Анна всегда старалась держать лицо. Даже когда внутри всё бурлило, она умела улыбнуться соседям в лифте и перекинуться парой вежливых слов. Дмитрий — наоборот, был из тех, кто легко заводится, но так же легко остывает. С виду они были обычной семейной парой, ничем не выделяющейся среди прочих жильцов их старого дома. Люди в подъезде привыкли думать, что у них тихая, благополучная жизнь.
Но за дверью их квартиры всё выглядело иначе. Уже несколько недель Анна напоминала мужу о сломанной стиральной машине. Сначала мягко, потом всё настойчивее. Каждый раз Дмитрий обещал, что «займётся на выходных», но выходные проходили в его бесконечных встречах с друзьями или за просмотром телевизора.
В тот вечер Анна возвращалась домой с мыслью о том, что надо бы самой вызвать мастера. Но, переступив порог, она увидела, что и ужин никто не приготовил, и холодильник пустой. Дмитрий сидел на диване, листал телефон и даже не поднял головы.
— Ты забыл про продукты? — тихо спросила она, надеясь, что он хотя бы извинится.
— Ой, закрутился… давай завтра, — ответил он, не отрываясь от экрана.
Эта фраза стала искрой. Всё накопившееся раздражение вырвалось наружу. Анна начала говорить быстро, перечисляя всё — от неисправной машины до его привычки тратить деньги, не советуясь. Дмитрий, вместо того чтобы выслушать, начал оправдываться, а потом перешёл в атаку: мол, она вечно чем-то недовольна, и вообще, «жить с тобой — одно сплошное давление».
Тон становился всё резче, и вот уже в ход пошли старые истории: он напомнил, как она отказалась переезжать поближе к его работе, а она вспомнила, как он когда-то влез в долг, не сказав ей ни слова.
В разгар перепалки Анна и не заметила, что дверь в прихожей осталась приоткрытой. Их голоса вырывались в подъезд. На площадке, возле соседней квартиры, остановились Марина с шестого этажа и Игорь Петрович из квартиры напротив. Они замерли, делая вид, что проверяют почтовые ящики, но на самом деле слушали каждое слово.
— Вот скажи честно, — почти выкрикнула Анна, — тебе вообще важно, что я прошу? Или я для тебя просто бесплатная домработница?
— А тебе важно, что я устаю? — в ответ сорвался Дмитрий. — Ты всегда права, а я всегда виноват?
В этот момент тишина в подъезде стала почти ощутимой. Соседи, поняв, что стали невольными свидетелями, медленно разошлись, но ощущение постороннего взгляда осталось.
Анна почувствовала, что спор больше не имеет смысла. Они замолчали почти одновременно, каждый уткнувшись в свои мысли. Дмитрий ушёл на кухню, гремя посудой, а она осталась в комнате, глядя в одну точку.
Ночью они спали на разных сторонах кровати, не сказав ни слова.
Утром Анна, как обычно, вышла к лифту, но тут же столкнулась с Мариной. Та обычно болтала о погоде или новостях, но сегодня ограничилась сухим «Здравствуйте» и поспешила вниз по лестнице.
Анне стало неловко. Она ясно понимала, что Марина всё слышала. И не только она.
Весь день на работе у Анны внутри крутилась эта мысль. Казалось, что каждый взгляд коллег — намёк, что и они «в курсе». Глупо, конечно, но это чувство липкого стыда не отпускало. Она ловила себя на том, что пересказывает в голове вчерашнюю ссору, представляя, как она звучала со стороны. Слова, сказанные в горячке, казались ещё грубее, чем в тот момент.
Вернувшись вечером домой, Анна заметила, что Дмитрий ведёт себя так, будто ничего не произошло. Он с каким-то деловым видом возился на кухне, ставил чайник, перекладывал чашки, что-то себе напевая.
— Мы серьёзно будем делать вид, что ничего не было? — тихо спросила она, проходя мимо.
— А что, ты предлагаешь обойти весь подъезд с извинениями? — фыркнул он, даже не оборачиваясь.
Её задело не только то, что он не чувствует вины, но и эта лёгкость, с которой он готов «замести» всё под ковёр. Для него это был всего лишь эпизод, а для неё — удар по личной границе, по её представлению о том, как они выглядят в глазах людей, которые живут через стену.
На следующий день неловкость усилилась. В лифте они столкнулись с Игорем Петровичем, соседом с пятого этажа. Он, обычно добродушный и разговорчивый, на этот раз просто кивнул и отвернулся к дверям. Анна почувствовала, как её щёки заливает жар.
Вечером, возвращаясь с работы, она встретила у подъезда Марину. Та держала в руках пакеты с продуктами и, заметив Анну, на секунду замешкалась.
— Привет, — сказала Марина, чуть натянуто улыбнувшись. — Всё у тебя… нормально?
Вопрос прозвучал так, что Анна не знала, как на него реагировать. Хотелось сказать: «Да, всё в порядке», но в голосе вырвался оттенок раздражения:
— Спасибо, отлично.
Они прошли мимо друг друга, и Анна почувствовала, что ситуация становится хуже. Теперь она боялась встречать соседей. Казалось, что все обсуждают их, пересказывая друг другу подробности.
В субботу вечером к ним в дверь позвонила Ирина, подруга Анны. Она пришла без предупреждения, с пакетом фруктов и тем самым взглядом, в котором смешались участие и любопытство.
— Слушай, я, конечно, не лезу, — начала Ирина, устроившись на диване, — но тут до меня дошли… слухи.
Анна выдохнула. Значит, всё-таки пересказывают. Причём, судя по интонации Ирины, с приправами и домыслами.
— Понимаешь, — сказала она, наливая чай, — я бы даже не злилась на соседей, если бы мы с Димой сами могли решить… всё это, — и она махнула рукой в сторону кухни, где Дмитрий возился с посудой.
Ирина кивнула, но глаза её блеснули — она явно хотела спросить больше.
Анна чувствовала, что этот разговор ей нужен, но совсем не здесь, в присутствии мужа, который прекрасно слышит каждое слово.
— Пойдём прогуляемся, — предложила она Ирине, натягивая куртку.
Подруга удивилась, но кивнула. Они вышли на улицу, и Анне стало легче уже от того, что за спиной осталась дверь квартиры.
Холодный вечерний воздух отрезвлял. Они медленно пошли вдоль двора, обходя редкие лужи. Фонари тускло освещали дорожки, а из соседних подъездов доносились обрывки чужих разговоров.
— Ну, рассказывай, — подтолкнула Ирина. — Что у вас там происходит?
Анна вздохнула:
— Мы поссорились… да так, что весь подъезд слышал. И это не первый раз, просто раньше не было свидетелей. Я понимаю, что проблема не в соседях, а в нас. Но теперь всё обострилось. Я не могу нормально выйти к лифту, мне кажется, что все на меня смотрят.
Ирина слушала внимательно, не перебивая.
— Ты думаешь, это из-за усталости? Или что-то глубже? — спросила она.
— Глубже, — призналась Анна. — Мне кажется, он меня не слышит. Я говорю — как в пустоту. А когда начинаю злиться, он тут же защищается, и всё превращается в перепалку.
Они прошли мимо лавочки, где сидели две соседки. Женщины замолкли, когда мимо проходила Анна, и эта пауза резанула сильнее любых слов.
— Вот это и убивает, — сказала она тихо. — Я не могу жить, когда мою жизнь обсуждают на лестнице. Но и молчать дома я больше не хочу.
Вернувшись домой, Анна застала Дмитрия на кухне. Он молча поставил перед ней тарелку с салатом.
— Давай договоримся, — сказал он, не глядя в глаза. — Я постараюсь… меньше доводить. Но и ты не кричи.
Его фраза была почти извинением, но чего-то в ней не хватало — может, искренности, может, осознания. Анна кивнула, но внутри уже знала: одного разговора будет мало.
Через пару дней она снова встретила Марину у лифта. Та неожиданно улыбнулась и тихо сказала:
— Мы все ссоримся. Не переживай.
И эти слова, простые и будничные, вдруг сняли часть тяжести.
Но вечером, сидя в комнате, Анна поймала себя на мысли, что это всё — только затишье. И если они с Дмитрием не научатся слышать друг друга, громкие сцены вернутся. А вместе с ними и те взгляды, от которых не спрячешься.
Прошло несколько недель. В подъезде жизнь вернулась в привычное русло: кто-то носил пакеты с продуктами, дети катались на самокатах, пожилые соседи обсуждали новости. Никто больше не заговаривал с Анной о той ссоре, и она уже не чувствовала на себе тяжёлых взглядов.
Но внутри осталась тихая решимость — больше не доводить до криков, за которые потом стыдно. Она поняла, что уважение к себе начинается с того, что ты позволяешь или не позволяешь в своей жизни.
С Дмитрием они ещё не стали парой, в которой все проблемы решаются одним разговором, но постепенно учились останавливаться раньше, чем слова превращаются в оружие. Не всегда получалось, но теперь Анна хотя бы знала: есть вещи, которые нужно оберегать не меньше, чем репутацию в глазах соседей.
А в тот вечер, проходя мимо Марины, она впервые за долгое время почувствовала, что может улыбнуться без натянутости. И, может быть, именно это было началом чего-то нового.