Мария Степановна тяжело вздохнула, перешагивая порог очередного богатого дома. В свои пятьдесят пять она уже десять лет работала в клининговой компании, обслуживающей элитные коттеджи на Рублёвке. Сначала ей казалось, что повезло – платили хорошо, график удобный, три раза в неделю по разным адресам. Но годы шли, спина болела всё сильнее, а богатые дома с их мраморными полами и хрустальными люстрами вызывали уже не восхищение, а усталое безразличие.
Этот дом был новым в её списке. Хозяева недавно приобрели его и сразу заключили договор с компанией. Большой особняк в современном стиле, с панорамными окнами и дизайнерской мебелью, утопал в зелени ухоженного сада. Мария Степановна получила ключи и инструкции от менеджера – хозяева появлялись здесь нечасто, но чистота должна поддерживаться идеальная.
В прихожей её встретила тишина. Огромное пространство первого этажа с гостиной, столовой и кухней-студией казалось нежилым, хотя всё было оформлено с претензией на уют – дорогие картины на стенах, мягкие ковры, дизайнерские вазы.
«Ещё один домик для галочки», – подумала Мария Степановна, доставая из сумки рабочую одежду. Она уже привыкла к тому, что многие из этих особняков стоят пустыми большую часть года. Хозяева появлялись на выходные или праздники, а в остальное время дома ждали, когда их вспомнят.
Переодевшись, она приступила к работе. Начала с кухни – протёрла глянцевые фасады шкафов, помыла технику из нержавеющей стали, почистила столешницы из искусственного камня. Затем гостиная – пропылесосила ковры, смахнула пыль с многочисленных полок, протёрла стеклянные поверхности.
Время шло незаметно. Мария Степановна работала методично, как хорошо отлаженный механизм. Руки делали привычную работу, а мысли блуждали где-то далеко – о внуке-первокласснике, о дочери, которая никак не могла найти хорошую работу, о предстоящей операции на коленном суставе, на которую она копила уже второй год.
На втором этаже располагались спальни. Мария Степановна начала с гостевых комнат, затем перешла в главную спальню – просторную, с огромной кроватью и гардеробной размером с её собственную квартиру. Рядом со спальней обнаружился небольшой кабинет с книжными полками и массивным деревянным столом.
Именно в этом кабинете всё и произошло. Уборщица пришла в богатый дом и увидела на полке свою фотографию. Сначала она не поверила своим глазам. На полке среди деловых книг и папок с документами стояла простая деревянная рамка, а в ней – пожелтевший от времени снимок, на котором Мария Степановна узнала себя. Молодую, с длинной косой, в простом ситцевом платье, она стояла у деревенского дома рядом с пожилой женщиной – своей бабушкой.
Фотография была сделана летом 1984 года в деревне Ольховка Тверской области, где Мария проводила каждое лето у бабушки. Тот год она помнила особенно хорошо – ей исполнилось восемнадцать, она поступила в педагогический институт и чувствовала себя взрослой и независимой.
Но как этот снимок мог оказаться здесь, в богатом доме незнакомых людей? Мария Степановна осторожно взяла рамку в руки, пытаясь понять, не обманывает ли её зрение. Нет, это определённо была она – те же глаза, та же улыбка, та же родинка на шее.
– Кто здесь? – раздался вдруг мужской голос, заставивший её вздрогнуть.
Мария Степановна резко обернулась. В дверях кабинета стоял высокий седеющий мужчина лет шестидесяти, в дорогом костюме и с удивлённым выражением лица.
– Я... из клининговой компании, – пробормотала она, поспешно возвращая рамку на полку. – Извините, я не слышала, как вы вошли.
Мужчина смотрел на неё странным взглядом – изучающим, пронизывающим. Затем его взгляд переместился на фотографию в рамке, и брови его поднялись ещё выше.
– Маша? – произнёс он неуверенно. – Маша Кузнецова?
Теперь настала очередь Марии Степановны удивляться. Фамилия её давно уже была Соколова – по мужу, за которого она вышла тридцать лет назад. Кузнецовой она была в девичестве.
– Откуда вы знаете моё имя? – спросила она, чувствуя, как пересыхает во рту.
Мужчина шагнул в кабинет, не сводя с неё глаз.
– Не может быть, – проговорил он. – Это действительно ты? Из Ольховки?
Мария Степановна кивнула, всё ещё не понимая, что происходит.
– Я... Да, я родилась в Ольховке. Но кто вы?
Мужчина улыбнулся – и в этой улыбке вдруг проступило что-то знакомое, мальчишеское.
– Серёжа Ларин, – сказал он. – Мы соседями были. Мой дед держал пасеку на краю деревни, помнишь?
Мария Степановна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Конечно, она помнила Серёжу Ларина! Худощавый веснушчатый мальчишка, на два года младше её, внук деревенского пасечника. Каждое лето они виделись в Ольховке. Он угощал её свежим мёдом, а она читала ему книги, которые привозила из города. Детская дружба, ничего особенного. Потом они выросли, их пути разошлись.
– Серёжа? – она всматривалась в черты его лица, пытаясь разглядеть того мальчишку, которого знала когда-то. – Это правда ты?
– Я самый, – он шагнул ближе и вдруг взял её за руку. – Господи, Маша, столько лет прошло! Как ты? Что с тобой стало? Как ты здесь оказалась?
Мария Степановна растерянно посмотрела на свою руку в его ладони, затем на униформу клининговой компании, в которую была одета.
– Я... работаю здесь. Убираю, – она почувствовала, как к щекам приливает кровь от смущения. – А ты... это твой дом?
Сергей кивнул, не выпуская её руки.
– Да, мы с женой купили его три месяца назад. Только-только закончили с ремонтом.
– А фотография? – Мария Степановна кивнула на рамку. – Откуда она у тебя?
Сергей наконец отпустил её руку и взял со стола рамку с фотографией.
– Дед дал мне её перед смертью, – сказал он тихо. – Сказал, что ты была особенной девочкой. Умной, доброй. Что таких больше не делают.
Мария Степановна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она помнила старого пасечника – молчаливого, но доброго человека, который иногда рассказывал им с Серёжей удивительные истории о пчёлах.
– Твой дед был хорошим человеком, – сказала она. – Я часто вспоминала его мёд. Такого вкусного больше никогда не пробовала.
Сергей улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки.
– Присядь, – он указал на кресло у стола. – Расскажи, как ты жила все эти годы.
Мария Степановна помедлила. Ей нужно было заканчивать уборку, а не вести светские беседы с хозяином дома. Но Сергей смотрел на неё с таким искренним интересом, что отказать было невозможно.
Они сели друг напротив друга, и слова полились сами собой. Мария рассказала о своей жизни – о том, как закончила педагогический, работала учителем начальных классов, вышла замуж, родила дочь. О том, как в девяностые годы зарплату не платили месяцами, и ей пришлось уйти из школы, начать подрабатывать уборщицей. О том, как муж заболел, и все деньги уходили на лекарства. Как после его смерти она осталась одна с дочерью-подростком. Как потом появился внук, радость её жизни. Как колени стали болеть от постоянной работы, но на пенсию не проживёшь, вот и приходится трудиться в клининговой компании.
Сергей слушал внимательно, не перебивая. Когда она закончила, он тихо сказал:
– А я ведь искал тебя. После института. Приезжал в Ольховку, но твоя бабушка уже умерла, дом продали. Никто не знал, где тебя искать.
– Искал? – удивилась Мария Степановна. – Зачем?
Сергей смущённо улыбнулся, и в этой улыбке она вдруг увидела того мальчишку, который когда-то дарил ей соты с мёдом.
– Я был влюблён в тебя, – признался он. – Все те летние каникулы. Ты была старше, умнее, красивее всех девчонок в деревне. Я мечтал, что когда вырасту, обязательно женюсь на тебе.
Мария Степановна не знала, что сказать. Никогда бы не подумала, что Серёжа, этот худенький мальчик с веснушками, был в неё влюблён.
– Я не знала, – только и смогла произнести она.
– Конечно, не знала, – Сергей покачал головой. – Я и сам тогда толком не понимал, что это такое – любовь. Просто знал, что ты особенная.
Он помолчал, затем продолжил:
– А потом жизнь закрутила. Я поступил в политехнический, занялся бизнесом. Девяностые были сумасшедшим временем – то взлёты, то падения. Женился, родились дети, потом внуки пошли. Но знаешь, что странно? Я никогда не забывал тебя. Эта фотография всегда стояла у меня на столе – в общежитии, в первой съёмной квартире, в офисе. Жена даже ревновала сначала, пока я не объяснил, что это просто детское воспоминание.
Мария Степановна почувствовала, как краснеет. Странно было думать, что кто-то хранил её фотографию все эти годы, особенно человек, добившийся такого успеха.
– А ты... счастлив? – спросила она, сама удивляясь своему вопросу.
Сергей задумчиво посмотрел в окно.
– Наверное, да. У меня хорошая семья, дело, которое приносит не только деньги, но и удовлетворение. Дети выросли достойными людьми. Но знаешь, иногда я думаю – а что, если бы я нашёл тебя тогда, после института? Как бы всё сложилось?
– Наверное, никак, – Мария Степановна грустно улыбнулась. – Я уже была замужем, ждала ребёнка. Да и разные у нас пути оказались.
– Да, – согласился Сергей. – Разные.
Они помолчали, каждый думая о своём. Затем Мария Степановна посмотрела на часы и спохватилась:
– Мне нужно закончить уборку. Ещё два этажа осталось.
– К чёрту уборку, – неожиданно сказал Сергей. – Давай лучше чаю выпьем. Столько лет не виделись, а ты про уборку.
– Но я на работе, – растерялась она. – У меня обязанности...
– Я позвоню в вашу компанию и скажу, что ты сегодня сделала только часть работы по моей просьбе, – Сергей уже доставал телефон. – И что в следующий раз доплачу за дополнительные часы.
Так они оказались на кухне. Сергей заварил чай в красивом фарфоровом чайнике, достал печенье. Разговор потёк свободнее. Они вспоминали Ольховку, общих знакомых, забавные случаи из детства. Смеялись над тем, как однажды забрались в соседский сад за яблоками и были пойманы суровой хозяйкой с хворостиной. Как ходили на речку и строили плот из старых досок.
– А помнишь, как мы гадали на ромашке? – вдруг спросил Сергей. – Ты всегда заканчивала на "не любит" и расстраивалась.
– Это ты мне напоминаешь? – рассмеялась Мария Степановна. – А сам-то всегда норовил незаметно лепесток оторвать, чтобы на "любит" вышло!
– Каюсь, было дело, – Сергей притворно поднял руки, сдаваясь. – Но это от большой любви.
Они проговорили почти два часа. Мария Степановна не заметила, как пролетело время. Это был удивительный день – словно машина времени перенесла её обратно в юность, когда всё было просто и радостно.
Наконец она спохватилась:
– Мне правда пора. Дочь будет волноваться, если я задержусь.
Сергей кивнул, но выглядел так, словно не хотел её отпускать.
– Можно, я возьму твой номер телефона? – спросил он. – Хочу пригласить тебя на ужин. По-человечески, не как... – он замялся, не желая произносить слово "уборщица".
Мария Степановна покачала головой:
– Не стоит, Серёжа. У тебя своя жизнь, у меня своя. Нам было хорошо сегодня вспомнить прошлое, но на этом лучше остановиться.
– Почему? – в его глазах мелькнуло разочарование.
– Потому что ты – успешный бизнесмен, а я – женщина, которая убирает твой дом, – просто ответила она. – Не нужно смешивать эти миры.
– Это глупости, – возразил Сергей. – Какая разница, кто чем занимается? Мы знаем друг друга с детства.
– Знали, – поправила его Мария Степановна. – А потом не виделись сорок лет. Мы разные люди, Серёжа. И у тебя есть семья, жена.
Сергей хотел что-то возразить, но передумал. Он понимал, что она права.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Но пообещай, что в следующий раз, когда будешь здесь убираться, выпьешь со мной чаю, если я буду дома.
– Договорились, – улыбнулась Мария Степановна.
Когда она уже собиралась уходить, Сергей вдруг остановил её:
– Подожди минутку.
Он быстро вышел и вернулся с небольшой деревянной шкатулкой.
– Это тебе, – сказал он, протягивая её Марии Степановне. – Дедушкин мёд. Я до сих пор держу пасеку в Ольховке. Не так много ульев, как у деда, но мёд такой же вкусный.
Мария Степановна растроганно приняла подарок.
– Спасибо, Серёжа. Я давно не пробовала настоящего деревенского мёда.
Они попрощались немного неловко – не зная, стоит ли обняться, пожать руки или просто кивнуть друг другу. В итоге Сергей легко коснулся её плеча, а она улыбнулась ему – тепло, по-дружески.
Выйдя за ворота особняка, Мария Степановна остановилась и глубоко вдохнула. На душе было странно – и радостно от встречи с прошлым, и грустно от понимания, как по-разному сложились их жизни. Но где-то глубоко внутри теплилось чувство благодарности – за то, что её фотография все эти годы стояла на полке у человека, который помнил и ценил её.
Она пойдёт домой, заварит чай и достанет дедушкин мёд. Будет есть его маленькой ложечкой, смакуя каждую капельку. И, может быть, расскажет внуку историю о девочке и мальчике, которые дружили давным-давно в маленькой деревне Ольховка. О том, как жизнь развела их по разным дорогам, но память сохранила тепло тех летних дней, когда всё казалось возможным.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: