Когда Сергей позвонил в тот вечер, я сразу поняла — случилось что-то серьёзное. Голос был другой. Не тот самоуверенный тон, с которым он обычно разговаривал со мной после развода. А растерянный, почти детский.
— Лен, можно к тебе на пару дней? — сказал он без предисловий. — Совсем плохо дело.
Я держала трубку и молчала. Мы развелись четыре года назад. Не скандально, но и не по-дружески. Просто разошлись, как корабли в ночи. Он ушёл к молодой сотруднице из своего офиса, я осталась в нашей квартире зализывать раны и учиться жить заново.
— Что случилось? — спросила я наконец.
— Проблемы с жильём. Временные. Недели на две, максимум месяц.
В его голосе слышалась гордость, которая не позволяла рассказать всю правду сразу. Но я знала Сергея двадцать лет, из них пятнадцать была замужем. Умела читать между строк.
— Ты не один? — уточнила я.
Пауза. Долгая, красноречивая пауза.
— Со мной Вика. Моя жена.
Жена. Не девушка, не сожительница. Жена. Значит, они поженились. Почему-то эта новость кольнула, хотя я думала, что давно всё пережила.
Здравый смысл кричал: откажись немедленно. Скажи, что не можешь, что не место бывшему мужу с новой женой в доме бывшей жены. Но вместо этого я услышала собственный голос:
— Приезжайте.
Не знаю, что на меня нашло. Может, любопытство. Может, какое-то извращённое желание посмотреть на ту, ради которой он разрушил нашу семью. А может, просто усталость от одиночества — в доме давно не было мужских голосов.
Они приехали через час. Я успела убрать фотографии нашей совместной жизни, спрятать всё, что могло напомнить о прошлом. Зачем — сама не понимала. Какая разница, что увидит его новая жена? Но женская солидарность заставила меня избавить её от лишних переживаний.
Сергей выглядел потрёпанным. Костюм мятый, лицо осунувшееся, в глазах тревога. Совсем не похож на того успешного менеджера, которым он был четыре года назад. Жизнь явно потрепала его изрядно.
А она оказалась совсем не такой, какой я её представляла. Не юная хищница с алчными глазами, а обычная женщина лет тридцати пяти. Даже симпатичная. Держалась скромно, говорила тихо, всё время извинялась за беспокойство.
— Лена, спасибо, что согласилась, — сказала Вика, снимая куртку. — Я понимаю, как это неловко. Если бы была альтернатива...
В её голосе была искренняя благодарность. Без фальши, без попыток заискивать. Просто усталая женщина, которая оказалась в трудной ситуации.
Я провела их в гостевую комнату — бывший кабинет Сергея. После развода я превратила его в комнату для гостей, хотя гости у меня бывали редко. Ирония судьбы — он вернулся в ту же комнату, где когда-то сидел за компьютером и строил планы нашего будущего.
— Временно, — повторил он, ставя чемодан. — Максимум месяц.
Я кивнула, не веря ни единому слову. Когда люди говорят «временно», это обычно надолго.
За ужином я узнала их историю. Сергей потерял работу полгода назад — фирма разорилась. Новую найти не смог — кризис, возраст, высокие запросы. Деньги кончились быстро. Квартиру, которую они снимали, пришлось оставить. У Вики есть работа, но зарплата маленькая, на аренду жилья не хватает.
— А родственники? Друзья? — спросила я.
Вика грустно улыбнулась.
— Мои родители живут в коммуналке в Орле. Там и нам двоим места нет. А Сергей... — она посмотрела на мужа. — У Сергея сложные отношения со всеми.
Я помнила эти сложности. Сергей умел ссориться с людьми. Гордость не позволяла ему просить помощи, зато позволяла критиковать всех вокруг. За годы брака он переругался с моими родителями, со своими друзьями, с коллегами. Когда пришла беда, оказалось, что некому протянуть руку помощи.
Первые дни были странными. Я уходила на работу, они оставались дома. Вика убирала, готовила обед, вела себя как образцовая домохозяйка. Сергей сидел за компьютером, искал вакансии, звонил по объявлениям. Вечером мы ужинали втроём, обсуждали новости, погоду, всё что угодно, кроме нашего прошлого.
Было в этом что-то сюрреалистическое. Бывший муж с новой женой живут в доме бывшей жены, все делают вид, что это нормально. Соседи косились с любопытством, когда мы все вместе выходили из подъезда. Коллеги на работе крутили пальцем у виска, когда я рассказала о ситуации.
Но постепенно я втягивалась в этот абсурдный быт. Вика оказалась хорошей хозяйкой и приятной собеседницей. Она готовила потрясающий борщ, умела создавать уют из мелочей, никогда не оставляла грязную посуду в раковине. В доме появилась атмосфера, которой не было давно — ощущение семьи.
А Сергей... Сергей был жалким. Не злым, не агрессивным, а именно жалким. Мужчина, который привык быть хозяином положения, оказался на обочине жизни. Работы нет, денег нет, живёт на милость бывшей жены. Это ломало его изнутри.
Иногда по вечерам он пытался со мной разговаривать. Вспоминал, как мы жили раньше, извинялся за то, что так получилось. Говорил, что я была хорошей женой, что он дурак. Но эти разговоры только раздражали меня. Поздно каяться, когда уже всё разрушено.
Вика относилась к этим ностальгическим беседам спокойно. Не ревновала, не устраивала сцен. Понимала, что для мужа я — часть прошлого, которое он пытается осмыслить. А она — настоящее, в котором он чувствует себя неудачником.
Через месяц стало понятно, что они никуда не денутся. Сергей так и не нашёл работу. Точнее, находил, но зарплаты не хватало даже на скромную однушку на окраине. А Вика забеременела.
Она рассказала мне об этом на кухне, когда Сергей ушёл на очередное собеседование. Сидела за столом, теребила чашку и не могла поднять глаза.
— Лена, я не знаю, что делать. Сейчас совсем не время для ребёнка. Но и... — она не договорила.
Я поняла без слов. В тридцать пять лет, при неустроенной жизни и безработном муже, беременность — не подарок судьбы. Но и избавляться от ребёнка страшно. Может быть, последний шанс.
— Сергей знает?
— Пока нет. Боюсь сказать. Он и так на грани нервного срыва.
Я смотрела на неё и видела себя пятнадцатилетней давности. Тогда я тоже была беременна от Сергея. Тоже сидела на этой же кухне и думала, как сказать ему новость. Только тогда мы радовались. Планировали детскую, выбирали имена, мечтали о будущем.
Беременность закончилась выкидышем на пятом месяце. Врачи сказали, что больше детей у меня не будет. Сергей тогда поддержал меня, говорил, что мы справимся, что главное — наша любовь. А через несколько лет ушёл к девушке, которая могла подарить ему то, что не могла я.
— Расскажи ему, — сказала я Вике. — Он имеет право знать.
Сергей воспринял новость неожиданно. Не расстроился, не впал в панику. Наоборот, как будто воспрянул духом. Начал говорить о том, что ребёнок — это стимул найти работу, что он всё устроит, что они обязательно съедут.
Но прошёл ещё месяц, а ничего не изменилось. Сергей по-прежнему безработный, они по-прежнему живут в моей квартире, а Вика уже начала показывать животик.
Я поймала себя на том, что покупаю витамины для беременных. Складываю их к ней в тумбочку, ничего не говоря. Готовлю на ужин то, что полезно при беременности. Даже записала её к своему гинекологу — хорошему врачу в частной клинике.
Зачем я это делаю? Не знаю. Может, материнский инстинкт просыпается, пусть и странным образом. Может, просто жалко женщину, которая оказалась в такой ситуации.
А может, я живу чужой жизнью. Той жизнью, которой у меня не было. Вика носит ребёнка от моего бывшего мужа, в моём доме, при моей поддержке. Абсурд, но в этом абсурде есть какая-то законченность.
Соседи уже привыкли видеть нас втроём. Некоторые думают, что мы какая-то современная семья. Другие просто пожимают плечами — в наше время всякое бывает. Участковый даже спросил однажды, нужно ли прописывать новых жильцов. Я сказала, что это временно.
Временно. Это слово потеряло смысл. Они живут у меня уже полгода. Вике пора в декретный отпуск. Сергей наконец нашёл работу, но зарплата такая, что хватает только на продукты и детские вещи.
Вчера Вика родила. Девочку. Назвали Машей — в честь моей мамы, как ни странно. Сергей сказал, что это дань уважения мне, благодарность за всё, что я для них делаю.
Я держала крошечную Машу на руках в роддоме и понимала: всё, теперь они точно никуда не денутся. Как выгонишь на улицу женщину с новорождённым? Как отберёшь кров у ребёнка?
Но странное дело — я не расстраиваюсь. В доме снова детский плач, снова запах присыпки и молочных смесей. Снова ощущение настоящей жизни, а не существования.
Вчера вечером, когда Маша спала, а Вика отдыхала, я сидела с Сергеем на кухне. Мы пили чай и говорили о будущем. О том, как обустроить детскую, как совмещать работу и уход за ребёнком, где найти хорошую няню.
— Лен, — сказал он вдруг. — Я знаю, что мы злоупотребляем твоим терпением. Но я не знаю, как иначе. Ты спасла нас.
Я посмотрела на него — усталого, поседевшего, сломленного жизнью мужчину. Совсем не того успешного красавца, за которого выходила замуж. Но и не того эгоистичного типа, который ушёл к другой четыре года назад. Просто человека, которому жизнь преподала жёсткий урок.
— Никого я не спасала, — ответила я. — Просто живу как получается.
А получается странно. Я развелась с мужем, чтобы зажить новой жизнью. А в итоге он вернулся — с новой женой и ребёнком. И я не прогоняю их, а наоборот, помогаю обустроиться.
Может, это судьба. Может, некоторым людям суждено быть связанными навсегда, несмотря на развод и новые отношения. Может, семья — это не только кровь и штамп в паспорте, а что-то более сложное.
Сегодня утром я проснулась от детского плача. Встала, взяла Машу на руки, покачала. Она успокоилась, посмотрела на меня большими серыми глазами — точь-в-точь как у Сергея. И вдруг улыбнулась.
Первая осознанная улыбка в жизни. И адресована она была мне.
В этот момент я поняла: неважно, временно это или навсегда. Неважно, что скажут люди, как сложится наше странное сожительство. Важно только то, что в доме снова есть жизнь. Настоящая, полнокровная жизнь.
А всё остальное — детали.
❤️ Это место для женщин, которые иногда устали быть сильными. Подписывайтесь, если иногда хотите быть просто собой.
Анонимно поделиться своей историей, вы можете на почту spletniya@gmail.com
Читайте так же: