— Катись вон из моего дома и маму с собой прихвати! Больше я вам не спонсор! — прошипела Света, швыряя Игорю под ноги его рубашку.
Фаина Семеновна медленно отставила чашку с недопитым кофе. В кухне стало так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене и капает кран. Игорь стоял посреди коридора в одних трусах, растерянно глядя то на жену, то на мать.
— Ты с ума сошла? — тихо спросил он, подбирая рубашку. — Что случилось?
— А ты не притворяйся! — Светкины глаза метали, как искры. — Думаешь, я дура? Думаешь, не знаю, что вы тут за моей спиной творите?
Фаина Семеновна поднялась из-за стола, поправила халат и презрительно фыркнула:
— Истеричка. Как была, так и осталась.
— Что вы сказали? — Света развернулась к свекрови, и в голосе её прозвучало что-то опасное.
— То, что слышала. Нервная ты, Светочка. Всегда была. Помню, ещё когда Игорек тебя домой привел...
— Мам, не надо, — попытался вмешаться Игорь, но обе женщины его уже не слышали.
— Двадцать лет! Двадцать лет я терплю ваши намёки! — Света шагнула ближе к Фаине Семеновне. — Двадцать лет кормлю, стираю, убираю за вами обоими! А теперь ещё и это!
— Что "это"? — холодно спросила свекровь.
В дверях появилась соседка Лиза с пакетом молока в руках. Ключи от Светиной квартиры она получила ещё месяц назад — поливать цветы, когда хозяйка была в командировках.
— Ой, простите, — растерянно пробормотала она, — я думала, никого нет...
— Входи, входи, Лизочка, — зло усмехнулась Света. — Как раз вовремя. Может, ты мне объяснишь, почему твой дедушка Ваня вчера вечером видел, как моя золотая свекровь выходила из ломбарда на Пушкинской?
Фаина Семеновна замерла. Лиза попятилась к двери.
— Я... я ничего не знаю...
— Ага, ничего не знаешь! — Света развернулась к Игорю. — А ты? Тоже ничего не знаешь? Не знаешь, куда подевались серьги моей бабушки? Те самые, золотые, с изумрудами?
Игорь побледнел.
— Света, подожди...
— Не смей! — взвизгнула она. — Не смей меня успокаивать! Я всё поняла! Вы думали, я не замечу? Думали, промолчу, стерплю, как всегда?
Фаина Семеновна выпрямилась во весь свой невысокий рост:
— Серьги я взяла по праву. Это наследство моего сына. А значит, и моё тоже.
— По праву? — Светин голос дрожал от ярости. — По праву?! Это подарок моей бабушки! На мою свадьбу! Вы украли их из моей шкатулки!
— Украла... — протянула свекровь с презрением. — Громкие слова. А кто двадцать лет живёт на шее у мужа? Кто требует, чтобы её содержали?
— Я работаю! — закричала Света. — Я тружусь с утра до ночи! А вы что делаете? Сидите, телевизор смотрите, борщи жидкие варите!
Лиза тихонько попятилась к выходу, но Света её заметила:
— Стой! Дедушка Ваня точно сказал, что видел её у ломбарда? Точно?
— Ну... да, — неуверенно пробормотала Лиза. — Он мне рассказывал... Удивился очень. Говорит, Фаина Семеновна такая нарядная была, в новом пальто...
— В каком новом пальто? — Света медленно повернулась к свекрови. — В том, что на прошлой неделе купили? За тридцать тысяч? На мои деньги?
Фаина Семеновна молчала, сжав губы в тонкую полоску.
— Мам, скажи что-нибудь, — глухо попросил Игорь.
— А что тут говорить? — свекровь подняла подбородок. — Серьги я продала. И пальто купила. И что с того? В этом доме я не чужая!
Света медленно опустилась на стул. Руки её тряслись.
— Не чужая... — прошептала она. — Двадцать лет... двадцать лет я думала, что мы семья...
— Света, — Игорь попытался подойти к ней, но она резко вскинула голову:
— Не подходи! Ты знал! Ты всё знал и молчал!
— Я не знал про серьги! Клянусь!
— А про пальто знал? Знал, откуда у мамочки деньги на обновки?
Игорь не ответил. Этого молчания было достаточно.
Света встала и прошла к окну. За стеклом моросил дождь, и капли стекали вниз, как слёзы. Двор казался серым и унылым, как вся её жизнь последние годы.
— Лиза, — тихо сказала она, не оборачиваясь. — Попроси дедушку Ваню зайти. Мне нужно кое-что выяснить.
— Зачем тебе дедушка? — нервно спросил Игорь. — Света, давай поговорим спокойно...
— Спокойно? — она резко развернулась. — После того, как твоя мамаша обокрала меня, а ты покрывал её? После двадцати лет вранья и лицемерия?
Фаина Семеновна презрительно хмыкнула:
— Обокрала... Красиво говоришь. А то, что я тебе двадцать лет борщи варила, по дому тебе помогала, внуков не дождалась — это не считается?
— Внуков? — Света побледнела. — Вы ещё и детей мне припомните?
— А что, не так? Какой от тебя толк-то? Ни борща нормального сварить, ни за мужем ухаживать не умеешь...
— Мама! — рявкнул Игорь.
— Что "мама"? Правду говорю! Смотри на неё — тощая, нервная, всё время на работе. Какая из неё жена? Я в её годы уже троих растила!
Света подошла к Фаине Семеновне вплотную. Женщины были почти одного роста, и теперь смотрели друг другу прямо в глаза.
— Вы знаете, что самое страшное? — прошептала Света. — Не то, что украли серьги. Не то, что муж меня предал. А то, что я двадцать лет жила с людьми, которые меня ненавидят.
— Не ненавижу, — неожиданно тихо сказала свекровь. — Просто... ты не для моего сына.
В прихожей раздались шаги, и появился дедушка Ваня — сухонький старичок с умными глазами.
— Что тут происходит? — он окинул взглядом растерянную компанию. — Лизонька сказала, ты меня звала, Светочка?
— Дедушка Ваня, — Света подошла к нему, — расскажите, пожалуйста, всё, что видели вчера у ломбарда.
Старик посмотрел на Фаину Семеновну, потом на Игоря.
— Ну что рассказывать-то... Шёл мимо, вижу — Фаина Семеновна из ломбарда выходит. Коробочку какую-то в сумку прячет. А на ней пальто новое, красивое. Я ещё подумал — откуда у неё деньги такие?
— Какая коробочка? — напрячась, спросила Света.
— Да такая, маленькая. Из-под украшений, похоже. Бархатная.
У Светы подкосились ноги. Она помнила эту коробочку — бабушка всегда хранила в ней серьги.
— Дедушка, а что в ломбарде делала Фаина Семеновна?
— Да деньги получала, видно. Много получила — пачка толстая была.
Фаина Семеновна вдруг заплакала. Неожиданно для всех, навзрыд, как маленькая девочка.
— Я... я не хотела... — всхлипывала она. — Мне лекарства нужны были... дорогие... а просить не хотелось...
— Какие лекарства? — опешил Игорь.
— Для сердца... врач сказал... без них... — свекровь не могла договорить.
Света растерянно смотрела на плачущую женщину. Вся её ярость куда-то улетучилась.
— Но почему не сказали? — тихо спросила она. — Мы бы купили...
— Дорогие они... пятнадцать тысяч... а я и так на вашей шее сижу...
— Мам, — Игорь обнял мать, — ты что же молчала?
Но Света уже не слушала. Она думала о чём-то другом.
— А пальто зачем купили? — холодно спросила она. — Если деньги на лекарства нужны были?
Фаина Семеновна замолчала.
— Отвечайте!
— Серьги... серьги тридцать тысяч стоили, — пробормотала свекровь. — Пятнадцать на лекарства потратила, остальное... ну и что, что пальто купила? Имею право!
Вот оно. Света всё поняла.
— Значит, не только лекарства. Значит, решили себя побаловать за мой счёт.
— Света... — начал было Игорь.
— Молчи! — отрезала она. — Всё ясно. Собирайтесь. Оба.
— Оба? — не понял Игорь.
— Ты и твоя мамочка. Вон отсюда.
— Света, ты о чём? Это мой дом тоже!
— Твой? — она горько засмеялась. — А кто ипотеку платил все эти годы? Кто ремонт делал? Кто мебель покупал? Ты, случайно, не забыл, что квартира на меня оформлена?
Игорь побледнел. Он действительно забыл. Когда брали ипотеку, у Светы была белая зарплата больше, и банк одобрил кредит на неё.
— Светочка, — вмешалась Лиза, — может, не стоит так резко? Подумайте хорошенько...
— Я уже подумала. Двадцать лет думала.
Фаина Семеновна вытерла слёзы и выпрямилась:
— И что теперь? На улицу нас выгонишь? Где мы жить будем?
— А где я должна была жить двадцать лет? В аду! — Света подошла к шкафу, достала два больших пакета. — Вот. Собирайтесь.
— Светка, постой... — Игорь схватил её за руку. — Давай поговорим. Мама вернёт деньги...
— Какие деньги? Серьги уже проданы! — Света вырвала руку. — А главное — доверие. Его не вернуть.
— Но мы же муж и жена...
— Были. Больше нет.
Дедушка Ваня неловко покашлял:
— Может, я пойду? Семейные дела...
— Нет, останьтесь, — попросила Света. — Вы свидетель.
Игорь растерянно смотрел на жену. Впервые за двадцать лет она была твёрдой, решительной. Обычно Света уступала, мирилась, терпела. А сейчас...
— Света, подумай о будущем. Мы можем всё исправить...
— Будущее? — она усмехнулась. — А у меня его и не было. Работа, дом, готовка, уборка. А для кого? Для людей, которые меня не уважают.
Фаина Семеновна вдруг рассердилась:
— Не уважают? А кто тебе мешал рожать детей? Кто тебе мешал быть нормальной женой?
— Вы! — крикнула Света. — Ваши упрёки, ваши намёки, ваша критика! Ни одного дня покоя! А он, — она ткнула пальцем в Игоря, — молчал! Двадцать лет молчал!
— Я пытался сохранить мир в семье...
— Какой мир? — Света подошла к окну и распахнула его настежь. — Слышите? Это дождь. Чистый, свежий дождь. А в этой квартире нечем дышать от лжи.
Лиза тихонько поставила пакет с молоком на стол:
— Света, а вдруг вы пожалеете потом?
— Нет. Не пожалею. — Света повернулась к мужу и свекрови. — У вас полчаса. Берите только личные вещи.
— А дальше что? — спросил Игорь. — Развод?
— Развод.
— Имущество будем делить?
Света посмотрела на него долгим взглядом:
— Какое имущество, Игорь? Ты же ничего не покупал. Всё моё. Квартира, машина, дача. Всё на мои деньги.
— Но я работал...
— На чёрную зарплату. Официально ты получал копейки. А я тянула всё.
Игорь понял, что проиграл. Фаина Семеновна молча пошла в свою комнату собираться.
Через полчаса они стояли в прихожей с сумками. Мать и сын — внезапно чужие в доме, где прожили столько лет.
— Света, — в последний раз попытался Игорь, — может быть...
— Нет. — Она открыла дверь. — Идите.
Когда они ушли, квартира стала удивительно тихой. Лиза и дедушка Ваня неуверенно переглядывались.
— Может, чаю попьём? — предложила Лиза.
Света кивнула. Впервые за много лет она чувствовала... свободу. Да, будет трудно. Да, будет одиноко. Но она больше не будет врать себе, что это семья.
— Правильно сделала, — сказал дедушка Ваня, размешивая сахар в чае. — Жизнь коротка, чтобы тратить её на тех, кто тебя не ценит.
Света улыбнулась. Первый раз за много месяцев.
За окном дождь становился сильнее, но в квартире было тепло и спокойно. Наконец-то по-настоящему тепло.