Екатерина забросила последнюю сумку на багажную полку и с облегчением вздохнула. Путешествие с пятилетним ребенком всегда превращалось в маленькое приключение — столько всего нужно взять с собой. Ее дочка Лиза уже устроилась на нижней полке, расставив по периметру линию из игрушек.
— Мама, а долго мы будем ехать? — Лиза болтала ногами, разглядывая проплывающий за окном пейзаж.
— До завтрашнего дня, солнышко, — Екатерина погладила дочку по голове. — Ляжешь спать, а проснешься — уже почти и приехали.
Напротив них расположились две женщины. Одна, с крашенными в каштановый цвет волосами, в голубом спортивном костюме, заняла нижнюю полку. Вторая, полненькая, с аккуратно уложенной сединой, ехала на верхней.
— А я вам говорю, Тамара Сергеевна, нынче морковь надо было сажать позже, — громко вещала полная женщина. — Заморозки в мае все погубить могли.
— Да что вы, Галина Павловна! Моя бабка всегда на Егория сажала, и ничего, — парировала Тамара Сергеевна, свесившись с верхней полки.
К обеду они уже дружно сидели на нижней полке вдвоём, а разговор плавно перетек от сроков посадки овощей к проблемам воспитания современной молодежи.
— Вот в наше время, — Галина Павловна многозначительно подняла палец, — мы уважение к старшим имели. А сейчас? В метро еду — сроду никто места не уступит!
— Это все гаджеты, — категорично заявила Тамара Сергеевна. — Дети сейчас — глаза в телефоне, мозги отключены.
Екатерина пыталась читать, но громкие голоса пенсионерок постоянно отвлекали. Лиза тоже заскучала и начала ерзать.
— Мам, можно я мультик посмотрю? — попросила она.
— Конечно, милая, — Екатерина достала планшет и наушники.
— А вот мои внуки, — тут же среагировала Галина Павловна, — спортом занимаются и в лес с палаткой ходят, а не в эти ваши игрушки играют!
— Правильно! — поддержала Тамара Сергеевна. — От этих гаджетов один вред. Дети раньше на скакалках прыгали, а сейчас что? Вот моя невестка тоже…
К вечеру бесконечные разговоры о дачах, рецептах варенья и неблагодарных детях и прочих родственниках начали действовать на нервы. Лиза устала и стала капризничать.
— Пора спать, солнышко, — Екатерина начала готовить постель для дочки.
— Не хочууу, — заныла Лиза. — Я не сонная!
— Вот он, результат беспорядочного воспитания, — громко прокомментировала Галина Павловна. — В девять вечера ребенок уже должен спать, иначе нарушается режим!
— Раньше дети родителей слушались, — поддакнула Тамара Сергеевна. — А сейчас что?
С большим трудом Екатерине удалось уложить Лизу около девяти. Но пенсионерки продолжали громко обсуждать всё на свете, не обращая внимания на спящего ребенка.
— Послушайте, — не выдержала Екатерина, — моя дочка только заснула. Может быть, вы могли бы говорить потише?
— Ой, конечно-конечно, — с показной заботой откликнулась Галина Павловна, но уже через минуту снова перешла на прежнюю громкость.
Ровно в десять, как по команде, Тамара Сергеевна объявила:
— Всё, Галина Павловна, всем пора на боковую. В поезде после десяти положено соблюдать полную тишину.
— Да-да, правила есть правила, — важно согласилась Галина Павловна. — Спокойной ночи всем!
Екатерина с облегчением выдохнула. Но радость была недолгой. Не прошло и десяти минут, как обе женщины заснули и... захрапели. Причём храп Галины Павловны напоминал работу бензопилы, а Тамара Сергеевна периодически издавала пронзительные свистящие звуки.
Екатерина достала беруши и стоически терпела, не делая замечаний.
В шесть часов утра Лиза проснулась, бодрая и энергичная, как всегда.
— Мама, смотри, заяц бежит! — радостно воскликнула она, выглядывая в окно.
— Тише, милая, — шепнула Екатерина, спустившись к дочке. — Люди ещё спят.
— Но я уже не хочу спать! — громко заявила Лиза. — Давай будем завтракать!
Галина Павловна мгновенно проснулась, словно ждала этого момента:
— Что такое? Шесть утра! Безобразие! — она резко села на своей полке.
— Никакого воспитания! — тут же подхватила Тамара Сергеевна, свешивая голову с верхней полки. — В шесть утра люди в поездах ещё должны спать!
— Простите, но ребенок проснулся, — начала Екатерина. — Дети в этом возрасте...
— Дети должны соблюдать правила! — перебила её Галина Павловна. — До семи утра в поезде действуют правила тишины!
— Какие еще правила? — удивилась Екатерина. — Впервые слышу.
— Вот молодежь пошла, — всплеснула руками Тамара Сергеевна. — Даже элементарных норм не знают!
Екатерина почувствовала, как внутри закипает возмущение:
— Послушайте, я вчера весь вечер терпела ваши разговоры. Вы болтали до десяти, хотя моя дочь легла спать в девять! А потом всю ночь храпели так, что вагон ходил ходуном! И я ни слова вам не сказала!
— Мы прекратили разговаривать ровно в десять! — парировала Галина Павловна, нацепив на нос очки. — Как и положено по железнодорожному правилу!
— А ваш ребенок нарушает покой пассажиров в неположенное время! — поддержала Тамара Сергеевна, постукивая костяшками пальцев по стенке. — Это недопустимо!
— Она просто проснулась, как делают все дети в её возрасте! — Екатерина перешла на полушепот, чтобы не повышать тон при дочери. — Это естественно!
— Естественно не мешать окружающим! — отрезала Галина Павловна, поправляя сбившийся на сторону платок. — Если ребенок не умеет себя вести, значит, родители не справляются с воспитанием!
Галина Павловна решительно нажала кнопку вызова проводника:
— Сейчас нам всё разъяснит компетентный человек!
Через минуту в купе появился молодой проводник с аккуратно подстриженными усиками:
— Что случилось?
— Молодой человек, — торжественно начала Галина Павловна, выпрямившись, словно на официальном приеме, — объясните, пожалуйста, этой гражданке, что в поезде действуют правила тишины до семи утра!
— И что её ребенок должен вести себя соответственно! — добавила Тамара Сергеевна, поджав губы.
Проводник перевел взгляд на Екатерину и Лизу:
— В чем, собственно, проблема?
— Моя дочь проснулась в шесть утра, — объяснила Екатерина. — А эти женщины утверждают, что существуют какие-то правила тишины до семи утра.
— При этом, — добавила она, — сами они вчера громко разговаривали, пока мой ребенок уже спал, а потом храпели всю ночь.
Проводник едва заметно улыбнулся:
— Видите ли, официально никаких строгих правил тишины в поездах не существует. Есть лишь рекомендации уважать покой других пассажиров.
— Как это не существует? — Тамара Сергеевна так резко подалась вперед, что чуть не свалилась с верхней полки. — А как же постановление железнодорожного транспорта?
— Боюсь, такого нет, — мягко возразил проводник. — Но есть общие нормы вежливости.
— То есть вы утверждаете, что ребенок может будить весь вагон в шесть утра? До чего мы докатились! — Галина Павловна театрально прижала руку к сердцу.
— Я говорю, что мы все находимся в общественном месте, — дипломатично ответил проводник. — И должны проявлять взаимное уважение. Маленькие дети часто рано просыпаются — это нормально.
— В наше время дети были воспитаннее! — не сдавалась Тамара Сергеевна. — Они знали, что нельзя тревожить взрослых!
— А вы сами-то уважаете других? — не выдержала Екатерина. — Вчера мешали моей дочери спать своей болтовней, потом храпели как паровозы! Это по-вашему уважение?
— Не сравнивайте! — Галина Павловна даже привстала от возмущения. — Храп — это непроизвольный процесс! Мы его не контролируем!
— А пятилетний ребенок, по-вашему, может контролировать, когда ему просыпаться? — в голосе Екатерины звенел металл.
Из соседнего купе выглянул заспанный мужчина:
— Что за шум в такую рань? — он окинул взглядом пенсионерок. — Кто тут нарушает тишину?
— Вот! — Тамара Сергеевна указала на Лизу. — Ребенок в шесть утра разбудил весь вагон!
— Вообще-то, — усмехнулся мужчина, — меня разбудили не дети, а ваши крики. Если уж говорить о правилах тишины.
— Это совсем другое! — всплеснула руками Галина Павловна. — Мы отстаиваем порядок!
— Хватит! — Екатерина решительно встала. — Лиза, мы сейчас приготовим наш завтрак и чай, а эти тети пусть отдыхают.
— Что? — возмутилась Тамара Сергеевна. — Вы еще и чаем собрались греметь? В шесть утра?
— Совершенно верно, — спокойно ответила Екатерина. — Потому что никаких правил, запрещающих это, не существует. А моя дочь хочет есть.
Проводник, видя, что ситуация накаляется, вмешался:
— Давайте все успокоимся. Я принесу вам чай, чтобы вам не пришлось ходить к титану.
— Замечательно, — кивнула Екатерина. — Спасибо вам.
— Неслыханно! — пробурчала Галина Павловна. — Раньше дети знали свое место!
— А раньше и храпящие бабушки знали свое место, — не сдержалась Екатерина. — И не читали нотации незнакомым людям.
Проводник поспешно вышел и через минуту вернулся с чаем:
— Вот, пожалуйста. И давайте все-таки будем взаимно вежливы.
Когда проводник ушел, Екатерина спокойно начала готовить завтрак для дочки.
— Мама, а почему эти тети такие сердитые? — тихо спросила Лиза, глядя на пенсионерок, которые демонстративно отвернулись к стене.
— Потому что они устали и не выспались, — так же тихо ответила Екатерина. — Давай позавтракаем и не будем им мешать.
— Да-да, делайте вид, что нас нет, — с сарказмом прокомментировала Галина Павловна, хотя никто к ней не обращался. — А мы, значит, должны терпеть это утреннее чаепитие!
— Знаете, — Екатерина аккуратно налила чай в чашку, — я искренне не понимаю, чем вам мешает тихий завтрак. Вы же все равно уже не спите.
— Дело принципа! — отрезала Тамара Сергеевна. — Нарушены правила, значит, должно быть наказание!
— Какое же? — Екатерина подняла бровь. — Штраф за ранний подъем? Выговор за то, что ребенок проголодался?
— Не ерничайте! — фыркнула Галина Павловна. — Просто признайте, что ваше воспитание оставляет желать лучшего.
— Мамочка у меня самая лучшая! — вдруг громко заявила Лиза, обнимая Екатерину. — А вы злыдни!
— Лиза, — мягко одернула её Екатерина, — так не говорят взрослым. Просто тети немного устали.
— Вот, хоть что-то правильное сказали, — буркнула Галина Павловна, но в её голосе уже чувствовалась некоторая неуверенность.
Завтрак прошел в напряженном молчании. Пенсионерки демонстративно лежали, отвернувшись к стене, периодически тяжело вздыхая. Екатерина и Лиза старались есть как можно тише.
Когда завтрак был закончен, и Екатерина убрала все в сумку, Тамара Сергеевна вдруг повернулась к ним:
— А мой внук, между прочим, в пять лет уже умел играть в шахматы и никогда не шумел по утрам.
— Поздравляю, — спокойно ответила Екатерина. — А моя дочь в три года знала алфавит и умела считать до двадцати. Но это не мешает ей быть обычным ребенком, который просыпается с рассветом.
— А вот в наше время... — начала было Галина Павловна, но Екатерина мягко перебила её:
— В ваше время детям тоже хотелось есть по утрам. И они тоже просыпались рано. Просто вы это забыли.
Пенсионерки переглянулись, явно не ожидав такого спокойного ответа.
— Ладно, — неожиданно сказала Тамара Сергеевна, — может, мы немного погорячились. Но все-таки нужно учитывать, что в поезде едут разные люди.
— Я полностью согласна, — кивнула Екатерина. — И именно поэтому вчера не сделала вам замечание, когда вы разговаривали после того, как моя дочь легла спать. И не будила вас, когда вы храпели.
— Мы не храпим! — автоматически возразила Галина Павловна, но уже без прежнего запала.
— Конечно-конечно, — дипломатично согласилась Екатерина.
До конца поездки атмосфера в купе оставалась прохладной, но без открытых конфликтов. Пенсионерки больше не делали замечаний, а Екатерина старалась занимать Лизу тихими играми. Они молча признали своеобразное перемирие, хотя каждая сторона осталась при своем мнении.
Когда поезд прибыл на конечную станцию, Екатерина помогла дочке собрать вещи и, вежливо попрощавшись с соседками, вышла из купе.
— Все-таки нынешняя молодежь совсем другая, — услышала она комментарий Галины Павловны, обращенный к Тамаре Сергеевне. — В наше время и мысли не возникло бы спорить со старшими!
Уже на перроне, крепко держа Лизу за руку, Екатерина подумала, что когда-нибудь, лет через тридцать, она, возможно, тоже станет ворчать на молодых родителей с непоседливыми детьми. Только, пожалуй, всё-таки не станет изобретать несуществующие правила.