не подслушивали, он быстро взял себя в руки, остановил мои аполитичные речи, похлопал по плечу и предложил тост за дружбу:
– Ганбей!
Виски кончилось. Мастер Джан произнес: момент – и выскользнул из каюты. Через пару минут воротился с пакетом и угостил полудюжиной холодного «Циндао» и темно-синей бутылкой китайской водки.
– Очень хорошая! – заверил Джан.
Сам пить не стал – сразу простился, сославшись на необходимость с утра заниматься судовыми делами.
Джексон даже обрадовался – нам больше достанется. Водка оказалась специфической и практически «несъедобной» – знаю я такой продукт! Внутри сосуда заключены змея, скорпион, женьшень – ужасно вонючая дрянь! Налили по рюмочкам, глотнули, выплюнули. Даже крепкий выпивоха Джексон не смог себя пересилить.
И что делать с бутылкой? Домой не повезешь – открытая – может разлиться. Была бы непочатая – можно в подарок кому-то прихватить, а так…
– Мне не нужна – дома подобная бутылка второй год пылится в шкафу, – сразу отказался я от «данайского дара» китайского капитана.
Джексон тоже открестился от змеиного пойла:
– У меня во рту теперь мерзко, словно кошки наг@адили.
– Откуда знаешь на вкус как, они га@дят?
– Знаю!
Я взглянул в сторону Вольдемара, увлеченного поглощением мудрости очередной сектантской книги и молча шевелящего губами во время чтения.
– Может, возьмешь? Китайцы уверяют, этот напиток укрепляет и стимулирует организм – для потенции хорошо! Бери! Ты ведь употребляешь все полезное…
Лосев гневно сверкнул глазами:
– Отстань! Алкаш…
– Ну и зря! Ты ведь собрался стать еще раз молодым отцом… Второй раз предлагать не стану. Мазурини, а давай утопим бутылку в море? Заодно швырнем пустую бутылку из-под виски, вложу туда свою визитку – проверим, бывает ли как в книгах – кидают в океан бутылку с запиской, а потом бутылочное письмо окольными долгими путями доходит до адресата…
– И как оно до тебя дойдет?
– Так ведь на визитной карточке есть моя электронная почта и телефон. Представляешь, принесет ее к берегам Австралии, и мне напишет письмо абориген или аборигенка – пригласит погостить!
– Да ну? А привет от огромной и дружной пакистанской или индийской семейки получить не хочешь? С предложением посетить своей дикой ордой твой гостеприимный дом?
Я попытался найти подходящий разумный ответ, но в затуманенную алкоголем голову ничего путного не пришло. Однако даже скептику Джексону моя идея бутылочного письма понравилась:
– А давай! Сейчас возьму фотоаппарат – заснимем торжественное утопление китайской отравы.
Мы вышли на вторую палубу и с разницей в минуту, под щелканье фотокамеры, швырнули бутылки в изумрудные воды Суэцкого залива.
Увы, прошло несколько лет, но… ни из Новой Зеландии, ни из Австралии весточки я пока так и не получил…
Утром протрезвевший мастер отвел меня на крыло и принялся горячо убеждать на английском. В основном смысл его речи я понял:
– Май френд Константиын! Не нужно защищать Лю Сяобо. Китайскому народу не надо свободу! У нас так много сумасшедших. Начнутся беспорядки, погромы, резня!
– Мастер, ты не прав! Любой человек нуждается в свободе.
– Не любой. Китайский – не нуждается. Китайский народ любит руководителей, послушен властям. Не защищай больше Лю Сяобо! Не надо…
Судно завершило арабскую часть рейса и бросило якорь в бухте прямо напротив Суэца. Наши пути-дороги расходились: Брэд в Италию, Джексон домой, а мы с Вольдемаром на следующее судно. Мазурини виноватым голосом доложил супруге, что на неделю приедет на побывку – устал. Та в ответ что-то неласково пробурчала. Эге! Да наш экс-полковник подкаблучник.
– Как-то неласково с тобой обошлась. Говорит, что тебе рановато домой?
– Костя, тебе легко живется – ни забот, ни хлопот, а у меня долги и кредиты!
– Как умудрился влезть в долговую кабалу? Поделись опытом. Ты ведь из морей не вылезаешь: контракт за контрактом – мешок долларов должен бы накопить. Плюс хорошая полковничья военная пенсия.
– Новый «Мерседес» купил жене – за два миллиона. Половину наличными, половину в кредит – отрабатываю морскими походами. Жена у меня бизнес-леди и для солидности нужна хорошая машина – пять магазинов у нее «секонд-хэнд». А пенсия… Что пенсия подполковника – всего-то двадцать пять тысяч…
– Как это подполковника!? Ты ведь мне врал, когда представлялся, что полковник! Опять понты!
– Для солидности. Полковник, подполковник – какая разница! Алекс тоже не полковник, но ведь называется, когда надо для дела и солидности…
– Некрасиво!
– Что некрасиво? Я должен был получить звание – меня уже аттестовали на должность начальника КЭС армии…
– Чего-чего? КЭС? Начальник коммунально-эксплуатационной службы? Начальник над табуретками, углем и дровами? А зачем мне «горбатого» лепил про особиста? Опять для понтов?
– Не соврал. Я некоторое время служил в особом отделе, капитаном. А потом в Академию тыла поступил и уже дальше служил тыловиком. Ну, соврал маленько…
Я раздраженно махнул на него рукой – тр@епло. Нечаянно саморазоблачился. Хотел показаться перед ветеранами бывалым человеком, а сказать правду про «теплую» тыловую службу стыдно. Итак, с Джексоном было все ясно – болтун: полковник, особист, горячие точки…
Фред нервно метался по палубе, названивая то в Тель-Авив, то в Неаполь, то в Лондон, – как пошутил недружелюбный Джексон, получал указания от лидеров международного сионизма и империализма.
Я сходил на бак, сфотографировался на память с добродушным и общительным чифом, попрощался, поулыбался и прошелся в последний раз вдоль борта на корму. Наконец-то китайцы навели на палубе хоть относительный порядок – это произошло лишь после полученного сообщения о новом маршруте: курс на Одессу за зерном. Судовладельцы дали мастеру строжайшее указание произвести тщательную уборку, чтобы балкер не оштрафовали за экологию. Лишь после взбучки и выволочки ленивые матросы принялись кое-как замывать вечно грязную палубу.
Прогулявшись, вернулся к нашим сложенным грудой вещам: ящик с автоматами, сумки, рюкзаки, баулы брошены. В сторонке, возле трапа, одинокий Джексон смотрел в сторону неумолимо приближающегося агентского катера. А Брэд по-прежнему без умолку рапортовал по мобильнику. Как шутливо сказал Мазурини, в международные шпионские центры. А где же Вольдемар? Ведь они с Джексоном минут десять назад нежно и ласково общались на библейские темы.
– Джексон, куда ты Лосева подевал? За водкой послал? Мне с ним завтра опять в море предстоит выходить.
Мазурини самодовольно ухмыльнулся.
– Вероятнее всего, утопился твой Вольдемар! Олень, он и есть олень. Думал, нашел во мне последователя свидетелей Иеговы – опять про Потоп начал рассказывать байки. А я слушал, слушал да и говорю: не было Потопа. Твой приятель ошалел и кричит – был! Я снова – не было потопа, наукой доказано! Лосев издал последний отчаянный вопль – был! Я снова – не было! И твой Олень с криками и воплями «был Потоп, был!» умчался в сторону бака. Возможно, побежал топиться – там повыше будет.
Лосев появился лишь к отходу катера, злой как черт. Ни с кем не разговаривал, ни на кого не глядел, по поводу и без повода огрызался и даже с Фредом прощаться не стал. Англичанин искренне удивился резкой перемене настроения нашего боевого товарища, вопросительно вскинул брови, спросил нас глазами и мимикой.
Джексон пожал плечами и покрутил указательным пальцем у виска. Мол, бывает, сдвиг по фазе.
В соответствии с приказом руководства, нам с Вольдемаром предстоял переход до Галле на рудовозе «Саре Madras», а Джексон, утомленный тремя походами, уезжал в Питер на побывку. Мы обменялись адресами и телефонами с англо-итало-иранским сионистом, я предложил продолжить совместную работу, ведь русские вояки – дешевая и вполне квалифицированная рабочая сила. Насчет меня и Вольдемара Фред пообещал подумать, но только если без Джексона.
Встретились без радости и расстались без печали. На этом наш поход с китайцами завершился. Увы, но и с англо-израильтянами продолжения не вышло. Хотя, возможно, еще не вечер…
Хроника пиратства
«В период с 17 по 23 марта 2012 г. произошли две попытки нападений на суда в Аденском заливе и у берегов Сомали.17 марта с проходившего продуктового танкера “Trans Catalonia” (флаг Сингапура; владелец и менеджер – норвежские компании; дедвейт – 19 733 т) была замечена моторная лодка, движущаяся в направлении судна. Вахтенный помощник танкера объявил на борту тревогу, дал знать о происходящем капитану и команде охранников. Капитан приказал увеличить ход, изменил курс и запросил помощи у военного корабля. Когда лодка подошла к танкеру на расстояние в 5-6 кабельтовых, экипаж танкера увидел, что в ней находится 5 или 6 пиратов, вооруженных автоматами и гранатометом. Пираты стали стрелять по судну. Охрана на борту открыла ответный огонь, что заставило пиратов прекратить нападение и уйти прочь. На место происшествия прибыл вертолет с военного корабля. Никто из членов экипажа танкера не пострадал.
19 марта примерно в 520 милях к северо-востоку от Могадишо (Сомали) также пиратами была произведена попытка напасть на судно. Примерно шесть пиратов с огнестрельным оружием на моторной лодке погнались за проходившим контейнеровозом MSC “Anafi” (флаг Либерии; владелец и менеджер – греческие компании; дедвейт 33 745 т) и обстреляли его. Капитан контейнеровоза объявил на борту тревогу, увеличил ход и приказал экипажу укрыться в защищенном помещении. Вооруженная охрана на борту открыла ответный огонь, в результате чего пираты прекратили нападение. Никто из членов экипажа контейнеровоза не пострадал…»
Николай Прокудин. Редактировал BV.
======================================================
Желающие приобрести роман обращаться n-s.prokudin@yandex.ru =====================================================
Друзья! Если публикация понравилась, поставьте лайк, напишите комментарий, отправьте другу ссылку. Спасибо за внимание. Подписывайтесь на канал. С нами весело и интересно! ======================================================