Все в нашей жизни связано

Ольга стояла у окна, рассеянно помешивая давно остывший чай. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, превращая городской пейзаж в размытую акварель. Она поймала своё отражение в оконном стекле – усталые глаза, небрежно собранные в хвост волосы, старая домашняя кофта. Когда она превратилась в эту поникшую женщину? – Милая, я ухожу, – донеслось из прихожей. Привычный утренний ритуал: щелчок замка, торопливые шаги по лестнице, тишина. Андрей даже не заглянул на кухню попрощаться. Впрочем, как и вчера, и позавчера...

В тот вечер Наталья Сергеевна особенно долго стояла у окна, глядя на осенний двор. Жёлтые листья кружились в свете фонарей, создавая почти волшебную картину. Но ей было не до красот природы — в голове крутились совсем другие мысли. За спиной, в комнате, привычно бубнил телевизор. Михаил Петрович, её муж вот уже сорок лет, полулежал на диване с пультом в руке. Недопитая бутылка пива стояла на журнальном столике, оставляя влажные круги на потёртой клеёнке. –– Наталь, ужин готов? –– донеслось с дивана...

Однажды мне приснился сон: муж в кино с другой. Накануне он сказал, что идет в кино с другом, потому что жена друга пойти не может и тот пригласил его за компанию. Утром я, проснувшись, сразу спросила мужа: – Так с какой Ниной ты был вчера в кино? Он посмотрел на меня не то, чтобы удивленно, а испуганно и сразу выдал себя: – Откуда ты знаешь? Андрей — так зовут моего мужа — сидел на кухне, обхватив ладонями чашку с уже давно остывшим кофе. Его плечи были опущены, будто на них лег груз, с которым он больше не мог справиться...

Елена стояла у окна своей квартиры на двенадцатом этаже, рассеянно помешивая давно остывший чай. За стеклом моросил типичный для октября дождь, но в её мыслях уже шумели волны Чёрного моря и грело ласковое южное солнце. После пяти лет беспрерывной работы в бухгалтерии она наконец-то взяла отпуск. Две недели в Сочи – именно то, о чём она мечтала все эти годы. – Лен, ты уверена насчёт мамы? – голос мужа Андрея вывел её из задумчивости. Он сидел на диване, обложившись путеводителями и распечатками с отзывами об отелях...

Глава 44 Когда ты стоишь перед выбором, от которого зависит всё, мир вдруг замирает. Шум — исчезает. Страх — становится холодным. И внутри остаётся только один голос. Он не кричит. Он шепчет. Но это — твой голос. И если ты его предашь, то потом не поможет никакая справедливость. Громов слышал этот голос сейчас. Он стоял перед монитором, а за его спиной сгущалась тьма — не фигурально, а по-настоящему. Во дворе пионерского лагеря уже мелькали фары, слышались шаги и приглушённые приказы. К ним шли...

Глава 43 Марина смотрела на заголовок, словно в нём было зашифровано послание только для неё. Черно-белое фото, размытое пламя, пустая коробка ангара — словно кто-то вырвал страницу из их жизни и выставил её на всеобщее обозрение. — Они всё зачистили, — тихо сказала она. — Никаких тел, никаких улик. Как будто нас там и не было. — Именно, — кивнул Дёмин. — Это значит, что они не хотят шума. Значит, мы ещё можем дышать. Пока. Кирсанов оторвал взгляд от ноутбука. Его глаза были красными, с прожилками усталости...

Глава 42 Дверь приоткрылась с тихим скрипом, и Громова сразу же обдало порывом холодного уличного воздуха. В лицо ударило что-то резкое и плотное — смесь пыли, выхлопных газов и какой-то нервной, почти осязаемой напряжённости. Казалось, этот воздух можно было черпать пригоршнями, таким он был густым и насыщенным. Громов вышел первым. За ним шла Марина, крепко прижимая к груди чёрную сумку с жёстким диском. Кирсанов шёл последним, его руки дрожали, как у человека, сошедшего с карусели, на которую он садился...

Глава 41 Тишина обволакивала комнату, словно густой туман, создавая ощущение стопроцентной концентрации. Кирсанов был сосредоточен на своём ноутбуке, его пальцы танцевали по клавишам, и каждый щелчок приближал всех к неизвестности. Марина и Громов внимательно следили за происходящим, ощущая, как время словно взяло их в плен — любое движение, звук, казалось, приближали их к критической точке. — Как процесс? — не выдержала Марина, обращаясь к Кирсанову. — Медленно, но идёт, — ответил тот, даже не отрываясь от монитора...

Громов не успел задать следующий вопрос, как раздался звук взламываемой двери. Кто-то проник в дом. Марина мгновенно вскочила, её рука скользнула к кобуре под курткой. Громов уже держал пистолет в руках, инстинктивно заняв позицию у стены. — Нас нашли, — прошептала Марина, напрягаясь. — Их не должно было быть здесь так быстро. Из коридора донёсся шёпот и осторожные шаги. Несколько человек. Опытные. Они двигались так, как умеют двигаться только те, кто привык охотиться. Громов переглянулся с Мариной — слова были не нужны...

Глава 39 Громов смотрел на кровавую надпись, и внутри него зашевелилось смутное беспокойство. «Сыч»… Знакомое слово, будто эхо из прошлого. В кабинете Сидорова Громов ощущал некое беспокойство: не давала покоя оставленная на полу надпись из этих трех букв. Это точно было начало фамилии – Сычев. А вот где он слышал ее? — Генерал-майор Сычев, — подтвердил догадку Сидоров. — Старый кадр, но до сих пор у руля. Когда-то его звали «серым кардиналом» в особом отделе. После этого его имя перестало упоминаться в официальных документах...

Глава 38 Громов шел по пустынной улице. Окна старых, покошенных домов словно вглядывались в одинокого прохожего. Но некоторые дома были еще добротными. Наверное, это были дома дачников, которые так же, как и Степан, не хотели бросать их. Здесь когда-то кипела жизнь, а теперь только ветер разносил сухие листья по асфальту, да кое-где время от времени слышалось кудахтанье кур и редкое мычание коров. Что очень удивило Громова. Он вспомнил, как много лет назад бегал по этим же улочкам, босоногий, с исцарапанными коленями, не ведая, что однажды вернется сюда уже совсем взрослым...