Людмила сразу пришлась ко двору. Сначала Игнат обозначил ей свои требования: следить, чтобы мама пила таблетки, чтобы не брала травки-муравки у соседей без обсуждения с врачом, чтобы по телефону с незнакомцами не болтала. Мама с сиделкой тоже быстро нашла общий язык, как только та вошла.
- Ой, а что это у вас за свитер такой чудесный? – воскликнула она, едва увидев женщину. – Вы сами связали?
- А кто же ещё?
- Жаль, я не могу больше сама этим заниматься, руки не те, глаза не видят.
- А очки у вас есть?
- Есть, но темновато…
- Так вам просто нужна лампа с лупой.
- Это ещё что за чудеса?
- А вот! – воодушевлённо заговорила сиделка. – Давно придумали умные люди, вам не попадалась видимо. Они не в каждом магазине для рукоделия продаются. Если хотите, я вам дам свою попробовать.
- Вот было бы хорошо, - обрадовалась мать, - под сериал бы опять вязала!
- А какие сериалы вы смотрите?
Игнат понял: женщины подружатся.
У самой же сиделки было только две просьбы: прописать её в квартире, чтобы проще было записываться к врачу и вовремя отдавать небольшую зарплату. Желательно в день пенсии матери, чтобы они могли вместе выбираться куда-то пройтись.
- Так давай я буду сама перечислять, - сказала мама.
На этом и порешили.
С того дня на душе у Игната стало спокойнее. Мама была под присмотром и не скучала. Он иногда забегал к ней на выходных или в будни. Раз или два в неделю. Но маме уже и не требовалось больше. С Людмилой они успевали наболтаться и нагуляться вдосталь. Дома тоже наладилось. Ссор с женой почти не стало. Иногда они отправляли обоих детей погостить у бабули на несколько часов и шли в кино. Или оставались дома, чтобы выпить по бокалу вина, поговорить, как в далекой юности, обо всём.
Так прошло полтора года. Но пришёл чёрный день. Людмила позвонила ему рано утром и сказала, что матери больше нет.
Несколько дней Игнат двигался как сомнамбула, жил будто в чистилище. Мир стал чёрно-белым в миг. Он подписывал бумаги, заказывал поминальные обеды, кивал родственникам, которых не видел годами. Его руки знали, что делать - они ведь уже хоронили отца десять лет назад. Только теперь не было того яростного горя, которое рвёт изнутри. Была бездонная пустота.
Людмила съехала тихо. Когда он пришёл разбирать вещи матери, и следа её в квартире уже не было. Игнат не заметил, чтобы что-то пропало. Просто сменил замки.
Он учился жить дальше.
Прошло два месяца.
Однажды, придя с работы, Игнат сидел на кухне, ждал, когда она накроет на стол. Он заметил, что Ира непривычно неловка. То уронила ложку, то поставила сметану на стол, а потом стала искать её в холодильнике, позабыв об этом.
- Ты ничего мне не хочешь сказать? - спросил Игнат, начиная волноваться.
Жена обернулась и вновь чуть не смахнула прибор со стола.
- Надо вступать в наследство, - словно извиняясь произнесла Ирина, ставя перед ним тарелку с фаршированными перцами. - Пока не поздно.
Он положил ложку сметаны сверху.
- Завещание и так на меня, - сказал он раздражённо.
Игнат не хотел сейчас думать об этом, снова окунаться в бюрократию, ворошить прошлое.
- Если пропустишь сроки, потом через суд будешь доказывать. Оно тебе надо, по инстанциям бегать? Лучше уж сейчас всё одним разом решить.
Мужчина вдруг с силой ударил по столу кулаком. Посуда жалобно звякнула.
- Ты хочешь мне аппетит испортить? – прорычал он.
- Я хочу сдать квартиру и откладывать на учёбу младшему. Если он на бюджет не поступит, нам придётся выложить круглую сумму…
Он хотел закричать, что это он кормит семью, что это его боль и он справится с проблемой, когда придёт время, а сейчас он имеет право горевать сколько нужно...
Но сумел себя остановить.
- Ладно, - прошептал он. - Завтра подам заявление.
***
Игнат явился в нотариальную контору только через неделю. Он и сам не знал, отчего было так тяжело сделать этот шаг.
- Ваше заявление принято, - сказала нотариус, печатая документ, - но есть нюанс. На это наследство претендует еще один человек.
Игнат почувствовал холодные капли пота на спине. Будто из ведра ледяной водой окатили. Комната поплыла перед глазами. Он даже ущипнул себя под столом, чтобы убедиться – не сон.
- Это невозможно, - Игнат резко поднял голову. - Завещание составлено на меня. Я единственный сын.
Нотариус кивнула и протянула ему лист бумаги.
- Да, в завещании указаны вы один, но… вам знакомо это имя?
Игнат посмотрел на бумагу. Лист дрожал в его пальцах. Черным по белому там было написано: «Людмила Семёновна Горелова».
- Кто это? - не веря глазам проговорил Игнат.
- Согласно документам, - нотариус поправила очки, - гражданка Горелова была прописана в квартире наследодателя полтора года, получала регулярные выплаты и находилась на иждивении. По закону она имеет право на обязательную долю.
В ушах зашумело. Игнат машинально вспомнил тот разговор на кухне:
«Так давай я буду сама перечислять», — сказала тогда мама.
Игнат почувствовал, как у него холодеют пальцы, как уходит пол из-под ног. Перед глазами потемнело. Если бы он не сидел, то наверняка бы упал.
- Какая еще иждивенка?! - сделал он последнюю попытку в надежде, что всё это ошибка. – Она же просто сиделка!
Нотариус вздохнула:
- В паспортном столе есть регистрация Людмилы Семёновой по этому адресу. И вот эти, - она пододвинула копии квитанций, - ежемесячные переводы с карты вашей матери. Справка об инвалидности также была предоставлена. Этих документов достаточно…
Игнат вглядывался в бумаги.
- Сколько... - он сглотнул ком в горле. - Сколько ей положено?
- Минимум четверть наследства. В вашем случае - либо денежная компенсация, либо... - нотариус наконец посмотрела на него, - выделение доли в квартире.
На улице Игнат трижды набирал номер Людмилы, который сохранил ещё с больницы. Трубку не брали.
Не зная, где искать справедливости, он пошёл в местный отдел полиции, надеясь хоть как-то оспорить наследственное дело.
- Без признаков преступления мы ничего не можем предпринять, - устало объяснил ему дежурный следователь, даже не глядя в его сторону. - Если нотариус подтвердил законность претензий, то это гражданский спор.
- Но как она могла подать на наследство? Тут же явно мошенничество! Если бы я знал, то сам платил бы ей со своей карты. Или не стал бы прописывать! Она не иждивенка, она – аферистка!
- Незнание законов не освобождает от ответственности. Или от раздела имущества. - пожал плечами следователь. - Но это не уголовное дело.
Игнат вышел из здания с ощущением, что бьётся головой о бетонную стену.
Тогда он решил найти хоть кого-то, кто мог бы пролить свет на эту странную историю.
- Надежда? Да она ещё весной уехала, - сказала соседка с пятого этажа, вынося мусорное ведро. - К дочери в Новосибирск, кажется.
- А Людмила? Сиделку моей мамы не видели?
- А, эта? Не появлялась.
Игнат стоял во дворе, глядя на тёмные окна маминой квартиры, которую теперь, возможно, придётся делить с чужой женщиной.
ДРУГИЕ РАССКАЗЫ ПРО АГАФЬЮ ТУТ
Дома он ходил сам не свой. Словно запертый зверь – из угла в угол. Жена осторожно взяла его за руку, отвела в кровать.
- Может, к ведунье съездить? - осторожно предложила Ирина.
Он вдруг осознал, что уже не знает, куда ещё можно пойти со своей бедой.
- Ладно, - глухо согласился он. - Я уже на всё готов, лишь бы разрубить этот гордиев узел и понять что делать… На всё…
Ирина молча кивнула.