Тая вернулась домой в смятении. Слова Тамары Митрофановны, запали ей в душу, заставив взглянуть на ситуацию под другим углом. Действительно, гордость – это хорошо, но стоит ли она счастья? Леночка так привязана к Егору, и она сама… разве сможет она забыть все те счастливые годы, что они прожили вместе? Разве сможет она вычеркнуть его из своей жизни? На следующий день, написав коротенькую записку, в которой было всего три слова: «Буду ждать вечером», попросила соседского мальчишку, отнести её Егору в мастерские. Когда Егор получил записку, сердце его бешено заколотилось. Он перечитывал эти три слова снова и снова, не веря своему счастью. Неужели Тая дала ему шанс? Неужели она готова его простить?
Весь день тянулся мучительно долго. Каждая минута, казалось, длилась целую вечность. Тая то и дело подходила к окну, вглядываясь в даль улицы, надеясь увидеть Егора. Волнение с каждой минутой нарастало, сердце билось все сильнее. Она перебирала в голове все возможные сценарии их встречи, слова, которые скажет, вопросы, которые задаст. В который раз, подойдя к зеркалу, осмотрела себя и поправила волосы, словно собиралась на свидание, а не просто дожидалась прихода мужа. Наконец, когда солнце уже начало клониться к закату, в проулке между домами Скрябиных и Польщиковых, показалась знакомая фигура. Сердце Таи забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она подбежала к двери, но, задрожав от волнения, не смогла сразу открыть. Сделав глубокий вдох, она с силой толкнула её. Егор стоял на пороге, опустив голову. В руках он держал небольшой букет из багровых кленовых листьев и веточек алой рябины. Взгляд его был виноватым и просящим.
—Тая…, — прошептал он едва слышно.
Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь прерывистым дыханием обоих. Тая смотрела на Егора, пытаясь разглядеть в его глазах искренность и раскаяние. Она протянула руку и взяла букет, листья были влажными от росы. Потом молча отошла в сторону, пропуская Егора в дом. Он робко вошел, будто боясь нарушить хрупкое равновесие. Комната наполнилась терпким запахом осени, смешанным с едва уловимым ароматом его мастерской – запахом мазута и стали. Они сели на стоящие в комнате стулья друг напротив друга, сохраняя дистанцию. Молча смотрели друг на друга, каждый боялся заговорить первым, и тем самым спугнуть хрупкую надежду на примирение.
— Я… я знаю, что виноват, — наконец произнес Егор, нарушив молчание. Голос его дрожал, но в нем звучала искренность, — я понимаю, что причинил тебе боль. И я готов сделать все, чтобы ее загладить. Я люблю тебя, Тая. И Леночку люблю. Вы – самое дорогое, что у меня есть.
Тая подняла на него глаза в которых дрожали непролитые слёзы, и тихо сказала.
— Я тоже тебя люблю, Егор. Но мне было очень больно. Можно ли все вернуть? Время покажет…
Егор поднялся со стула и, медленно подойдя к Тае, опустился перед ней на колени. Он взял ее руки в свои, и посмотрел прямо в глаза.
— Прости меня, Тая. Прости за все. Я был слеп, глуп, но я клянусь, что больше никогда не причиню тебе боли. Дай мне шанс, прошу тебя.
Таины губы дрогнули в слабой улыбке. Она провела рукой по его волосам, чувствуя их жесткость и одновременно тепло. В ее сердце боль и обида постепенно отступали, уступая место любви и надежде.
— Встань, Егор, — тихо проговорила она, — не нужно стоять на коленях. Главное, чтобы слова твои не разошлись с делом.
Он поднялся, и они обнялись. Долго стояли так, прижавшись друг к другу, словно боялись, что если разомкнут объятия, то навсегда потеряют друг друга. За окном медленно догорала заря, окрашивая небо в багряные и золотые цвета. Казалось, сама природа радуется их примирению.
— Пойдём домой, — попросил он.
— Егор, у меня вещи не собраны, и Леночка уже уснула, — слабо возразила Тая.
— Ничего, — улыбнулся он, — вещи я завтра заберу, а Леночку укутаем в одеяло, и я её на руках унесу, она даже не проснётся.
Тая улыбнулась в ответ, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Это было то тепло, которого ей так не хватало все эти дни. Тепло родного человека, который, несмотря ни на что, оставался рядом. Она знала, что впереди их ждет долгий и непростой путь восстановления доверия, но сейчас, в этот момент, она чувствовала лишь облегчение и надежду. Надежду на то, что они смогут преодолеть все трудности и снова стать счастливой семьей. Егор аккуратно поднял спящую Леночку на руки, стараясь не разбудить. Девочка тихонько засопела, уткнувшись лицом в его плечо. Тая взяла с собой лишь небольшую сумку с необходимыми вещами. Выйдя из дома, они медленно двинулись по темной улице, освещаемой тусклым светом фонарей. Егор шел впереди, неся на руках их самое дорогое сокровище. Тая шла следом, любуясь его широкой спиной и чувствуя, как постепенно отступает сковывающий сердце страх. Дорога домой показалась короткой. Всё время они шли молча, но это было молчание, наполненное пониманием и любовью. Каждый из них чувствовал, что самое сложное уже позади. В окнах их дома горел теплый свет, словно маяк, зовущий их обратно в тихую гавань. Переступив порог, Тая почувствовала, что вернулась домой. Все здесь было родным и знакомым: запах яблок из их сада, умиротворяющий треск дров в печи, тихий шепот ночи за окном. Егор бережно уложил Леночку в ее кроватку и, повернувшись к Тае, крепко обнял ее.
— Спасибо, что вернулась, — прошептал он, целуя ее в волосы.
— Спасибо, что позвал, — ответила она, прижимаясь к нему.
Они стояли так долго, боясь спугнуть тихое мгновение, возвращающейся надежды на утерянное счастье. Впереди их ждала ночь, наполненная тихими разговорами и обещаниями. Ночь, которая станет началом новой главы в их жизни.
Утро встретило их робкими лучами солнца, пробивавшимися сквозь занавески. Тая проснулась в объятиях Егора, чувствуя себя защищенной и умиротворенной, Леночка еще сладко спала в своей кроватке. Она тихонько выбралась из постели, стараясь не разбудить близких, и направилась на кухню. Там включила электрическую плиту, и принялась готовить завтрак. Делала это так, словно не было нескольких недель, когда не жила в этом доме. Минут через двадцать проснулся Егор, вошёл на кухню, увидев Таю хлопочущей у плиты, подошел и обнял ее со спины.
— Доброе утро, — прошептал он, целуя ее в шею.
— Доброе, — ответила Тая, улыбаясь.
— Спасибо за ночь, мне ещё никогда не было так хорошо, как вчера.
Она покраснела, ей были приятны слова мужа, и в то же время она засмущалась. Но всё же преодолев свою природную стыдливость, ответила.
— Мне тоже.
Вскоре проснулась Леночка. Заспанная и довольная она прибежала на кухню и, увидев родителей вместе, радостно закричала.
— Папа! Ты приехал из командировки, я так тебя ждала!
Тая и Егор переглянулись и улыбнулись. Этот момент был для них особенно важен, ведь счастье ребенка – это самое главное. Они позавтракали вместе, как настоящая семья, и это было самым лучшим началом дня. После завтрака Егор ушел в мастерские, а Тая, собрав Леночку, в Детский сад, поспешила в школу.
— А глазки то сияют, — увидев её в коридоре, сказала Тамара Митрофановна, — ну что помирились?
Тая утвердительно кивнула.
— Вот и молодцы, а ты вдвойне молодец, что нашла в себе силы простить мужа. А теперь послушай, что я тебе ещё скажу. Обиду, что он тебе нанёс забыть не легко, для этого время нужно. Но уж если пошла на это, теперь никогда, ни при каких обстоятельствах, не напоминай ему об этом. А уж тем более не ставь себе в заслугу. В вашей жизни ещё много чего будет, и ссоры будут, и примирения. Ведь гостем не проживёшь. И поднимать при этом всё время тему его измены, не нужно. Было и было, ушло в прошлое, так пускай там и остаётся.
— Спасибо вам, Тамара Митрофановна, — Тая обняла Ивушкину, — за доброту вашу, за советы. Они мне очень помогают. Вы для меня как мама.
— А ты и есть для меня дочка, — улыбнулась Ивушкина, — и я переживаю за тебя и беспокоюсь, как за родную.
В это время к ним подошла Зоя.
— Ну что, Тая, как там у вас с Егором, помирились? — спросила она обеспокоенно.
— Помирились.
— Ну и слава Богу, — женщина перекрестилась, — а то Андрей переживает, всё боится, что ты его не простишь. Вы приходите к нам вечерком в гости, я пирогов напеку.
— Обязательно придём, тёть Зой, — пообещала Тая, и поспешила к себе в класс.
Уроки в тот день пронеслись как одно мгновение. Поглядывая на часы, Тая то и дело ловила себя на том, что мысли ее далеко от школьных забот. Она думала о Егоре, о Леночке, о предстоящем вечере у родителей мужа. В голове звучали слова Тамары Митрофановны, напоминая о том, как важно сохранить мир в семье. Вечером, после работы, они все втроём отправились в гости к свёкру. Зоя встретила их с распростертыми объятиями, словно возвратились ее собственные дети. Стол ломился от угощений: тут и пироги с капустой, и соленые огурчики, и картошка с грибами – все, как Тая любила. Леночка тут же побежала к коту Барсику, который вальяжно развалился на диване, а взрослые уселись за стол. Разговоры текли легко и непринужденно, словно и не было этих трудных недель разлуки и обид. За чаем, Зоя то и дело подкладывала в тарелку Тае то пирог, то соленый огурчик, нахваливая ее умение вести хозяйство и воспитывать дочь. Поздним вечером, когда они засобирались домой, Андрей обнял сына за плечи и тихо сказал
— Береги Таиску, она у тебя золото. Таких как она, поискать надо.
— Я знаю бать, — ответил Егор.
Весть о том, что Егор и Таисия Репнины, помирились, и она вернулась домой, облетела Берёзовку со скоростью света, и стала новостью номер один. Только ленивый не обсудил это.
— А вот я бы, никогда не простила такое своему мужу, — горделиво произнесла Нота Печёнкина, вертясь у зеркала в коридоре бухгалтерии.
— Ты для начала замуж выйди, а уж потом рассуждай, — насмешливо ответила ей Катя Макарова. Они любят друг друга, вспомни через что прошли, прежде чем пожениться. Так что теперь, из-за одной ошибки всю жизнь зачеркнуть. Глупые твои рассуждения Нота.
— Твои больно умные, — огрызнулась Печёнкина, — вот ты, простила бы своего Васечку, если бы он у другой заночевал?
Катя посмотрела на неё, но ничего не ответила.
— Молчишь, — торжествовала Нота, — вот то-то, не простила бы, так что нечего тут меня учить.
— У нас слава Богу в семье всё нормально, ну а если случиться что-то подобное, то прощу, — резко проговорила Макарова, — хвати у зеркала вертеться, работать пора.