Глава 1
Подполковник Алексей Злобин выдохнул сигаретный дым, наблюдая, как серое облако растворяется в сумрачном воздухе служебной «Лады». Октябрьский вечер за окном расплывался дождливыми пятнами, превращая окраину Приморска в унылое полотно из серых панельных домов и голых деревьев.
— Ты понимаешь, Малышев, — проговорил Злобин, не глядя на сидящего рядом стажера, — задержание — это как первый поцелуй. Либо запомнишь на всю жизнь, либо будешь годами пытаться забыть собственную неуклюжесть.
Григорий Малышев нервно потер вспотевшие ладони о форменные брюки. За три месяца стажировки в уголовном розыске он успел насмотреться всякого: вскрытых квартирных краж, пьяных драк с поножовщиной, даже одно самоубийство. Но первое самостоятельное задержание — это совсем другое. Здесь уже не отсидишься за широкой спиной Злобина.
— Алексей Сергеевич, я готов, — произнес Гриша, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Всё помню: подходим с двух сторон, я показываю удостоверение, зачитываю права и...
— И не дрожишь как студент на госэкзамене, — перебил его Злобин, щелчком отправляя окурок в форточку. — Слушай, парень, Бортников — мелкая сошка, барыжит «солью» по клубам, никакого оружия у него нет. Сейчас он выйдет из этого подъезда с товаром, и ты его красиво примешь. Я подстрахую, но вмешаюсь, только если что-то пойдет совсем наперекосяк.
Малышев кивнул, чувствуя, как внутри всё сжимается тугой пружиной. Двадцать три года, диплом юрфака с отличием, мечта о службе в полиции с детства — и вот он здесь, в засаде с легендой уголовного розыска Приморска. Подполковник Злобин, с его пятнадцатью раскрытыми убийствами и репутацией человека, способного вычислить преступника по одному взгляду, не выбирал его, Гришу, своим стажером. Стажёра ему назначили. И теперь он был этим доволен. Это почти как выиграть в лотерею.
— Товарищ подполковник, а что если он не один будет? — спросил Малышев, разглядывая темный подъезд панельной девятиэтажки.
Злобин усмехнулся:
— Информатор сказал, что он на встречу с клиентом идет, но клиент отменился. Так что один будет, со своей сумкой и товаром. — Он повернулся к стажеру: — Слушай, Гриш, тебе уже не восемнадцать. Если боишься, так и скажи. Постыдного в этом ничего нет.
— Не боюсь! — чуть громче, чем следовало, ответил Малышев. — Просто хочу, чтобы всё прошло без сучка и задоринки.
— Тогда смотри, — Злобин кивнул в сторону подъезда, из которого вышел худощавый парень в кожаной куртке и с черной спортивной сумкой через плечо. — Наш клиент пожаловал. Давай, Малышев, твой выход.
Григорий глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду, и вышел из машины. Холодный осенний воздух сразу забрался под форменную куртку. Он неторопливо двинулся наперерез Бортникову, который, не замечая слежки, шел в сторону остановки. Злобин вышел с другой стороны, держась на расстоянии, готовый подстраховать стажёра.
Всё происходило как в учебном фильме. Малышев приблизился к подозреваемому, достал удостоверение:
— Полиция. Старший лейтенант Малышев. Вам необходимо пройти с нами для выяснения обстоятельств.
Бортников остановился, его глаза забегали, оценивая обстановку. Он заметил приближающегося с другой стороны Злобина и понял, что окружен.
— В чем дело, начальник? — натянуто улыбнулся барыга. — Я законопослушный гражданин, иду домой.
— Что в сумке? — спросил Малышев, указывая на черную спортивную сумку.
— Личные вещи, — Бортников нервно облизнул пересохшие губы и сделал шаг назад, но натолкнулся на холодную шершавость кирпичной стены. В его глазах промелькнула паника загнанного зверя. Правая рука инстинктивно дернулась к сумке, но остановилась на полпути, пальцы беспокойно задрожали. — Просто спортивная форма и... всякое.
Малышев заметил, как на виске Бортникова пульсирует тонкая венка, как судорожно дергается кадык при каждом глотке. Стажер почувствовал знакомую волну адреналина — сладковатый привкус во рту, легкий звон в ушах и странную, почти эйфорическую ясность мышления. Сердце колотилось так, что наверняка было заметно сквозь форменную рубашку, но голос звучал неожиданно твердо.
— Гражданин Бортников, — Малышев чуть подался вперед, невольно копируя интонации Злобина, — у нас есть основания полагать, что вы занимаетесь распространением запрещенных веществ.
Он сделал короткую паузу, глядя прямо в расширенные от страха зрачки барыги, и почувствовал странное удовлетворение от этого момента власти.
— Нам необходимо проверить содержимое вашей сумки.
Вечерний ветер донес запах мокрого асфальта и чьего-то ужина из открытой форточки. Где-то вдалеке проехала машина, разбрызгивая лужи. Бортников судорожно сжимал ремень сумки, загнанно озираясь по сторонам.
Всё шло по плану. Гриша ощущал на себе взгляд Злобина — внимательный, оценивающий, и это придавало уверенности. "У меня получается", — пронеслось в голове Малышева, и внутри разлилось приятное тепло.
Злобин уже был метрах в пяти, готовый вмешаться, если дилер попытается бежать. Но тот, казалось, смирился с неизбежным. И в этот момент случилось непредвиденное.
Из подъезда, рядом с которым они стояли, вышла молодая женщина с ребенком. Мальчик лет пяти, увидев полицейского, радостно закричал:
— Мама, смотри! Полицейский! У него пистолет есть?
Малышев на секунду отвлекся, машинально повернув голову к ребенку. Этой секунды хватило Бортникову. Резким движением он толкнул Гришу в грудь, отбросив его на женщину с ребенком, и бросился бежать, петляя между припаркованными машинами.
— Стоять! Полиция! — крикнул Малышев, пытаясь удержать равновесие.
Подполковник Алексей Злобин, не теряя ни секунды, рванул за преступником, на бегу бросив через плечо:
— Малышев, проверь женщину с ребенком!
Григорий, красный от стыда и досады, помог подняться упавшей женщине, извиняясь и одновременно пытаясь высмотреть, куда побежали Злобин и Бортников. Мальчик, забыв про испуг, с восторгом смотрел на настоящего полицейского.
— Простите, с вами всё в порядке? — Малышев машинально отряхнул куртку женщины.
— Да, ничего страшного, — ответила она, успокаивая ребенка. — Что происходит?
Малышев не успел ответить — в переулке раздался грохот опрокинутых мусорных баков, затем визг тормозов и характерный звук удара металла о металл. Оставив растерянную женщину, Григорий побежал на звук.
Завернув за угол, он увидел сюрреалистичную картину: перевернутый мусорный бак, разбросанные пакеты с отходами, и Злобина, который, тяжело дыша, стоял над разбитым автомобильным зеркалом.
— Ушел, сволочь, — процедил подполковник, отряхивая форменные брюки от налипшего мусора. — Запрыгнул в тачку, которая его ждала за углом. Белый «Солярис», номер не разглядел.
Злобин повернулся к стажеру, и Малышев физически ощутил тяжесть его взгляда:
— Ну и какого хрена, Малышев? Я тебе что говорил про концентрацию?
Григорий опустил глаза:
— Виноват, Алексей Сергеевич. Отвлекся на секунду.
— На секунду? — Злобин ткнул пальцем в сторону переулка. — Эта твоя секунда только что стоила нам задержания наркоторговца. А завтра она может стоить тебе жизни, понимаешь?
Возвращались к машине в тягостном молчании. Малышев чувствовал, как внутри всё скручивается от стыда и разочарования. Первое самостоятельное задержание — и такой провал. Злобин достал сигарету, закурил, не предлагая стажеру.
— Знаешь, — наконец проговорил подполковник, когда они сели в машину, — в нашей работе ошибки случаются. Но важно, какие выводы ты сделаешь.
— Я понимаю, — тихо ответил Малышев. — Это больше не повторится.
— Ещё как повторится, — неожиданно усмехнулся Злобин. — И не раз. Только в следующий раз ты будешь готов. А сейчас едем в отдел, писать объяснительные.
Вечер в отделе тянулся бесконечно. Малышев составлял рапорт о неудачном задержании, время от времени бросая взгляд на кабинет начальника, где Злобин докладывал о происшествии. Сотрудники отдела деликатно делали вид, что ничего не произошло, но Григорий кожей чувствовал их снисходительные взгляды.
Когда с бумагами было покончено, часы показывали почти полночь. Малышев вышел из здания отдела последним. На крыльце его ждал Злобин, закуривающий очередную сигарету.
— Домой? — спросил подполковник, выдыхая дым.
— Да, — кивнул Григорий. — А вы?
— А у меня ещё одно дело, — Злобин внимательно посмотрел на стажера. — Хочешь реабилитироваться — поехали со мной.
— Куда? — оживился Малышев.
— Бортников сбежал, но у меня есть идея, где искать ниточки, — Злобин направился к служебной машине. — Только учти, это уже не учебное задержание. Мы едем к человеку, который может быть опасен.
— Кто он? — спросил Малышев, садясь в машину.
Злобин завел двигатель и выехал с парковки:
— Некто Игорь Сысоев, бывший опер из соседнего района, пять лет назад уволенный за превышение полномочий. Сейчас промышляет частным сыском и, по слухам, крышует нескольких барыг, включая нашего Бортникова.
— Бывший мент, который покрывает наркоторговцев? — удивился Малышев.
— В Приморске много бывших ментов, Гриша, — мрачно ответил Злобин. — И не все из них становятся охранниками в супермаркетах.
Машина неслась по ночному городу, а Малышев чувствовал, как адреналин снова начинает пульсировать в висках. Он получил второй шанс и твердо решил его не упустить.
— Только помни, Малышев, — Злобин бросил короткий взгляд на стажера, — если сегодня опять облажаешься, я тебя переведу в патрульные. Будешь бабушек через дорогу переводить. А такие перспективы рисовал. Сглазили тебя что ли?
— Не облажаюсь, — твердо ответил Григорий.
Они свернули с проспекта в темный переулок, и Злобин заглушил мотор возле обшарпанного здания с вывеской «Детективное агентство "Сигма"».
— Приехали, — сказал подполковник, проверяя табельное оружие. — И запомни, Малышев: Сысоев — это не Бортников. Он опасен, как крыса, загнанная в угол. Особенно для таких идеалистов, как ты.
То, что произошло дальше, перевернуло всё представление Григория о полицейской работе, о собственном наставнике и о тонкой грани между законом и преступлением.
Дверь детективного агентства оказалась приоткрытой. В помещении горел только тусклый свет настольной лампы, отбрасывающий длинные тени на стены, увешанные дипломами и фотографиями. За письменным столом никого не было, но с дивана в углу поднялся высокий мужчина с тяжелым, будто вырезанным из камня лицом.
— Злобин, — произнес Сысоев без удивления, словно ждал этого визита. — И молодую кровь привел. Познакомить решил старика с новым поколением?
Григорий заметил, как рука Злобина медленно опустилась к кобуре, а в глазах подполковника появилось что-то незнакомое — не профессиональная настороженность, а что-то личное, почти интимное.
— Где Бортников? — спросил Злобин, игнорируя вопрос.
Сысоев усмехнулся, и Малышев вдруг понял, что перед ним не просто бывший опер, а человек, знающий о его наставнике то, чего не знает никто другой.
— Какой Бортников? — Сысоев перевел взгляд на Григория, изучая его с нескрываемым интересом. — Что ты наплел своему щенку, Алексей? Что я крышую барыг? Или что это я приказал увезти твоего наркоторговца?
Злобин шагнул вперед, заслоняя собой стажера:
— Хватит игр, Игорь. Ты знаешь, о чем я.
Сысоев покачал головой и внезапно обратился к Малышеву:
— Он тебе рассказывал про дело Климова? Про то, откуда у него шрам на шее? Про то, почему его жена ушла?
Малышев растерянно перевел взгляд на Злобина. Он никогда не замечал никакого шрама — подполковник всегда носил рубашки с воротником.
— Не слушай его, — отрезал Злобин. — Он просто хочет запутать нас.
— Запутать? — Сысоев медленно поднял руки в примирительном жесте. — Нет, Алексей. Я хочу, чтобы твой стажер знал, к кому он попал в ученики. Что иногда разница между охотником и добычей только в том, на чьей стороне сила в данный момент.
В этот момент за спиной раздался щелчок закрывающейся двери. Малышев обернулся и увидел двух крепких мужчин, перекрывших выход. Один из них держал в руках ту самую черную спортивную сумку, которую они видели у Бортникова.
Далее глава 2: