— Да заткнись ты уже! Живешь за мой счёт, пьёшь, ешь и ни о чём не думаешь! — голос Роксаны прорезал утреннюю тишину подъезда, словно нож по стеклу.
Дверь квартиры 43 распахнулась настежь, и оттуда вылетел помятый мужчина в трусах и майке. Следом полетели его вещи: застиранные джинсы, рваные кроссовки, пачка сигарет.
— Роксан, ну что ты творишь! Соседи услышат! — хрипло пролепетал Вася, пытаясь поймать летящую на него куртку.
— А мне плевать на соседей! — Роксана стояла в дверном проеме в халате цвета увядшей розы, волосы растрепаны, глаза горят яростью. — Три года! Три года я терплю твое пьянство! Работаю за двоих, а ты что? Лежишь на диване и жалуешься на жизнь!
Вася присел на корточки, собирая разбросанные вещи. Руки дрожали — то ли от похмелья, то ли от унижения. В подъезде пахло кошачьей мочой и хлоркой, серая краска на стенах облупилась, обнажив бетон.
— Я же сказал, найду работу... — начал он, но Роксана перебила:
— Когда? Когда найдешь? Через год? Через два? — Она схватилась за дверной косяк, словно это было единственное, что удерживало ее от полного срыва. — Мне тридцать четыре, Вася! Тридцать четыре года! А я чувствую себя старухой!
Из соседней квартиры донеслось шарканье тапочек. Дверь приоткрылась, показался любопытный глаз соседки Иры.
— Рокса, что случилось? — осторожно спросила она.
— Ничего не случилось, Ирка! Просто выношу мусор! — рявкнула Роксана, швыряя в Васю последний предмет — его бритвенный станок.
Вася поднялся, натягивая джинсы прямо в подъезде. Лицо у него было серое, небритое, глаза красные. Когда-то он был красивым — высоким, спортивным. Теперь от того парня, за которого она выходила замуж, остались только воспоминания.
— Куда я пойду? — тихо спросил он.
— Не знаю! Хоть к чертовой матери! — Роксана уже собиралась хлопнуть дверью, но остановилась. — Ах да, к своей мамаше сходи. Тамара Афанасьевна небось обрадуется. Будет жалеть своего золотого мальчика.
— Мама тут ни при чем...
— Как ни при чем? — Роксана расхохоталась, но смех у нее получился злой, истеричный. — Это она тебя таким воспитала! "Васенька устал, Васенька болеет, Васенька найдет себя!" Нашел! В бутылке нашел!
Ира высунулась из квартиры полностью — женщина лет пятидесяти, в цветастом халате и бигуди.
— Может, зайдешь ко мне? Чайку попьем, поговорим? — предложила она Роксане.
— Не сейчас, Ир. Сейчас мне нужно на работу. В отличие от некоторых, я деньги зарабатываю.
Роксана развернулась и скрылась в квартире. Хлопок двери прозвучал как выстрел. В подъезде стало тихо, только слышно было тяжелое дыхание Васи и далекий гул лифта.
Он стоял посреди лестничной площадки в полуодетом виде, держа в руках скомканные вещи, и понимал: назад пути нет. Роксана не шутила. В ее голосе было что-то окончательное, бесповоротное.
"Как же все дошло до этого?" — думал он, медленно спускаясь по ступенькам. Еще вчера они лежали в одной постели, а сегодня... Хотя нет, вчера она опять пришла поздно. Сказала, задержалась на работе. А позавчера тоже. И на прошлой неделе...
Ира проводила его сочувствующим взглядом.
— Эх, Василий... — покачала она головой и закрыла дверь.
А в квартире 43 Роксана стояла у окна, наблюдая, как ее муж плетется по двору с сумкой в руках. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Руки тряслись.
"Правильно сделала", — убеждала она себя. "Правильно. Больше не могу. Не хочу."
Телефон завибрировал. Сообщение от Максима: "Доброе утро, красавица. Как дела?"
Роксана посмотрела на экран и впервые за это утро улыбнулась. Максим... Он был всем тем, чем не являлся Вася. Успешным, целеустремленным, заботливым. И главное — он видел в ней женщину, а не домработницу.
"Все отлично", — быстро набрала она. "Освободилась. Наконец-то."
Но почему-то на душе все равно было неспокойно. Словно она совершила что-то непоправимое. Хотя что тут непоправимого? Выгнала пьяницу — и правильно сделала.
За окном Вася исчез за углом дома. А жизнь продолжалась.
Тамара Афанасьевна открыла дверь своей однокомнатной квартиры на втором этаже и ахнула. На пороге стоял ее сын — помятый, с красными глазами, держа в руках мятый пакет с вещами.
— Васенька! Что случилось? — Она тут же обняла его, притянула к себе. — Господи, ты весь дрожишь! Заходи быстрее!
— Мам, Роксанка выгнала... — Вася прошел в комнату, тяжело опустился на диван. Тот самый диван, на котором он спал в детстве, когда болел.
— Как выгнала? — Тамара Афанасьевна суетилась вокруг сына, поправляя подушки. — За что? Что ты такого натворил?
— Да ничего я не натворил! — Вася провел рукой по лицу. — Просто она... она устала от меня. Говорит, что я дармоед.
Тамара Афанасьевна скрипнула зубами. Пятьдесят восемь лет жизни научили ее многому, и одному особенно: все жены — стервы. Особенно такие, как Роксана.
— А я что говорила? — Она направилась на кухню ставить чайник. — Говорила я тебе — не женись на ней! Слишком уж она... как бы это сказать... требовательная. А настоящая женщина должна мужа поддерживать, а не пилить!
— Мам, не надо...
— Как не надо? — Тамара Афанасьевна вернулась с чашкой горячего чая. — Васенька, ты мой сын, моя кровь! Я тебя тридцать два года растила, знаю, какой ты хороший! А она? Что она о тебе знает?
Вася молчал, потягивая чай. В животе крутило — то ли от голода, то ли от стыда. Мать права. Роксана не понимает его. Никогда не понимала.
— Знаешь что, — продолжала Тамара Афанасьевна, садясь рядом. — Поживешь у меня. Приведешь себя в порядок, найдешь нормальную работу. А она пусть поплачет без тебя. Поймет тогда, что потеряла.
А в это время, в квартире 43, Роксана стояла перед зеркалом в спальне и красилась. Сегодня у нее важная встреча — презентация нового проекта в офисе. И еще... после работы она встречается с Максимом.
Руки дрожали, когда она подводила глаза. "Нервничаешь? — спросила она свое отражение. — А чего нервничать? Сделала правильно."
Но в зеркале на нее смотрела уставшая женщина. Морщинки в уголках глаз, которых еще год назад не было. Седые волоски, которые она тщательно закрашивала краской.
Телефон снова завибрировал. Максим: "Жду не дождусь нашей встречи. У меня для тебя сюрприз."
Роксана улыбнулась и быстро ответила: "И я жду. Люблю тебя."
Люблю. Она написала это слово и замерла. Когда последний раз говорила "люблю" Васе? Месяц назад? Два? А может, и больше.
— Хватит! — сказала она вслух и захлопнула телефон. — Хватит думать о нем!
Через час она уже сидела в маршрутке, ехала на работу. За окном мелькали серые панельные дома, такие же, как тот, в котором она жила. Люди в автобусе выглядели уставшими, замученными. Как и она еще утром.
Но теперь все изменится, — думала Роксана. Теперь я свободна.
— Ира, а ты видела, что у Роксанки творилось? — Зинаида Петровна из соседнего подъезда склонилась над коляской с внучкой. — Говорят, мужа выгнала!
— Видела, — кивнула Ира, качая коляску. — Прямо утром, в чем мать родила почти. Жалко парня.
— Жалко? — Зинаида Петровна хмыкнула. — А по-моему, давно пора было! Пьет как не в себе. Соседка моя рассказывала — он у них в магазине работал, так его выгнали за то, что пьяный пришел.
— Может и пьет, — согласилась Ира, — но мужик-то все равно в доме нужен. А она... ты заметила, как она последнее время выглядит?
— Как выглядит?
— Да прямо цветет! Похудела, краситься стала, одеваться красиво. Не иначе как любовник завелся.
Зинаида Петровна оживилась:
— Да ну? А ты откуда знаешь?
— Да видела я ее неделю назад. Поздно вечером возвращалась, вся такая довольная. А утром Васька злой как черт ходил. Наверно, подозревает.
— Эх, молодежь... — покачала головой Зинаида Петровна. — В наше время так не было. Замуж вышла — терпи до конца.
— Правильно говоришь, — Ира поправила одеяло на внучке. — Хотя... знаешь, Зина, может она и права? Что толку от мужика, который только жрет да спит?
Они замолчали, каждая думая о своем. О своих мужьях, о своих семьях, о том, что правильно, а что нет.
В офисе Роксана была на высоте. Презентация прошла отлично, начальник остался доволен, коллеги поздравляли. После работы она зашла в туалет, поправила макияж и отправила Максиму сообщение: "Свободна. Где встречаемся?"
Ответ пришел мгновенно: "Кафе на Пушкинской, как обычно. Стол у окна забронировал."
Как обычно. А что, если Вася узнает про их "обычные" встречи? Что, если уже знает?
Роксана покачала головой. Вася слишком занят своими бутылками, чтобы что-то подозревать. А если и подозревает — тем лучше. Пусть знает, что он не единственный мужчина в мире.
Максим ждал ее за столиком, листая какой-то журнал. Высокий, подтянутый, в дорогом костюме. Когда увидел ее, поднялся и широко улыбнулся.
— Привет, красавица, — он обнял ее, поцеловал в щеку. Пах дорогим парфюмом.
— Привет, — Роксана села напротив. — Ты говорил про сюрприз?
Максим загадочно улыбнулся и достал из кармана маленькую коробочку.
— Это тебе. За освобождение.
Роксана открыла коробочку. Внутри лежали серьги — изящные, с небольшими бриллиантами.
— Максим... они очень дорогие...
— Ты стоишь любых денег, — он наклонился через стол, взял ее за руку. — Рокса, я хочу поговорить с тобой серьезно. Теперь, когда ты свободна...
— О чем поговорить?
— О нас. О будущем. — Максим сжал ее руку крепче. — Я хочу, чтобы мы были вместе. Официально.
Роксана почувствовала, как сердце забилось чаще. Вот оно. То, о чем она мечтала все эти месяцы. Максим предлагает ей новую жизнь. Жизнь без Васи, без его пьянства, без нищеты.
— А ты серьезно? — прошептала она.
— Абсолютно, — Максим поднял ее руку к губам, поцеловал костяшки пальцев. — Я давно хотел это сказать, но ты была замужем... А теперь все изменилось.
Все изменилось. Да, изменилось. Только почему-то на душе было не так радостно, как должно было бы быть.
Прошла неделя
Вася обжился у матери — спал на диване, помогал по хозяйству, даже почти не пил. Тамара Афанасьевна была счастлива: сын рядом, можно о ком-то заботиться.
— Васенька, а ты звонил ей? — спросила она, подавая сыну тарелку рагу.
— Зачем? Сама выгнала — сама пусть и звонит.
— Правильно! — кивнула мать. — Пусть поползает перед тобой на коленках. Поймет тогда, что натворила.
Но Роксана не ползала. Она жила новой жизнью — ужинала с Максимом в дорогих ресторанах, носила подарки, которые он ей дарил, строила планы на будущее. Казалось бы, все шло как надо.
Только по ночам она плохо спала. И каждое утро, просыпаясь в пустой квартире, первым делом смотрела на то место, где раньше лежали Васины тапки.
А еще она заметила, что Максим... как бы это сказать... немного странный. То есть внешне все хорошо — красивый, успешный, внимательный. Но иногда он говорил вещи, которые ее смущали.
— Рокса, а ты документы на развод подала? — спросил он за ужином в очередном ресторане.
— Пока нет... Вася же сам должен...
— Не должен он ничего, — резко сказал Максим. — Ты подай. Быстрее освободишься.
— А зачем торопиться?
Максим посмотрел на нее странным взглядом:
— Как зачем? Мы же планируем пожениться. Или ты передумала?
— Не передумала, просто...
— Просто что? — голос Максима стал жестче. — Рокса, я не привык ждать. И не люблю, когда женщины тянут время.
В тот вечер она пришла домой расстроенная. Что-то было не так. Максим становился каким-то... требовательным. Даже немного агрессивным.
А в это время в соседнем доме происходили свои драмы. Ира сидела на кухне с подругой и жаловалась на жизнь:
— Знаешь, Валька, я все думаю про Роксанку. Может, она и права была?
— В чем права?
— Да мужа выгнала. А то сидела бы до старости с алкашом. — Ира помешала сахар в чае. — Вон на моего посмотри — тоже пить начал. Раньше по праздникам только, а теперь каждые выходные.
— Так выгони тоже.
— Легко сказать... А куда я пойду? Квартира его, работы у меня толком нет...
— Да уж, не у каждой любовник богатый найдется, — хмыкнула Валя.
— А откуда ты знаешь, что он богатый?
— Да видела я их вместе. На дорогой машине ездят, в ресторанах ужинают. Денег у парня явно немало.
Ира задумалась. А что, если и правда попробовать что-то изменить в своей жизни? Не обязательно любовника искать, но хотя бы... себя привести в порядок?
Роксана стояла у окна своей квартиры и смотрела во двор. Там, на лавочке, сидела Тамара Афанасьевна с какой-то соседкой. Наверно, рассказывает всем, какая Роксана плохая жена.
"А может, и правда плохая?" — подумала она вдруг.
Телефон зазвонил. Максим.
— Привет, красавица. Как дела?
— Нормально.
— Слушай, у меня предложение. Давай съездим на выходные за город. У моего друга есть дача.
— Хорошо...
— И документы на развод не забудь подать в понедельник. Договорились?
— Максим, а зачем ты так торопишься?
Пауза.
— Рокса, ты меня любишь?
— Конечно...
— Тогда доверься мне. Я лучше знаю, что нам нужно.
После разговора Роксана села на диван. На тот самый диван, где раньше лежал Вася со своими газетами и пультом. Странно, но она вдруг его не ненавидела. Просто... скучала.
Может, позвонить ему? Узнать, как дела? Или это будет неправильно?
В субботу утром Роксана собирала сумку для поездки за город. Максим должен был приехать через час. Она сложила красивое белье, которое он ей подарил, новое платье, туфли на каблуке.
И вдруг услышала знакомый голос во дворе.
Выглянула в окно — внизу стоял Вася. Разговаривал с дворником дядей Колей. Вася выглядел... по-другому. Чище что ли. Побрился, надел чистую рубашку. Даже немного поправился.
Сердце екнуло.
А потом во двор въехала машина Максима — черная, дорогая, блестящая. Вася поднял голову, посмотрел на окна их квартиры.
Роксана отступила от окна. Что Вася здесь делает? За вещами пришел? Или...
Максим позвонил в дверь. Роксана открыла — он стоял с букетом роз, улыбался.
— Готова, красавица?
— Да...
Они спускались по лестнице, и Роксана молилась, чтобы не встретить Васю. Но, конечно же, встретила. Он стоял у подъезда, курил.
— Привет, Рокса, — сказал он тихо.
— Привет...
Максим обнял Роксану за плечи, демонстративно.
— А это кто? — спросил он.
— Это... это Вася. Мой... бывший муж.
— А, понятно, — Максим окинул Васю презрительным взглядом. — Ну что, мужик, как дела? Работу нашел?
Вася молчал, только затянулся сигаретой.
— Да ладно тебе, — продолжал Максим. — Не обижайся. Просто Рокса мне рассказывала... Ты же понимаешь, женщине нужен мужчина, который может ее обеспечить. А не...
— Максим, пошли, — перебила Роксана.
Но Максим, похоже, вошел во вкус:
— Не, я серьезно спрашиваю. Ты вообще планируешь что-то делать со своей жизнью? Или так и будешь у мамки на диване лежать?
— Максим, хватит!
А Вася вдруг улыбнулся. Спокойно так, даже как-то печально:
— Знаешь что, дорогой, — сказал он Максиму. — А ты небось думаешь, что ты лучше меня, да? Потому что деньги есть и машина красивая?
— Ну, объективно говоря — да, — Максим усмехнулся.
— Тогда вот тебе вопрос, — Вася докурил сигарету, затушил о стену. — А ты знаешь, что Рокса по ночам плачет, когда думает, что никто не видит? Знаешь, что она боится темноты и всегда включает ночник? Знаешь, что она ненавидит когда на нее кричат, потому что в детстве отец пил и орал на мать?
Максим растерялся:
— При чем здесь это?
— А при том, — Вася посмотрел на Роксану, — что деньги и машина — это хорошо. Но любить — это знать. А знать можно только с годами.
Роксана стояла как громом пораженная. Когда Вася успел узнать про ее детство? Она же никому не рассказывала...
— Рокса, — Максим взял ее за руку, — поехали. Не слушай этого неудачника.
Но Роксана не двигалась. Она смотрела на Васю и видела его как будто впервые. Не пьяного, не неряшливого — а того, который знал, что она плачет по ночам.
— Вася, — тихо сказала она. — А что ты здесь делаешь?
— Пришел сказать, — он заговорил совсем тихо, — что я устроился на работу. На стройку. Платят немного, но честно. И что я... — он замялся, — что я завязал. Совсем. Если это что-то меняет.
— Рокса! — Максим дернул ее за руку. — Ты идешь или нет?
И тут Роксана сделала то, чего не ожидал никто. Даже она сама.
Она сняла с пальца кольцо, которое подарил Максим, и протянула ему:
— Знаешь что, Максим? Я не поеду. Извини.
— Ты что, серьезно? — Максим побледнел. — Из-за этого алкоголика?
— Из-за того, что он знает, как я плачу по ночам, — просто сказала Роксана. — А ты за три месяца ни разу не спросил, почему я не сплю.
Максим посмотрел на них обоих, покачал головой:
— Ну и дуры же вы, бабы. Выбираете неудачников вместо настоящих мужчин.
Он сел в машину и уехал, оставив выхлопные газы и недоуменных соседей, которые наблюдали за сценой из окон.
Роксана и Вася остались одни.
— Ну что, — сказала она, — пойдем домой? Чай пить будем?
— А ты... не боишься?
— Чего?
— Что я опять запью.
Роксана подумала, потом улыбнулась:
— А знаешь что, Вася? А я тебе верю. Почему-то верю.
Они пошли к подъезду. И только у самой двери Роксана спросила:
— А откуда ты знаешь про мое детство?
Вася остановился:
— Рокса... Мы же семь лет вместе. Ты думаешь, я не замечал, как ты вздрагиваешь, когда кто-то повышает голос? Или как включаешь ночник и думаешь, что я сплю?
— Но ты же...
— Пил? Пил. И был дураком. Но не слепым.
В подъезде пахло той же хлоркой и кошачьей мочой. Те же облупленные стены, тот же скрипучий лифт. Ничего не изменилось.
И в то же время — изменилось все.
А из окна второго этажа на них смотрела Тамара Афанасьевна и не понимала: радоваться ей или плакать?
И еще она думала: "А может, эта Роксанка и не такая уж стерва?"
Но это уже совсем другая история.