Честно говоря, до сих пор не верю, что пишу это. Руки трясутся, когда набираю. Может, зря решилась рассказать, но больше держать в себе не могу. Подруга Людочка говорит — выговорись хоть кому-то, а то с ума сойдёшь.
Зовут меня Тамара Ивановна. Живу в Воронеже, в старой двушке на Левом берегу. Мне шестьдесят два года, на пенсии уже семь лет. Всю жизнь в школе проработала, математику преподавала. Детей много перевидала за эти годы, но никогда не думала, что мой собственный сын...
Ладно, с начала расскажу. Муж мой, царствие ему небесное, умер девять лет назад. Сердце не выдержало. Остались мы с Андрюшкой вдвоём. Сын у меня поздний был, в тридцать пять родила. Долго не получалось, врачи разводили руками. А тут вдруг — подарок судьбы.
Андрей сейчас тридцать три года. Работает в какой-то фирме программистом. Честно скажу — не очень понимаю, чем он там занимается. Всё эти компьютеры, интернеты — для меня китайская грамота. Но зарплата у него хорошая, это я знаю точно. Женился он года четыре назад. Жена Алёнка молодая, симпатичная. В банке служит. Детей пока нет, всё карьеру строят.
Раньше Андрюша часто ко мне заезжал. Особенно первые годы после смерти отца. Продукты привозил, лампочки менял, с соседями ругался, если что не так. Я думала — вот он какой заботливый, не бросит мать в старости. Как же я ошибалась...
Всё началось где-то год назад. Может, чуть больше. Андрей стал какой-то другой. Звонит реже, приезжает с кислым лицом, торопится всё время. А я ведь привыкла с ним обо всём говорить — о соседях, о здоровье, о том, что в магазинах творится. Раньше он слушал, смеялся даже. А тут будто стена выросла между нами.
Помню, приехал он как-то весной. Я борщ сварила, пирожки напекла — он ведь их с детства любил. Сидим за столом, а он в телефон уткнулся. Я ему рассказываю, что у тёти Зины с пятого этажа внук в институт поступил, а соседка снизу опять музыку орёт по ночам. А он даже не слушает, только мычит что-то в ответ.
Потом говорит мне: мам, ты бы как-то... ну, не знаю... обновилась что ли. Вот смотри, какая ты ходишь. И показывает на мой халат. А что такого в халате? Дома же! Удобно и практично. А он морщится. Говорит, что его жена всегда дома красиво выглядит, даже если никого нет.
Тогда я не поняла, к чему он клонит. Думала, просто так, между делом сказал. А теперь понимаю — это было начало.
Дальше — больше. Стал он на мои подарки как-то странно реагировать. Раньше я ему свитера вязала — он радовался, носил. А тут связала новый, красивый, с оленями. Принесла, а он такой вид сделал, будто я ему змею подарила. Сказал спасибо, конечно, но видно было — не нужен ему мой свитер.
На день рождения к нему приехала. Гостей полный дом, все нарядные, разговаривают о работе, о поездках каких-то. А я в своём лучшем платье сижу, чувствую себя как не в своей тарелке. И Андрей меня представляет так неловко — вроде бы мама, но... Не знаю даже, как объяснить. Будто стыдится.
Самое обидное случилось месяца полтора назад. Заболела я сильно, температура под сорок. Думала, скорая понадобится. Звоню Андрею, а он говорит — мам, у меня сейчас важная встреча, не могу приехать. Вызови врача сама.
Представляете? Мать при смерти лежит, а он встречи проводит. Вызвала участкового, тот сказал — домой лечиться можно, но за состоянием следить. А кто следить будет? Соседи, что ли?
Пролежала я неделю одна. Андрей раза два позвонил, спросил как дела. А когда поправилась, он говорит — мам, понимаешь, у меня сейчас карьера важный этап переживает. Повышение на носу. Нужно всё время быть в форме, производить впечатление.
Вот тогда до меня дошло. Его мать больная, в халате, с пенсией в тринадцать тысяч — это не то впечатление, которое он хочет производить на начальство.
А потом случилось то, от чего я до сих пор оправиться не могу. Позвонил мне Андрей и говорит — мам, нужно забрать твои вещи. У нас в кладовке места мало, а тут ремонт планируем.
Приехала я к ним. Дома одна Алёнка была. Улыбается натянуто, коробки показывает. А в коробках — фотографии наши семейные, мои книги, которые я ему когда-то дала почитать. И свитера те самые, что я вязала. Все мои подарки за эти годы.
Алёнка говорит мне — Тамара Ивановна, вы не обижайтесь, но нам правда места мало. И потом, у нас стиль такой в квартире, минимализм называется. Лишние вещи не к месту.
Лишние вещи! Мои подарки сыну — лишние вещи!
Молчу, коробки забираю. А Алёнка ещё добавляет — и вы бы, Тамара Ивановна, звонили заранее, когда собираетесь приехать. А то неудобно получается, мы же люди занятые.
Дома села я среди этих коробок и поняла — всё, потеряла я сына. Не умер он, хуже — стал чужим. Стыдится меня, своей матери. Стыдится моей простоты, моих подарков, моего желания быть рядом.
Вспомнила, как маленький был. Как в школу его провожала в первый класс. Как болел ветрянкой, и я ночами не спала. Как гордился мной на родительских собраниях. А теперь я для него — помеха. Бедная родственница, от которой нужно избавляться.
Два месяца уже не звоню ему первая. Жду, когда сам позвонит. Не звонит. День рождения мой был недавно — тишина. Новый год скоро — посмотрим, вспомнит ли.
Соседка моя, тётя Валя, говорит — забудь ты про него. Неблагодарный растёт. А я не могу забыть. Материнское сердце не забывает. Болит и любит, несмотря ни на что.
Не знаю, что дальше будет. Здоровье не ахти, денег в обрез, а самый близкий человек отвернулся. Но вот что поняла точно — детей нужно растить по-другому. Не только кормить-одевать, но и душу воспитывать. Чтобы совесть была, чтобы стыдно было мать бросать.
А может, и виновата я в чём-то. Может, слишком баловала, слишком всё прощала. Не научила ценить то, что имеет. Поздно теперь об этом думать.
Пишу и плачу. Больно очень. Но хоть кому-то рассказала. Может, кто прочитает и задумается — а как я со своими родителями? Не стыжусь ли их? Не бросаю ли в трудную минуту?
Потому что старость — она ко всем приходит. И как аукнется, так и откликнется.
❤️ Тут нет правильных ответов. Есть только честные истории. Подписывайтесь, если хотите читать их дальше.
Анонимно поделиться своей историей, вы можете на почту spletniya@gmail.com
Читайте так же: