Самоходная артиллерийская установка СУ-122 — это попытка найти баланс между боевой массой САУ и её вооружением. Созданная на базе “тридцатьчетвёрки”, эта машина задумывалась как попытка дать танковым и механизированным частям мощное и высокомобильное средство огневой поддержки. Что из этого вышло - далее в статье.
История создания
Работы по созданию самоходной артиллерии для РККА проводились ещё во второй половине 30-х годов ХХ века — многие из вас помнят, я неоднократно описывал как действительно “годные” машины, так и откровенные “поделки на коленке”. Проектов на самом деле было немало, но ни один из них не был принят на вооружение — главная тому причина заключалась в неспособности военных определить единую концепцию самоходной артиллерии. Кто-то из военных выступал за сугубо противотанковую артиллерию, как средство усиления боевых частей в обороне и наступлении, кто-то выступал за машины, вооружённые тяжёлыми орудиями для работы по крупным и защищённым целям. Но ни те, ни другие не могли выбрать и ещё один параметр — нужна ли будущей самоходной машине вращающаяся башня? Именно эти “метания” военных и помешали разработке и постановке на вооружение САУ до начала Великой Отечественной войны.
Однако осознание необходимости наличия подобной техники на вооружении РККА пришло в начале Великой Отечественной Войны. Войска противника, оснащённые специализированными танками, демонстрировали высокую эффективность в боях, и этот фактор требовалось нивелировать, в том числе, и при вооружения РККА подобными машинами. Примерно в этот момент, в ГАБТУ, а параллельно и в ГАУ РККА стали “чесать голову” на тему концепции машин. “Дочесали” свои головы они к апрелю 1942 года, когда окончательно определились с концепцией будущей машины. Однако задуманный прототип У-33, созданный конструкторами Н. В. Куриным и Г. Ф. Ксюниным, имел немного общего с будущей серийной САУ — да, он был разработан на базе среднего танка Т-34, имел безбашенную компоновку, а вооружался 76-мм дивизионной пушкой ЗИС-22. Проект всесторонне рассмотрели и даже планировали начать серийный выпуск, но вмешался случай — эвакуированные на восток заводы ещё только “раскачивались”, а фронту требовалось всё больше отлаженных в производстве машин. Сам же УТЗ (где и работали Курин и Ксюнин) должен был специализироваться на выпуске “тридцатьчетвёрки”. Однако конструкторы на этом не успокоились — уже летом они предложили обновлённый проект своей машины, которая вооружалась бы 76-мм танковой пушкой Ф-34 (фактически это и была “обезбашенная тридцатьчетвёрка”, работы по которой, впрочем, тоже потребовали закрыть и сосредоточиться на выпуске серийных машин. Тогда конструкторы, в инициативном порядке разработали ещё один проект САУ, вооружённый 122-мм гаубицей образца 1938 года, более известной как М-30С (в варианте для самоходок). И вновь конструкторам указали на их рабочие места, а сам проект, как более интересный, отправили на доработку в КБ завода №9.
Вспомнили о самоходке с тяжёлым вооружением уже в октябре 1942 года — 19 октября ГКО выпустил постановление № 2429сс, согласно которому конструкторское бюро Уральского завода тяжёлого машиностроения, а также завода № 592 приступить к разработке серийной машины на базе танка Т-34 с вооружением в виде 122-мм гаубицы М-30. На все работы отвели две недели, а проводить работы обязали отдельную группу конструкторов, в которую входили Н. В. Курин, Г. Ф. Ксюнин, А. Д. Неклюдов, К. Н. Ильин, И. С. Сазанов, И. И. Эммануилов, а руководить проектом должен был Лев Израилевич Горлицкий. Общее руководство над работами (как и практически персональную ответственность) возложили на замнаркома танковой промышленности Жозефа Котина.На основании уточнённого проекта У-34 и материалов, полученных с завода № 9, особая конструкторская группа разработала и уже к 29 октября представила новый проект У-35 для межведомственной комиссии Главного артиллерийского управления (ГАУ) и НКТП.
Срок поставки машины был указан 25 ноября 1942 года. Да, всего месяц с небольшим, после чего на полигон должна была выехать полностью готовая к испытаниям машина. Отчасти виной тому шасси — для ускорения разработки, новую боевую машину изначально приказали собрать на базе танка Т-34. Во-вторых, как и многая другая советская боевая техника, СУ-122 получила весьма простую конструкцию, так что многого переделывать в серийном танке не пришлось. Однако работы всё-таки немного задержались — по некоторым данным, чертежи были произведены в спешке и много пришлось делать “на глазок”, поэтому на испытания новая САУ доехала не 25 ноября, как требовалось “сверху”, а 30 ноября. Сами испытания начались 5 декабря 1942 года, и буквально сразу на конструкторов начал сыпаться поток выявленных недостатков — напрмиер, крепления досылателя и устройство фиксации орудия в походном положении оказались ненадёжными, а вентиляция боевого отделения — плохой, при поворотах ствола «до упора» вправо-влево между защитной маской и броневым корпусом образовывались щели. К тому же углы наведения орудия, особенно по вертикали, не соответствовали изначальным требованиям. Часть недостатков устранили сразу же, установив башенный вентилятор от танка Т-34 и увеличив сектор горизонтального обстрела, другие требовали более серьёзных мер по из устранению.
Государственные испытания У-35 (именно такое обозначение прототип получил во время разработки) проходил на Гороховецком артиллерийском полигоне с 5 по 19 декабря 1942 года одновременно с разработкой завода № 592 — САУ на базе трофейного немецкого танка PzKpfw III под названием СУ-122/Т-3 (я писал об этой машине чуть ранее). Испытания показали, что У-35 имел преимущества в бронировании, проходимости, а также общую меньшую высоту машины, но уступал конкуренту в скорострельности и по величине максимального угла возвышения орудия. Кроме того, трофейная танковая база прямым образом ограничивала возможный объём выпуска таких машин в будущем. Поэтому из двух возможных альтернатив государственная комиссия выбрала для серийного производства именно установку У-35, приняв её на вооружение РККА под индексом СУ-122, но при этом составив список из 48 необходимых доработок её конструкции. Выяснилось, что из-за некоторых отклонений от чертежей первые СУ-35 отличались от спроектированной САУ по некоторым характеристикам. Например, согласно заявленным требованиям, углы вертикальной наводки должны были составлять от −3 до +25 градусов, а по факту получилось от −1,3 до +23,3 градусов. Вместо 8 кг усилия на маховиках механизмов наводки составляли 14 кг. На совещании было решено САУ с такими отклонениями все же принять. Ещё одной проблемой стало то, что щели между подвижной и неподвижной бронировками системы оказались больше положенных. Этот недостаток устранили путем прикрытия щелей дополнительными щитками толщиной 10 мм. Но ещё до конца 1942 года коллектив завода сумел ликвидировать большинство из них.
Тем не менее, на вооружение машину приняли и даже постановили начать с января 1943 года серийное производство САУ уже под индексом СУ-122. Параллельно с этим было приказано устранить все выявленные ранее недостатки конструкции. И пока шла подготовка к серийному производству, КБ УЗТМ интенсивно работало над их устранением — что-то устранили, что-то так и не смогли. После запуска СУ-122 в серийное производство на УЗТМ развернулась работа как по совершенствованию конструкции САУ, так и по повышению качества отгружаемых в войска машин. Руководителем был Л. И. Горлицкий, к этому процессу подключились двигательный завод № 76 и бывший филиал УЗТМ, ставший отдельным заводом № 50. Коллективу УЗТМ удалось добиться значительных успехов: к маю 1943 года трудозатраты на выпуск одной самоходно-артиллерийской установки были снижены на 10 % относительно уровня января 1943 года, а её коммерческая цена уменьшилась на 15 000 рублей. Повышение качества комплектующих и сборки машины позволило увеличить гарантийный пробег с 1000 до 1600 км. В то же время, на уровне ГКО было принято решение специализировать УЗТМ на выпуске и разработке самоходно-артиллерийских установок и освободить его от серийного производства Т-34. Высвободившиеся производственные мощности и персонал были направлены на интенсификацию всех этапов производства СУ-122 и уже к маю 1943 года уверенно выполнялись планы по выпуску самоходок, а руководство рапортовало о готовности к их перевыполнению. За проявленные при разработке и освоении серийного производства СУ-122 инженерно-конструкторские и организационные качества Л. И. Горлицкий и Н. В. Курин были удостоены орденов Красной Звезды и Сталинской премии II степени.
Но главные недостатки СУ-122, которые были вызваны её спешной разработкой, устранить не удалось. Большинство из них было следствием монтажа всей качающейся части полевой гаубицы М-30 в самоходку на тумбовой установке. Такое конструктивное решение позволило практически без изменений использовать уже готовый задел орудий и быстро организовать серийный выпуск, но первые же бои новых машин выявили его значительные отрицательные последствия:
- Верхний станок и тумба орудия занимали много места в боевом отделении, которое из-за этого стало тесным и быстро заполнялось пороховыми газами при стрельбе.
- Большой откат орудия ещё более усугублял тесноту боевого отделения.
- Габаритные противооткатные устройства гаубицы выступали сильно вперёд по ходу машины, ухудшая обзор с места механика-водителя, не позволяли использовать лобовой люк для его посадки-высадки. Сложная по форме и конструкции тяжёлая бронировка увеличивала нагрузку на передние опорные катки САУ.
- К этому прибавились ещё и проблемы технологического плана: перед установкой в машину верхний станок гаубицы всё равно подвергался переделкам, причём с большим количеством подгоночных операций
Поэтому ещё в январе 1943 года конструкторское бюро УЗТМ приступило к эскизному проектированию кардинально улучшенного варианта СУ-122. В отличие от серийных машин, которые вооружались по сути полевой, хотя и доработанной, артиллерийской системой, новая версия самоходки должна была иметь уже специализированную для установки в неё гаубицу. Ведущий конструктор Н. В. Курин решил использовать в этом качестве танковую штурмовую пушку У-11, идентичную по баллистике гаубице М-30 и предназначенную для установки в опытный танк КВ-9. Длина отката у У-11 была всего лишь 600 мм вместо 1100 у М-30, а органы управления горизонтальной и вертикальной наводкой располагались с одной стороны, что позволяло обойтись одним наводчиком в экипаже вместо двух у серийных СУ-122 (у гаубицы М-30 маховики наводки по вертикали и горизонтали располагались по разные стороны от ствола, и их обслуживали два члена экипажа). Противооткатные устройства У-11 также были значительно компактнее по сравнению с М-30. После доработки У-11 было размещено в карданной рамной монтировке, что ещё более высвободило внутреннее пространство боевого отделения.
Как результат всех этих работ, в апреле 1943 года УЗТМ построил опытную самоходку СУ-122М, которая 16—17 мая 1943 года была испытана пробегом на 100 км и 50 выстрелами. По сравнению с серийной СУ-122 модернизированный вариант выгодно отличался более просторным боевым отделением, которое было расширено не только за счёт более компактной установки вооружения, но и подъёмом крыши на 50 мм и доведением бортовых бронеплит рубки до внешнего габарита гусениц. Новая конструкция монтировки орудия позволила оснастить её шаровой бронезащитой, причём трудоёмкость установки вооружения снизилась с 17—18 часов до полутора — двух. Небольшие габариты бронезащиты позволили сделать полноценный люк-лаз для механика-водителя и разгрузить передние опорные катки машины. Для ведения огня прямой наводкой орудие У-11 оснастили телескопическим прицелом, сохранив панорамный для стрельбы с закрытых позиций. Государственные испытания СУ-122М прошли с 18 июня по 4 июля 1943 года по трассе Свердловск — Нижний Тагил — Челябинск, общий километраж пройденного пути составил 858 км по дорогам и 50 км вне дорог, на Нижнетагильском артиллерийском полигоне был произведён отстрел орудия в объёме 329 выстрелов. В целом машина испытания выдержала, но государственная комиссия сочла её массу чрезмерной, а стоимость орудия У-11 высокой. В результате СУ-122М была отправлена на доработку.
Однако неприятности для проекта начались уже весной 1943 года — весной того года на полигон был доставлен и подвергнут тестовому обстрелу новый немецкий тяжёлый танк PzKpfw VI Ausf.H «Тигр». Результаты обстрела оказались неутешительными для советских танковых и противотанковых орудий — на дистанциях свыше 500 м броня «Тигра» не пробивалась любым существовавшими тогда 45-мм или 76-мм боеприпасами. Предполагалось, что СУ-122 станут действенным оружием против новых тяжёлых танков противника, поскольку 122-мм кумулятивный снаряд БП-460А уверенно пробивал по нормали броневую плиту толщиной до 140 мм. Однако на практических стрельбах в апреле 1943 года из полевой гаубицы М-30 по неподвижному трофейному танку с дистанции 500—600 метров из 15 выстрелов не удалось добиться ни одного попадания в эту мишень. Это фактически поставило крест, хотя и не сразу, на дальнейшем развитии крупнокалиберных орудий с низкой баллистикой, предназначенных для установки в танк или САУ.
Да, конструкторы попытались спасти своё детище, разработав новое орудие, с иной баллистикой (об этом мы поговорим позже), но это не помогло — гаубица, получившая индекс Д-6 оказалась совсем ненадёжной, и после многочисленных поломок, обновлённая машина была снята с испытаний. То же самое повторилось и на государственных испытаниях 25 июля 1943 года на Гороховецком полигоне. Вывод комиссии относительно орудия Д-6 был ультимативен — все работы по нему прекратить, что вскоре получило подтверждение в виде приказа по Народному комиссариату вооружений: прекратить все дальнейшие работы над 122-мм и 152-мм гаубицами для вооружения танков и самоходок. Все силы были брошены на срочную доводку 85-мм орудия на базе зенитной пушки 52-К, и на этом развитие СУ-122 было окончательно завершено. За это время удалось произвести чуть более 600 единиц САУ, из которых до 1 января 1946 года “дожили” лишь 145 единиц. На момент написания этой публикации, известно лишь об одной полностью оригинальной САУ СУ-122 — она является экспонатом музея в Кубинке.
Описание конструкции
Самоходная артиллерийская установка СУ-122 имела ту же компоновку, что и другие советские САУ периода Великой Отечественной войны за исключением СУ-76 с боевым отделением, расположенным в корме машины. Полностью бронированный корпус разделялся на две части — экипаж, орудие и боезапас размещались впереди в броневой рубке, которая совмещала боевое отделение и отделение управления. Три члена экипажа находились слева от орудия: впереди механик-водитель, затем наводчик, и сзади — заряжающий, а два остальных — командир машины и замковый — справа. Топливные баки располагались вдоль бортов между шахтами узлов индивидуальной пружинной подвески, в том числе и в обитаемом пространстве машины. Двигатель и трансмиссия были установлены в корме машины.
Бронированный корпус и боевая рубка
Броневой корпус и рубка самоходной установки сваривались из катаных броневых плит толщиной 45, 40, 20 и 15 мм. Броневая защита слабо дифференцированная, противоснарядная. Броневые плиты рубки устанавливались под рациональными углами наклона. На прототипе и первых серийных самоходках лобовая часть рубки собиралась из двух бронеплит под разными углами наклона, впоследствии её заменили на единую деталь, устанавливаемую под углом 50° к нормали. Для удобства технического обслуживания надмоторные броневые плиты были выполнены съёмными, а верхняя кормовая деталь — откидной на петлях. В корпусе было прорезано достаточно большое количество отверстий для стрельбы из личного оружия, установки осей и цапф балансиров подвески, антенного ввода, горловин топливных баков, смотровых приборов и прицелов, слива топлива и масла. Ряд из них закрывался броневыми крышками или пробками, выведенные через верхнюю кормовую деталь выхлопные трубы защищались двумя броневыми колпаками.
Смотровые приборы на лобовой и бортовых плитах рубки имели броневые козырьки для своей защиты. Для обеспечения доступа к узлам и агрегатам двигателя и трансмиссии на крыше моторного отделения был сделан ряд лючков, а в верхней кормовой детали — большой круглый откидывающийся люк. В крыше рубки были сделаны два больших отверстия — под смотровую башенку панорамного прицела и люк для посадки-высадки экипажа САУ. Последний (не считая аварийного люка в днище) был единственным средством покинуть машину, поскольку люк механика-водителя на лобовой бронеплите рубки предназначался только для наблюдения — бронировка противооткатных устройств гаубицы не давала ему возможности открываться полностью. Это сильно затрудняло эвакуацию экипажа из подбитой машины. К броневой рубке и корпусу приваривались поручни для танкового десанта, а также бонки и кронштейны для крепления дополнительных топливных баков и некоторых элементов набора запасных частей, инвентаря и принадлежностей к машине. Другие его компоненты укладывались на надгусеничных полках или в боевом отделении самоходки.
Вооружение
Основным вооружением СУ-122 была модификация М-30С нарезной 122-мм дивизионной гаубицы обр. 1938 г. (М-30). Различия между качающимися частями самоходного и буксируемого вариантов были небольшими, вызванными необходимостью подгонки орудия под монтаж в стеснённом боевом отделении самоходки. В частности, от полевой гаубицы М-30 сохранялось разнесённое по разные стороны ствола размещение органов управления механизмами наводки, что требовало наличия двух наводчиков в экипаже. Орудие монтировалось на тумбовой установке, подкреплённой поперечной балкой справа от плоскости продольной симметрии машины. Гаубица М-30С имела ствол длиной 22,7 калибра, дальность стрельбы прямой наводкой достигала 3,6 км, максимально возможная — 8 км. Диапазон углов возвышения составлял от −3° до +25°, сектор горизонтального обстрела был ограничен 20°. Поворотный механизм орудия винтового типа, его маховик располагался слева от ствола и обслуживался наводчиком. Подъёмный механизм — секторного типа с маховиком справа от ствола, обслуживался командиром САУ. Спуск гаубицы осуществлялся только вручную.
Боекомплект орудия составлял 40 (32—35 для ранних вариантов) выстрелов раздельно-гильзового заряжания. Снаряды и метательные заряды в гильзах укладывались вдоль бортов и задней стенки боевого отделения машины. Практическая скорострельность орудия составляла 2-3 выстрела в минуту. В состав боекомплекта могли входить практически все 122-мм гаубичные снаряды, но на практике использовались в основном осколочно-фугасные снаряды, и лишь в редких случаях — кумулятивные.
Для самообороны экипаж снабжался двумя пистолет-пулемётами ППШ с 21 диском (1491 патрон) и 20 ручными гранатами Ф-1. В ряде случаев к этому вооружению добавлялся пистолет для стрельбы сигнальными ракетами. Никакого пулемётного вооружения на СУ-122 не устанавливалось.
Двигатель, трансмиссия и ходовая часть
СУ-122 оснащалась четырёхтактным V-образным двенадцатицилиндровым дизельным двигателем жидкостного охлаждения В-2-34. Максимальная мощность двигателя — 500 л. с. при 1800 об/мин, номинальная — 450 л. с. при 1750 об/мин, эксплуатационная — 400 л. с. при 1700 об/мин. Пуск мотора производился стартером СТ-700 мощностью 15 л. с. (11 кВт) или сжатым воздухом из двух баллонов. Дизель В-2-34 оснащался двумя воздушными фильтрами «Циклон», двумя трубчатыми радиаторами системы охлаждения двигателя, устанавливаленными по обе стороны от него. Внутренние топливные баки на СУ-122 располагались по бортам, в промежутках между кожухами пружин подвески, их общая ёмкость составляла 500 л. Также СУ-122 оснащалась четырьмя наружными цилиндрическими топливными баками, по два вдоль бортов моторно-трансмиссионного отделения и не связанными с топливной системой двигателя. Каждый из них имел ёмкость на 90 л топлива. Запаса топлива во внутренних баках хватало на 600 км хода по шоссе.
Самоходная артиллерийская установка СУ-122 оснащалась механической трансмиссией, в состав которой входили многодисковый главный фрикцион сухого трения «сталь по стали», пятиступенчатая коробка передач с постоянным зацеплением шестерён (5 передач вперёд и 1 назад), два многодисковых бортовых фрикциона с сухим трением «сталь по стали» и ленточными тормозами с накладками из феродо и два простых однорядных бортовых редуктора. Все приводы управления трансмиссией — механические, механик-водитель управлял поворотом и торможением САУ двумя рычагами под обе руки по обеим сторонам своего рабочего места.
Ходовая часть самоходной артиллерийской установки была почти идентична базовому танку Т-34. Применительно к одному борту, в её состав входили пять двускатных опорных катков большого диаметра (830 мм) с резиновыми бандажами, ведущее колесо и ленивец. Поддерживающие катки отсутствовали, верхняя ветвь гусеничной ленты опиралась на опорные катки машины. Ведущие колёса гребневого зацепления располагались сзади, а ленивцы с механизмом натяжения гусеницы — спереди. Гусеничная лента состояла из 72 штампованных стальных траков шириной 500 мм с чередующимся расположением траков с гребнем и без него. Для улучшения проходимости на траки могли устанавливаться грунтозацепы различной конструкции, крепившиеся болтами к каждому четвёртому или шестому траку.
Электрическое и противопожарное оборудование
Самоходно-артиллерийская установка оснащалась стандартным для советской бронетехники тетрахлорным переносным огнетушителем. Тушение пожара в машине требовалось выполнять в противогазах — при попадании тетрахлорида углерода на горячие поверхности происходила химическая реакция частичного замещения хлора атмосферным кислородом с образованием фосгена — сильнодействующего ядовитого вещества удушающего действия.
Электропроводка в самоходной артиллерийской установке СУ-122 была однопроводной, массой служил бронекорпус машины; только цепи аварийного освещения выполнялись по двухпроводной схеме. Источниками электроэнергии (рабочие напряжения 24 и 12 В) были генератор ГТ-4563А с реле-регулятором РРА-24Ф мощностью 1 кВт и четыре аккумуляторных батареи марки 6-СТЭ-128 последовательно-параллельного соединения общей ёмкостью 256 А·ч. Потребители электроэнергии включали в себя наружное и внутреннее освещение машины, приборы подсветки прицельных шкал, контрольно-измерительные приборы (амперметр и вольтметр), наружный звуковой сигнал, а также средства связи — радиостанция 9Р и танковое переговорное устройство ТПУ-3Ф.
Приборы наблюдения и средства связи
Прицелом гаубицы М-30С служила штатная панорама Герца буксируемой версии орудия, снабжённая удлинителем для возможности наблюдения через смотровую башенку на крыше машины. В бою механик-водитель использовал перископический смотровой прибор в крышке смотрового люка на лобовой бронедетали рубки, в спокойной походной обстановке этот люк мог быть приоткрыт для прямого наблюдения за окружающей машину обстановкой. Рабочее место командира оснащалось командирской панорамой ПТК, установленной на крыше рубки. Дополнительные зеркальные смотровые приборы были установлены в лобовой, кормовой и правой бронеплитах рубки.
Средства связи самоходно-артиллерийской установки включали в себя радиостанцию 9Р и танковое переговорное устройство ТПУ-3Ф. Танковое переговорное устройство ТПУ-3Ф позволяло вести переговоры между членами экипажа САУ даже в сильно зашумленной обстановке и подключать шлемофонную гарнитуру (головные телефоны и ларингофоны) к радиостанции для внешней связи.
Радиостанция 9-Р представляла собой комплект из передатчика, приёмника и умформеров (одноякорных мотор-генераторов) для их питания, подключённых к бортовой электросети напряжением 12 В. С технической точки зрения рация являлась симплексной ламповой коротковолновой гетеродинной станцией выходной мощностью 20 Вт, работающей на передачу в диапазоне частот от 4 до 5,625 МГц (соответственно длины волн от 53,3 до 75 м), а на приём — от 3,75 до 6 МГц (длины волн от 50 до 80 м). Разный диапазон частот передатчика и приёмника объяснялся тем обстоятельством, что для двусторонней связи «САУ — САУ» предназначался диапазон 4—5,625 МГц, а расширенный диапазон приёмника использовался для односторонней связи «штаб — САУ». На стоянке дальность связи в телефонном режиме (голосовой, амплитудная модуляция несущей) при отсутствии помех достигала 15—25 км, в движении она несколько уменьшалась. Телеграфный режим передачи информации у радиостанции 9Р отсутствовал.
Боевое применение
В конце 1942 года в Красной армии появились первые специализированные подразделения, вооружённые СУ-122. Два самоходно-артиллерийских полка, 1433-й и 1434-й, сформированные в декабре по новому штату, к началу января 1943 года получили серийные машины. Согласно приказу Наркомата обороны, эти части должны были передаваться танковым и механизированным корпусам, однако из-за начала операции «Искра» Ставка направила их на Волховский фронт для поддержки пехоты и танков. Вместе с личным составом на фронт прибыла комиссия НКТП во главе с С. А. Гинзбургом и группа заводских специалистов. С 3 по 12 февраля прошли первые боевые испытания, основная цель которых заключалась в проверке тактики применения новых САУ. Наиболее эффективным оказалось ведение огня с коротких остановок, следуя за атакующими танками или пехотой на расстоянии 300–600 метров. Такой способ позволял подавлять огневые точки противника и отражать его контратаки. Стрельба с закрытых позиций применялась редко — фронтовая обстановка требовала в первую очередь прямой поддержки наступающих.
После завершения испытаний заводские экипажи заменили подготовленными военными, а всем участникам боёв Уралмашзавода была объявлена благодарность. Водитель-испытатель Болдырев получил медаль «За боевые заслуги». С 13 февраля оба полка вступили в сражения в районе Смердыни, уничтожив за несколько дней десятки укреплений, батарей и автомобилей противника, а также складов боеприпасов. Одновременно выявились и недостатки: плохой обзор из боевого отделения, несовершенные средства связи, а также поломки орудий и механизмов наведения, усугублённые общими для Т-34 проблемами моторно-трансмиссионной группы.
Весной 1943 года формирование САП продолжилось — появились 1435-й и 1437-й полки на Западном фронте и 1439-й на Ленинградском. Однако подготовка личного состава оставляла желать лучшего: нередки были случаи, когда командиры обращались с гусеничными орудиями, как с конной тягой. К лету формированием САП занялись танкисты, что изменило тактику — теперь СУ-122 всё чаще бросали в первую линию, как безбашенные танки. Потери при таком подходе были велики: узкий сектор обстрела, отсутствие пулемётов и недостаточное бронирование делали эти машины уязвимыми. Перед Курской битвой командование рассчитывало на СУ-122 как на средство борьбы с тяжёлой бронетехникой, но успехи оказались скромными. Тем не менее отдельные эпизоды, вроде боя, в котором «Тигр» получил восемь попаданий 122-мм снарядами, показывали потенциал орудия.
На момент сражения под Курском Воронежский фронт имел всего пять САП, часть которых была смешанного состава. Уже 5 июля 1943 года СУ-122 1440-го полка вступили в бои с дивизией «Великая Германия», усиленной «Пантерами». В последующие дни новые САП прибывали на фронт, но в Прохоровском бою 12 июля 1446-й полк, действуя в первых рядах, потерял большую часть своих машин. В обороне СУ-122 часто применялись для контрподготовки, обстреливая цели на 4–12 км. В наступательных операциях роль СУ-122 сводилась к штурму укреплений и уничтожению противотанковых средств прямой наводкой. Вторая половина 1943 и начало 1944 года стали для них временем активных боёв, но потери и прекращение производства привели к постепенному перевооружению САП на СУ-85. Оставшиеся исправные машины распределяли по разным частям, где они воевали до уничтожения или износа. Характерный пример — бой 28 января 1944 года, когда группа из трёх КВ-85 и двух СУ-122 в составе 7-го гвардейского тяжёлого танкового полка сутки удерживала совхоз им. Тельмана, подбив в окружении пять «Тигров» и столько же Pz.Kpfw. IV, а затем прорвалась к своим, потеряв лишь одну СУ-122.
К концу 1943 года безвозвратные потери СУ-122 составили 350 единиц. На 1 января 1944 года в строю находилось менее двухсот, а к маю 1946-го в войсках оставалось всего 53 машины. К весне 1944 года они стали редкостью, но отдельные экземпляры дожили до конца войны и участвовали в Берлинской операции, где, несмотря на устаревание, продолжали выполнять боевые задачи. Окончательно вывели машину из состава вооружения лишь в конце 1946-начале 1947 года.
Заключение
Судьба СУ-122 была предопределена не только конструкцией машины и её недостатками, но и уровнем подготовки военнослужащих, а также изначально неверной тактикой их боевого применения. Во время Великой Отечественной войны, в составе РККА самоходная артиллерия лишь начала появляться, а значит, адекватно командовать ей не могли. Именно поэтому, вооружённая 122-мм гаубицей машина применялась только по принципу “видишь цель — бей по ней”, причём не разбираясь, пехота, укрепления или боевая техника. Именно поэтому, в самый разгар войны появились разработки по созданию мощного противотанкового вооружения (военные, наконец, догадались, что не калибром единым решается всё), и это же послужило причиной закрытия работ по в общем-то, неплохой машине.
С вами был Историк-любитель, подписывайтесь на канал, ставьте «лайки» публикациям, впереди ещё много интересного!
Подписывайтесь также на Телеграм-канал - в нём можно узнавать о выходе новых публикаций.